- Хотя я думаю, что ключевой момент мне удастся установить прямо
здесь, с помощью Дейдры. Разбуди меня, когда она вернется.
Она вернулась с сухими глазами, хотя по лицу ее было заметно, что она
плакала. Когда Эверард спросил, поможет ли она ему в его деле, Дейдра
кивнула.
- Конечно. Моя жизнь принадлежит тем, кто спас ее.
- После того, как мы сами втянули тебя в эту историю.
Эверард осторожно сказал:
- Я просто хочу узнать от вас кое-какие сведения. Слышали ли вы о...
о том, что можно человека усыпить и во сне он будет делать все, что ему
говорят?
Она неуверенно кивнула.
- Я видела, как это делали медики-друиды.
- Это не причинит вам вреда. Я только хочу, чтобы вы заснули и могли
вспомнить во сне все, что когда-либо знали, даже если вам кажется, что вы
это забыли. Это не займет много времени.
Она была так доверчива, что ему стало совестно... Применяя методы,
изученные в Патруле, он погрузил ее в гипнотическое состояние полного
раскрытия памяти и выудил из ее мозга все, что она когда-либо читала или
слышала о Второй Пунической войне. Этого оказалось вполне достаточно для
его целей.
В 219 году до нашей эры Ганнибал Барка, правитель карфагенской
Испании, осадил Сагунт. После восьми месяцев осады он захватил его, и это
вызвало задолго до того задуманную им войну с Римом. В начале мая 218 года
он пересек Пиренеи с армией в 9ОООО пехотинцев, 12ООО конников и 37
слонами, прошел Галлию и перевалил через Альпы. Потери его в пути были
огромны: к концу года к Италии подошло только 2ОООО пехотинцев и 6ООО
конных воинов. Тем не менее около реки Тицин он встретил и разгромил
превосходящие силы противника. В течение следующего года он дал римлянам
еще несколько кровопролитных, но победоносных сражений и вошел в Апулию и
Кампанью.
Апулийцы, луканы, бриттии и самниты перешли на его сторону. Квинт
Фабий Максим повел ожесточенную партизанскую войну, которая разорила
Италию, но так ничего и не решила. Тем временем Газдрубал Барка спешно
собирал в Испании новое войско и в 211 году прибыл с подкреплениями. В 21О
году Ганнибал захватил и сжег Рим, а к 2О7 году последние города
конфедерации были вынуждены сдаться ему.
- Вот оно, - сказал Эверард и погладил медноволосую головку девушки,
лежавшей перед ним. - Теперь усни, спи спокойно и проснись с радостью в
сердце.
- Что она тебе рассказала? - спросил Ван Саравак.
- Множество подробностей, - ответил Эверард. Весь рассказ занял более
часа. Важно одно: она прекрасно знает историю тех времен, но ни разу не
упомянула о Сципионах.
- О ком?
- Публий Корнелий Сципион командовал римской армией при Тицине. В
нашем мире его тоже постигла неудача - он проиграл сражение. Но позже у
него хватило ума повернуть на запад и постепенно разрушить базу Карфагена
в Испании. кончилось тем, что Ганнибал оказался полностью отрезанным от
своих баз в Италии, а те небольшие подкрепления, которые ему могли послать
иберийцы, уничтожались в пути. Сын Сципиона, носивший такое же имя, тоже
занимал высокий пост и был тем самым человеком, который окончательно
разгромил войска Ганнибала при Заме - это Сципион Африканский. Отец и сын
были лучшими полководцами, которых когда-либо знал Рим. Но Дейдра о них
никогда не слышала.
- Итак...
Ван Саравак опять стал смотреть на восток через море, туда, где
галлы, кимвры и парфяне опустошали античный мир.
- Что произошло с ними в здешнем времени?
- Насколько я помню, оба Сципиона в нашем мире участвовали в сражении
при Тицине и чудом избежали смерти. Во время отступления, скорее бегства,
сын спас жизнь отцу. Совершенно очевидно, что в здешней истории оба
Сципиона погибли.
