- Охотно верю вам, сеньор, - ответил ему этот высокопоставленный
служащий. - Но, увы, ничем не могу вам помочь. Сардиния напрочь отрезана
от материка. Все аэропорты закрыты. Не функционирует даже морская
переправа. Никто и ничто не может ни попасть на остров, ни выехать оттуда,
пока не прекратится сирокко.
- А когда он прекратится? - спросил Макс.
Начальник аэропорта повернулся к огромной погодной карте на стене.
- Похоже, что он продлится еще двенадцать часов.
Через двенадцать часов Элизабет Уильямз не будет в живых.
55
Внезапно наступившая темнота таила в себе неисчислимые опасности,
скрывая невидимых врагов. И Элизабет вдруг остро осознала, что полностью
находится в их власти. Инспектор Кампанья привез ее сюда, чтобы
разделаться с ней. Он был одним из помощников Риса. Элизабет вспомнила,
что Макс Хорнунг говорил о подмене джипов. "Тот, кто это сделал, был не
один. У него были сообщники, прекрасно знавшие остров". До чего же
убедителен был инспектор Кампанья! "Мы проверяем все самолеты и корабли,
которые прибывают сюда". Рис сразу сообразил, что первым делом она
помчится сюда. "Где бы вы хотели переждать - в полицейском участке или у
себя на вилле?" Да у него и в мыслях не было позволить ей поехать в
участок. И звонил он вовсе не туда. Он звонил Рису. "Мы уже на вилле".
Элизабет понимала, что нужно немедленно бежать. Но как? Тело
отказывалось повиноваться ей. Глаза слипались сами собой, а ноги и руки
тяжелели с каждой секундой. Теперь она поняла, отчего все это происходит.
Он подсыпал ей в кофе какую-то отраву! Элизабет тотчас направилась в
темную кухню. Ощупью найдя нужный ящик, открыла его и нашла в нем бутылку
с уксусом. Плеснув уксус из бутылки в стакан и разбавив его водой,
заставила себя выпить эту смесь. Ее тут же вырвало в раковину. Спустя
несколько минут ей немного полегчало, но она все еще была очень слаба. И
страшно болела голова, мешая сосредоточиться. Словно в ожидании неминуемой
смерти, все внутри у нее уже начало постепенно отключаться.
- Нет, - злобно сказала она самой себе. - Так просто ты не умрешь. Ты
будешь бороться до конца. Им придется самим убить тебя. - Она громко
позвала:
- Рис, иди сюда и убей меня собственными руками!
Но голос ее был подобен шелесту бумаги. Она на ощупь стала выбираться
из кухни в переднюю. Остановилась прямо под портретом старого Сэмюэля.
Снаружи на дом налетал дико орущий, чуждый ветер, дразня и угрожая ей.
Одна, в темноте, она в нерешительности стояла перед неизвестностью,
грозившей ей смертью. Выйти во двор и попытаться сбежать от Риса или
остаться внутри и дорого отдать свою жизнь?
Мозг сделал отчаянную попытку прийти ей на помощь, и внутренний голос
что-то стал нашептывать ей о несчастном случае. Но она плохо соображала,
подмешанный в кофе дурман еще не полностью выветрился из ее головы.
Вдруг пришло озарение, и она произнесла вслух:
- Все должно выглядеть как несчастный случай.
"Ты должна поймать его за руку, Элизабет". Кто это сказал? Сэмюэль?
Или она сама?
- Не могу. Слишком поздно.
Глаза ее против воли слипались сами собой. Она ткнулась лицом в
холодное стекло портрета. Ах, как хорошо бы сейчас заснуть! Но она ведь
хотела что-то сделать? Но что? Что именно? Мысли ее путались, и она никак
не могла вспомнить, что хотела сделать.
"Сделать так, чтобы убийство не выглядело как несчастный случай.
Тогда фирма никогда не попадет в его руки".
Теперь Элизабет знала, что делать. Войдя в кабинет, схватила
настольную лампу и с силой швырнула ее в зеркало. И лампа и зеркало
разбились вдребезги. Она за ножку подняла с пола небольшой стул и стала
бить им о стену, пока стул также не разлетелся в щепы. Тогда она подошла к
книжному шкафу и стала выдирать из книг страницы, разбрасывая клочки
бумаги по всей комнате. Вырвала из стены теперь уже ненужный телефонный
шнур. Пусть теперь Рис все это объяснит полиции! Не будет так, как хочет
он. Она не станет их безропотной жертвой. Пусть придут и силой убьют ее.
