его...
Среди множества голосов он услышал и ивешкин: "Петр, Петр, ты нужен
мне, Господи, как ты нужен мне..."
Тогда банник повел себя по-иному. Петр почувствовал боль,
почувствовал, как сердце Змея забилось в дикой панике. Банник сорвался с
того места, где он был, и неожиданно вырос прямо перед ним, лицом к лицу.
Его дикие глаза светились, руки с ногтями в виде когтей тянулись к нему, и
щелкали острые, словно у крысы, зубы...
Он ударил его, вырываясь прочь из хватавших его когтей, слыша
пронзительный крик Ивешки, и желая только одного: чтобы банник отпустил
его.
Громыхнул гром. Недалеко от него загорелось дерево, в которое ударила
молния.
В какой-то момент он не мог слышать и видеть ничего, кроме очертаний
встающего на дыбы Волка. И единственная мысль мелькнула у него: "Моя жена,
черт побери! Ивешка делает это!"
"Черт побери, ведь она единственная наша надежда, единственная
надежда..."
И он побежал, ослепленный, в направлении этой черной тени, которую
все еще хранили его глаза, и обрезал мечом привязь с которой норовил
сорваться Волк.
Он выронил меч: теперь ему были нужны обе руки, чтобы удержать Волка.
Он намотал веревку на руку, подтянулся, чтобы ухватить свободной рукой
Волка за гриву и, подбросив себя вверх, в том направлении, где на
мгновенье застыл Волк, оказался на его спине.
Он мало что мог разглядеть все еще слезившимися глазами, поэтому
пониже пригнулся к шее лошади, когда почувствовал, как ветки задевают его,
и дальше надеялся только на то, чтобы, дай Бог, Волк не оказался бы таким
же слепым, как и он.
Он знал, где она была. Волк мчался в этом направлении. Петр слышал
голос Ивешки, он знал, что она попала в беду и изо всех сил молил Бога,
чтобы у него в руках оказался меч, хотя руки у него были и так заняты, и,
придерживая Волка ногами, он мчался сквозь темный, покрытый туманом лес,
уговаривая свою жену:
"Черт побери, Ивешка, прекрати это, лучше выслушай меня, ты слышишь?"
28
- Петр! - закричал Саша. - Петр!
Небо с треском раскололось. Среди деревьев с воем пронесся ветер,
осыпая их сверху листьями. Черневог схватил Сашу за руку, пытаясь
остановить его, задержать, он не мог обойтись без его головы...
- У тебя нет выбора! - завопил он. - У тебя больше нет времени для
колебаний, парень! Решай, к кому ты присоединишься, ко мне, или вот к
этому! Ведь если он отдаст мое сердце в ее руки, ни у кого из нас вообще
не будет выбора! Помоги мне!
Саша повернулся на одной ноге и, вырвавшись от него, бросился сквозь
освещенные светом молний сумерки прямо к оставшейся лошади. Черневог же
пожелал "нет"...
Саша остановился и обернулся. Все звуки слились в сплошной
нечленораздельный хаос, обступивший их со всех сторон, в котором почти
потонуло ржанье рвущейся на свободу лошади... Саша послал желанье в ответ,
сопротивляясь его попыткам убедить себя...
Хаос и волшебство переплелись в лесной тьме... Дикие, словно
вырвавшиеся на свободу желанья взмывали вокруг, образуя почти ощутимые
стены...
Они хотели лишь его...
- Господи! - воскликнул Черневог, когда что-то белое легко опустилось
ему на лицо, хлопая по нему ледяными крыльями. Саша подхватил лежавший на
земле меч и сделал знак Черневогу.
- Иди же, помоги мне! Ради Бога, помоги мне!
- Мы уже ничего не сможем сделать! - закричал Черневог. - Черт
возьми, он отдал Драге все, что она хотела, и теперь колдовство не поможет
мне! Будь со мной, парень, присоединись ко мне, или я присоединюсь к ней,
и тогда, где окажешься ты, где тогда мы будем искать наши надежды?
Саша чуть прищурился от сильного ветра, прикрыл глаза рукой и
закричал:
- Я отправляюсь вслед за ним! А ты можешь делать все, что хочешь,
Черневог!
