Я отвел глаза и остановился на какой-то надписи, ища опоры. Про-
мелькнули Пушкин с Македонским, я посмотрел на Яму, все так же опустив-
шую глаза, и еще приблизился к ней. Теперь мы сидели, перекрестив ноги,
моя рука дотрагивалась до ее груди, ее дыхания не было слышно.
Прошло еще некоторое время. Мы выключили свет и все так же сидели на
полу друг напротив друга. Приходила Асыка и постучалась. Мы замерли.
Асыка видела, что свет не горит, на всякий случай тихо постучалась еще
раз и ушла.
Шаги Асыки замерли по коридору, а мы все так же сидели молча и нед-
вижно.
Когда Яма решительно встала, у меня похолодело внутри. Я тоже встал и
обнял ее.
Яма обняла меня.
Я видел, что она смотрит на меня, но в темноте не было видно выраже-
ния ее лица.
Яма! - сказал я, что не отпускаю ее. Но знал, что если она захочет,
все равно уйдет.
Яма свободно высвободилась из объятий и сказала: "Жди меня здесь".
У меня похолодело внутри и внизу живота оттого, что случилось то, че-
го я хотел.
Я выпустил Яму в коридор и заперся за ней. В коридоре уже совсем ни-
кого не было. Ни звука во всем общежитии, только слышно как Яма тихо-
тихо шла к своей комнате.
В возбуждении я стоял не двигаясь и к чему-то прислушиваясь.
Яма уже зашла к себе.
Ничего не было слышно ни в общежитии, ни на улице, откуда падал в ок-
но фиолетовый свет фонаря, и на секунду я представил себе, что Яма прос-
то обманула меня и я прожду ее сколько угодно - но это была невероятная
и просто глупая мысль.
Но на мгновение она доставила мне облегченье.
Яма вернулась со свернутым матрасом. Я впустил ее и заперся. Голода
уже не было и в помине, и спать не хотелось.
Неплохо было бы выпить, но не было даже поесть. Вермишель не задержа-
лась в памяти.
Было не по себе, потому что предстояло что-то серьезное, но возбужде-
ние куда-то проходило. Поэтому делалось еще не по себее и приходилось
распаляться. Пока не было Ямы, я представлял себе, что вместо нее прихо-
дит... кто бы мог придти вместо нее?.. Другая, в которую я был влюблен
до Ямы. И если бы она пришла сюда и оказалась всецело в моей власти. И я
бы обнял ее, а она меня, потому что ей ничего больше не оставалось бы в
моем воображении.
Но возбуждение не вернулось, оставляя только вялое ноющее чувство.
Яма наклонилась вместе с матрасом и раскатала его на полу где приш-
лось, стоя в три погибели. И возбуждение вернулось.
Из-под халата перегнувшейся пополам Ямы мелькнули трусики.
Приготовив постель, Яма быстро скинула халатик, стянула трусики и
обернувшись ко мне, а может просто в темноту, нырнула под простыню.
Я вяло разделся и лег.
Мне казалось, что мы смотрим в окно, как будто заглядывая за край,
откуда светился фонарь.
Я ждал, когда наступит возбуждение, а у меня только холодело и вяло
ныло.
Яма лежала, потом повернулась ко мне и стала меня ласкать.
Гошку
Чего такого в Машке? Баба как баба. А подошел поближе - цветы из го-
ловы растут. "Ты что,- спрашиваешь,ohuela?" Смотрит, не врубитца. А
из-за жопы у нее павлин выглядывает. Павлин-мавлин!
Машка живет в Машкиногорье. А оттуда - все видать. А туда - только в
телескопы. Задрала юбку, хвостом во все стороны, а как ни метишь, хрен
ей до жопы стрельнешь.
А жопа у Машки с пол машкиной горы. Горы трещат - Машка шевельнулась.
А почешется - искры.
А что цветы из головы растут, так хорошо, что не из жопы.
Машкин дом
Машкин дом начинается с бочки. У дома на асфальтовой тропинке к те-
лескопу зеленеет бочка на колесах. Зеленая бочка для поливки.
Вокруг Машкина дома расположены телескопы. Их видно издалека из рыв-
ками вползающей в машкину горку машинки. Далеко забредешь, спустишься в
самую низь, все равно какой-нибудь телескоп.
По телескопам легко отыскать Машкин дом.
