значения и примемся разыскивать планету, где мы сможем жить.
Да, да, да! - выкрикнул он в возобновившийся прибой их голосов. -
Через миллионы лет, в будущем! В миллионах световых лет отсюда.
Человеческая раса, скорее всего, уже вымрет... в этом закоулке вселенной.
Ну и что, разве мы не можем начать заново, в другом месте и времени? Или
лучше сидеть в металлической скорлупке и оплакивать себя, пока не
одряхлеете и не умрем бездетными? Если только еще раньше мы не выдержим и
не вышибем себе мозги. Я - за то, чтобы двигаться вперед, сколько хватит
сил. Я достаточно вас знаю, чтобы верить, что вы согласитесь. А тот, кто
не согласен, пусть будет так любезен убраться с нашей дороги.
Он спустился со сцены, держась прямо.
- Ээ... навигационный офицер Будро, главный инженер Федоров,
профессор Нильсон, - сказал Теландер. - Прошу вас сюда. Леди и
джентльмены, объявляю всеобщее открытое обсуждение...
Чи-Юэнь обняла Реймона.
- Ты был чудесен, - всхлипнула она.
Он плотно сжал губы. Он отвернулся от нее, от Линдгрен, посмотрел
поверх голов собравшихся на замыкающие их переборки.
- Спасибо, - сдержанно ответил он. - Ничего особенного.
- О нет, это было особенным! Ты вернул нам надежду. Я горжусь тем,
что я с тобой.
Он словно не слышал.
- Кто угодно мог представить блестящую новую идею. Они сейчас
ухватятся за что угодно. Я всего лишь быстро завершил дело. Вот когда они
примут программу, тогда начнутся настоящие треволнения.
11
Вокруг корабля непрестанно меняли конфигурацию силовые поля. Это не
были неподвижные трубы и стены. Их создавало непрекращающееся
взаимодействие электромагнитных пульсаций. Порождение, распространение и
настройка этих пульсаций требовали контроля в каждую наносекунду, от
квантового до космического уровня. По мере того, как внешние условия -
плотность материи, радиация, интенсивность полей, с которыми им
приходилось сталкиваться, гравитационная кривизна пространства -
изменялись шаг за шагом, регистрировалось их воздействие на нематериальную
паутину корабля. Данные вводились в компьютеры. Эти машины осуществляли
тысячи одновременных преобразований Фурье как малейшую из своих задач и
выдавали ответы. Генерирующие и управляющие устройства, плывущие за кормой
корабля в водовороте своего собственного выходного потока результатов,
делали мельчайшие поправки. В этот гомеостазис, в это балансирование на
проволоке над возможностью ответа, который будет несоответствующим или
даже просто запоздалым, - что будет означать нарушение и коллапс полей,
уничтожение корабля - проникла команда, отданная человеком. Она стала
частью данных. Впускное устройство правого борта расширилось; впускное
устройство левого борта сомкнулось: осторожно, осторожно. "Леонора
Кристина" развернулась на новый курс.
Звезды увидели тяжеловесное движение непрестанно увеличивающейся и
уплощающейся массы, занявшее месяцы и годы, прежде чем отклонение от ее
первоначального пути стало заметным. Не то, чтобы объект, на который они
светили, был медленным. Это была раскаленная оболочка размерами с планету,
где атомы захватывались самыми внешними окраинами ее полей и вовлекались в
термическое, флюоресцентное, синхротронное излучение. Сам объект следовал
позади волнового фронта, который объявлял его приближение. Но свечение
корабля скоро рассеялось на протяжении световых лет. Его траектория ползла
над безднами, которые казались бесконечными.
В собственном времени корабля история выглядела иначе. "Леонора
Кристина" двигалась во вселенной, которая становилась все более чужой -
все быстрее и быстрее старящейся, более массивной, более сжатой. Таким
образом, темп, при котором корабль мог поглощать водород, сжигать часть
его в энергию и швырять остаток прочь в миллионокилометровом реактивном
выхлопе... этот темп продолжал увеличиваться. Каждая минута, отсчитываемая
часами корабля, отнимала большую часть от его тау, чем предыдущая.
