- Я два года убила на эту идею, - сказала она ему. - Компания
истратила Бог знает сколько миллионов, чтобы доставить вас сюда. Все было
уже приведено в действие, и тут проклятый старикашка велит трубить отбой.
Она красивая, подумал Блейн, но собственная красота не приносит ей
радости. Это только деловое качество, вроде представительности или умения
пить не пьянея, она им пользуется, когда нужно. Слишком много рук тянулось
к Мэри Тори, думал он, и она не приняла ни одной. И когда жадные руки
продолжали тянуться, она узнала презрение, потом холодность и, наконец,
ненависть к себе самой.
Все это немного фантастично, решил он, но на этом мы остановимся,
пока не обнаружится диагноз поточнее.
- Проклятый тупой старикашка, - бормотала Мэри Тори.
- Какой старикашка?
- Рейли, наш блестящий президент.
- Он решил не проводить кампанию?
- Да, он требует полностью ее заглушить. Боже, это уже слишком! Два
года!
- Но почему? - спросил Блейн. Мэра Тори устало покачала головой.
- Две причины, обе глупейшие. Во-первых, законы. Я сказала ему, что
вы подписали документ, и все теперь в руках наших юристов, но он боится.
Уже почти подошло время для пересадки, и он не хочет неприятностей с
правительством. Можете себе представить? Напуганный старикашка управляет
РЕКСом? Во-вторых, он опять советовался со своим дедушкой-маразматиком, и
дедушке идея не понравилась. И ей пришел конец. После двух лет подготовки)
- Простите, - сказал Блейн, - вы ведь сказали "ПЕРЕСАДКА"?
- Да. Рейли намерен попробовать. Лично я думаю, что на его месте
умнее было бы умереть и на том поставить точку.
Такое утверждение могло быть вызвано только горечью, но горечи в
голосе Мари Тори не чувствовалось. Она словно отмечала повседневный факт.
- Вы думаете, что ему следует умереть, вместо того чтобы попробовать
пересадку?
- Именно так. Да, я забыла, вас не ознакомили... Если бы он принял
решение немного раньше. Этот выживший из ума дедушка, со своими "но"...
- А почему Рейли не мог раньше спросить дедушку? - поинтересовался
Блейн.
- Он спрашивал, но дедушка не отвечал.
- Понимаю. А сколько ему лет?
- Дедушке Рейли? Когда он умер, ему было восемьдесят один.
- Что?
- Да. Он умер примерно шестьдесят лет назад. Отец Рейли тоже умер, но
он не вступает в беседы, а жаль, у него была деловая хватка. Что вы так на
меня смотрите, Блейн? Ах, я опять забыла, вы ведь не знаете... Все очень
просто.
Секунду она стояла в раздумье. Потом решительно кивнула, круто
повернулась и пошла к двери.
- Куда вы? - спросил Блейн.
- Скажу Рейли все, что я о нем думаю! Он не мог так поступить! Он
обещал! Внезапно к ней вернулась прежняя сдержанность.
- Что касается вас, Блейн, то, думаю, нужда в вас отпала. У вас есть
жизнь и тело, чтобы жить. Думаю, вы можете уйти в любой момент.
- Спасибо, - сказал Блейн, когда она вышла из комнаты.
Одетый в те же коричневые штаны и голубую рубашку, Блейн покинул
лазарет и пошел вдоль длинного коридора, пока не оказался у дверей. Возле
дверей стоял охранник в форме.
- Простите, - обратился к нему Блейн, - эта дверь ведет наружу?
- Что?
- Эта дверь ведет наружу из здания корпорации РЕКС?
- Ну да, конечно. Наружу, на улицу.
- Благодарю.
Блейн колебался. Все-таки они могли дать обещанные инструкции. Он
хотел расспросить охранника о новом Нью-Йорке и о новых местных обычаях и
правилах, что стоит посмотреть и чего стоит опасаться. Но охранник, судя
по всему, никогда не слышал о ЧЕЛОВЕКЕ ИЗ ПРОШЛОГО, и смотрел на Блейна
выпученными глазами.
