наглухо запертом доме, а убийца исчезает неизвестно как, не
кажутся такими уж невероятными в свете поразительных
событий, имевших место в Крэнстоне на морском побережье
Йоркшира. Житель этих мест полковник Дрюс убит ударом
кинжала в спину, и орудие убийства не обнаружено ни на месте
преступления, ни где-либо в окрестностях.
Впрочем, проникнуть в беседку, где умер полковник, было
несложно: вход в нее открыт и вплотную к порогу подходит
дорожка, соединяющая беседку с домом. В то же время ясно,
что незаметно войти в беседку убийца не мог, так как и
тропинка и дверь постоянно находились в поле зрения
нескольких свидетелей, подтверждающих показания друг друга.
Беседка стоит в дальнем углу сада, где никаких калиток и
лазов нет. По обе стороны дорожки растут высокие цветы,
посаженные так густо, что через них нельзя пройти, не
оставив следов. И цветы и дорожка подходят к самому входу в
беседку, и совершенно невозможно подобраться туда незаметно
каким-либо обходным путем.
Секретарь убитого Патрик Флойд заявил, что видел весь сад
с той минуты, когда полковник Дрюс в последний раз мелькнул
на пороге беседки, и до того момента, когда был найден труп;
все это время он стоял на самом верху стремянки и подстригал
живую изгородь. Его слова подтверждает дочь убитого, Дженет
Дрюс, которая сидела на террасе и видела Флойда за работой.
В какой-то мере ее показания подтверждает и Дональд Дрюс, ее
брат, который, проспав допоздна, выглянул, еще в халате, из
окна своей спальни. И, наконец, все эти показания совпадают
со свидетельством соседа Дрюсов, доктора Валантэна, который
ненадолго зашел к ним и разговаривал на террасе с мисс Дрюс,
а также свидетельством стряпчего, мистера Обри Трейла. По
всей видимости, он последним видел полковника в живых, -
исключая, надо полагать, убийцу.
Все эти свидетели единодушно утверждают, что события
развивались следующим образом: примерно в половине третьего
пополудни мисс Дрюс зашла в беседку спросить у отца, когда
он будет пить чай. Полковник ответил, что чай пить не
будет, потому что ждет своего поверенного мистера Трейла,
которого и велел прислать к себе, когда тот явится. Девушка
вышла и, встретив на дорожке Трейла, направила его к отцу.
Поверенный пробыл в беседке около получаса, причем полковник
проводил его до порога и, судя по всему, пребывал не только
в добром здравии, но и в отличном расположении духа.
Незадолго до того мистер Дрюс рассердился на сына, узнав,
что тот еще не вставал после ночного кутежа, но довольно
быстро успокоился и чрезвычайно любезно встретил и
стряпчего, и двух племянников, приехавших к нему погостить
на денек. Полиция не стала допрашивать племянников,
поскольку в то время, когда произошла трагедия, они были на
прогулке. По слухам, полковник был не в ладах с доктором
Валантэном, впрочем, доктор зашел лишь на минутку повидаться
с мисс Дрюс, в отношении которой, кажется, имеет самые
серьезные намерения.
По словам стряпчего Трейла, полковник остался в беседке
один, это подтвердил и мистер Флойд, который, стоя на своем
насесте, отметил, что в беседку больше никто не входил.
Спустя десять минут мисс Дрюс снова вышла в сад и, еще не
дойдя до беседки, увидела на полу тело отца: на полковнике
был белый полотняный френч, заметный издали. Девушка
вскрикнула, сбежались все остальные и обнаружили, что
полковник лежит мертвый возле опрокинутого плетеного кресла.
Доктор Валантэн, который еще не успел отойти далеко,
установил, что удар нанесен каким-то острым орудием вроде
стилета, вонзившимся под лопатку и проткнувшим сердце. В
поисках такого орудия полиция обшарила всю окрестность, но
ничего не обнаружила".
- Значит, на полковнике был белый френч? - спросил отец
Браун, откладывая заметку.
- Да, он привык к такой одежде в тропиках, - слегка
опешив, ответил Финз. - С ним там случались занятные вещи,
он сам рассказывал. Кстати, Валантэна он, по- моему,
недолюбливал потому, что и тот служил в тропиках. Уж не
знаю отчего - но так мне кажется. В этом деле ведь все
загадочно. Заметка довольно точно излагает обстоятельства
убийства. Меня там не было, когда обнаружили труп, - мы с
племянниками Дрюса как раз ушли гулять и захватили с собой
собаку, помните, ту самую, о которой я хотел вам рассказать.
