сухость удивила Хэйвига. - Но я думаю, что ты видишь
будущее в слишком мрачном свете. Деспотизм можно
уничтожить. Однако мы, Маури, со своей концентрацией в
биологии можем оставить будущему очень плохое наследство.
- Что? - Хэйвиг даже привстал.
- Отточенный металл может рубить дерево и человеческую
плоть, - сказал Кеадзиму. - Взрывчатка делает котлованы, но
может уничтожать и людей. Наркотики... да, да. Уверяю
тебя, что это - главная проблема, которая беспокоит наше
правительство. И это не обычные наркотики, которые
стимулируют воображение, нет, мы уже имеем химические
вещества, которые могут заставить человека поверить во все,
что ему скажут. Я почти рад, что гегемония Федерации в
будущем прекратится. Следовательно, вина за то, что
произойдет с человечеством, ляжет не на нас. - Кеадзиму
склонился к Хэйвигу. - Но ты, несчастный путешественник во
времени, ты вынужден думать о будущем. Этот вечер - вечер
мирного неба. Смотри на звезды, вдыхай ароматы, слушай
пение птиц, ощущай дыхание ветра. Будь заодно с Землей.
Я сидел в своем коттедже над книгой. Сенлак, ноябрь 1969
года. Ночь была удивительно ясной и пронзительно холодной.
Морозные узоры подернули стекла на окнах.
Из проигрывателя лилась музыка Моцарта, на коленях у меня
лежал томик со стихами Китса, рядом на столе стоял стакан,
куда было налито на два пальца виски. Воспоминания роились
в моей голове и иногда заставляли улыбаться. Прекрасное
время для старого человека.
Кто-то постучал в дверь. Я произнес нечто невнятное, с
трудом поднялся с кресла и, придумывая предлоги для
извинения и отказа, пошел к двери. Мое настроение не
улучшилось, когда моя собака, едва не сбив меня с ног,
бросилась к двери. Я держал этого бесцеремонного пса только
потому, что он когда-то принадлежал Кэйт. Будучи щенком
когда умерла его хозяйка, сейчас он уже и сам был близок к
могиле.
Когда я открыл дверь, морозный воздух окутал меня. Снега
еще не было, но земля промерзла насквозь, казалось, до
самого экватора. И передо мной стоял человек, который
буквально трясся от холода в своем легком не по сезону
пальтишке. Он был среднего роста, щуплый, светловолосый, с
острыми чертами лица.
Хотя я не видел его уже пять лет, эти годы не стерли его
из моей памяти.
- Джек! - воскликнул я. Волна слабости нахлынула на
меня.
Он вошел, закрыл дверь и сказал неровным, прерывающимся
голосом:
- Док, вы должны помочь мне. Моя жена умирает.
ГЛАВА 12
Жар и озноб, боль в груди, красные пятна на щеках,
кашель... все это похоже на пневмонию, - кивнул я. - И все
это сопровождается головной болью, болью в спине и шее...
Возможно, развивается менингит.
Сидя на краешке стула, Хэйвиг спросил:
- Что же делать? Антибиотики?
- Да, да. Я не люблю прописывать лекарства заочно, а тем
более лечить тех, кто не имеет на это права. Так что сейчас
я предпочел бы порекомендовать кислородную палатку...
- Я могу... - вскинулся он, но затем угас. - Нет,
баллон с газом слишком тяжел.
- Ну что же, она молода, - попытался я успокоить его. -
Возможно, стрептомицин... - Я поднялся, похлопал его по
согнутой спине. - Успокойся, сынок. Послушай, что я
скажу... - И я признался ему, что пять лет назад в беседе с
одним писателем из Калифорнии не смог удержаться и рассказал
ему отдельные детали эпохи Маури, о которых узнал от
Хэйвига. Эта странная культура заинтриговала меня, и я
подумал, что этот человек, писатель, тренированный в
размышлениях и предположениях, сможет объяснить мне
некоторые их загадки и парадоксы. Естественно, я ничего не
сказал ему о Хэйвиге и об источнике информации. Выслушав
меня, писатель попросил разрешения использовать некоторые
мысли в своих произведениях, и я не нашел причин для отказа.
- И рассказы были опубликованы, - с виноватым видом
сказал я Хэйвигу. - Интересно, что в некоторых рассказах он
даже сумел предсказать то, что я узнал от тебя лишь позже,
например борьбу правительства с теми, кто пытается возродить
машинную технологию. Что если агенты Ээрии выйдут на твой
след?