Вдруг словно вихрь пронесся по комнате, подхватив с полу и закружив в
воздухе клочья бумаги. Элизабет сначала не сразу сообразила, что
произошло, затем...
Теперь в доме она была не одна.
В аэропорту "Леонардо да Винчи" Макс Хорнунг наблюдал за тем, как
невдалеке от багажного отделения на взлетное поле садился вертолет. Не
успела открыться дверца кабины пилота, как Макс уже был рядом с
винтокрылой машиной.
- Можете доставить меня на Сардинию? - спросил он.
Пилот подозрительно уставился на него.
- В чем дело? Я уже только что доставил туда одного человека. Там
такой ветер, что боже упаси.
- Полетите туда еще раз?
- Попытаюсь, но это станет вам в копеечку.
Макс пропустил его слова мимо ушей и быстро вскарабкался в машину.
Когда они взлетели, Макс обернулся к пилоту.
- А кто был тот пассажир, кого вы доставили на Сардинию?
- Его фамилия была Уильямз.
Теперь темнота стала союзником Элизабет, скрыв ее от убийцы. Бежать
уже было невозможно. Надо найти в доме место понадежнее и там спрятаться.
Она побежала наверх. Рис не сразу догадается, где она. На верхней площадке
она застыла в нерешительности; затем бросилась в спальню Сэма. Неожиданно
из темноты что-то прыгнуло прямо на нее, и когда она уже было открыла рот,
чтобы закричать, сообразила, что это тень от качающегося под неистовым
напором ветра дерева. Сердце ее так бешено колотилось в груди, что Рис
несомненно должен был слышать его стук внизу.
"Задержи его", стучало в ее мозгу. "Но как?"
Голова отказывалась быстро соображать. Перед глазами все плыло как в
тумане. "Думай!" - приказала она себе. Что бы на ее месте предпринял
Сэмюэль? Она подбежала к крайней спальне, вынула изнутри двери ключ и
снова закрыла ее на ключ, но уже снаружи. То же она сделала и со всеми
остальными дверями спален. И теперь они заперты, как в свое время были
заперты снаружи ворота краковского гетто. Элизабет плохо соображала, зачем
она сделала это, потом вспомнила, что убила Арама, и они не должны были ее
уличить в убийстве. Она увидела, как внизу вспыхнул фонарик и стал
медленно подниматься вверх по лестнице. Сердце ее замерло. Рис искал ее,
чтобы убить. Элизабет побежала к лестнице, ведущей в башню, и стала
подниматься по ней, но где-то на полдороге колени ее содрогнулись, и
остаток пути она вынуждена была ползти на четвереньках. Но вот она уже на
верхней площадке. С трудом встав на ноги, отворила дверь башенной комнаты.
"Дверь", - сказал Сэмюэль. - "Закрой за собой дверь!"
Элизабет закрыла дверь на ключ, хотя знала, что это не остановит
Риса. "Но зато ему придется теперь ломать дверь", - подумала она. А как он
объяснит все это полиции? Смерть ее теперь обязательно будет похожа на
убийство. Она стала придвигать к двери мебель. Но делала она это медленно
и с усилием, словно темнота, как вода, сковывала ее движения. Сначала она
придвинула к двери стол, затем кресло, затем еще один стол, делая все это
механически, воздвигая этот ничтожный барьер перед неумолимой смертью,
чуть-чуть отодвигая ее от себя. Снизу до нее донесся какой-то грохот,
затем грохот повторился и тут же следом раздался в третий раз. Видимо, Рис
взламывал двери спален. Еще одно свидетельство насилия, которое полиция
вряд ли упустит из виду. Он заманил ее в ловушку, но ей все же удалось
хоть частично расстроить его планы. Но что-то тут явно не сходилось. Если
Рису было необходимо инсценировать ее смерть как несчастный случай, зачем
же ему самому ломать двери? Она подошла к балконной двери и выглянула
наружу, и тотчас, словно прощаясь, ветер запел в ее честь свою похоронную
песню. За балконом зияла пустота, а далеко внизу кипело море. Выбраться
отсюда живой было невозможно. Тут Рис и убьет ее. Она оглянулась в поисках
хоть какого-нибудь оружия, но в комнате не было ничего, чем она могла бы
защищаться.