На борту ничего не изменилось. Воздух и металл продолжали передавать
пульсацию ускорения, компенсированное значение которого внутри корабля
по-прежнему составляло постоянную одну "g". Внутренний энергетический
центр продолжал обеспечивать свет, электричество, ровную температуру.
Биосистемы и круговорот органики восстанавливали кислород и воду,
перерабатывали отходы, производили пищу, поддерживали жизнь. Энтропия
возрастала. Люди старели с прежней интенсивностью шестидесяти секунд в
минуту, шестидесяти минут в час.
Но эти часы все меньше и меньше соотносились с часами и годами,
которые проходили снаружи. Одиночество тяготило.
Джейн Сэдлер выполнила балестру - прыжок вперед с выпадом. Иоганн
Фрайвальд попытался парировать. Ее рапира зазвенела, ударившись о его
рапиру. Тотчас же она нанесла удар.
- Touche! - признал он и рассмеялся под маской. - В настоящей дуэли
этот удар насадил бы на вертел мое левое легкое. Ты сдала экзамен!
- Еще нет, - с трудом выдохнула она. - Я... я бы... задохнулась через
минуту. Колени, как резина.
- На сегодня все, - решил Фрайвальд.
Они сняли маски. Пот блестел на ее лице, волосы приклеились ко лбу,
дыхание было шумным, но глаза сверкали.
- Ничего себе тренировка!
Она плюхнулась на стул. Фрайвальд присоединился к ней. В такой
поздний час по времени корабля они были в спортзале одни. Зал казался
громадным и пустым.
- Тебе будет легче фехтовать с женщинами, - сказал ей Фрайвальд. -
По-моему, ты должна начать уже сейчас.
- Я? Вести женскую фехтовальную группу с моим уровнем подготовки?
- Я буду продолжать тренировать тебя, - сказал Фрайвальд. - Ты
сможешь опережать своих учеников. Понимаешь, я должен начать занятия с
мужчинами. И если они заинтересуются, я примусь за фехтовальное
снаряжение. Кроме дополнительного количества масок и рапир нам понадобятся
шпаги и сабли. Мы не можем откладывать.
Веселье Сэдлер растаяло. Она посмотрела на него изучающе.
- Это не твоя идея? Мне казалось, что ты - единственный, кто фехтовал
прежде, на Земле, хочешь иметь партнеров.
- Это была идея констебля Реймона, когда я как-то высказал при нем
мое желание. Он посодействовал, чтобы мне выделили фонды для производства
принадлежностей. Понимаешь, мы должны поддерживать физическую форму...
- И отвлекаться от нашего положения, - сказала она резко.
- Здоровое тело помогает поддерживать здоровую психику. Если ложишься
в постель усталым, то лежишь без сна, занимаясь бесплодными размышлениями.
- Да, я знаю. Элоф... - Сэдлер умолкла.
- Профессор Нильсон, наверное, слишком поглощен своей работой, -
осмелился сказать Фрайвальд. Он отвел от нее взгляд, сгибая в руках
клинок.
- Хорошо бы, если так! Если он не разработает усовершенствованные
астрономические приборы, мы не сможем проложить межгалактическую
траекторию, опираясь на что-то большее, чем догадки.
- Верно. Верно. Я бы сказал, Джейн, что твой партнер мог бы добиться
лучших результатов даже в своей профессии, если бы он стал упражняться.
Она сказала нехотя:
- Нам с каждым днем все труднее жить вместе.
Затем перешла в наступление:
- Значит, Реймон назначил тебя тренером.
- Неофициально, - сказал Фрайвальд. - Он убеждал меня разработать
новые интересные виды спорта... Я ведь являюсь одним из его неофициальных
дружинников.
- Угу. А сам он не может этого сделать, чтобы люди не разгадали его
уловки и не остались в стороне. - Сэдлер улыбнулась. - О'кей, Иоганн.
Можешь на меня положиться, я сохраню тайну.
Она подала ему руку. Он пожал ее.
- Давай выберемся из мокрых шмоток и переберемся в мокрый бассейн, -
предложила она.