Раздался новый раскат грома. Совсем рядом треснуло дерево, и горящие
обломки разлетелись по ветру. Лошадь вставала на дыбы, и ветки, к которым
она была привязана, трещали. Саша ухватился за ветку и разрубил привязь.
Черневог хотел, чтобы молнии падали где-нибудь еще, в другом месте.
Он хотел, чтобы Саша выслушал его. Он потерял уверенность во всем: теперь
он не знал, что именно разбудило его, как не знал и того, что именно
привело его сюда. Драга изменила привычные формы его собственного
волшебства, Драга использовала его...
- Идем! - закричал Саша, желая, чтобы он сделал это.
Но в этот момент рваная тень будто из воздуха выросла между ним и
Сашей, лицом к лицу с Черневогом, загораживая его вытянутыми руками. Он
хотел помочь, но тень хотела его, и этой тенью был он сам.
Он вспомнил ту ночь, когда пытался с помощью волшебства сделать себя
свободным...
То давнее желание не закончилось, его лишь порвала и исказила
Драга...
- Черневог!
- Все в порядке! - крикнул он Саше, взмахнул рукой и смахнул этот
обрывок безумных воспоминаний...
Тень, этот обрывок прошлого, исчез. Но Сова все еще оставалась там.
Она плавно скользила белым призраком среди бушевавшей стихии, пока
Черневог бежал к Саше. Саше же ухватился за гриву лошади, пожелал, чтобы
она стояла на месте как можно дольше, и медленно забрался на ее спину. Он
разворачивал ее из стороны в сторону, натягивая поводья, пока Черневог не
добежал до него... желая остановить его, желая сесть рядом с ним... но все
это хотело, как казалось Саше, то самое Нечто, которое все время было
рядом с ним.
Нечто хотело растолочь в порошок Драгу... оно видело молнии и
всадника на черном коне...
Нечто ухватилось за его протянутую руку, взобралось сзади него и
уселось верхом, как только Хозяюшка начала свой бег, и ухватилось за него,
когда лошадь вдребезги разбила попавшее ей под ногу сгнившее дерево, а
затем преодолела холм едва ли не за дюжину длинных прыжков.
Саша изо всех сил хотел догнать Петра, пока еще было не поздно.
Черневог предложил ему помощь. А что теперь он поднял на лошадь сзади
себя, и что именно сейчас вцепилось в его спину он не мог даже представить
себе.
Молнии с треском рассыпались по лесу, будто на мгновенье погружая его
в море яркого белого света. Огромная ветка упала на землю прямо перед
ними. Волк плавно перемахнул через нее и продолжал свой бег вдоль оврага и
дальше, по откосу, проскочив прямо между двух близко растущих деревьев,
одно из которых Петр задел ногой.
Он чувствовал, что его влекло желанье Ивешки. Он всей душой верил,
что это именно так: ведь это ее беспокойный голос выделялся из всего
многоголосья, стоявшего у него в ушах.
Молния выхватила из тьмы гребень откоса, и в следующую минуту Волк
уже спускался вниз по склону, широким прыжком миновал мелкий ручей и вновь
поднимался вверх. Молния ударила где-то сзади него, освещая кусты между
деревьев. Волк промчался прямо сквозь них, под самыми ветками, так что
Петр ухватился за его гриву, не выпуская поводьев из рук, и пригнулся как
можно ниже, пока ветки не пронеслись над ним, хлопнув его по спине.
Он отчетливо слышал сквозь треск ломающихся кустов волчий вой и
чувствовал, каким тяжелым шагом бежал теперь Волк. Впереди, в свете
молний, уже мелькала широкая поляна, а за ней, сквозь редкую полоску
деревьев, виднелся холм.
Все тем же тяжелым шагом они въехали на это открытое пространство,
оказавшись теперь прямо под открытым небом, где то и дело вспыхивали
молнии, и тут Волк, чуть скользя на влажной земле, неожиданно прижал уши и
остановился, покачиваясь, будто что-то невидимое удерживало его.
Ветер донес до них медвежий рев, и как только Волк повернулся, Петр
заметил движущуюся тень в том самом месте, где кончались деревья.