Идея нырнуть в жизнь Нью-Йорка 2110 года таким вот образом-без денег,
знаний и друзей, без работы и жилья, и в новом непривычном теле-эта идея
была Блей- ну не по душе. Но он ничего не мог поделать. Гордость кое-что
значит, все же. Лучше рискнуть испробовать собственные силы, чем просить
помощи у твердокаменной мисс Тори или кого-либо еще из персонала РЕКСа.
- Нужен ли пропуск, чтобы выйти наружу? - с надеждой спросил он
охранника.
- Нет. С пропуском только входят. - Охранник подозрительно
нахмурился. - Послушайте, что это с вами?
- Ничего, -сказал Блейн. Он открыл дверь, все еще не веря, что
позволят просто так уйти. Но почему бы и нет? Он находился в мире, где
люди разговаривали с умершими дедушками, где существовали космические
корабли и потусторонницы, где человека выдергивали из прошлого ради
рекламной кампании, а потом легко сбрасывали со счетов.
Дверь затворилась. За спиной его возвышалась громадная серая масса
РЕКС БИЛДИНГ. Перед ним простирался Нью-Йорк.
На первый взгляд город напоминал Багдад в воображении сюрреалиста. Он
увидел какие-то приземистые дворцы из белой и голубой плитки, и стройные
красные минареты, и неправильной формы здания с уступчатыми китайскими
крышами, и купола в виде луковиц, увенчанные шпилями. Словно на город
обрушилась эпидемия увлечения восточной архитектурой. Блейн едва мог
поверить, что находится в Нью-Йорке. Бомбей, возможно, или Москва, или
Лос-Анджелес, но только не Нью-Йорк. С облегчением заметил он, наконец,
простые и четкие очертания знакомых глазу небоскребов. Они казались
одинокими хранителями памяти о Нью-Йорке, каким его знал он.
По улицам двигались миниатюрные экипажи. Мотоциклы и мотороллеры
размерами не больше прежнего "парше", грузовики размером с "бьюик" и не
больше. Наверное, подумал он, таким образом город борется с
перенаселенностью и загрязнением воздуха. Если так, то вряд ли этот способ
помог.
Основное движение происходило в небе. Винтовые и реактивные аппараты,
аэробусы, одноместные скоростные авиетки, таксигеликоптеры и летающие
автобусы с надписями "Воздухопорт, 11-й уровень" или "Экспресс-Монтаук".
Блестящие точки обозначали вертикальные и горизонтальные коридоры, по
которым происходило движение, совершались повороты, подъемы, спускай
остановки. Вспышки красного, зеленого, желтого и голубого света, казалось,
регулировали движение. Здесь наверняка были свои правила, но неопытному
глазу Блейна все представлялось сплошной путаницей.
В пятидесяти футах над его головой находился еще один пешеходный
уровень с магазинами. Как туда добираются люди? И вообще, как человеку
удается сохранить ясность ума в недрах этой шумной, переполненной, пестрой
машины? Плотность толп изумляла. Ему казалось, что он утонул в море
человеческих тел. Сколько же народу живет в этом суперсити? Пятнадцать
миллионов? Двадцать? По сравнению с этим городом Нью-Йорк 1958 года
казался сущей деревней.
Ему нужно было остановиться, чтобы привести в порядок свои
впечатления. Но тротуар был заполнен прохожими до предела, и его начали
толкать, ругаясь при этом, стоило ему лишь замедлить шаг. Нигде не было
видно ни парков, ни скамеек.
Он заметил людей, стоявших в какой-то очереди, и тоже встал за
последним человеком. Не спеша, очередь продвигалась вперед. Блейн
передвигался вместе с ней, в голове его глухо стучало, он пытался
отдышаться.
Через несколько секунд он уже полностью овладел собой и с несколько
большим уважением подумал о своем новом сильном теле. Наверное, человеку
из прошлого требуется именно такая солидная оболочка, если он хочет
сохранять хладнокровие, сталкиваясь с миром будущего. Флегматичная нервная
система имеет свои преимущества. Очередь в молчании продвигалась вперед.
Блейн обратил внимание, что стоявшие в ней мужчины и женщины были все
бедно одеты, неопрятны, у всех вид был угрюмо-отчаянный.
Может быть, это очередь за бесплатной едой? Он тронул плечо стоявшего
впереди мужчины.
- Извините, - сказал он, - за чем это очередь?
