сделать, я просто грабил крестоносцев. Это было противно,
но несложно. Благодаря моим взносам монастырь смог покупать
пищу для тех, кто искал здесь убежища.
- А как насчет крестоносцев?
- Что я мог сделать? Их было слишком много.
Я потрепал его по плечу:
- Успокойся, ты ни в чем не повинен. Зла всегда больше.
Он слабо улыбнулся:
- Благодарю, док.
Я уже давно превысил свой табачный рацион, но час был
поздний, и мои нервы требовали помощи. Взяв трубку, я начал
ужасную церемонию ее чистки. Жуткий запах табака
распространился во комнате.
- Что ты сделал дальше?
- Вернулся в двадцатое столетие, разумеется, в другой
отель, и хорошенько выспался. А потом, что касается моих
византийцев, я уже больше ничем не мог им помочь. Но я
предупредил их, чтобы они не болтали о моей помощи. Пусть
говорят, что они просто сбежали. Чтобы не привлекать к себе
внимание, самое лучшее было предоставить их своей судьбе.
Теперь мне оставалось позаботиться о себе.
Я сделал глубокую затяжку:
- И что же ты сделал?
Он глотнул. Виски обожгло ему горло.
- Я знаю дату, когда я последний раз официально был
Дж.Ф.Хэйвигом, - сказал он. - В 1965 году. Это было мое
последнее пребывание в нормальном времени. Так что начиная
с этого момента мое существование было безопасно.
- А агенты Ээрии не могли нанести удар раньше?
- О, конечно, они могли появиться и подстроить
что-нибудь. Но я сомневаюсь, что они стали бы даже
пытаться. Никто из них не знает жизни двадцатого века.
- Значит, ты считаешь, что происшедшее и зафиксированное
событие изменить невозможно?
От его улыбки мороз прошел у меня по коже.
- Я знаю, что путешественник во времени не может ничего
изменить. Я пытался сделать это, но безуспешно. Это было
еще в юности, когда я хотел вернуться назад и предупредить
отца, что его ждет.
- И? - выдохнул я.
- Док, помните мою сломанную ногу?
- Да. Подожди... Так, значит, это...
- Я зацепился за проволоку на лестнице как раз в тот
день, когда хотел отправиться в путешествие... А когда
выздоровел и был готов начать снова, я получил экстренный
вызов от моей страховой компании и мне пришлось заняться
срочными делами. А когда я вернулся в Сенлак, оказалось,
что мать окончательно порвала с Биркелундом и нуждается в
моем присутствии. Я посмотрел на двух невинных детей,
которых она принесла в этот мир, и принял на себя эту ношу.
- Ты думаешь, это вмешался Бог?
- Нет, нет. Это просто логическая невозможность изменить
прошлое. Каждое мгновение времени - это прошлое
бесконечного множества других мгновений.
- Значит, все мы просто марионетки в руках Времени?
- Я не говорил этого, док. Более того, я не верю в это.
Мне кажется, что все мы являемся частью какого-то
грандиозного механизма. И чем больше мы не знаем, тем шире
диапазон нашей свободы.
- Значит, это похоже на наркотики. Человек добровольно
принимает химическое соединение, которое закрепощает его
мозг.
- Может быть, может быть. - Хэйвиг шевельнулся в кресле,
глядя в ночь. Затем сделал еще глоток виски. - Пожалуй, у
нас нет времени на философские размышления. Ищейки Уоллиса
охотятся за мной. Они кое-что знают из моей биографии и
могут выследить меня.
- Поэтому ты так долго избегал встреч со мною?
- Да. - Он положил руку на мое колено. - Пока была жива
Кэйт. Вы помните?
Я кивнул.
После этого он заговорил быстро, не вдаваясь в
подробности, давая только общую схему своих действий. Он
быстро распределил все свое состояние по банкам, положив
вклады на вымышленные имена. Таким образом Дж. Ф. Хэйвиг
исчез со сцены. А так как в двадцатом столетии у него не
было никого из близких, кроме матери и доктора, никто не
удивится его внезапному исчезновению. А их он сможет
предупредить письмом.
- Мне ты посылал в основном открытки, - сказал я. - И
заставил меня понервничать. - После паузы я спросил: - Где
же ты был?
