что я думаю? Я думаю, что он сам отошел в сторону, что он сам
позволил убить себя. Почему? Потому что эти пришельцы сказали, что
они Обещанные. Мог ли он встать у них на пути?
Нлил откашлялся:
- Не спрашивай меня, о чем он думал.
- Я спрашиваю себя. Он не мог смотреть вперед. Но я вижу. Я
здесь. Я его глаза. Боги, боги, он умер, зная, что впереди ждет то, чего он
никогда не увидит и не поймет. Он уступил место тому, кто способен
понять. И теперь этот кел будет жить передо мноюЄ
- ~РасЄ~
Они сидели, молча глядя на темнеющие дюны.
Появился зверь, огромное теплокровное животное, покрытое
мехом. Он шел, переваливаясь с ноги на ногу и низко опустив голову. Он
как будто искал на земле что-то, но забыл, что именно. Рас с
отвращением смотрела на него, когда он подошел ближе. У Нлила
возникло неприятное ощущение в животе, когда он увидел могучие
мышцы и острые клыки - ядовитые, как предупреждал их Ньюн. Рас
выругалась, оттолкнув зверя, когда тот подошел слишком близко к ней.
Зверь внушал страх Нлилу. Кутат не рождал такого зверя, этого
кошмарного чудовища, полного жира и жидкости. В голодные дни Нлил
даже подумывал о том, чтобы убить его, но мысль о возможности съесть
теплокровное животное приводила его в ужас, вызывала тошноту. Оно
напоминало ему о каннибализме.
Еще один удар нового кел.
- Уходи,- сказал он Рас, и когда она замешкалась, добавил: -
Уходи быстрее.
Она кивнула, поднялась с камня и быстро растворилась в темноте.
Зверь пошел было за ней, но потом фыркнул и вернулся. Затем он
безошибочно отыскал в песке песчаную звезду и с громким хрустом съел
ее. Присутствие дуса как-то гипнотизировало Нлила, притупляло все его
чувства, обволакивало голову туманом.
- Нет! - громко сказал Нлил и действие гипноза кончилось.
Тишина, как внезапная обнаженность, окружила его. Маленькие
блестящие глаза смотрели на Нлила.
- Иди прочь,- сказал Нлил, но зверь - дус - не двинулся с места.
Нлил смотрел на приближающегося Ньюна, который выглядел очень
уставшим, более уставшим, чем обычно после охоты. Нлил должен
подать сигнал этому кел, чтобы тот просто шел в лагерь, что он
последний.
Но он не сделал этого. Он остался сидеть.
- Кто-нибудь не вернулся? - спросил Ньюн, тяжело дыша. Он
говорил с сильным акцентом, так как совсем недавно выучил язык
племени. До этого он говорил на халари.
- Нет,- ответил Нлил, поднимаясь.- Ты - последний. Я пойду с
тобой.
Дус поднялся и потерся о ноги Ньюна. Нлил предусмотрительно
перешел на другую сторону.
- Ты далеко ходил,- оказал Нлил.
- Да,- ответил Ньюн, не оборачиваясь.
- И Рас тоже.
Это остановило его. Ньюн повернул лицо, закрытое вуалью к
Нлилу.
- Ты посылал ее?
- Нет.
- Она хочет ссоры. Это так, кел Нлил?
- Возможно. Она может просто хочет узнать, куда ты ходишь.
- И это возможно. Прошу тебя - вмешайся.
Это был не тот ответ, который Нлил хотел услышать. Он положил
руки на пояс так, чтобы было видно, что они далеко от оружия, что он не
ищет ссоры.
- А я прошу тебя, кел, будь к ней терпим.
- Я делаю, что могу.
Нлил посмотрел на него, на знакомые знаки Чести, которыми
была украшена его мантия. Нлил ненавидел его. Дус прижал уши и издал
зловещее рычание. Но он сразу же успокоился, когда Ньюн погладил его.
- Я мало что могу сказать Рас,- наконец проговорил Нлил.-
Лучше ты поговори с ней, если хочешь. Я не могу.
Кел ничего не ответил. Только повернулся и пошел вниз по
песчаной тропе к лагерю. Дус трусил за ним.
- Яй! - рявкнул Ньюн и дус сразу сошел с тропы и побрел в
сторону. Он никогда не заходил в лагерь.
Нлил остался сзади, чувствуя себя таким же покинутым, как и дус.
Он побрел за прямой фигурой Ньюна.
- Скажи часовому, что мы пришли,- повернулся к нему Ньюн.-
Давай твою сумку. Я отнесу.