Он ответил скрипуче:
- О нет, не сегодня. Мы будем наедине. Я больше не решаюсь на это,
Джейн.
"Леонора Кристина" встретила еще одну область повышенной плотности
материи. Она была более разреженной, чем туманность, которая послужила
причиной катастрофы, и корабль преодолел ее без труда. Но область
простиралась на много парсеков. Тау корабля сокращался со скоростью,
которая по времени корабля была ошеломляющей. К тому моменту, когда
"Леонора Кристина" покинула эту область, она двигалась так быстро, что
нормальный один атом на кубический сантиметр играл примерно такую же роль,
как прежде - облако. Корабль не только сохранял набранную скорость, он
продолжал ускоряться.
Невзирая ни на что, люди на корабле придерживались земного календаря,
включая соблюдение ритуалов различных религий. Каждое седьмое утро капитан
Теландер вел богослужение для своей горстки протестантов.
Однажды в воскресенье он попросил Ингрид Линдгрен после богослужения
встретиться с ним у него в каюте. Она уже ждала там, когда он пришел. Ее
светлые волосы и короткое красное платье выделялись на фоне книг, стола,
бумаг. Хотя капитан один занимал двойную секцию, аскетизм обстановки мало
чем смягчался, кроме нескольких снимков семьи и наполовину построенной
модели клипера.
- Доброе утро, - сказал он с вошедшей в привычку торжественностью. Он
положил Библию на стол и расстегнул воротничок униформы. - Не присядете
ли? Я пошлю за кофе.
- Как прошла служба? - спросила она, усаживаясь в кресло напротив
него и явно нервничая. - Малькольм присутствовал?
- Сегодня нет. Я полагаю, что наш друг Фокс-Джеймсон еще не уверен,
хочет ли он вернуться к вере своих отцов или оставаться лояльным
агностиком. - Теландер чуть улыбнулся. - Но он все-таки придет к вере. Ему
просто нужно уложить в голове, что можно быть христианином и астрофизиком
одновременно. Когда мы сманим вас, Ингрид?
- Возможно, никогда. Если есть какой-нибудь управляющий разум по ту
сторону реальности - а у нас нет научных свидетельств тому - с какой стати
ему беспокоиться о химическом стечении обстоятельств вроде человека?
- Вы цитируете Шарля Реймона практически дословно, вам это известно?
- спросил Теландер. Ее лицо напряглось. Он поторопился продолжить. -
Существо, которое заботится обо всем, от квантов до квазаров, может
обратить внимание и на нас. Рациональное доказательство... Но я не хочу
повторять затхлые аргументы. У нас есть кое-что другое, насущное. - Он
переключил свой интерком на камбуз:
- Кофейник кофе, сливки и сахар, две чашки - в капитанскую каюту,
пожалуйста.
- Сливки! - пробормотала Линдгрен.
- Не думаю, чтобы наши пищевые техники очень уж их испортили, -
сказал Теландер. - Кстати, Кардуччи очень вдохновился идеей Реймона.
- Какой именно?
- Работой с командой пищевых техников над изобретением новых блюд. Не
бифштекс, слепленный из водорослей и тканевых культур, а нечто, чего до
сих пор никто не пробовал. Я рад, что для него нашлось занятие.
- Да, как шеф-повар он не находил применения. - Набор банальностей у
Линдгрен исчерпался. Она ударила по подлокотнику. - Почему? - вырвалось у
нее. - Что не так? Мы находимся в пути едва ли половину запланированного
времени. Люди не должны были пасть духом так скоро.
- Мы потеряли всякую уверенность...
- Я знаю, знаю. Но разве опасность не должна мобилизовывать людей?
Что же касается шанса, что мы никогда не окончим наше путешествие, - ну,
признаюсь, это меня тоже сильно потрясло вначале. Но мне кажется, что я
пришла в себя.
- Вы и я продолжаем выполнять задачу, - сказал Теландер. - Мы, экипаж
корабля, отвечаем за жизни. Это помогает. Но даже мы... - Он сделал паузу.