- У вас есть эти рассказы? - спросил Хэйвиг.
Я дал ему книгу. Хэйвиг быстро просмотрел ее.
Озабоченность исчезла с его лица.
- Не думаю, что следует беспокоиться, - сказал он. - Он
изменил имена, место действия, а кроме того, ошибок тут
больше, чем реалий. Если кто-либо из знающих будущее
прочтет эти книги, он подумает, что это простое совпадение,
случайное попадание в цель. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь
прочтет это. Эта книга скоро забудется. Агенты Ээрии не
могут просматривать всю массу книг, которые издаются.
Мне кажется, что я чрезмерно осторожен. Если за столько
времени на нас не вышел еще ни один агент, значит, вряд ли
это случится. Несомненно, они проверили вас и решили, что
вы бесполезны для них. И тем не менее я не посещал вас
столько времени только ради вашей безопасности.
Помолчав, он добавил:
- Более того, они даже не устроили мне засаду у
материнского дома. Видимо, это кажется им слишком очевидно
рискованным, ведь они плохо знают нашу эпоху. Так что
будьте спокойны, док, я думаю, все будет о'кей. Но сейчас
вы должны помочь мне.
- Почему ты пришел ко мне? Ведь в эпоху Маури медицина
получила хорошее развитие.
- Слишком хорошее. Она там носит только профилактический
характер. Поэтому я считаю, что в случае с Ксенией мне
лучше воспользоваться современными нам знаниями.
Я потер подбородок. Затрещала отросшая за ночь щетина.
- Я всегда знал, что гемотерапия имеет свои пределы.
Хэйвиг беспокойно шевельнулся:
- Дайте мне шприц и ампулы, и я пойду.
- Легче, легче, - заметил я. - Помни, что я не практикую
и у меня нет лекарств. Нам придется ждать, когда откроется
аптека. Кроме того, я хочу немного почитать о лекарствах.
Антибиотики могут иметь побочные эффекты, так что я должен
подготовить тебя. Но прежде всего тебе нужно немного выпить
и поспать.
- Ээрия...
- Успокойся, - сказал я этому усталому, издерганному
человеку, в котором все еще видел мальчика. - Ты сам только
что сказал, что эти бандиты потеряли интерес ко мне. Если
бы они следили за моим домом, они уже были бы здесь.
Согласен?
Он тяжело кивнул:
- Вероятно,
- Я согласен с твоими предосторожностями, но все же
настаиваю, чтобы ты сообщил мне обо всех стадиях болезни
твоей жены.
- Могу ли я?.. Сначала у нее была сильная простуда.
Вообще в те времена болезни протекают гораздо сильнее, чем
сейчас. Дети мрут, как мухи. Родители не проявляют особой
любви к ребенку первую пару лет. Вероятно, именно потому,
что высока детская смертность и родители не хотят
привязываться к ребенку. Ксения, заболев, не ложилась в
постель, хотя чувствовала себя плохо... А тем вечером... -
Он не мог договорить.
- Ты просмотрел ее будущее?
Запавшие глаза дико посмотрели на меня.
Я не могу понять, почему он боялся заглянуть в будущее
Ксении, узнать, когда она умрет. Неужели он считал, что
незнание спасет его свободу, вернее, иллюзию свободы. Я
ничего не знаю, кроме того, что он оставался у меня два дня,
давая отдых телу и тренируясь делать инъекции. Наконец он
распрощался. Ни он, ни я не знали, увидимся ли мы снова.
Он уехал на такси в аэропорт, сел в самолет и полетел в
Стамбул, чтобы там переместиться в прошлое, где его захватят
агенты Ээрии.
Стоял ноябрь 1213 года. Хэйвиг выбрал этот месяц, потому
что знал: будет грязь, слякоть, холод - и агенты Ээрии не
будут дежурить у моего дома. Но на берегу бухты Золотой Рог
погода была не такая холодная, хотя пронзительный ветер дул
через Черное море из России, принося дождь. В домах
византийцев для защиты от холода имелись только медные
жаровни - камины здесь были слишком дороги. Маленькое тело
Ксении содрогалось от холода, в легких слышались хрипы.
