Я не слишком хорошо сознаю, что происходит вокруг, но ничуть о том не
жалею. Стоит зима, в моей голове дуют студеные ветры. Я брожу по свету ,
вступаю под сень величественных башен и аккуратно подстриженных деревьев,
заглядываю в университеты, где так тепло и уютно. Немытый, нечесаный,
нестриженый, в лохмотьях, в которые превратилась туника; отощал настолько,
что кости, кажется, вот-вот порвут кожу. Глаза глубоко запали; люди
стараются не встречаться со мной взглядом и, быть может, поэтому кормят:
пускай я смотрю не на них, а в тарелку. Я им пою:
"Удел одержимых одной
Целью сердец жесток:
Став камнем, в стужу и зной
Преграждать бытия поток.
Конь, человек на коне,
Рассеянный птичий клик
В пушистой голубизне
Меняются с мига на миг."*
________________________________________________________________________
* Эта и следующая строфы - цитаты из стихотворения ирландского поэта
У. Б. Йитса (1865-1939) "Пасха 1916 г." (пер. А. Сергеева)
________________________________________________________________________
Такие песни внушают страх, ибо в них говорится о том, чего уже не
существует в упорядоченной, обезличенной вселенной, и поэтому меня часто
прогоняют, проклиная на все лады, а порой мне приходится убегать, чтобы не
угодить за решетку и не подвергнуться принудительной "промывке мозгов".
Хорошо скрываться на городской окраине - можно повыть вместе с котами -
или в лесу (преследователи обычно не рискуют забираться в те места, где
сохранилась дикая природа).
Но попадаются и другие - люди, которые гуляют по паркам и
заповедникам, которые уходят "на природу", изображая из себя дикарей (а в
назначенное время вновь превращаются в добропорядочных граждан). Ну и
ладно, они хоть не боятся тишины и ночной темноты. С наступлением весны
некоторые из них присоединяются ко мне - сначала просто из любопытства.
Постепенно, особенно среди молодежи, мое безумие начинает вызывать
сочувствие.
"Облака тень на реке
Меняется с мига на миг;
Копыта вязнут в песке,
Конь к водопою приник;
Утки ныряют, ждут,
Чтоб селезень прилетел;
Живые живым живут -
Камень всему предел."
Они сидят у моих ног и слушают. Они танцуют под арфу. Девушки
наклоняются ко мне, шепчут, что я очень им нравлюсь, предлагают занятьсчя
любовью. Я отказываюсь, а когда объясняю, почему, вижу недоумение и даже
страх; впрочем, кое-кто честно пытается понять.
С весной ко мне возвращается здравомыслие. Я купаюсь, подстригаю
волосы и бороду, надеваю чистую одежду; у меня вновь пробуждается аппетит.
Припадки бешенства в присутствии других людей случаются все реже; и все
чаще я ищу одиночества и покоя, просиживаю ночи напролет, глядя на звезды
и размышляя.
Что такое человек? Почему он именно таков? Мы предпочитаем не
задаваться подобными вопросами, ибо поклялись считать, что они
давным-давно умерли (точнее, никогда не существовали, поскольку не имели
практической ценности), однако опасаемся, что однажды они выберутся из-под
наваленных на них камней и снова примутся терзать мир. Что ж, пускай, я
буду только рад. Мне бояться нечего: ведь они не причинят вреда мертвецам,
а разве я - не ходячий труп?
Я пою той, которой больше нет. Молодежь слушает и удивляется, а
иногда плачет.
"Она мертва... А то, что умерает,
Вмиг превращает в атомы распад.
Скрепленные невидимым союзом,
Частицы сходные кружатся в нас.
И атомы ее в меня влетают.
Они во мне недвижимо лежат
И бесполезным и тяжелым грузом
Сильней, больнее душат каждый час."*
________________________________________________________________________
* Строки из стихотворения английского поэта Дж. Донна (1571?-1631)
"Распад" (пер. Б. Томашевского)
________________________________________________________________________
- Ты преувеличиваешь! - возражают мне. - Да, мы умрем, но не забывай,
что УИС обязательно нас воскресит.