Но описано все очень точно: прямая дорожка среди высоких
синих цветов, по ней идет стряпчий в черном костюме и
цилиндре, а над зеленой изгородью - рыжая голова секретаря.
Рыжего заметно издали, и если люди говорят, что видели его
все время, значит, правда видели. Этот секретарь - забавный
тип: никогда ему не сидится на месте, вечно он делает
чью-то работу, - вот и на этот раз он заменял садовника Мне
кажется, он американец. У него американский взгляд на
жизнь, или подход к делам, как говорят у них в Америке.
- Ну, а поверенный? - спросил отец Браун. Финз ответил
не сразу
- Трейл произвел на меня довольно странное впечатление, -
проговорил он гораздо медленнее, чем обычно. - В своем
безупречном черном костюме он выглядит чуть ли не франтом, и
все же в нем есть что-то старомодное. Зачем-то отрастил
пышные бакенбарды, каких никто не видывал с времен королевы
Виктории. Лицо у него серьезное, держится он с
достоинством, но иногда, как бы спохватившись, вдруг
улыбнется, сверкнет своими белыми зубами, и сразу все его
достоинство словно слиняет, и в нем появляется что-то
слащавое. Может, он просто смущается и потому все время то
теребит галстук, то поправляет булавку в галстуке. Кстати,
они такие же красивые и необычные, как он сам. Если бы я
хоть кого-то мог... да нет, что толку гадать, это
совершенно безнадежно. Кто мог это сделать? И как?
Неизвестно. Правда, за одним исключением, о котором я и
хотел вам рассказать. Знает собака.
Отец Браун вздохнул и с рассеянным видом спросил:
- Вы ведь у них гостили как приятель молодого Дональда?
Он тоже ходил с вами гулять?
- Нет, - улыбнувшись, ответил Финз. - Этот шалопай
только под утро лег в постель, а проснулся уже после нашего
ухода. Я ходил гулять с его кузенами, молодыми офицерами из
Индии. Мы болтали о разных пустяках. Старший, кажется,
Герберт, большой любитель лошадей. Помню, он все время
рассказывал нам, как купил кобылу, и ругал ее прежнего
хозяина. А его братец Гарри все сетовал, что ему не повезло
в Монте-Карло. Я упоминаю это только для того, чтобы вы
поняли, что разговор шел самый тривиальный. Загадочной в
нашей компании была только собака.
- А какой она породы? - спросил Браун.
- Такой же, как и моя, - ответил Финз. - Я ведь вспомнил
всю эту историю, когда вы сказали, что не надо обожествлять
собак. Это большой черный охотничий пес; зовут его Мрак, и
не зря, по-моему, - его поведение еще темней и загадочнее,
чем тайна самого убийства. Я уже говорил вам, что усадьба
Дрюса находится у моря. Мы прошли по берегу примерно с
милю, а потом повернули назад и миновали причудливую скалу,
которую местные жители называют Скалой Судьбы. Она состоит
из двух больших камней, причем верхний еле держится, - тронь
- и упадет. Скала не очень высока, но силуэт у нее довольно
жуткий. Во всяком случае, на меня он подействовал
угнетающе, а моих молодых веселых спутников навряд ли
занимали красоты природы. Возможно, я уже что-то
предчувствовал: Герберт спросил, который час и не пора ли
возвращаться, и мне уже тогда показалось, что надо
непременно узнать время, что это очень важно. Ни у
Герберта, ни у меня не было с собой часов, и мы окликнули
его брата, который остановился чуть поодаль у изгороди
раскурить трубку. Он громко крикнул: "Двадцать минут
пятого", - и его трубный голос в наступающих сумерках
показался мне грозным. Это вышло у него ненамеренно и
потому прозвучало еще более зловеще; а потом, конечно, мы
узнали, что именно в эти секунды уже надвигалась беда.
Доктор Валантэн считает, что бедняга Дрюс умер около
половины пятого.
