Баян Ширянов
НИЗШИЙ ПИЛОТАЖ
Роман в новеллах о наркоманах, для них самих и всех прочих желающих.
ПОДЕРЖИ ЗЕРКАЛО.
Никаких хохмочек! Никаких выебонов! Правда. Голая блядь правда! Сам
видел! И поэтому право имею ее резать! На глушняк...
Да, я ширяюсь, шмыгаюсь, втираюсь, мажусь. Да, и зовут меня поэтому
Шантор Червиц. А, может, и не поэтому, а из-за других причин, но причины
эти по хую.
Может и узнаешь когда, а пока въезжай в расклад и расстановку сил.
Я объявил войну винту. Как и многие. Мы воюем с ним так же, как алко-
голики со своей вонючей водярой, путем уничтожения посредством собствен-
ного организма. Ничего нового в этом нет, поэтому мы решили легализовать
наркотики. Но об этом тоже позже.
Итого, на пять рыл мы имеем пятнадцать кубов. Я поставил кубы первы-
ми, ибо они важнее всего. Без них ничего не случается, потому что слу-
читься не может принципиально. Второе это флет. Флет у нас однохатный, с
сортиром, ванной, прихожей и винтоварней, которая в других флетах обзы-
вается кухней. Но кухня - это не винтоварня. На кухне варят хавчик, чтоб
его потом жрать, поддерживая силы. В винтоварне, наоборот, варят, как
многие уже догадались из названия, винт, который жратвой не является, а
действует ровно наоборот. Ты жрешь свой кусок булки с ковбасой, чтоб на-
полнить себя силой, которая складывается в жировые отложения, по которым
можно производить раскопки твоей истории. Ты хаваешь винта, чтобы изв-
лечь из себя свою силу. Понятно?
Ладно. Винта надо хавать. Чтобы его хавать нужны те, кто его хавает.
Их пятеро. Я. Чо, нескромно, ставить себя первым? А по хую!.. Второй Се-
марь-Здрахарь. Яростный торчок. Третьим у нас будет Навотно Стоечко.
Распиздяй, похуист и поебеньщик. Четвертым - Роза Майонеззз, родная ши-
ровая сеструха Зои Чумовоззз. До сих пор неизвестно, кто из них кого
подсадил. Пятая, последняя, безымянная герла. Она приблудилась к нам во
время поисков салюта и села на хвоста так прочно, что пообещала выебать
всех мужиков, что не понравилось Розе Майонеззз, но ее послали на хуй,
вместе с ее пиздожадностью.
Да, чуть не забыл, хозяином флета числится Навотно Стоечко. На флету
имеется разъебанный диван без ножек, пара матрацев, ковер, на который
все стравливают контроль, стол комнатный и стол кухонный, разные, нес-
колько не то стульев, не то табуреток, мигрирующих в широких пределах,
колдун, в просторечье холодильник, газовая плита. Все прочее не имеет
значения и смысла перечислять.
Да, еще есть винт! Но об этом я сказал в самом начале.
Итак, винт. Его надо ширнуть. И, желательно, в вену. А если не в ве-
ну, то под шкурой будет такой фуфляк!..
Короче, вмазаться хотят все. Но первым должен ублаготвориться Навотно
Стоечко, как варщик, это основная причина, и как хозяин, на эту причину
всем насрать, поэтому она причиной здесь являться не будет.
Без пизды можно сказать, что навотностоечковский организм проширян
насквозь. На моей памяти он двигался в руки, ноги, пальцы и хуй. Если он
когда-нибудь кинется, то, в натуре, в его винте крови не обнаружат, как
не найдут и самих веняков.
Для активных боевых действий супротив винта без веняков не обойтись,
а эти суки норовят или скипнуть, или затромбиться, или вообще, на хуй,
исчезнуть. Не въезжают они в необходимость своего присутствия.
Навотно Стоечко заряжает баян положняковыми двумя квадратами. Вся ту-
совка кучкуется вокруг них.
- Ой, бля-я-я... - Шипит Навотно Стоечко и угрожающе размахивает ма-
шиной. - Уйдите на хуй, свет застите!..
- Помочь? - Интересуется Семарь-Здрахарь. Он единственный кто остает-
ся рядом, остальные растусовались по углам и старательно косят, что на-
вотностоечковская казнь их не ебет.
- В пизду! - Верещит ширяющийся, - Надо будет - сам позову.
Семарь-Здрахарь под визги хатовладельца съебывает на винтоварню, а
Навотно Стоечко стягивает с себя рубаху.
