Елена Андреевна. Что же ты плачешь?
Соня. Ничего, это я так.
Елена Андреевна. Ну, будет, будет... (Плачет.) Чудачка, и я заплакала...
Пауза.
Ты на меня сердита за то, что я будто вышла за твоего отца по расчету...
Если веришь клятвам, то клянусь тебе,- я выходила за него по любви. Я
увлеклась им, как ученым и известным человеком. Любовь была не настоящая,
искусственная, но ведь мне казалось тогда, что она настоящая. Я не
виновата. А ты с самой нашей свадьбы не переставала казнить меня своими
умными подозрительными глазами.
Соня. Ну, мир, мир! Забудем.
Елена Андреевна. Не надо смотреть так - тебе это не идет. Надо всем верить,
иначе жить нельзя.
Пауза.
Соня. Скажи мне по совести, как друг... Ты счастлива?
Елена Андреевна. Нет.
Соня. Я это знала. Еще один вопрос. Скажи откровенно, - ты хотела бы, чтобы
у тебя был молодой муж?
Елена Андреевна. Какая ты еще девочка. Конечно, хотела бы. (Смеется.) Ну,
спроси еще что-нибудь, спроси...
Соня. Тебе доктор нравится?
Елена Андреевна. Да, очень.
Соня (смеется). У меня глупое лицо... да? Вот он ушел, а я все слышу его
голос и шаги, а посмотрю на темное окно,- там мне представляется его лицо.
Дай мне высказаться... Но я не могу говорить так громко, мне стыдно. Пойдем
ко мне в комнату, там поговорим. Я тебе кажусь глупою? Сознайся... Скажи
мне про него что-нибудь...
Елена Андреевна. Что же?
Соня. Он умный... Он все умеет, все может... Он и лечит, и сажает лес...
Елена Андреевна. Не в лесе и не в медицине дело... Милая моя, пойми, это
талант! А ты знаешь, что значит талант? Смелость, свободная голова, широкий
размах... Посадит деревцо и уже загадывает, что будет от этого через тысячу
лет, уже мерещится ему счастье человечества. Такие люди редки, их нужно
любить... Он пьет, бывает грубоват, - но что за беда? Талантливый человек в
России не может быть чистеньким. Сама подумай, что за жизнь у этого
доктора! Непролазная грязь на дорогах, морозы, метели, расстояния
громадные, народ грубый, дикий, кругом нужда, болезни, а при такой
обстановке тому, кто работает и борется изо дня в день, трудно сохранить
себя к сорока годам чистеньким и трезвым... (Целует ее.) Я от души тебе
желаю, ты стоишь счастья... (Встает.) А я нудная, эпизодическое лицо... И в
музыке, и в доме мужа, во всех романах - везде, одним. словом, я была
только эпизодическим лицом. Собственно говоря. Соня, если вдуматься, то я
очень, очень несчастна! (Ходит в волнении по сцене.) Нет мне счастья на
этом свете. Нет! Что ты смеешься?
Соня (смеется, закрыв лицо). Я так счастлива... счастлива!
Елена Андреевна. Мне хочется играть... Я сыграла бы теперь что-нибудь.
Соня. Сыграй! (Обнимает ее.) Я не могу спать... Сыграй!
Елена Андреевна. Сейчас. Твои отец не спит. Когда он болен, его раздражает
музыка. Поди спроси. Если он ничего, то сыграю. Поди.
Соня. Сейчас. (Уходит.)
В саду стучит сторож.
Елена Андреевна. Давно уже я не играла. Буду играть и плакать, плакать, как
дура. (В окно.) Это ты стучишь, Ефим?
Голос сторожа: "Я!"
Елена Андреевна. Не стучи, барин нездоров.
Голос сторожа: "Сейчас уйду! (Подсвистывает.) Эй вы, Жучка Мальчик! Жучка!"
Пауза.
Соня (вернувшись). Нельзя!
Занавес.
-----------------
Грудная жаба - то же, что стенокардия, - болезнь, выражающаяся в приступах
резких болей за грудиной, сердцебиении.
Действие третье
Гостиная в доме Серебрякова. Три двери: направо, налево и посредине. День.
Войницкий, Соня (сидят) и Елена Андреевна (ходит по сцене, о чем-то думая).
Войницкий. Герр профессор изволил выразить желание, чтобы сегодня все мы
собрались вот в этой гостиной к часу дня. (Смотрит на часы.) Без четверти
час. Хочет о чем-то поведать миру.
Елена Андреевна. Вероятно, какое-нибудь дело.