Братья решили, что можно еще минут десять погулять, и мы
прошлись чуть подальше по песчаному пляжу, кидали камни,
забрасывали в море палки, а собака плавала за ними. Но меня
все время угнетали надвигающиеся сумерки, и даже тень,
которую отбрасывала причудливая скала, давила на меня как
тяжкий груз. И тут случилась странная вещь. Герберт
забросил в воду свою трость, Мрак поплыл за ней, принес, и
тут же Гарри бросил свою. Собака снова кинулась в воду и
поплыла, но вдруг остановилась, причем, кажется, все это
было ровно в половине пятого. Пес вернулся на берег, встал
перед нами, а потом вдруг задрал голову и жалобно завыл,
чуть ли не застонал, - я такого воя в жизни не слышал. "Что
с этой чертовой собакой?" - спросил Герберт. Мы не знали.
Тонкий жалобный вой, огласив безлюдный берег, оборвался и
замер. Наступила тишина, как вдруг ее нарушил новый звук.
На сей раз мы услышали слабый отдаленный крик; казалось,
где-то за изгородью вскрикнула женщина. Мы тогда не поняли,
кто это, но потом узнали. Это закричала мисс Дрюс, увидев
тело отца.
- Вы, я полагаю, сразу же вернулись к дому, - мягко
подсказал отец Браун. - А потом?
- Я расскажу вам, что было потом, - угрюмо и торжественно
ответил Финз. - Войдя в сад, мы сразу увидели Трейла. Я
отчетливо помню черную шляпу и черные бакенбарды на фоне
синих цветов, протянувшихся широкой полосой до самой
беседки, помню закатное небо и странный силуэт скалы. Трейл
стоял в тени, лица его не было видно; но он улыбался,
клянусь, я видел, как блестели его белые зубы.
Едва пес заметил Трейла, он сразу бросился к нему и
залился бешеным, негодующим лаем, в котором так отчетливо
звучала ненависть, что он скорее походил на брань. Стряпчий
съежился и побежал по дорожке.
Отец Браун вскочил с неожиданной яростью.
- Стало быть, его обвинила собака? Разоблачил Вещий пес?
А не заметили вы, летали в то время птицы и, главное, где:
справа или слева? Осведомлялись вы у авгуров, какие
принести жертвы? Надеюсь, вы вспороли собаке живот, чтобы
исследовать ее внутренности? Вот какими научными
доказательствами пользуетесь вы, человеколюбцы-язычники,
когда вам взбредет в голову отнять у человека жизнь и
честное имя.
Финз на мгновенье потерял дар речи, потом спросил:
- Постойте, что это вы? Что я вам такого сделал?
Браун испуганно взглянул на него - так же испуганно и
виновато люди смотрят на столб, наткнувшись на него в
темноте.
- Не обижайтесь, - сказал он с неподдельным огорчением.
- Простите, что я так набросился на вас... Простите,
пожалуйста.
Финз взглянул на него с любопытством.
- Мне иногда кажется, что самая загадочная из загадок -
вы, - сказал он. - А все-таки сознайтесь: пусть,
по-вашему, собака непричастна к тайне, но ведь сама тайна
останется. Не станете же вы отрицать, что в тот миг, когда
пес вышел на берег и завыл, его хозяина прикончила какая-то
невидимая сила, которую никому из смертных не дано ни
обнаружить, ни даже вообразить. Что для стряпчего, дело не
только в собаке: есть и другие любопытные моменты. Он мне
сразу не понравился - увертливый, слащавый, скользкий тип и
я вот что вдруг заподозрил, наблюдая за его ухватками. Как
вы знаете, и врач и полицейский прибыли очень быстро:
доктора Валантэна вернули с полпути, и он немедля позвонил в
полицию. Кроме того, дом стоит на отлете, людей там немного
и было нетрудно всех обыскать. Их тщательно обыскали, но
оружия не нашли. Обшарили дом, сад и берег - с тем же
успехом. А ведь спрятать кинжал убийце было почти так же
трудно, как спрятаться самому.
- Спрятать кинжал, - повторил отец Браун, кивая. Он
вдруг стал слушать с интересом.
- Так вот, - продолжал Финз, - я уже говорил, что этот
Трейл все время поправлял то галстук, то булавку в
галстуке... особенно булавку. Эта булавка напоминает его
самого - щегольская и в то же время старомодная. В нее
вставлен камешек - вы такие, наверное, видели - с цветными
концентрическими кругами, похожий на глаз Меня раздражало,
что внимание Трейла так сконцентрировано на этом камне. Мне