Телеса Навотно Стоечко достойны кисти Пабло Дали и Сальвадора Пикас-
со. Или наоборот? Но до пизды, значит так, хэнды. Правая. Она пятнистая,
сине-желто-зеленого окраса от подшкурного контроля. Тонкие белые полоски
на местах старых дорог, у локтя красная блямба заросшего колодца. Вся
эта красота в коричневую крапинку от недавних широк. Левой хэнде повезло
меньше. На ней несколько вулканчиков, следы какой-то недоебаной инфек-
ции. От вулканчиков вся хэнда ярко красная и бугристая. Торс Навотно
Стоечко не так красив, на нем всего несколько синяков, ребер и волосков.
- Блядский Бог... - Бормочет Навотно Стоечко, ощупывая правой хэндой
левую. Зрители не дышат.
- Ебаный Христос...
Левая рука так распухла, что веняков нет и не будет в ближайшие нес-
колько месяцев. Навотно Стоечко начинает исследование левой хэнды. Он
пыхтит, скрежещет оставшимися зубами, пускает горькие слюни... И, ебе-
ныть! чего-то находит!.. Его палец находится около кисти, он осторожно
надавливает на кожу и под ней что-то трепыхается.
Не отпуская найденное место Навотно Стоечко берет баян, снаряженный
самой тонкой стрункой. Дыхание Навотно Стоечко становится тяжелым, он
всаживает струну и в баян тут же идет контроль.
- Бля! Поймал!.. - Яростно шепчет он не всю комнату и давит на пор-
шень...
- БЛЯ!!! - Орет Навотно Стоечко в следующую секунду и вырывает иглу.
- Как больно-а-а!!! - Вопит он во всю глотку, размахивая машиной. На
месте вмазки растет кровяная капля. Навотно Стоечко слизывает ее и при-
жимает дырку пальцем.
- Уй, бля-я-я... Пропорол... Блядский Бог, где Ты? Нету Тебя, бля!..
Ну почему я не могу по-человечески ширнуться? Помоги мне, Господи! У,
бля!..
На крики прибегает Семарь-Здрахарь с баяном, тоже полным контроля.
Увидев его, Навотно Стоечко белеет от ярости:
- Вперед меня?!..
- Да ты сколько будешь казниться... - Оправдывается Семарь-Здрахарь,
но раскаяния в его голосе не присутствует.
- Ну и хуй с тобой, паскуда! - Отворачивается Навотно Стоечко и начи-
нает поиски по новой. Теперь он обследует ноги.
Самое приятное - это наблюдать за попытками ширнуться того, кому шир-
нуться некуда, того, кому есть куда ширнуться. Мне, например. Но это
скоро надоедает.
Какого хуя я должен ждать три часа чтобы вмазаться, пока не втюхается
какой-то ублюдок?
На кухне Семарь-Здрахарь уже моет свой баян.
- А, сам Шантор Червиц, ширнуться зашел, или так?
- Ширнуться, - Соглашаюсь я, - Где пузырь?
Пока я выбираю себе и щелочу, происходят два события: очередной бого-
хульный вопль Навотно Стоечко и появление приблудной герлы. Она стано-
вится у стены и сползает вниз. Ее короткая юбка задирается и нашему
обозрению предстают дырявые, но достаточно чистые трусы, которые и на
половину не скрывают жутко волосатую пизду их хозяйки.
- Я - преступная мать... - Горестно говорит безымянная герла, и до-
бавляет, - Ширните меня...
Пока с ней возится Семарь-Здрахарь, я успеваю сделать себе три дырки,
но вмазываюсь-таки самосадом в оборотку. Знай наших!
Несколько минут, пока я приходуюсь, мне все до пизды-дверцы. Приход
слабоват. Чего еще ожидать от такого варщика, как Навотно Стоечко? Когда
я открываю глаза, я застаю как Семарь-Здрахарь вводит последние децилы в
руку герлицы. Она на мгновение замирает, а затем ее впалая грудь издает
сдавленный возглас восторга.
- Как? - Любопытствует Семарь-Здрахарь.
- Хорошо. - Понуро выдавливает из себя девица и начинает плакать.
Мы с Семарем-Здрахарем переглядываемся, плакать на приходе? Это
что-то странное.
- Точно хорошо? - Спрашиваю уже я. Но герла как будто ничего не слы-
шит, она мотает головой, разбрызгивая слезы, и тихонечко стонет.
- Блядский Бог! Что ж я маленьким не сдох?! - Доносится из комнаты.
- Я - преступная дочь... - Говорит вдруг герла и внезапно стягивает с
себя юбку вместе с трусами. - Ебите меня... Я - преступница...
Заморочка, понимаем мы с Семарем-Здрахарем. Заморочка - штука тонкая.
