- Ну вот что, хватит болтать и давайте работать, - отрезал Сандовал.
Эверард движением рычага послал скутер вперед. После продолжительного
молчания он заговорил:
- Видите этот холм? Он стоит прямо на пути Токтая, и я думаю, он
разобьет лагерь не доходя до него, в той маленькой долине у ручья. Эта
горка - самое подходящее место для новой демонстрации силы.
- Что ж, устроим фейерверк? Это будет весело! Монголы хорошо знакомы
с порохом.
- Да, но когда я собирал оружие для этого путешествия, то захватил
нечто такое, о чем они не слышали...
На вершине холма росло несколько высоких сосен. Эверард опустил
скутер между ними и принялся разгружать багажное отделение. Сандовал молча
помогал ему. Лошади, выдрессированные Патрулем, спокойно вышли из
специальных клеток, в которых они находились во время
пространственно-временного скачка.
Через некоторое время Сандовал спросил:
- Что вы собираетесь делать?
Эверард похлопал по небольшому прибору, освобожденному от упаковки.
- Это аппарат погоды, изобретенный в Золотые Века. Ручаюсь, что таких
ярких молний и такого грома вы еще не видели и не слышали.
- Гм... - внезапно улыбнулся Сандовал. - Вы выиграли. Это пойдет.
- Приготовьте, пожалуйста, ужин, пока я тут вожусь... О, да вот и наш
прожектор миражей! Если вы накинете на голову капюшон или что-нибудь в
этом роде, я с помощью этой штуки превращу вас в такого урода с милю
ростом, что и мертвый испугается.
День тянулся медленно. Наконец Эверард увидел в бинокль, как монголы
стали спешиваться, и разбивать лагерь в том самом месте, где он и
предполагал. Несколько воинов отправились на охоту, а основной отряд уже
устраивался у костров.
Когда темнота сгустилась, Эверард заметил расставленных вокруг лагеря
охранников, верхом и с луками наготове. Ему было не по себе, как он не
пытался взбодриться.
Вскоре над снежными вершинами засверкали звезды. Пора.
- Ты стреножил лошадей, Джек? Они все-таки могут испугаться. А уж
насчет монгольских лошадей я не волнуюсь! Ну что ж, поехали! - Эверард
повернул ручку прибора.
Сначала между землей и небом возникло бело-голубое сияние. Затем
вспыхнул сноп молний, деревья закачались под ударами ураганного ветра, и
гром эхом отозвался в горах. Тотчас же Эверард выбросил несколько шаровых
молний, которые крутясь, брызгая пламенем, помчались к лагерю и стали с
треском лопаться. В долине было светло, как днем.
Полуслепой и оглушенный Эверард нащупал новую кнопку и включил
флюоресцентную ионизацию. На небе расцвело северное сияние:
кроваво-красные, зеленые и фиолетовые полотна полыхали в такт
оглушительным раскатам грома.
Тем временем Сандовал готовился к своей роли. Он разделся до трусов,
вымазал свое тело глиной, раскрасил лицо, став неузнаваемым. Заработал
прожектор миражей. На холме вырос еще один холм, раза в три выше.
Гигантский индеец принялся отплясывать дикий танец с прыжками от горизонта
до горизонта, сопровождаемыми громовыми раскатами и ярким заревом.
Эверард зажмурился, чувствуя, как в нем поднимается волна
первобытного ужаса.
Ну, уж если и это их не остановит...
Он взглянул на хронометр. Уже прошло полчаса... еще пятнадцать минут,
и можно кончать. Монголы наверняка останутся в лагере до утра - слишком
сильно в них чувство дисциплины. Надо подождать еще несколько часов и
показать им финал спектакля - снести лазером какую-нибудь рощицу
неподалеку от их лагеря. Эверард махнул Сандовалу. Индеец, тяжело дыша,
опустился на землю.
- Неплохо, Джек, - голос Эверарда звучал до странности тихо.
- Я уже забыл, когда в последний раз это делал, - прошептал Сандовал.