Войницкий. Никаких у него нет дел. Пишет чепуху, брюзжит и ревнует, больше
ничего.
Соня (тоном упрека). Дядя!
Войницкий. Ну, ну, виноват. (Указывает на Елену Андреевну.) Полюбуйтесь:
ходит и от лени шатается. Очень мило! Очень!
Елена Андреевна. Вы целый день жужжите, все жужжите - как не надоесть! (С
тоской.) Я умираю скуки, не знаю, что мне делать.
Соня (пожимая плечами). Мало ли дело? Только бы захотела.
Елена Андреевна. Например?
Соня. Хозяйством занимайся, учи, лечи. Мало ли? Вот когда тебя и папы здесь
не было, мы с дядей Ваней сами ездили на базар мукой торговать.
Елена Андреевна. Не умею. Да и неинтересно. Это только в идейных романах
учат и лечат мужиков, а как я, ни с того ни с сего, возьму вдруг и пойду их
лечить или учить?
Соня. А вот я так не понимаю, как это не идти и не учить. Погоди, и ты
привыкнешь. (Обнимает ее.) Не скучай, родная. (Смеясь.) Ты скучаешь, не
находишь себе места, а скука и праздность заразительны. Смотри: дядя Ваня
ничего не делает и только ходит за тобою, как тень, я оставила свои дела и
прибежала к тебе, чтобы поговорить. Обленилась, не могу! Доктор Михаил
Львович прежде бывал у нас очень редко, раз в месяц, упросить его было
трудно, а теперь он ездит сюда каждый день, бросил и свои леса и медицину.
Ты колдунья, должно быть.
Войницкий. Что томитесь? (Живо.) Ну, дорогая моя, роскошь, будьте умницей!
В ваших жилах течет русалочья кровь, будьте же русалкой! Дайте себе волю
хоть раз в жизни, влюбитесь поскорее в какого-нибудь водяного по самые уши
- и бултых с головой в омут, чтобы герр профессор и все мы только руками
развели!
Елена Андреевна (с гневом). Оставьте меня в покое! Как это жестоко! (Хочет
уйти.)
Войницкий (не пускает ее). Ну, ну, моя радость, простите... Извиняюсь.
(Целует руку.) Мир.
Елена Андреевна. У ангела не хватило бы терпения, согласитесь.
Войницкий. В знак мира и согласия я принесу сейчас букет роз; еще утром для
вас приготовил... Осенние розы - прелестные, грустные розы... (Уходит.)
Соня. Осенние розы - прелестные, грустные розы...
Обе смотрят в окно.
Елена Андреевна. Вот уже и сентябрь. Как-то мы проживем здесь зиму!
Пауза.
Где доктор?
Соня. В комнате у дяди Вани. Что-то пишет. Я рада, что дядя Ваня ушел, мне
нужно поговорить с тобою.
Елена Андреевна. О чем?
Соня. О чем? (Кладет ей голову на грудь.)
Елена Андреевна. Ну, полно, полно... (Приглаживает ей болосы.) Полно.
Соня. Я некрасива.
Елена Андреевна. У тебя прекрасные волосы.
Соня. Нет! (Оглядывается, чтобы взглянуть на себя в зеркало.) Нет! Когда
женщина некрасива, то ей говорят: "У вас прекрасные глаза, у вас прекрасные
волосы"... Я его люблю уже шесть лет, люблю больше, чем свою мать; я каждую
минуту слышу его, чувствую пожатие его руки; и я смотрю на дверь, жду, мне
все кажется, что он сейчас войдет. И вот, ты видишь, я все прихожу к тебе,
чтобы поговорить о нем. Теперь он бывает здесь каждый день, не смотрит на
меня, не видит... Это такое страдание! У меня нет никакой надежды, нет,
нет! (В отчаянии.) О боже, пошли мне силы... Я всю ночь молилась... Я часто
подхожу к нему, сама заговариваю с ним, смотрю ему в глаза... У меня уже
нет гордости, нет сил владеть собою... Не удержалась и вчера призналась
дяде Ване, что люблю... И вся прислуга знает, что я его люблю. Все знают.
Елена Андреевна. А он?
Соня. Нет. Он меня не замечает.
Елена Андреевна (в раздумье). Странный он человек... Знаешь что? Позволь, я
поговорю с ним... Я осторожно, намеками...
Пауза.
Право, до каких же пор быть в неизвестности... Позволь!
Соня утвердительно кивает головой.
И прекрасно. Любит или не любит - это не трудно узнать. Ты не смущайся,
голубка, не беспокойся,- я допрошу его осторожно, он и не заметит. Нам
только узнать: да или нет?
