остальные, но не вооружен. На вид ему было лет пятьдесят, и он был старше
своего нойона. Эверард почтительно поклонился в седле и заговорил на
северо-китайском диалекте:
- Почтенный Ли Тай Чунг, осмелюсь исправить твою ошибку, - мы пришли
из южной страны.
- До нас доходили слухи об этом, - проговорил ученый, не в силах
скрыть свое возбуждение. - Даже у нас на далеком севере ходят легенды об
этой богатой и прекрасной стране. Мы идем туда, чтобы принести твоему
правителю любовь нашего Кубилая, сына Тули, сына Тенгиса, попирающего
землю своими ногами.
- Мы знаем о Кубилае, - сказал Эверард. - Мы также знаем калифа,
папу, императора и других монархов, менее важных.
Ему приходилось говорить, осторожно выбирая слова, чтобы не оскорбить
их повелителя, ставя его в то же время на должное место в иерархии мировых
правителей.
- О нас же почти ничего не известно в мире, потому что наш правитель
не ищет связи с другими землями и не хочет, чтобы искали его. Теперь
разреши мне представить себя, недостойного. Имя мое - Эверард, и я не
русский с запада, как можно подумать по моей наружности. Я принадлежу к
охранникам границы.
Пусть сами решают, что это значит...
- Но вас немного, - резко сказал Токтай.
- Больше и не нужно, - произнес Эверард самым приятным голосом, на
который он был способен.
- И вы далеки от дома, - вставил Ли.
- Не далее, чем вы, уважаемые, от Киргизского тракта...
Токтай положил руку на пояс с саблей.
- Идите за мной, - сказал он. - Я чествую вас, как посланников. Мы
разобьем лагерь и послушаем слово вашего повелителя.
3
Заходящее солнце позолотило снежные вершины западных гор. Тени в
долине сгустились, лес потемнел, но на месте лагеря, казалось, стало еще
светлее. Слышалось журчание ручья, стук топоров, шелест травы под копытами
лошадей.
Монголов очень интересовали их странные гости, но лица воинов
оставались бесстрастными. Глаза же буквально поедали Эверарда и Сандовала,
губы беззвучно шептали молитвы. Однако это ничуть не повлияло на быстроту,
с которой они разбили лагерь, поставили вокруг него стражу, позаботились о
лошадях и начали готовить пищу. Но Эверарду показалось нарочитым это
молчание. По архивным записям он помнил, что монголы, как правило, веселы
и разговорчивы.
Он сидел, скрестив ноги, на полу шатра. Круг довершали Сандовал,
Токтай и Ли. Перед ними лежали коврики, посередине стояла жаровня с
котелком чая. Это был единственный шатер экспедиции, взятый, видимо, для
подобных торжественных случаев. Токтай сам налил в чашу Эверарда кумыс,
который тот отпил с громким причмокиванием, положенным по этикету, и
передал другому. Он пил гораздо худшие вещи, чем кислое кобылье молоко, но
все же был рад, когда ритуал закончился и все принялись за чай.
Предводитель монголов заговорил. Его голос слегка дрожал,
чувствовалось его недовольство тем, что чужеземцы просто подошли, а не
подползли к посланнику великого хана на животе. Но его слова были любезны,
хотя он и не мог говорить так гладко, как ученый китаец.
- Пускай же теперь гости объявят волю своего повелителя. Как его
зовут?
- Нельзя произносить имя его, - сказал Эверард. - О землях его до вас
дошли лишь ничтожные слухи. О власти его, нойон, можешь судить по тому,
что он послал сюда только нас, с двумя лошадьми.
Токтай ухмыльнулся.
- Красивые животные, ничего не скажешь. Только я хотел бы посмотреть,
как они скачут в степи. Долго ли вы ехали сюда?
- Не больше одного дня, нойон.
Эверард полез в карман своей куртки и вынул несколько пакетиков с
подарками.
- Наш повелитель преподносит посланникам великого хана эти дары в
знак своего уважения.
Пока монгол разворачивал упаковку, Сандовал прошептал на ухо Эверарду
по-английски:
- Мэнс, мы сваляли дурака.