Нлил молча снял свою сумку с плеча и передал ее Ньюну. Сам он
сошел с тропы и стал подниматься к камням.
Это был разумный приказ. Если бы приказал Мераи, то Нлил
воспринял бы его как должное, а сейчас он старался погасить в себе
возрастающий гнев. Может, он хочет объявить мою добычу своей? И все
же он оказал ему услугу, предложив отнести тяжелую сумку. Так было
всегда между ними - самые простые слова, обычные отношения между
ними содержали в себе что-то скрытое. Но ни тот, ни другой не хотели
вытаскивать это скрытое наружу ради спокойствия племени.
Но РасЄ Рас совершала медленное самоубийство. Ее глаза
постоянно смотрели на Нлила - глаза Мераи.
А ведь он всего лишь Нлил Сошиль, рожденный в касте кат -
конечно, это не постыдно, но и чести большой в этом нет. В нем не было
ничего особенного. У него было только искусство владения оружием и
тупое подчинение Закону кел - все, что удовлетворяло Закон, было
правильно.
И еще никогда у него не возникало сомнений по этому поводу.
Никогда, до этого времени.
Ньюн замедлил шаг, приближаясь к лагерю. Он смотрел на мри.
Рас не ждала его. Интересно, где она. Хотя она и сумасшедшая, но не
настолько, чтобы сидеть в темноте. Он снял обе сумки с плеча и
направился в тень скалы.
Это было место, которое могло предоставить ему укрытие и не
только ему, но и всем мри от людей. Река, которая раньше протекала
здесь, вымыла в скалах целый лабиринт пещер и переходов. Конечно, во
время песчаных бурь здесь было очень плохо - весь лабиринт продувался
насквозь. А поэтому старики возражали против того, чтобы
обосновываться здесь. Но он настоял на своем. Мри Кесрита знали, что
такое бомбежка с орбиты, но они знали и то, что враг имеет средства
обнаружить их с воздуха. Поэтому только пещеры могли укрыть их от
всевидящих приборов. Внутри горы находились раздельные помещения
для всех каст - сен с госпожой на севере, кел - на юге, поближе ко входу,
чтобы вовремя встретить врага. И в самой дальней пещере дети и их
воспитатели. Это было самое укрепленное место, потому что
большинство детей они потеряли в Ан-Эхоне и его руинах.
Один удар сверху, только один удар и они все погибли. Ньюн
очень боялся этого.
Ньюн пришел в пещеру, которая служила холлом для кел. Во
мраке поблескивало оружие и знаки Чести. Темные лица еле виднелись в
свете костра. Один из кел, который еще не имел боевых шрамов и чьей
обязанностью было принимать трофеи от остальных кел, подошел к
нему. Его звали Таз и Ньюн сбросил обе сумки в его руки.
- Моя и Нлила. Отнеси это кат.
Глаза его отыскали Рас, стоявшую там среди кел,
приветствовавших его. Он обвел взглядом ее, остальных и, сняв вуаль,
повернулся к трем камням, символизирующим святыню. В холле пахло
смолистым дымом, который заменял им благовония. Постояв немного,
он прошел к костру и опустился около него. На кожаном покрывале
стояла его доля еды: смесь мякоти трубчатого дерева и мяса, причем,
мяса было совсем немного. Бывали дни, когда охота была неудачной и
им приходилось голодать. Он ел при полном молчании остальных кел.
Появился Нлил, сел рядом, взял свою долю.
Вскоре начался разговор, обсуждение мелких вопросов - обычный
разговор людей, которые постоянно живут вместе. Ньюн сидел молча,
глядя в огонь. Болтовня текла мимо него, не задевая его. Он не принимал
участия в разговоре. Он едва знал их имена; их старые шутки,
основанные на неизвестных ему событиях, не смешили его. Он был
далеко отсюда, и кел знали это.
Он вспоминал, когда позволял себе это. Память возвращала его в
Дом, где жили кел, его друзья. Он вспоминал корабль. Воспоминания
причиняли ему боль, и он не часто позволял себе это. Это очень мудро,
подумал он, что Закон запрещает вспоминать, приказывает забывать
каждое путешествие между мирамиЄ даже приказывает забывать старый
язык и старые мысли. Он ушел во Мрак и вернулся в мир, где говорят на
халари, где нет прошлого.
Забывать должны все, кроме сен. В этом была мудрость народа.
Помнили только члены касты сен. Все остальные забывали. Им не
оставалось ничего, кроме легенд.
