перестройки Сытного рынка, предлагал устроить под ним специальные подва-
лы для хранения купеческих кладов. А поскольку сам Дрягин происходил из
греков, то именно он причастен к тайне транспортировки клада Александра
Македонского из Персии в Россию. Потому и понадобилось президенту
Стрельцову спуститься под Сытный рынок лично, не доверяя даже проверен-
ной охране, чтобы убедиться в сохранности клада своего пращура, а заодно
ослепить свою избранницу блеском наследственных сокровищ!
Он отпер потайную дверь - и они в первый раз поцеловались при блеске
изумрудов и брильянтов, при почетном карауле потомственных кобр - храни-
тельниц заговоренного злата! Потому-то Личко и согласилась...
Все сходилось!
Тем и хороши лучшие мнимуары в "МыМыМы", что в них все концы сходят-
ся, все сюжеты закругляются и все тайны всплывают наружу.
Для русских же читателей в провинции, далеких от петербургской топог-
рафии, само упоминание Сытного рынка звучало обнадеживающе: "Сытный"
связывалось со Стрельцовым и укрепляло уверенность в благополучном завт-
ра. Недаром же он пришел в Кремль как "дядя Карашок", как единственный
человек, который не болтает попусту, а твердо знает, как сделать, чтобы
всем стало хорошо! Даже лекарство против СПИДа производства - знает.
137
А на будущее, когда сойдут со сцены остряки из бродячей труппы
Стрельцова, когда Мымра снова обратится в Марту Сковродину, она загото-
вила книгу, в которой рассказывалось, как в мрачных подземельях под рын-
ком подменили обоих президентов. Настоящий Стрельцов и настоящая Личко
остались в одиночной подвальной камере, потому что не согласились после-
довать совету Селивохина, а вместо них из-под Сытного рынка на поверх-
ность вышли их покорные Селивохину двойники.
Всем известно, что царей и президентов постоянно похищают и подменят:
Петра и Павла Первых подменили в младенчестве, а Петра Третьего - акку-
рат перед тем, как пробить ему голову бутылкой; Николая Второго с царе-
вичем Алексеем подменили в подвале перед расстрелом; кроткий умный Ле-
нин, почуяв недоброе, сам остался рыбачить на Капри, а террор революции
творил его мрачный двойник; Сталин, устав от власти, удалился в
Удельную, подобно старцу Кузьмичу за сто лет до этого; Берию недострели-
ли и зря, но история милует и злодеев, оставляет им убежище в Аргентине;
братьев Кеннеди, чтобы отвлечься от отечественных воспоминаний, похитили
сразу двоих, а потом уже инсценировали убийства; а что произошло в Фаро-
се до сих пор понять никто не может - кто на кого и куда - но что прои-
зошло что-то сверхъестественное ясно доказывает суд: если бы попросту
отключили малейший телефон у президента, всех вокруг сразу судили бы за
бунт и измену - виноватых и невиновных, а тут отключили сразу несколько
телефонов и телетайпов, сменили охрану - и ничего, отключателей оправда-
ли, не иначе, какая-то тайна... И после всего случившегося неужели
Стрельцов лучше?! Если спустился в подземелье - то самим собой ему на-
верх уже не выйти!
Шедевр этот, названный заранее "Забытые в камне", опубликовать пока
невозможно, чтобы не нарваться на процесс о клевете и не выплачивать
миллиард компенсации; но когда-нибудь "Забытые" станут самым продажным
мнимуаром и озолотят либо саму престарелую маститую Марту Сковродину,
либо ее счастливую наследницу. Марта безумно любит свою дочку Маврушу!
В процессе создания "Забытых" крупно лепилась мрачная фигура Селиво-
хина, и скоро стало очевидно, что "Забытые" - всего лишь часть эпопеи
"Заговор Селивохина"!
Золотое перо Марты Сковродиной сорвало наконец покровы с загадочных
поворотов русской истории от Александра II Романова до Александра IV
Стрельцова! Наверху, на поверхности лишь марионетки: цари, генсеки, пре-
зиденты творят странные реформы и устраивают загадочные революции... А
за ширмой кукольного театра "Россия" правит всемогущий и вечный Селиво-
хин... Как не уплатить за вход в расписной балаган? Как не усесться в
первом ряду, чтобы следить за небывалым представлением, восторженно
раскрыв рот?..