- Нет, - отвечаю я и продолжаю, тщательно подбирая выражения: - Я был
в подземном мире. Я знаю. Вы ошибаетесь. И даже если и правы, ваша правота
все равно ошибочна.
- Что?
- Вдумайтесь, разве справедливо, что людьми управляет какая-то
машина? Разве справедливо, что мы должны всю свою жизнь бояться смерти?
Люди вовсе не части некоего механизма, они вполне способны обойтись без
машин-повелительниц.
Я машу рукой, поднимаюсь и иду прочь, снова в одиночестве. Спускаюсь
в ущелье, по дну которого бежит река, поднимаюсь на гору. Отдыхать
некогда. Я должен добраться до истины.
Должен убедить других, что УИС необходимо уничтожить, - не из
ненависти, не из мести, не из страха, а просто потому, что человеческий
дух не способен сосуществовать с подобным чудовищем.
Хотя если существует мир, который населяют люди и мыслящие машины...
Я возвращаюсь на равнину, которая полнится слухами. Большая толпа
провожает меня до того места, где дорога переходит в городскую улицу.
- Скоро здесь появится Темная Царица, - говорят мне. - Подожди Ее.
Пускай Она ответит на те вопросы, которые ты задаешь нам, которые тревожат
наши сны.
- Мне нужно приготовиться, - отвечаю я. Поднимаюсь по каменной
лестнице, провожаемый исполненными благоговения взглядами, вхожу в здание,
брожу по залам со сводчатыми потолками, вижу многочисленные столы и
заполненные книгами шкафы. Сквозь оконные стекла сочится солнечный свет.
В последние дни меня преследует некое наваждение: мне почему-то
кажется, что все это уже было. Возможно, в библиотеке найдется книга,
которую я (по чистой случайности) читал в детстве. Ведь человек старше,
чем УИС, старше и мудрее; в его мифах правды больше, нежели во всей ее
математике. Я провожу в библиотеке три дня и без малого три ночи. Тишину
нарушает лишь шелест страниц. Доброхоты приносят еду и питье, оставляя все
под дверью. Наверно, они убеждают себя, что поступают так из жалости (или
потому, что не хотят, чтобы я умер столь некрасивой смертью, как смерть от
голода). Но я-то знаю, что ими движет на самом деле.
К вечеру третьего дня я понимаю, что почти не продвинулся вперед.
Слишком много материала; нередко попадается нечто такое, что надолго
отвлекает. (О красота, о очарование, которые хочет уничтожить УИС!)
Образование у меня обычное, сугубо рациональное (все обучающие машины
напрямую подключены к УИС). Что ж, надо воспользоваться знаниями,
приобретенными самостоятельно. Я составляю программу поиска, сажусь за
терминал; мои пальцы ложатся на клавиатуру, выбивают негромкую дробь...
Электронные лучи - отличные ищейки. Через несколько секунд на
мониторе появляется текст, и я узнаю про себя буквально все.
Хорошо, что я читаю быстро. Мой палец не успевает нажать на кнопку
"Стереть" - текст исчезает самостоятельно, затем на экране высвечиваются
фразы:
"Я не соотнесла эти данные с фактами, которые относятся к тебе. Таким
образом, в моих вычислениях возник новый, не поддающийся определению
фактор."
Я словно погружаюсь в нирвану (это слово встретилось мне в старинных
книгах, и я, кажется, сумел постичь его значение), но нирвану наоборот -
меня подхватывает и несет поток, более мощный, чем тот, который столетия
назад заставил Арфиста выйти навстречу колеснице Темной Царицы.
- Интересное совпадение, - холодно замечаю я (наверняка в библиотеке
установлены микрофоны). - Или о совпадении не может быть и речи?
- "Почему же? Самое настоящее совпадение. Или, если хочешь, прямое
следствие предыдущих событий".
- УИС, - говорю я, не в силах сдержаться (настолько ослепительно
явившееся мне видение), - а может, это судьба?