- Почему?
- Целлофан, в который завернуты подарки, произвел впечатление на
варвара Токтая. Но взгляните на Ли. Китайцы освоили письменность еще
задолго до того, как в Европе предки Бонвита Теллера только рисовали. В
его глазах мы явно упали.
Эверард пожал плечами.
- Ну что ж, он вполне прав. Разве нет?
Их разговор на незнакомом языке не остался незамеченным. Токтай
бросил на них тяжелый взгляд, но потом опять стал рассматривать свои
подарки. Сначала он немного боялся карманного фонарика и даже прошептал
несколько заклинаний, но вовремя вспомнил, что монголу не подобает бояться
ничего, кроме грома, и взяв себя в руки, стал забавляться с ним, как
ребенок.
Китайский ученый получил в подарок книгу, незнакомый шрифт и
оформление которой, по всем статьям, должны были изумить его, но он
воспринял ее вполне спокойно, хотя и рассыпался в благодарностях. Эверард
понял, что с этим ничего не поделаешь - софистика лежала в основе любого
знания.
Токтай одарил патрульных красивой китайской саблей и связкой бобровых
шкур. Прошло много времени, пока беседа вновь не вернулась в деловое
русло. Зашел разговор о путешествиях.
- Раз вам известно столь многое, - начал Токтай, - вы должны знать
так же, что наш набег на Японию несколько лет назад не удался.
- Такова была воля небес, - произнес своим ровным голосом Ли.
- Ерунда! - разгорячился Токтай. - Такова была глупость людей, хочешь
ты сказать. Нас было слишком мало, мы были слишком невежественны и плыли
по бурному морю. Ничего! Мы еще вернемся туда.
Эверард с грустью вспомнил, что так оно и будет, и что шторм потопит
весь флот и множество юношей, полных сил.
- Кубилай, - продолжал Токтай, - понял, что прежде нам нужно больше
узнать об островах. Возможно, мы создадим базу к северу от Хоккайдо.
Великий хан слышал много рассказов о землях, лежащих восточнее. Рыбаки то
и дело видят ее, когда сбиваются с курса; купцы из Сибири тоже много
говорят о богатой стране на востоке. Великий хан построил четыре корабля,
купив китайских матросов, велел взять мне сотню монгольских воинов и
открыть эту землю.
Эверард кивнул. Он ничуть не был удивлен. Китайцы уже сотню лет
плавали на своих джонках, вмещающих иногда до тысячи человек. Правда, они
еще не были столь искусными мореплавателями, какими станут позже под
влиянием португальцев, и еще никогда не пересекали холодных вод океана.
Однако по морю они ходили довольно хорошо.
- Мы обследовали две цепи островов, одну за другой, - говорил между
тем нойон. - Они были пустынными и холодными, но мы все же
останавливались, выпускали лошадей и расспрашивали туземцев. Только Тенгри
ведает, как тяжело было переводить с шести языков! С трудом мы узнали, что
впереди есть страна, которая на севере так близко подходит к Сибири, что
человек может перебраться на другой берег в лодке, или зимой иногда просто
пройти по льду. Наконец, мы подплыли к новой земле. Большая страна: много
леса и озер. Но слишком частые дожди. Мы поплыли дальше, стараясь
держаться рядом с берегом.
Эверард вспомнил карту. Если плыть вдоль Курильских, а затем
Алеутских островов, то всегда будешь рядом с землей. На их счастье джонки
не разбились, что было вполне вероятно, и нашли пристанище даже у таких
скалистых берегов. Течение тоже помогло им. Так что Токтай не успел
оглянуться, как открыл Аляску. И поскольку к югу земли становились все
богаче и богаче, он решил высадиться.
- Мы разбили наш лагерь, когда год пошел на убыль, - продолжал
монгол. - Племена в этой стране очень дружелюбны. Они дали нам пищу и
женщин, помогали нам во всем. За это наши матросы научили их ловить больше
рыбы, а воины - приносить больше дичи с охоты. Мы уже увидели достаточно,
чтобы понять, что все легенды были правдой. Никогда еще я не видел столь
богатой земли, - его глаза хищно блеснули.