Уставая от трудов, Марта Сковродина гладила по головке свою ненагляд-
ную Маврушу, удовлетворенно похлопывая по стопке бумаги. Эпопея поднима-
лась как на дрожжах.
138
Оксана отвлеклась государственными делами, и Стрельцов скучал в оди-
ночестве.
Смущенный Парфен доложил:
- Там Рогнеда Ярославна через охрану рвется. Она же теперь не режим-
ная, а хотела пройти как раньше.
Стрельцов вздохнул:
- Пропусти.
Рогнеда явилась в голубом балахоне "Дочерей Рамы". Амур, который те-
перь всегда дежурил в кабинете, недоверчиво косился, но молчал.
- Думаешь, я для того уходила, чтобы ты запросто женился?!
- Ты ушла - и ушла. Не для того, чтобы мне запрещать и указывать.
- Я ушла - когда тебя сюда возвела! Пришла, когда ты был нищим сту-
дентом, а ушла от президента! Найди другую такую. Жила с тобой, пока в
коммуналке коптилась на кухне, а ушла, когда кремлевская прислуга засуе-
тилась.
- Не уходила бы.
- А мне этих почестей не надо. Мне правда нужна. А в Кремле правды
нет.
- Какой - правды?
- Той! До которой ты не дорос. Космической правды. Ты, я слышала, о
грамматике беспокоишься, а вся грамматика в том, что мужчина - прилага-
тельное, а женщина - существительное. А вы все устроили не по Космосу, а
наоборот... Но если ты без бабы не можешь, я так и быть, вернусь.
Только, чтобы ты издал Указ "Дочерям Рамы" во всех школах передавать
"Откровение" девочкам.
- Только - девочкам?
- Да. Мужики - низшая раса. Откровение из Космоса через женщин посы-
лается.
- Мало нам национальных распрей, религиозных - затеем еще и межполо-
вые. Чтобы уже все со всеми воевали!
Он глядел на Рогнеду, которую больше не хотелось называть Гнедой, и
радовался, что не обидел намеком Оксану, не спел ей: "Нет, не тебя так
пылко я люблю... Люблю в тебе я прошлое страданье и молодость погибшую
мою..."
Он любил Оксану и не жалел о прошедшей молодости! Чужая женщина стоя-
ла перед ним, и приходилось напоминать себе: "Любил ведь ее, любил! Всех
забыл тогда ради нее - и ни минуты не верил, что такое может пройти!"
Прошло...
- Школы я вашим "дочерям" не отдам: девочек я жалею. И мальчиков их -
тоже. Да и с тобой у нас уже кончилось, нет причин тебе возвращаться.
Извини.
Она резко встала и пошла к нему. Но дорогу загородил Амур.
- Что это ты псами обставился?
- Он у меня здесь - людей распознавать. Видно, запах Космоса ему не
внушает доверия.
- Ну так запомни: или отстань от нее, или мы ее тоже уведем. Как меня
наша Добрая Матерь увела. Спасибо, избавила от тирана. Мы любую бабу
уведем!
Рогнеда отходила к двери, не отрывая от него глаз и ритмично взмахи-
вая рукавами своей голубой хламиды:
- Отстань от нее.. Отстань от нее... Отстань!
Когда Рогнеда удалилась, Стрельцов похлопал Амура по спине:
- Молодец. Видать, все-таки тебя в честь сыночка Венеры окрестили.
А заклятий Рогнеды он не боялся, как вообще не боялся никаких прокля-
тий, пророчеств, сглазов - он слишком верил в свою судьбу, чтобы че-
го-нибудь бояться.
- Да ведь тебя Шейла Сойер ждет в Америке! Президент Дик просил, а я
позабыл вовсе. Следующая свадьба, Амурчик, - твоя!
139
Прощаясь с Петербургом, президенты совершили прогулку по Неве. Когда
планировалось посещение северной столицы, прогулка рассматривалась как
развлекательная. Но ввиду невообразимых обстоятельств, прогулка приобре-
ла особый смысл: не свадебное путешествие, но - как бы сказать - помол-
вочное.
Два президентских штандарта полоскались над катером. Догадливый капи-
тан сумел их так расположить, что штандарты, скрещиваясь, образовали не
то новый государственный символ, не то свадебный вензель.