В кромешной мгле ей ничего другого не оставалось, как ждать своего
убийцу. Что же Рис медлит? Почему не поднимается наверх, чтобы выломать
дверь и разом покончить с ней. "Выломать дверь". Что-то тут не вяжется.
Даже если ему удастся вынести отсюда ее труп и как-нибудь избавиться от
него, все равно ему никак не объяснить учиненный в доме разгром, разбитое
зеркало, выломанные двери. Элизабет попыталась влезть в шкуру Риса и самой
придумать, каким образом представить все это полиции, чтобы снять с себя
всякие подозрения в умышленном убийстве. Она пришла к выводу, что есть
только один способ сделать это.
Но не успела она додумать свою мысль до конца, как почувствовала
запах дыма.
56
С вертолета Макс видел, что берега Сардинии были сплошь окутаны
густым кружащимся облаком красной пыли. Перекрывая шум винтов, пилот
прокричал в ухо Максу.
- Плохо дело! Не знаю, сумею ли сесть.
- Вы обязаны это сделать! - проорал ему в ответ Макс. - Летите к
Порто-Черво.
Пилот всем телом повернулся к Максу.
- Но это же прямо на вершине этой чертовой горы.
- Знаю, - сказал Макс. - Сможете там сесть?
- Попытаюсь. Но шансов сесть у нас три против одного.
- Что сядем?
- Что _н_е _с_я_д_е_м_.
Дым теперь густо валил из-под двери просачивался сквозь доски пола, а
к завываниям ветра прибавился новый звук - рев разбушевавшегося пламени.
Получив исчерпывающий ответ на мучившее ее сомнение, Элизабет поняла, что
теперь уже было слишком поздно, чтобы думать о спасении. Она попала в
ловушку. Какая разница, что были разбиты зеркала и мебель? Через несколько
минут от дома и от нее вообще не останется никаких следов. Все сожрет
огонь, как когда-то сожрал он лабораторию вместе с Эмилем Джипли, а у Риса
будет полное алиби, что в момент пожара он находился совсем в другом
месте, и никто ни в чем не сможет его заподозрить. Она проиграла. Он их
всех одурачил.
Дым все больше наполнял комнату - желтого цвета, едкий и удушливый,
он не давал ей дышать. Языки пламени уже лизали дверь, и в нее полыхнуло
жаром.
Злость прибавила Элизабет сил.
Почти ничего не видя в слепящем глаза дыму, она ощупью добралась до
двери на балкон и с силой толкнула ее. Едва успела шагнуть наружу, как
пламя из коридора перекинулось в комнату и начало лизать стены. Стоя на
балконе, Элизабет всей грудью вдыхала свежий воздух, а ветер неистово
трепал ее одежды. Она глянула вниз. Балкон маленьким утлым суденышком
висел между окутанной дымом стеной здания и пропастью. Надежды спастись не
было никакой.
Если... Элизабет взглянула на круто уходящую вверх, покрытую шифером
крышу. Если ей удастся каким-то образом попасть на крышу и перебраться на
ту часть дома, которая еще не была охвачена огнем, у нее будет возможность
спастись. Встав на цыпочки, она попыталась дотянуться до крыши, но руки ее
не доставали до карниза. Пламя уже охватило комнату, и языки его
вырывались на балкон. Оставалась единственная возможность добраться до
крыши, и Элизабет решилась. Задыхаясь от едкого дыма, она заставила себя
войти в полыхающую комнату, схватила стул, стоявший за письменным столом
отца, и вытащила его на балкон. С трудом удерживая равновесие, встала на
него. Теперь крыша была рядом, но надо найти, за что бы ухватиться.
Вслепую ее пальцы беспорядочно шарили по карнизу, ища хоть какую-нибудь
зацепку.
Внутри пламя уже охватило занавески, и языки его плясали по комнате,