Последовал раскат грома, а Волк продолжал медленно поворачиваться, учуяв
зверя, теперь это уже не вызывало сомнений. Петр слегка ударил его, в
надежде заставить двигаться вперед, но тот только вздрогнул, сделал
несколько коротких шагов и повернул назад.
А прямо перед Петром стояла Ивешка, глядя на него снизу вверх.
Она произнесла чуть удивленно:
- Петр? - Но ему показалось, что в его голове одновременно прозвучала
едва ли не дюжина голосов. - Петр, слезай с коня и подойди, ты понимаешь
меня?
Разумеется, он хотел соскочить с коня. Он хотел спуститься вниз и
подойти к ней, если бы не та холодная пустота, обволакивающая его сердце,
которая шептала:
"Дурак, зачем ты веришь в благосклонность".
"Не верь тому, чего хоть раз коснулись руки Драги".
Ему казалось, что молнии, вспыхивающие прямо над его головой, бросают
ее из света в ночь.
- Ивешка, если ты смогла сделать все это, так теперь попробуй
остановить, - сказал он.
Пустота становилась все холоднее, и, казалось, что теперь холод
пронизал все его кости. Он не верил этому сердцу, и, неожиданно оказавшись
рядом с Ивешкой, перестал верить даже себе: ему не понравилась ни ее
холодность, ни тот взгляд, которым она встретила его.
Он вдруг испугался того, о чем может попросить спрятанное внутри него
чужое сердце, или заставит сделать, и стал разворачивать Волка назад.
За своей спиной он слышал призывный рев медведя и голос, очень
похожий на ивешкин:
- Дорогой зять, никто не причинит тебе здесь вреда. Слезай, слезай с
коня.
Хозяюшка бежала теперь не так быстро, нагруженная двумя седоками,
хотя с успехом преодолела и кусты и обломки веток, наваленные бурей прямо
на их пути. Ее поддерживали колдовские желания, и они же удерживали обоих
всадников на ее спине: Саша желал из всех сил, чтобы она сделала все, что
могла. У него было такое чувство, что Петр просто-напросто исчез из
окружающего мира, и не было ни единого намека на то, где он мог быть
сейчас. Ясно было лишь направление, в котором он поскакал, всего лишь
какой-то миг назад.
"Только ничему не верь!" - пожелал ему Саша. "Не верь и не надейся на
Ивешку, сейчас она ненадежна".
Черневог пытался объяснить ему, что ее сердце сейчас находится у
волков, а волки принадлежат Драге. Они разорвут его на куски, и оно уже
никогда не сможет вновь стать целым...
Хозяюшка бросалась из стороны в сторону и скользила по сырой земле,
едва не падая. Саша ухватился за ее шею, когда она выпрямилась, и пожелал
ей новых сил.
В свете молний что-то блеснуло на их пути, что-то черное и
движущееся. Оно вращалось, поднимаясь все выше и выше.
- Ну, ну, - сказало существо, все поднимаясь и поднимаясь над их
головами. Очередная молния осветила огромную блестящую голову и светящиеся
зубы. - Мой старый хозяин и мой молодой враг. Куда это мы направляемся,
м-м-м?
- Вперед! - во весь голос закричал Черневог, и лошадь, оттолкнувшись
задними ногами, понеслась из всех сил. Гвиур вытянулся прямо поперек ее
пути. Она перескочила через него, а Саша, вновь ухватившись за ее шею,
открыл рот, чтобы поглубже вдохнуть. Черневог обеими руками вцепился в его
кафтан. В следующий же момент, как только Хозяюшка перешла на свой широкий
шаг, их обоих дернуло назад, но благодаря удаче или желанию они все же не
свалились.
- Слезай, - сказала Драга, и сердце Черневога сжалось при звуках
этого голоса, приговаривая: "Нет, нет, ничему не верь".
Тогда из многоголосого хаоса до него вновь донесся голос Ивешки:
- Петр, все в порядке.
Он посмотрел в том направлении, откуда прозвучал этот голос, готовый
прислушаться к нему, почти моментально забыв, почему он оказался здесь,
если не по желанию Ивешки.
Но тут из тени деревьев показались волки. Они выскользнули словно
тени и теперь теснились у ее ног.