Как сучий Восток. Замороченный торчок может часами смотреть в одну точ-
ку, дрочить, гнать телеги, искать мустангов или заныканный пару лет на-
зад куб винта. Но если эти заморочки по кайфу тебе, других они могут
напрягать... А могут и не напрягать... Смотря на чем ты заморочился.
- Ну, ебите меня... - Жалобно просит безымянная герла. - Я - преступ-
ница, меня надо ебать!.. Или хотите, я у вас отсосу?.. Я никогда не со-
сала... Но, если надо... Я преступница, я буду стараться!..
Она шмыгает носом, а мы отрицательно качаем головами.
- Попозже... - Улыбается Семарь-Здрахарь.
- Вы мной брезгуете? Да? - Выщипанные брови поднимаются домиком, а
нижняя губа отвисает. - Да, вы брезгуете! Я ведь преступница! Преступни-
ца!
Я сама собой брезгую! Вы не понимаете! Вы - нормальные люди, а я -
наркоманка и преступница!
Дайте двадцатку!
Порывшись в пакетике со шприцами, я нашел двадцатикубовый и кинул его
безымянной герле. Она схватила его не лету, облизала и начала засовывать
его себе в пизду, повторяя:
- Я преступница... Вы не будете меня ебать, вы брезгуете!..
Несколько минут мы с Семарем-Здрахарем наблюдали как она дрочит бая-
ном. А потом я не выдержал и сделал ошибку, я спросил:
- А с чего ты это взяла, что ты преступница?
Безымянная герла встрепенулась. Она посмотрела на меня так, словно я
ее уже выебал. Потом, встав на четвереньки, не вынимая баян из пизды,
она резво заковыляла ко мне и обняла за колени.
- Я - преступная дочь. - Сказала безымянная герла, смотря на меня
снизу вверх, - Моя мама знает, что я наркоманка. Она страдает...
Я - преступная жена. Два месяца назад я ушла от своего мужа. Три дня
назад я к нему вернулась. А вчера я от него опять ушла.
Я - преступная мать! Я бросила свою дочку, и теперь она у мамы. Я ее
люблю...
Я - преступная дочь, - Начала безымянная герла по второму кругу, - Я
бросила свою трехлетнюю дочку на шею мамы, я о ней забыла, она так меня
любит, а я сижу тут, а вы мною брезгуете. Ну, пожалуйста, поебите меня,
я - преступница!
Тебя как зовут?
- Шантор Червиц...
- Давай я у тебя отсосу? - Умоляюще хлюпает безымянная герла, - Я
преступница, я должна...
- Прямо здесь? - Удивляюсь я, смотрю по сторонам и натыкаюсь на ух-
мылку Семаря-Здрахаря. Он кивает и подмигивает.
- Мне по хую! - Говорит безымянная герла и еще сильнее обхватывает
мои колени, - Пусть все смотрят, пусть все знают, что я преступная мать!
- БЛЯ!!! Ну был же контроль!!! Что ты делаешь, сука??!! Блядский
Христос, нет Тебя, Господи! Ебал я тебя! Ну, помоги же Ты мне, ебаный
Твой рот! - Верещит в комнате Навотно Стоечко и с его последними словами
на кухню входит Зоя Майонеззз, чтобы увидеть, как безымянная герла заг-
латывает мой нестоящий хуй.
Зоя Майонеззз замирает на полушаге, а безымянная герла, не выпуская
изо рта мой хуй, начинает свою телегу:
- Я - пврештвупфная мфать! Я - пврештвупфная дофь! Я - пврештвупфная
фена!..
Подозрительно глядя на торчащий из пизды безымянной герлы шприц, Зоя
Майонеззз делает Семарю-Здрахарю условный жест. Она оттопыривает большой
палец и трет им руку, мол вмажь меня. Семарь-Здрахарь наполняет баян, и
они уходят в ванную, винт, Семарь-Здрахарь и Зоя Майонеззз.
- Я - пврештвупфная мфать!
- Бля, ну помогите кто-нибудь, бляди! - Кричит Навотно Стоечко из
комнаты. - Семарь! Шантор! Кто-нибудь, бля!
Мне удается высвободить хуй из губ безымянной герлы, с него капает ее
слюна и я решаю штаны пока не надевать. В раскорячку я вхожу к Навотно
Стоечко, и вижу, что он абсолютно голый сидит на матрасе, а к стене
прислонено большое круглое зеркало, отражающее жопу Навотно Стоечко.
- Я и в ноги, и в живот, и в хуй... - Жалобно стонет Навотно Стоечко.
В его руке уже десятикубовый агрегат с метровой бабочкой, полный навот-
ностоечковской крови. - Поможешь?
- Как?