Хэйвиг прибыл в Стамбул в районе доков и пошел кружной
дорогой, чтобы не навести шпионов. Дорога была почти
пустой. В одной руке он нес хронолог, в другой - плоский
чемоданчик, где заключалась жизнь Ксении. Дождь сыпал с
серого неба, и вскоре вся его одежда промокла до нитки,
холод подступал к телу. Звук его шагов по скользким камням
гулко разносился по пустынным улицам. Он торопился. Ведь
прошло уже больше пятнадцати минут с тех пор, как он покинул
Ксению. Было три часа дня, а сумерки уже повисли над
городом.
Дверь его дома была заперта, ставни опущены, и сквозь
щели пробивался свет.
Он постучал, ожидая, что новая служанка, Евлалия, так,
кажется, зовут ее, откроет дверь и впустит его. Она,
конечно, удивится, увидев, что он так быстро вернулся, ну да
черт с нею.
Заскрипели петли. Дверь открылась. В дверном проеме
стоял бородатый человек в византийской одежде. Дуло
пистолета в его руке показалось Хэйвигу огромным.
- Не двигайся, Хэйвиг, - сказал человек по-английски. -
И не пытайся бежать. Помни, что женщина у нас.
Единственное, что напоминало о строгости византийских
нравов в их спальне, была икона Девы Марии. Свет,
проникающий через щели в ставнях, освещал стены,
разрисованные яркими цветами и веселыми зверушками Ксения
лежала в постели. Она была такая маленькая, такая худенькая
в своей ночной рубашке. Кожа, обтягивающая ее хрупкие
кости, была, как свежевыпавший снег, слегка окрашенный
розовым рассветом. Губы ее пересохли, потрескались. Густые
волосы разметались по подушке, с бледного лица смотрели
огромные испуганные глаза.
Человек в одежде римлянина, которого Хэйвиг не знал,
крепко и профессионально держал его за левую руку. Справа
его держал Хуан Мендоза. Он был одет, как римлянин с
запада, точно так же, как и Вацлав Красицкий, стоящий у
постели Ксении.
- Где слуги? - автоматически спросил Хэйвиг.
- Мы пристрелили их, - сообщил Мендоза.
- Что?..
- Они не знали, что такое пистолет, и поэтому смерть не
испугала их. Мы не могли позволить, чтобы они своими
криками предупредили тебя. Заткнись.
Мысль об убитых слугах, о том, что их дети стали
сиротами, оглушила Хэйвига. Его страдания усугубились,
когда он услышал кашель Ксении.
- Хаук... - прохрипела она. - Нет, нет, Джой...
Она протянула к нему тонкие бессильные руки, но он не
двинулся с места.
Широкое лицо Красицкого заметно постарело. Он сказал с
холодным удовлетворением:
- Должно быть, тебе интересно узнать, что мы потратили
много времени своей жизни, чтобы выследить тебя. Ты много
задолжал нам, Хэйвиг.
- Но... к чему это вам?
- Не думал же ты, что мы оставим тебя в покое? И не
только потому, что ты убил наших людей. Ты много знаешь,
умен и поэтому опасен для нас. Мне поручили разыскать тебя.
"Они меня слишком переоценивают", - тупо подумал Хэйвиг.
- Мы должны знать, что ты делал все это время, - сказал
Красицкий. - Прими мой совет и скажи правду.
- Но как вы?..
- Чисто детективная работа. Мы предположили, что эти
греки дороги тебе, раз ты поступил так, и ты непременно
вступишь с ними в контакт. Признаю, ты неплохо запутал
следы. Но тем не менее мы сумели выследить тебя. Узнав от
соседей, что твоя жена серьезно больна, мы стали ждать,
когда ты выйдешь, зная, что скоро вернешься. - Красицкий
посмотрел на Ксению.
Она содрогнулась и тихонько заскулила, как скулит собака
по убитому хозяину.
- Ради Христа! - вскрикнул Хэйвиг. - Отпустите меня,
дайте мне вылечить ее!
- Кто они, Джон? - спросила Ксения. - Чего они хотят?
Где твой святой?
- А кроме того, - сказал Мендоза, еще сильнее заломив
руку Хэйвига, - Пат Мориарти был моим другом.
Боль заполнила все сознание Хэйвига, и он как будто
издалека услышал голос Красицкого:
- Если ты будешь хорошо себя вести, пойдешь с нами без
шума, мы оставим ее в покое. Я даже сделаю ей укол, ведь,
насколько я понимаю, в чемоданчике шприц и лекарства?
- Этого... недостаточно... пожалуйста... пожалуйста...
- Хватит! Я ведь сказал, что мы истратили на тебя целый
год жизни. Не заставляй нас терять еще больше. К тому же