Пауза.
Если нет, то пусть не бывает здесь. Так?
Соня утвердительно кивает головой.
Легче, когда не видишь. Откладывать в долгий ящик не будем, допросим его
теперь же. Он собирался показать мне какие-то чертежи... Поди скажи, что я
желаю его видеть.
Соня (в сильном волнении). Ты мне скажешь всю правду?
Елена Андреевна. Да, конечно. Мне кажется, что правда, какая бы она ни
была, все-таки не так страшна, как неизвестность. Положись на меня,
голубка.
Соня. Да... да... Я скажу, что ты хочешь видеть его чертежи... (Идет и
останавливается возле двери.) Нет, неизвестность лучше... Все-таки
надежда...
Елена Андреевна. Что ты?
Соня. Ничего. (Уходит.)
Елена Андреевна (одна). Нет ничего хуже, когда знаешь чужую тайну и не
можешь помочь. (Раздумывая.) Он не влюблен в нее - это ясно, но отчего бы
ему не жениться на ней? Она некрасива, но для деревенского доктора, в его
годы, это была бы прекрасная жена. Умница, такая добрая, чистая... Нет, это
не то, не то...
Пауза.
Я понимаю эту бедную девочку. Среди отчаянной скуки, когда вместо людей
кругом бродят какие-то серые пятна, слышатся одни пошлости, когда только и
знают, что едят, пьют, спят, иногда приезжает он, не похожий на других,
красивый, интересный, увлекательный, точно среди потемок восходит месяц
ясный... Поддаться обаянию такого человека, забыться... Кажется, я сама
увлеклась немножко. Да, мне без него скучно, я вот улыбаюсь, когда думаю о
нем... Этот Дядя Ваня говорит, будто в моих жилах течет русалочья кровь.
"Дайте себе волю хоть раз в жизни"... Что ж? Может быть, так и нужно...
Улететь бы вольною птицей от всех вас, от ваших сонных физиономий, от
разговоров, забыть, что все вы существуете на свете... Но я труслива,
застенчива... Меня замучит совесть... Вот он бывает здесь каждый день, я
угадываю, зачем он здесь, и уже чувствую себя виноватою, готова пасть перед
Соней на колени, извиняться, плакать...
Астров (входит с картограммой). Добрый день! (Пожимает руку.) Вы хотели
видеть мою живопись?
Елена Андреевна. Вчера вы обещали показать мне свои работы... Вы свободны?
Астров. О, конечно. (Растягивает на ломберном столе картограмму и укрепляет
ее кнопками.) Вы где родились?
Елена Андреевна (помогая ему). В Петербурге.
Астров. А получили образование?
Елена Андреевна. В консерватории.
Астров. Для вас, пожалуй, это неинтересно.
Елена Андреевна. Почему? Я, правда, деревни не знаю, но я много читала.
Астров. Здесь в доме есть мой собственный стол... В комнате у Ивана
Петровича. Когда я утомлюсь совершенно, до полного отупления, то все бросаю
и бегу сюда, и вот забавляюсь этой штукой час-другой... Иван Петрович и
Софья Александровна щелкают на счетах, а я сижу подле них за своим столом и
мажу, и мне тепло, покойно, и сверчок кричит. Но это удовольствие я
позволяю себе не часто, раз в месяц... (Показывая на картограмме.) Теперь
смотрите сюда. Картина нашего уезда, каким он был пятьдесят лет назад.
Темно- и светло-зеленая краска означает леса; половина всей площади занята
лесом. Где по зелени положена красная сетка, там водились лоси, козы... Я
показываю тут и флору и фауну. На этом озере жили лебеди, гуси, утки, и,
как говорят старики, птицы всякой была сила, видимо-невидимо: носилась она
тучей. Кроме сел и деревень, видите, там и сям разбросаны разные выселки,
хуторочки, раскольничьи скиты, водяные мельницы... Рогатого скота и лошадей
было много. По голубой краске видно. Например, в этой волости голубая
краска легла густо; тут были целые табуны, и на каждый двор приходилось по
три лошади.
Пауза.
Теперь посмотрим ниже. То, что было двадцать пять лет назад. Тут уж под
лесом только одна треть всей площади. Коз уже нет, но лоси есть. Зеленая и
голубая краски уже бледнее. И так далее, и так далее. Переходим к третьей
части: картина уезда в настоящем. Зеленая краска лежит кое-где, но не
сплошь, а пятнами; исчезли и лоси, и лебеди, и глухари... От прежних
выселков, хуторков, скитов, мельниц и следа нет. В общем, картина