Человек повернул голову и уставился на Блейна воспаленными красными
глазами.
- За местами в кабинах для самоубийц, - сказал он, указывая
подбородком в головную часть очереди.
Блейн поблагодарил мужчину и быстро покинул очередь. Что за зловещее
начало для его первого самостоятельного дня в мире будущего! Кабины для
самоубийц! Нет, по своей воле он ни в одну не войдет, в этом он был
уверен. До этого просто не может дойти.
Но что это за мир, где существуют такие кабины? Бесплатные, к тому
же... судя по характеру клиентов... Ему следует быть осторожней с
бесплатными дарами этого мира.
Блейн продолжал двигаться по тротуару, разглядывая здания, постепенно
привыкая к пестрому, лихорадочно возбужденному, грохочущему,
переполненному городу. Он подошел к огромному зданию, похожему на
готический замок. С верхнего ряда зубцов свешивались вымпелы, на самой
высокой башне горел зеленый сигнал, видимый совершенно ясно в свете
клонящегося к вечеру дня.
Здание казалось важным сооружением. Блейн некоторое время
рассматривал его, потом заметил прислонившегося к стене мужчину,
зажигавшего тонкую сигару. Казалось, он был единственным человеком в
Нью-Йорке, который никуда не мчался. Блейн подошел к нему.
- Простите, сэр, -сказал он. - Вы не знаете, что это за здание?
- Это, - сказал мужчина, - здание штаб-квартиры корпорации "МИР
ИНОЙ".
Он был высокого роста, с вытянутым, мрачным и обветренным лицом.
Глаза прищуренные, взгляд прямой. Одежда сидела на нем мешковато,
указывая, что владелец ее больше привык к грубым джинсам, чем к модным
брюкам. Он похож, подумал Блейн, на уроженца западных штатов.
- Впечатляет, - сказал Блейн, рассматривая готический замок.
- Безвкусица, - сказал мужчина. - А вы, понимаю, нездешний. Блейн
кивнул.
- Я тоже. Но скажу вам честно, я был уверен, что на Земле и на всех
планетах всякий знает, что это за здание. Откуда вы приехали, если не
секрет?
- Совсем не секрет, --сказал Блейн. Стоит ли, подумал он, объявить
себя человеком из прошлого? Нет, вряд ли будет разумно выдавать себя
всякому первому встречному. Он может крикнуть полицию. Лучше сказать, что
он откуда-то издалека.
- Видите ли, - сказал Блейн - Я из... Бразилии.
- Бразилии?
Да. Верхний бассейн Амазонки. Мои родители переехали туда, когда я
был еще ребенком. Каучуковые плантации. Папа недавно умер, и я решил, что
нужно посмотреть Нью-Йорк.
- Я слышал, что в тех местах жизнь все еще довольно суровая.
Блейн кивнул, радуясь, что ему не стали задавать дополнительных
вопросов. Видимо, его история не была столь уж редкой для этого времени.
Во всяком случае, он нашел себе "дом".
- Сам я, - сказал мужчина, - сам я из Мексикан Хэт, в Аризоне. Зовут
меня Орк, Карл Орк. Блейн, говорите? Рад познакомиться с вами, Блейн.
Знаете ли, я тоже приехал взглянуть на этот Нью-Йорк, поглядеть, чем это
они всегда так хвастаются. Тут, конечно, довольно интересно, только народ
слишком шумный и суетливый. Не подумайте, что у нас там все сплошь увальни
и деревенщина, совсем наоборот. Но здесь человек носится по улицам, как
кошка с привязанной к хвосту консервной банкой.
- Я очень хорошо вас понимаю, - сказал Блейн. Несколько минут они
обсуждали нервные, безумные, вредные для здоровья привычки и манеры
жителей Нью-Йорка, сравнивая их при этом со спокойной, здоровой сельской
жизнью в Мексикан Хэт и верхнем бассейне Амазонки.
- Послушай, Блейн, - сказал Орк. - Хорошо, что я тебя встретил. Как
ты насчет того, чтобы промочить горло?
- Отлично - сказал Блейн.
С помощью такого человека, как Орк, он мог бы найти выход из своего
нынешнего затруднительного положения. Возможно, удастся найти работу в