Свиты охватило мистическое чувство - прикосновение к истории. Оживали
народной. Пожалуй, только Амур не ощутил мистического вздоха истории
- он сидел около новых хозяев, как если бы они были не президенты, а
преуспевающие домовладельцы, у которых всегда полны холодильники и кото-
рых очень уважают соседи.
Заходящее солнце исправно золотило шпиль Петропавловки. Оксана скло-
нила голову на плечо своего суженого.
- А говорят, к тебе утром бывшая жена заходила, - сказала она нарас-
пев.
- Заходила, - охотно подтвердил Стрельцов.
- И что же сказала хорошего?
- Грозила и тебя увести в "Дочери Рамы". Слыхала о таких?
- Ты испугался?
- Нет. Я в тебе уверен. Да и не отпущу, держать буду.
- А ее - держал?
- Да не очень. Пустил дело на самотек, - не то что приврал, но все же
сместил акценты Стрельцов.
Он никогда и вообразить не мог, что Рогнеда уйдет в "дочери". Если б
вообразил, стал бы держать - тогда.
- И больше ничего она не говорила?
- Достаточно по-моему: пригрозила тебя увести!
- А себя назад в жены не предлагала? Обратно?
Интуиция у нее - или информация?
- Заикнулась слегка - но это уже совсем несерьезно.
- А чего ж ты, милый, молчишь про ее заикание?
- Я привык в президентстве: выделять главное и отбрасывать второсте-
пенное. Угроза увести тебя - это главное. Я хотя не верю, но меры приму.
А остальное - частности.
- И ты совсем-совсем этой частностью не увлекся?
- Ни на одну тысячную часть сердца!
Оксана улыбнулась молча. А Стрельцов понял, что его ждет полноценная
семейная жизнь - со всеми неизбежными нюансами.
Мэр Мурин, граф Невский, вздохнул на ухо Огуренкову - Феоктист все
еще не знал своей участи:
- Воркуют. Я и сам молодею, глядя на них... Кстати, вы ведь все знае-
те, скажите мне: сын графа как называется? Виконт?
- Во Франции - виконт. А в России виконты как-то не прижились. Шере-
метев был граф, и сын его сразу - "молодой граф". Не знаю, какую тради-
цию предпочтет пани-президентка: французскую или русскую. Ведь она вас
посвятила от имени Украины, а Украина от своего начала до наших дней ни-
когда собственных графов не имела, вы - первый.
- Что же мне в Петербурге графом зваться нельзя? На Украину за этим
ездить?
- Ничуть! Хвостов был сардинским графом, а его все в Петербурге титу-
ловали. Сам Пушкин: "Граф Хвостов уж пел бессмертными стихами несчастье
Невских берегов". Поясняйте же нам ваши невские берега, граф.
140
Стрельцов чувствовал себя выразителем воли народной - впрочем, как
всегда. Женитьбу его поддержали левые и правые, лиловые и оранжевые,
предприниматели и профсоюзы, мистики и рационалисты, верхние и нижние,
милитаристы и пацифисты, молодежь и ветераны, сыщики и мафиози - все
равно желали заключить в объятия прекрасную Украину, но коли не могли
они все сразу, они радостно делегировали свои желания ему, выразителю
всеобщих чаяний - президенту Стрельцову.
141
Несколько неожиданно, но и на Украине Личко получила почти полную
поддержку.
Оказывается, личная уния очень устраивает всех. Ведь ни одним правом,
ни одним законом, ни одной статьей Конституции - всем, из чего состоит
государственный суверенитет - Украина не поступилась. Все при ней. Но
при этом приятная уверенность, что пани-президентка всегда склонит свое-
го супруга к каким-нибудь неформальным привилегиям и послаблениям. Суве-
ренитет сохранялся, но страдательная его составляющая как бы скрадыва-
лась. Когда нужно - он есть, когда не нужно - его нет. Как сформулировал
Билибин: "Да здравствует суверенитет в лучшем смысле слова! Да сгинет
суверенитет в худшем смысле слова! Аминь".
142
Стрельцов приказал встретить себя с Корнеем Краюхиным.
Потентантам вообще прилично встречаться с писателями. Екатерина
встречалась с Державиным, Николай - с Пушкиным, другой Николай - с Авер-
ченко. Сталин - встречался. Хрущев - очень даже встречался, Брежнев чуть
ли не сам вступил в Союз писателей. И последующие тоже не чурались. Ху-