- Кто-то должен был их убить, - сказал Ван Саравак. В его голосе
зазвучали металлические нотки.
- Какой-нибудь путешественник во времени. Все другое отпадает.
- Что ж, во всяком случае, это вероятно. Посмотрим.
Эверард отвел взгляд от лица спящей Дейдры.
- Посмотрим.
8
На курорте в плейстоценовом периоде - они вернулись обратно через
полчаса после того, как вылетели отсюда - патрульные сдали девушку на
попечение пожилой доброжелательной экономке, говорившей по-гречески, и
собрали своих коллег. Затем сквозь пространство-время полетели
хронокапсулы с сообщениями и запросами.
Отделения до 218 года - ближайшее находилось в Александрии в периоде
с 25О по 23О год - "все еще" были на месте: работало в них примерно двести
агентов Патруля. Письменные связи с отделениями в будущем, как выяснилось
после проверки, оказались невозможными.
Обеспокоенные патрульные собрались на совещание в Академии, в
олигоценовом периоде. Присутствующие свободные агенты соответствовали по
званиям своим коллегам, работавшим постоянно в тех или иных отделениях,
хотя между собой они не были равны в правах.
Эверард неожиданно для себя оказался председателем комитета самых
высокопоставленных офицеров Патруля. Это была трудная и мучительная
работа. Люди, собравшиеся здесь, подчинили себе пространство и время, они
владели оружием богов, но все же оставались людьми с человеческими
недостатками - упрямством, своеволием, раздражительностью.
Все согласились с тем, что происшедшее необходимо исправить. Но
возникали опасения относительно судьбы тех агентов, которые, как в свое
время Эверард, могли находиться сейчас в будущих эпохах, не будучи
заблаговременно предупреждены о предполагаемых действиях. Если они не
вернутся к тому моменту, когда история еще раз будет изменена, они просто
перестанут существовать.
Эверард организовал несколько спасательных экспедиций, но сомневался,
что они достигнут успеха. Он твердо приказал спасателям вернуться в
течение дня по местному времени, если они сами не хотят оказаться в
положении спасаемых.
Специалист по возрождению науки тоже высказал некоторые соображения.
Конечно, безусловный долг всех, кто уцелел, восстановить "первоначальную"
линию развития времени. Но существует и долг перед наукой. Открылись
блестящие и уникальные возможности изучения новой линии времени в истории
человечества. Нужно провести антропологические исследования в течение
нескольких лет, прежде чем... Эверард с трудом прервал это
словоизвержение. У них оставалось не так много патрульных, чтобы идти на
подобный риск.
Были созданы исследовательские группы с задачей - определить точный
момент и обстоятельства, при которых произошло изменение. Разгорелись
яростные споры о том, как следует действовать. Эверард глядел в окно в
доисторическую тьму и думал, что саблезубые тигры, в конечном счете,
справляются со своими делами куда лучше, чем их обезьяноподобные потомки.
Когда все группы и команды были, наконец, назначены, расставлены по
местам и отправлены, Эверард открыл бутылку виски и напился вместе с Ван
Сараваком до бесчувствия.
На следующий день руководящий комитет заслушал сообщение спасателей,
побывавших в различных эпохах будущего. С десяток патрульных удалось
выручить из более или менее затруднительных положений; человек двадцать,
видимо, придется списать со счетов. Рапорт групп, занимавшихся разведкой,
был интереснее. Оказалось, что два гельветских купца присоединились к
Ганнибалу в Альпах и полностью вошли к нему в доверие. После войны они
заняли в Карфагенской империи высокое положение. Назвавшись Фронтосом и
Химилко, они практически управляли государством, организовали убийство
Ганнибала и жили с небывалой роскошью. Один из патрульных видел и самих
узурпаторов, и их дворцы.