- Нойон... - предупреждающе шепнул китаец, слегка кивнув головой в
сторону патрульных. Токтай умолк. Ли повернулся к Эверарду:
- Нам много рассказывали о золотом королевстве на юге этой земли. Мы
сочли своим долгом исследовать эту страну, так же, как и соседнюю с ней.
Мы не подозревали, что встретим по пути таких уважаемых людей.
- Это честь для нас, - склонил голову Эверард. Затем, придав своему
взгляду торжественность, он произнес:
- Мой повелитель, Золотой Император, имени которого нельзя
произносить вслух, послал нас с миром. Мы опечалимся, если с вами
что-нибудь случится и пришли предупредить вас.
- Что? - Токтай выпрямился. Его рука непроизвольно потянулась к
сабле, которую он из вежливости не надел. - Во имя преисподней, что ты
сказал?
- Вот именно, преисподней, нойон. Хоть и богата эта страна, над ней
висит проклятие. Скажи ему, брат мой.
Сандовал заговорил своим мягким голосом. Его речь была составлена
так, чтобы вселить веру в сверхъестественные силы у полуцивилизованного
монгола и в то же время не разбудить скептицизм китайца.
- На этой земле существуют два великих королевства, - объяснил он. -
Наше находится к югу, соперничающее - к северу и востоку. Северное
государство считает территорию, на которой мы сейчас находимся, своей и не
потерпит никаких чужеземцев. Его воины давно уже обнаружили караван и
скоро уничтожат его своими громами. Имя этой страны - Баддайз. Прекрасная
южная страна - Гудгайз не может защитить вас, но послала предупредить,
чтобы караван поворачивал назад.
- А почему здешние туземцы ничего не рассказали нам о двух таких
могущественных державах? - резко бросил Ли.
- А разве каждый человек в джунглях Бирмы знает о Кубилае? - спросил
Сандовал.
- Я чужеземец и невежествен, - сказал Ли. - Прости меня, но я не
понимаю тебя, когда ты говоришь о всеуничтожающем оружии.
- Я могу показать тебе его действие, - сказал Эверард, - если у
нойона есть животное, которое не жалко убить.
Токтай задумался. Лицо его было бесстрастно, но по нему струился пот.
Наконец он хлопнул в ладоши и отдал приказание воину, появившемуся в
дверях. Наступило молчание.
Бесконечно долго тянулось время. По истечечении часа в шатер заглянул
воин и сказал, что заарканили оленя. Подойдет олень для цели великого
нойона? Подойдет. Токтай вышел из шатра первым, за ним остальные. Эверард
уже жалел о своем предложении, но мосты были сожжены. Вокруг столпились
люди. Он снял маузер с предохранителя.
- Ты не хочешь? - спросил он Сандовала.
- О, нет.
Великолепный самец-олень был пойман около лагеря. Опутанный
веревками, он весь дрожал. Эверарду почудилась во взгляде животного мягкая
покорность судьбе. Он махнул рукой, чтобы люди отошли в сторону и
прицелился. Первая же пуля была смертельной, но Эверард продолжал
стрелять, пока не опустошил весь магазин.
Когда он опустил пистолет, гнетущая тишина повисла в воздухе. Он
оглянулся на этих кривоногих людей с плоскими невыразительными лицами и
необычайно ясно ощутил резкие запахи пота, лошадей и дыма. Он почувствовал
себя таким же бесчеловечным, каким был и в их представлении.
- Это еще самое слабое наше оружие, - произнес он. - Душа,
исторгнутая из тела этого оленя, не найдет пути домой.
Он резко повернулся и пошел прочь. Сандовал следовал за ним. Их
оседланные лошади паслись неподалеку. Они молча сели на них и поскакали в
сторону леса.
4
Порыв ветра раздул пламя костра. Но при его свете лица людей все
равно не были видны: они оставались в тени и лишь иногда можно было
разглядеть линию носа, щеку или блеск глаз.
Эверард взял трубку и глубоко затянулся, но легче ему не стало. Рядом