- Замаскировав свои следы, насколько это было возможно, я
отправился обратно в Константинополь.
Па пожарищах и развалинах Нового Рима был восстановлен
относительный порядок. Прежде всего правительство и
оккупационные войска нуждались в пище и воде. Поэтому
жителей города нельзя было больше грабить и держать под
страхом смерти. Им нужно было обеспечить возможность
спокойно трудиться. Позже Болдуин Фландрский, наместник
императора в этой части мира, куда входил и Константинополь,
решил выжать из своих подданных побольше. Но вскоре он в
войне с болгарами был захвачен в плен и умер в тюрьме. Его
преемник Анри Первый продолжал его линию. Король латинян
мог принижать греков, ввергнуть их в бедность, брать их в
солдаты. Но за все это он должен был обеспечить им
относительную безопасность.
Ксения к тому времени находилась в женском монастыре.
Хотя она была здесь всего лишь гостьей, ее содержание было
довольно строгим. Она встретилась с Хэйвигом в холодной
комнате с кирпичными стенами под неусыпным надзором
сестры-монахини. Ксения была одета в накидку из грубой
темной шерсти и не смела даже коснуться руки своего
посетителя-мужчины, несмотря на его щедрые дары монастырю.
Однако Хэйвиг смог увидеть ее глубокие темные глаза,
заметил, что, несмотря на все трудности и лишения, которые
ей пришлось перенести, тело ее округлилось, наполнилось
женственностью, а звуки ее голоса вернули его назад, в те
счастливые дни, когда он, она и ее отец...
- О Хаук, милый Хаук! - Она тут же испуганно
отшатнулась, перекрестилась, стала опускаться на колени,
бормоча: - Я... извините меня... благословенный...
Старая монахиня нахмурилась и шагнула к ним.
Хэйвиг замахал руками.
- Нет, нет, Ксения! - воскликнул он. - Я такой же
смертный, как и ты, клянусь. Случилось нечто странное.
Может быть, я смогу объяснить тебе позже. Но поверь мне,
моя дорогая, я всего лишь человек и ничего больше.
Она всхлипнула, но вовсе не от разочарования.
- Я... я так рада... Я рада, что ты пойдешь в рай после
смерти, но... - Но сегодня он не входил в число ее строгих
и хмурых византийских святых.
- Как твоя мать? - спросил он.
- Она постриглась в монахини, - едва расслышал он. - И
убеждает меня сделать то же самое...
Тонкие пальцы стиснулись в кулаки, так что даже косточки
побелели, глаза, полные ужаса, смотрели на него.
- Я должна сделать это? Я ждала тебя, чтобы ты сказал
мне...
- Не поймите меня неправильно, док, - сказал Хэйвиг. - В
монастыре все было нормально. Однако там были слишком
строгие правила, слишком много ограничений. Вы же католик и
можете себе представить. Ксения любила своего Бога, и она
любила читать. Книги были частью ее жизни. Но в ней был
слишком силен дух классической античности, и у меня не
хватило духа разочаровывать ее. Ведь в конце концов и я
приложил свои усилия, чтобы она так рано познала реальный
живой мир. А сейчас впереди у нее были лишь молитвы и
служение Богу, и ничего, кроме смерти, не откроет перед нею
двери монастыря. А ведь она родилась свободным ребенком,
жившим под вечно ласковым солнцем.
- И что же ты сделал?
- Я нашел престарелых супругов, которые согласились взять
ее. Они были бедны, но я помог им деньгами, они были
бездетны и чрезвычайно обрадовались, когда всевышний в моем
лице подарил им дитя. Она тоже привязалась к ним. Так что
все устроилось хорошо.
- Разумеется, ты периодически появлялся у них.
Хэйвиг кивнул. Мягкая улыбка тронула его губы.
- У меня было много своих дней, но в последующие три года
я несколько раз навещал Ксению. И мои посещения становились
все чаще и чаще.
ГЛАВА 11
Этот корабль был огромным тримараном. С мостика Хэйвиг
смотрел на чистую широкую палубу, отделанную твердыми
сортами дерева. Он видел люки, стрелы грузовых лебедок,
моторы, экраны солнечных батарей. Цивилизация Маури
испытывала недостаток в металлах, и он использовался только
в самых крайних случаях. Каюты тримарана были украшены
пышными тропическими цветами. На каждом носу корабля стояла
вырезанная из дерева фигура, представляющая одного из
Троицы, - колонна из абстрактных символов. Создатель
Танароа - в центре, Йезу Харисти со своим крестом - слева, а
справа - Пан с зубами акулы, олицетворяющий смерть и темные
стороны жизни.