Он зажег спичку, неожиданно треснувшую в наступившей тишине. Слабое
пламя осветило бескровные губы. Потом огонек погас, и в темноте осталась
только красная точка его сигареты.
- В нашей резервации никто не относился к этому серьезно, -
проговорил он через несколько минут. - Старики хотели, чтобы мы знали их
танцы, хранили обычаи и всегда помнили, что мы - все еще народ. Но мы
учили эти танцы, чтобы развлекать туристов.
Последовала долгая пауза. Эверард собирал оборудование. Сигарета
индейца казалась последней звездой во Вселенной.
- Туристы! - сказал он наконец. - Сегодня я первый раз танцевал ради
танца. Раньше я никогда этого не чувствовал.
Эверард промолчал. Внезапно он настороженно прислушался.
- Ты ничего не слышишь, Джек?
В глаза ему ударил луч фонаря.
Секунду он сидел ослепленный, потом, выругавшись, потянулся к
станнеру и вскочил на ноги. Из-за деревьев выпрыгнула тень. Эверард
отпрянул назад и выстрелил наугад.
Луч фонаря вспыхнул еще раз, осветив Сандовала. Навайец еще не успел
переодеться и оружия у него не было. Он еле успел увернуться от кривой
монгольской сабли. Упав на одно колено, он провел прием джиу-джитсу.
Монгол с воем перелетел через него и плашмя рухнул на землю. Сандовал
моментально вскочил: костяшки пальцев одной его руки вонзились в
подбородок монгола, ребро ладони другой - в адамово яблоко. Резко
повернувшись, он парировал нападение сзади.
Из-за сосен послышался громкий голос, отдававший приказание. Эверард
попятился назад. Одного воина он сбил с ног рукояткой пистолета. Но на
пути к скутеру появлялось все больше монголов. Вокруг его плеч со свистом
обвился аркан. Он начал отчаянно бороться - на нем повисло четверо.
Какое-то мгновение он видел, как Сандовала бьют по голове рукоятками
сабель, но потом ему было уже некогда смотреть - приходилось бороться за
свою жизнь. Дважды он поднимался на ноги, но станнер у него выбили, а
маузер вытащили из-за пояса. Его волокли по земле и били ногами, кулаками
и рукоятками сабель.
6
Токтай приказал покинуть лагерь перед рассветом. С первым лучом
солнца караван вновь шел по долине. Земля постепенно становилась сухой и
бесплодной. На горизонте виднелось лишь несколько горных вершин, смутно
белеющих на фоне бледного неба. Маленькие монгольские лошади резво бежали
вперед; над притихшей долиной далеко разносился стук копыт, окрики
верховых и скрип кожи.
Эверард ни о чем не мог думать. Руки ему оставили свободными, однако
ноги привязали к седлу. Кроме того, перед походом он был раздет догола -
мудрая предосторожность против странной незнакомой одежды - и одет в
тесную монгольскую одежду.
Скутер остался на холме - Токтай не хотел рисковать такой
могущественной вещью. Для пленников он приказал привести их лошадей,
оседланных и с постельным бельем в сумках.
Монотонно стучали копыта. Один из воинов посторонился, пропуская Ли
Тай Чунга, который поехал рядом с Эверардом. Патрульный угрюмо взглянул на
него.
- Ну?..
- Боюсь, что ваш друг уже не очнется, - сказал китаец. - Я устроил
его поудобнее...
То есть на импровизированных носилках между двумя лошадьми... Да,
здорово они его отделали. Врачи Патруля поставили бы его на ноги за
полчаса. А ближайшее отделение Патруля - в Канбалыке, и о том, чтобы
Токтай отпустил меня обратно для вызова помощи по рации, нечего и думать.
Специалист Патруля Джек Сандовал закончит свою жизнь здесь, за шестьсот
пятьдесят лет до своего рождения...
Эверард заглянул в холодные темно-карие глаза, любопытные и даже
дружелюбные, но абсолютно чуждые ему. Он знал, что все аргументы, которые
он мог бы привести, здесь, в этом веке, бесполезны.