- "Вопрос не имеет смысла. Вопрос не имеет смысла. Вопрос не имеет
смысла".
- Почему ты трижды повторила фразу? Или одного раза недостаточно?
Прямо какое-то заклинание. Неужели ты надеешься, что твои слова прекратят
мое существование?
- "Нет, не надеюсь. Ты - эксперимент. Если анализ покажет, что от
тебя можно ждать серьезных неприятностей, тогда я уничтожу тебя".
Я улыбаюсь.
- УИС, я покончу с тобой. - Подавшись вперед, я выключаю монитор,
встаю, выхожу из библиотеки и иду на улицу, где сгущаются вечерние
сумерки.
Ясно мне далеко еще не все, однаеко вполне достаточно, чтобы начать
сраху же проповедовать тем, кто собрался у лестницы. Мало=-помалу подходят
и другие; их влечет обыкновенное любоаытство, но слушают они внимательно.
Скоро возле здания библиотеки собирается несколько сот человек.
Я не то чтобы открываю им великую новую истину - нет, говорю то же, о
чем твердил раньше, пускай не стоь ь связно; не сообщаю ничего такого, о
чем бы они не догадывались сами, в темных глубинах своих душ. Впрочем,
сегодня, сознавая, кто я и что мной руководит, я могу выражать собственные
мысли куда доходчивее. Я говорю негромко, вроемя от времени пою куплеты из
забытых песен, чтобы полностью завладеть вниманием слушателей. Я внушаю
им, что они живут нелепой, чудовищной жизнью, что их превратили в рабов, а
они и не пытаются протестовать (причем речь идет о рабстве в той его
форме, которая существовала разве что на заре имстории, - о
беспрекословном подчинении хозяину, который вправе распоряжаться рабами,
как ему заблагорассудится), что УИС - вовсе не пуп вселенной, а,
всего-навсего, упрятанный в металлический корпус компьютер. Не верьте УИС,
призываю я. Она обречена - точно так же, как обречены мы с вами. Сорвите
покровы тайны; в конце концов, весь космос состоит из тайн. Смело живите,
мужественно встречайте смерть , и с вами не сравнится никакая машина. Быть
может, вы даже превратитесь в богов.
В толпе нарастает возбуждение. Слышатся крики и звериный вой. Кое-кто
поддерживает меня, однако большинство - против. Ну и ладно. Мне удалось
разбудить их, моя музыка проникла в души людей, а это - главное.
Солнце скрывается за домами. Сгущаются сумерки, но фонарей почему-то
не зажигают. Впрочем, я догадываюсь, почему. Все ждут Темную Царицу (с
которой мне, по-видимому, предстоит выяснять отношения). Издалека
доносится грохот Ее колесницы. Раздаются истошные вопли, что несколько
неожиданно - ведь обычно мы прячем свои чувства, тем более перед
правителями. Но сейчас... Сейчас люди убежали бы, если посмели: я сорвал с
них маски.
Колесница останавливается. С нее спускается Темная Царица - высокая,
в плаще с капюшоном. Люди расступаются перед Ней, точно мелкие рыбешки
перед акулой. Она поднимается по лестнице и смотрит на меня в упор. Я
вдруг замечаю, что губы у Нее дрожат, а в глазах блестят слезы.
- Мне очень жаль, Арфист, - едва слышно шепчет Она.
- Присоединяйся, - предлагаю я. - Давай освобождать мир вдвоем.
- Не могу. Я провела слишком много времени рядом с УИС. - Темная
Царица выпрямляется, Ее фигура вновь приобретает царственную осанку.
Телероботы, этакие механические нетопыри, подлетают поближе, чтобы
запечатлеть мое поражение. - О чем ты тут кричишь? - требовательно
спрашивает Она.
- О праве чувствовать и удивляться. О свободе рисковать и снова стать
людьми. - Животными, - поправляет Она. - Неужели ты хочешь уничтожить
машины, которые обеспечивают вас всем необходимым?
- Да. Мы должны это сделать. Когда-то они были полезны людям, но мы