Звуки их голосов давили на Ньюна, как тишина. Он поднял глаза,
посмотрел на них, на Нлила, на нескольких выживших высокого ранга -
мужей госпожи.
- Мы,- начал он и тут же воцарилась тишина.- Мы должны
обсудить один вопрос. Наши припасы остались в Ан-Эхоне. И что мы
должны сделать?
- Пошли нас,- воскликнул один из кел, и голоса поддержали его.-
Да. День за днем мы перенесем их сюда.
- Нет,- коротко сказал он.- Это не так просто. Слушайте меня.
Когда нога ступит на развалины Ан-Эхона, бог знает, что ждет там кел.
Может быть, там корабли. Может, весь город просматривается. И не
только глазами. Может, все завалено обломками и нас могут заметить.
Когда мы выйдем из укрытия. Тогда то, что обрушилось на Ан-Эхон,
обрушится на нас. Нам нужны припасы. Мне больно смотреть на
страдающих детей. Я согласен с вами: оставаясь здесь мы не дождемся
ничего хорошего. Однако я предпочитаю, чтобы между нами и врагами
оставался камень. Я думаю над тем, что надо было бы двинуться дальше.
- Не наша территория,- возразил Серас, старейший из мужей.
- Тогда мы захватим ее,- резко ответил Ньюн.
Смешение племен, смешение святыньЄ вода и масло. В этом не
было ничего хорошего. Он смотрел на их лица и читал неодобрение,
которого и ожидал.
"Ты не можешь хорошо управлять одним племенем,- думали они.-
Почему ты решил, что справишься с двумя?"
- Слово госпожи? - спросил Серас.
Это тоже был вызов.
- Я еще не говорил с ней. Только собираюсь.
- Поговори,- сказал Серас.
Наступила тишина. Ни предложение, ни высказанное мнение.
Лица, украшенные шрамами, смотрели на него, чего-то ждали. Он
подумал, не вызвать ли их на дискуссию, но понял, что ответом будет
только молчание. Он поднялся, поправил мантию и пошел между ними.
Все поднялись, демонстрируя свое уважение, которое должны были
испытывать, но никогда не испытывали. Ньюн понимал это, как
насмешку над собой.
Сейчас, когда он уйдет, они будут говорить. Руководили ими Нлил
и Серас. Ему они только подчиняются. Он накинул вуаль, пошел в
темноте по узкой тропе, огибающей утесы. Сюда даже не проникал свет
звезд. Мри воздвигли здесь горы песка, который постепенно
перемещался под ветром с шипящим шепотом. Он прошел между
песчаной горой и утесом, защищая лицо от сильного ветра, смешанного
с песком. Хорошо, что он не привел его сегодня в холл. Неприязнь к нему
кел и так слишком велика.
Он обернулся назад, наполовину ожидая увидеть Рас. Ее не было.
Обогнув утес, он прошел по открытому месту, где росли трубчатые
деревья. Отдельные сегменты дерева были толщиной с туловище
человека. Благодарение богу, что они росли здесь. По крайней мере, они
не испытывают нужды в воде. Хоть в этом им повезло.
Слабый свет показался у входа в пещеру сен. Сен в золотых
мантиях, сидящие у входа, подняли головы и торопливо поднялись,
приветствуя первого из кел. Он прошел дальше, в освещенную лампой
пещеру, где сидели старейшие, погруженные в вечернюю молитву. Ньюн
снял вуаль, чтобы не оскорблять старейших и остановился. Один из сен
поднялся и прошел в глубь пещеры. Вскоре он вернулся, показав жестом,
что Ньюн может войти.
Он прошел по темному коридору и вошел в круглую пещеру, где
вокруг сложенных камней сидело несколько сен. На камнях в белой
мантии сидела Мелеин. Она никогда не носила вуали. Мать племени,
госпожа, хранительница тайн, святыни.
"Сестра",- подумал Ньюн. Всегда, видя ее в белой мантии,
окруженную сен в золотых мантиях, он вспоминал о своем родстве с ней.
Она попросила остальных удалиться, подозвала его. Ньюн
склонил голову, когда сен проходили мимо, а затем сел возле ее ног.
- Ты выглядишь усталым,- сказала Мелеин.
Он пожал плечами.
- Тебя что-то тревожит?
- Госпожа, твой кел не считает это место безопасным.
- Есть другое место?
- Другое место нужно захватить. Это мы и собираемся сделать.
- Кел согласны?
- ИЄ святыниЄ Те, что мы оставили в городе. Я думаю, что если