Но вовсе не варвары создали этот огромный корабль.
Тройной киль обеспечил ему великолепные гидродинамические
свойства. Три мачты были, разумеется, оснащены парусами, но
эти паруса управлялись небольшими двигателями на
биологическом горючем. Эти паруса, управляемые компьютером,
постоянно отслеживали направление ветра, чтобы максимально
использовать его силу. Экипаж состоял из четырех канаков и
двух женщин - вахин, которые не были перегружены работой.
Капитан Реви Лохавассо получил образование в университете
Веллантоа (Н-Зилан). Он говорил на нескольких языках, а его
английский вовсе не был какой-то искаженной версией
вульгарного американского, он был столь же богатым и точным,
как родной язык Хэйвига.
Могучий загорелый капитан в саронге и с босыми ногами
медленно сказал, чтобы его повял пассажир, только-только
приспосабливающийся к современному языку.
- Мы разрабатываем новую технологию после того, как мир
машин был уничтожен. Нам нужно найти новые пути развития на
отравленной земле. Мы еще не полностью разрешили свои
проблемы. Но сделано много, и я уверен, что будет сделано
еще больше.
Океан медленно перекатывал свои аквамариновые волны. Они
накатывались на тримаран, обдавая тело могучего корабля
веселыми брызгами. Солнце сверкало в парусах и крыльях
альбатросов. Где-то вдали вверх взметнулся фонтан,
выпущенный китом. Ветер не свистел в ушах, так как тримаран
несся почти с такой же скоростью, но освежал кожу, приносил
соленый аромат моря и далеких цветущих островов. На палубе
полуголый юноша извлекал из деревянной флейты чарующие
звуки, а девушка танцевала перед ним, изгибаясь стройным
телом. Оба были почти совсем обнажены, и смотреть на них
было очень приятно.
- Ты создал великую вещь, брат Томас, - сказал Лоханассо.
- Тебя будут чествовать, когда ты прибудешь. - Он
поколебался. - Я не радировал, чтобы Федерация прислала за
тобой дирижабль. Честно говоря, они, конечно, быстрее, но
менее надежны, чем корабли. Двигатели у них слабенькие, а
противопожарный катализатор для водорода еще только проходит
испытания.
- Я прибыл туда, - говорил мне впоследствии Хэйвиг, -
чтобы узнать правду о цивилизации Маури в момент ее вздета.
И увидел, что это совсем не дикари, вернувшиеся в лоно
природы. Более того, их мозг был настроен более
конструктивно, чем у многих людей двадцатого века. Однако
пока что они не могли получить хорошего горючего для
аппаратов тяжелее воздуха. У них не было даже гелия для
создания безопасных дирижаблей. Мы слишком постарались,
уничтожив все что могли.
- Твоего открытия ждали несколько столетий, - сказал
капитан. - Так что ничего, если в Веллантоа подождут еще
несколько недель.
- Если я хотел глубоко изучить цивилизацию Маури, вонять,
какой процент правды заключался в рассказах о ней Уоллиса, я
должен был проникнуть туда. Я мог бы легко прикинуться
одним из обитателей островов. Но какая польза была
правительству от еще одного варвара. И тут мне пришло в
голову... - Хэйвиг усмехнулся. - Вы можете представить,
док? Нет? О'кей. В двадцатом веке я приобрел партию
радиоизотопов, вроде углерода-14 Я упрятал их в надежном
месте и направился в будущее. Здесь я стал братом Томасом,
человеком с далекого материка, получившим неплохое
образование. Вы понимаете, док? Основное направление их
исследований - чисто биологическое. Во-первых, это
обусловлено необходимостью залечивания ран Земли и ее
животного и растительного мира, а во- вторых, потому, что
организм человека - натуральный преобразователь солнечной
энергии. Однако у Маури не было ядерного реактора,
производящего меченые атомы для исследований. Поэтому моя
находка была бы для них "божьим даром".