- Масса предметов и усовершенствований, о которых в античные времена
не могли и мечтать. Сами они показались мне нелдорианцами из 2О5-го
тысячелетия.
Эверард кивнул. Это был век бандитов, с которыми Патрулю "уже" немало
пришлось повозиться.
- Думаю, что все ясно, - сказал он. - Были они или не были с
Ганнибалом до сражения при Тицине, не имеет никакого значения. Нам было бы
чертовски трудно захватить их в Альпах незаметно, не наделав такого шума,
из-за которого мы сами, чего доброго можем изменить ход событий. Важно то,
что, по всей видимости, именно они убили обоих Сципионов, и именно в этот
момент истории нам следует вмешаться.
Англичанин из девятнадцатого века, весьма компетентный в своем деле,
но напоминающий полковника Блимпа, развернул составленную им карту боя,
который он наблюдал с помощью инфракрасного телескопа сквозь низкие
облака.
- Римляне стояли вот здесь...
- Знаю, - сказал Эверард. - Тонкая красная линия. Критический момент
наступил, когда они обратились в бегство, но и предшествующая сумятица
может оказаться нам в помощь. Ну что ж, придется окружить поле, но считаю,
что в самой битве должны участвовать только два агента. Эти "купцы"
наверняка все время будут начеку, ожидая возможного противодействия.
Отделение в Александрии может снабдить меня и Вана нужной одеждой.
- То есть как! - воскликнул англичанин. - Я полагал, что достоин
чести...
- Нет. Простите.
Эверард улыбнулся краешком губ.
- Какая там честь? Просто возможность сломать себе шею ради того,
чтобы уничтожить целый мир таких же людей, как мы сами.
Эверард поднялся.
- Идти надо мне, - бесстрастно сказал он. - Не могу объяснить почему,
но знаю, что идти должен именно я.
Ван Саравак кивнул.
Они оставили скутер под защитой купы деревьев и пошли через поле боя.
За горизонтом, высоко в небе, парило около сотни скутеров с
вооруженными патрульными, но это было слабым утешением среди свиста копий
и стрел. Низкие облака стремительно мчались под напором холодного ветра,
моросил мелкий дождь, в солнечной Италии наступила поздняя осень.
Пробиваясь сквозь месиво грязи и крови, Эверард чувствовал тяжесть
панциря на своих плечах. На нем был шлем, поножи, римский щит на левой
руке и меч у пояса, но в правой руке он держал станнер. Ван Саравак,
экипированный точно также, тащился сзади, глядя по сторонам из-под
развевающегося на шлеме командирского плюмажа.
Взвыли трубы, застучали барабаны. Эти звуки почти потонули в воплях
людей, топоте ног, ржании лошадей, потерявших всадников, свисте стрел.
Только немногие командиры и разведчики все еще держались верхом; как это
часто бывало до изобретения стремени, бой, который начинался сражением
конницы, превращался в рукопашные схватки, когда всадников выбивали из
седел.
Карфагеняне наступали, прорубаясь сквозь римские линии и сминая их.
То в одном месте, то в другом сражение превращалось в отдельные стычки:
люди проклинали противников и бросались в рукопашную.
Здесь бой уже кончился. Вокруг Эверарда лежали трупы. Он поспешил за
отступающей римской армией, к сверкающим вдали значкам легионов -
бронзовым орлам. За шлемами и трупами он различил победно развевающееся
пурпурно-красное знамя. И тогда, словно чудовища на фоне серого неба,
подняв хоботы и трубя, выступили слоны.
Война всегда одинакова: это не бравада храбрецов и не аккуратные
линии на картах, а крики, пот и кровь людей, мечущихся в круговерти боя.
Темнолицый худощавый карфагенянин-пращник со стоном пытался вытащить
копье, застрявшее у него в животе. Но сидящий на земле рядом с ним римский
крестьянин не обращал на него никакого внимания и только с недоумением
рассматривал культю своей руки.
Над полем кружили вороны. Они покачивались на ветру и ждали своего