Машкин дом начинается с веранды. Сперва веранда была просто крыльцом,
два крыльца, машкино и мамино-машкино, мамино-нелино.
Когда-то на нелином крыльце только складывали дрова для камина. Но
навалили лежанку, разложили шезлонг, выставили чайный столик, кофейный
стулик.
С веранды в нелин дворик три ступеньки. С утра первым вскрадывается
по ступенькам крым-солнышко.
Раньше машкино крыльцо было так себе крылечко. Даже белье еле сох-
лось, все солнышко с нелиного крыльца. Первыми завелись стулики для ку-
рения. Первый стулик от игрушечного мебельного набора, другой чурбан-
табурет. Сперва чурбан был на нелином крыльце, не сидеть, дрова для ка-
мина колоть, а поколешь, то и посидишь.
Машкино крыльцо остеклили.
В Машкин дом три двери. Дверь первая на машкину веранду, вторая на
нелину, а третья дверь, дверь-зверь, через парадную, заколочена. В пер-
вую машкины гости, во вторую нелины, а в третью только кости собаке выб-
расывают в дырку.
Три двери и три стороны. На все четыре из него не выйдешь.
Зверь-Машка, тюлень-неля и кот-икотыч.
Звери в двери, кони в окна. Одно окно на кухне. На окне поднос с мас-
лятами. Вокруг домика под кустиками, прямо во дворике растут маслята. С
самого утра в окно выглянул - маслята. Первой проснулась Неля и не ле-
нится за маслятами. Набрала полподола и на поднос. А проснется Машка,
зажарит и сожрет. А у остальных вся надежда раньше Машки проснуться и
самим маслята слопать. Знают, любит Машка поспать, но и поесть.
У подноса с маслятами кот. Машкина кошка. Кот из котельной. Неля лю-
бит играть с ним в кошки-машки, клещей искать. Кошкин клещ клещам клещ,
маленький а впивучий. Но Неля хвать клеща вместе с шерстью, кот икотыч
мяучит, так она его в охапке держит. И кидает кошкиных клещей в клещевую
миску с клещевой водой, в которой одной кошкины клещи потонут. И тонут
клещи, цепляясь щупальцами за шерсть. Только Неля увидит, клещ за шерсть
щупальцами ухватился, хлабысь. И клещ за клещом идут ко дну миски.
Другое окно, машкино, на веранду. В машкином окне машкино кино.
На машкином окне тоже поднос, но с камешками морскими. Машкины камеш-
ки. Машка обожает камешки с дыркой. У Машки много разных камешков со
всякими дырками. Бережно нужно с камешками. А дырявые - куриные боги. Их
на нитку. Нежно с камешками нужно.
А не так как кот. Не тот кот, что на кухне, тот так на окне и слег, а
со дна миски клещи с пузырьками всплывают обратно к коту сползтись. Нес-
метно клещей бессмертных. А с крылышками - на край миски вскарабкивают-
ся, крылышки подсушат и обратно на кота перепорхнут.
На окно по коту. Но на то лежач-кот, а на машкино окно кот-прыгуч.
Рыжий-вражий кот. Даже не рыжий, а в оранжевую тигровую полоску. Жирный,
но прыгучий, в форточку по ночам, каждую ночь. Только Машка заснула, кот
тут как тут. Фортка враспах, камешки врассыпную. Целый день теперь Машке
камешки собирать, а ночью кот рассыпет.
Машка любит камешки собирать.
И не поставить камешки на окно нельзя, камешки волшебно-колдовские,
хранят машкин сон. А кот прыгнет, камешки рассыпет и растает.
К коту подход нужен. А пока пусть попрыгает.
В км от дома пень. Неле пень глаза замозолил. И не растет, и не сто-
ит, а в земле сидит и только корнями, как пруссак усами, подвигивает.
И того все равно в земле никому не видно.
И не поленилась Неля с пнем. Отчего не выкорчевать? Неля дала топор и
послала по пень. И лопату дала. Покопал я вокруг пня топором, порубил
лопатой, не по мне я пень. Походил вокруг пня, поглядел, но главного не
увидел, места, которым то ли пень к земле, то ли земля ко пню крепится,
конь-корня. Без него бы пень и сам от земли отвалился.
И стал копать вокруг пня, долго копал, три дня и три пня копал, весь
огород нелин вскопал, пока не докопался до зверь-корня. И топор об него
тупится, и лопата гнется, а притронешься, чисто зыбь по телу.