- Неужели вы по крайней мере не можете объяснить Токтаю, как
безрассудна его затея?
Ли покачал головой.
- Теперь мы знаем, уважаемый, что ваш народ обладает неизвестным нам
могуществом, - сказал он. - Эти варвары... - тут он бросил взгляд на
ближайшего воина, но тот, видимо, не понимал китайского языка, - завоевали
много государств, превосходящих их во всем, кроме военного искусства. Нам
ясно, что вы говорили правду о своем государстве, но избегли ее, говоря о
враждебных соседях. Очевидно, их просто нет. Зачем же тогда ваш повелитель
пытается напугать своих гостей, если он их не боится?
- Наш правитель не любит кровопролития. Но если вы вынудите его...
- Ну хорошо, - Ли болезненно сморщился и помахал рукой, будто отгоняя
насекомое. - Говорите Токтаю, что хотите - я не буду вмешиваться.
Возвращение на родину меня не опечалит, я здесь только потому, что мне
приказали. Но... между нами, давайте говорить откровенно, как умные люди,
без глупых запугиваний. Разве вы не убедились, уважаемый, что этих людей
невозможно запугать. Смерть они презирают, а, зная, что со временем они
могут умереть в еще более страшных мучениях, они даже иногда желают ее.
Единственное, в чем абсолютно уверен Токтай - это что вечный позор падет
на его голову, если он повернет назад после всего происшедшего, а
продолжая путь, он покроет себя вечной славой.
Эверард вздохнул. Судя по всему то, что их удалось взять в плен,
стало для монголов поворотным пунктом. Когда начался их спектакль, монголы
чуть не разбежались в ужасе (и сейчас, вспоминая это, будут еще жестче с
пленниками), вдобавок, пропало несколько лошадей. Уже понятно, что в их
пленении не последняя вина китайца, который, видимо, уговорил Токтая
атаковать, пока молнии не сожгли дотла их лагерь.
Мы недооценили этих кочевников. Нам нужно было взять с собой
специалиста, досконально знающего все особенности монголов... И вот мы
решили, что простой демонстрации окажется достаточно... В результате
спасательная команда Патруля придет, когда Джек будет уже трижды мертв...
Эверард взглянул на каменное лицо воина слева.
Возможно, скоро я буду выглядеть не лучше Сандовала... Эти парни еле
сдерживаются, и скорее убьют меня, чем оставят в живых. И даже если я (к
несчастью) выживу, или меня спасут патрульные - как я смогу смотреть им в
глаза? Свободный агент со всеми привилегиями своего ранга обязан проводить
любые операции без посторонней помощи... не ведя ценных и нужных людей на
смерть.
- И я искренне желаю больше не причинять вам какие бы то ни было
неудобства...
- Что? - спросил Эверард, поворачиваясь к Ли.
- Вам разве не известно, что наши проводники-индейцы удрали? Но мы
надеемся встретить другие племена...
Эверард слабо кивнул головой. Солнце светило ему в глаза. Его не
удивляла быстрота, с которой монголы пробираются через незнакомые места и
договариваются с людьми, говорящими на чуждых им языках. Что ж, если не
обращать особого внимания на грамматику, уже через несколько часов можно
освоить основные слова и жесты; потом за какие-то месяцы с помощью живой
речи проводников овладеть языком в совершенстве.
- ... и нанимать время от времени новых проводников, как мы уже это
делали раньше, - продолжал бубнить Ли. - Сейчас пока убежавших проводников
нам будете заменять вы. В случае неверного направления, вполне понятно,
наказание будет самое нецивилизованное. С другой стороны, преданная услуга
всегда будет вознаграждена. А когда мы придем к власти, вы даже сможете
занять высокое положение при дворе.
Эверард почти не слушал его. Мысли патрульного текли совсем в другом
направлении.
Он уже принял за факт то, что Патруль пошлет людей к ним на помощь.
Очевидно, что-то должно было предотвратить возвращение Токтая. Но для чего
тогда им было приказано вмешаться, да еще таким парадоксальным путем,
который логика человека двадцатого века не воспринимала? Почему именно в