Сел на пень, жаль пня. И решил закопать. Три дня и три пня закапывал.
Теперь нелин огород на горе.
До пруда не так далеко, мимо телескопов по асфальтовой тропинке через
яблочный сад, или сливовый, что вырастет. Первый пруд мутный, второй
рыбный, а третий и мутный, и рыбный, и теплый. Со сломанными мостками.
В лесу больше всего лисичек. Но лес уже не машкин. Пруд с трудом еще
машкин.
От автобусной остановки до Машкина дома близко, только заблудишься.
От остановки асфальтовые тропки разбегаются, по которой ни пойдешь, раз-
вилка за развилкой. А друзья геологи, у них нюх.
На веранде Машкина дома клубится машкин дым.
Машкин дом проходной двор. Неля работает кооператором котельной. Ле-
том Филя на колесах. Маша кормит кота кашей. У кота икота. Мама вяжет.
Маша пишет маслом. Маша шумит на кота. Кот шипит маслом. Летом телеско-
пы. Трон - нелино место. Маше жмут кеды.
Кот наплакал. На завтрак кофе с кефиром. Кто съел филины яйца? Филя
ест маслята вместо яиц. Кто съел машино масло? На полу в кухне миска с
клещами.
Медуза попала в глаз Маше.
Небесный прутик
Со Славиком мы поравнялись не сразу. Сначала это был для меня так,
какой-то первокурсник. Что-то долгое с руками в карманах на горизонте.
Иногда мы случайно ездили в Ленинград одним ночным автобусом.
Однажды я зашел в комнату, где раньше жил. А теперь ее населяли пер-
вокурсники-сибиряки. Один из них как раз валялся на кровати с кверху
задранными ногами. Так, какой-то первокурсник-сибиряк.
Я зашел за какими-то оставленными вещами, кажется, за плоскогубцами
или молотком. Первокурсник буркнул лежа и держа в правой руке ручку, по-
долгу заносимую над тетрадью, положенной для твердости на книгу.
Конечно, Славик сочинял стихи.
Впервые я увидел и услышал Славика-поэта в просторе аудитории перед
горстью собравшихся. Среди них одна дама, тоже писавшая стихи и дружив-
шая с сибиряками, а теперь не дружившая и даже глупо вышедшая посреди
чтения, чтобы потом говорить, что ей не понравились даже не сами стихи,
а сама манера.
У Славика была манера. Он читал стоя, это многое значит, все сибирцы
читали по-разному. Один сидел для солидности, другой сидел, а потом за-
ходил и уже до конца читал перемещаясь, Славик просто стоял, покачиваясь
и мягко жестикулируя руками. Мне нравится, когда мягко поджестикулировы-
вают себе.
А я ерзал по стулу, потому что тоже сочинял стихи, но еще никогда их
не читал и даже не давал читать.
Следующий эпизод произошел раньше, когда мы только полузнали друг
друга по ночному автобусу. В Ленинграде, у "Мелодии" на Невском. Славик
забрал академку и зимовал, укуриваясь до серой бледности. Расспрашивал
про Бывший город, где снова все было хорошо и ничего хорошего. А ему бы-
ло плохо до того, что лицо вскладку и глаза защурены. До того, что как
воздух чужое горе. Конечно, я тоже не был счастлив, но вяло по сравнению
с ним.
Меня как-то отталкивало от озябло-сутулого Славика, от которого остро
веяло неблагополучием. "Сейчас зайду в "Мелодию" и уеду". Так впервые мы
со Славиком говорили. До этого, в бывшей комнате, он только буркнул.
Наконец мы со Славиком поравнялись и обменялись стихами. Славик при-
нес полный посылочный ящик. Я почти ничего не сказал ему о них. И были
поэмы, а были совсем маленькие, даже шуточные стихи про бродячего карли-
ка "без очков с разбитой мордой". Позже Славик выслал свои стихи в Си-
бирь. Я почти ничего не сказал, но сразу признал Славика. Мне даже ниче-
го из них не понравилось особенно, но признал сразу.
И Славик меня. Мы познакомились и пошли походить. Мы именно ходили, а
не гуляли, и почти не разговаривали. Славик еще говорил, а я почти мол-
ча.
Славик-поэт больше всего связан с тем, как он ходит, чем с чем-нибудь
