устроенному Черневогом.
Но сейчас об этом нельзя было даже вспоминать.
Саша слышал, как лошадь издала короткое беспокойное ржанье, но
подумал, что ее вполне мог напугать шум от ударов веток о лодку или
хлопанье застрявшего среди кустов паруса. Он еще раз пожелал, чтобы Малыш
покараулил ее, а сам тем временем влез на ивовый куст и по нему, сквозь
темную завесу листьев, добрался до деревянного поручня лодки.
Он спрыгнул на палубу, и грохот от его приземления показался слишком
сильным для его собственных ушей. Он прошел мимо мачты прямо к маленькой
кладовке, остановился и посмотрел по сторонам, прислушиваясь к хлопанью
паруса и ударам веток о корпус лодки.
Ему хотелось узнать, по собственной ли воле покинула Ивешка лодку,
что означало само по себе, что она все-таки смогла пожелать себе
безопасности. И еще он рассчитывал, что на лодке могли оставаться хоть
какие-то запасы: они хранили здесь самое разное, даже яблоки, и вряд ли
Ивешка одна смогла истратить все это, не говоря уже о том, чтобы унести с
собой.
Поэтому кладовая была первым местом, которое следовало осмотреть,
хотя это и не означало, что он явился сюда только чтобы посетить это
приятное местечко и начать упаковывать вещи прямо в темноте, хотя ему
казалось пустой тратой времени пытаться ждать наступления рассвета, в то
время, когда где-то по-прежнему происходили непонятные пугающие события.
- Малыш? - прошептал Саша, думая, как было бы хорошо, если бы
Хозяюшка, с божьей помощью, смогла бы хоть несколько минут позаботиться о
себе сама, а Малыш появился бы здесь, рядом с ним, на палубе. Тогда Саша
чувствовал бы себя намного лучше, открывая дверь в кладовку.
Но Малыш не появился на лодке, хотя Саша и догадался, что тот по
крайней мере слышал его. С этим он откинул деревянную задвижку и резким
ударом распахнул дверь, надеясь, что если там что-то и пряталось, то
сейчас оно должно было наверняка произвести хоть какой-то звук.
Но кроме хлопков паруса над его головой да постукивания веток о лодку
никаких других звуков до него не доносилось. Он присел, так чтобы в
отраженном свете звезд можно было разглядеть открывшуюся перед ним
темноту, и осторожно продвинулся вперед, чтобы вытащить хранившиеся там
корзины.
Тут он услышал как за его спиной зарычал Малыш. Саша надеялся, что
это был именно он, и повернулся, опершись на колено. Он услышал звук
стекающей воды и, взглянув в этом направлении, увидел в свете звезд, как
что-то скользкое и темное поднималось все выше, а на уровне перил
разглядел усмехающиеся челюсти с рядами острых зубов.
- Так, так, - сказал водяной, - молодой колдун. А я частенько
вспоминал тебя.
Саша полез было в карман за мешочком с солью, который он всегда
держал там, и пожелал...
Но, нет. Он не смог пожелать всего, что собирался, а пожелал лишь,
чтобы водяной держался от него на расстоянии. Затем, очень медленно
поднимаясь на ноги, он задал встречный вопрос:
- Гвиур, а что ты думаешь о своем собственном времяпрепровождении
здесь?
- Я поджидаю, - немедленно признался тот. - Разумеется, поджидаю. И
вот ты здесь... Но где же твой приятель, м-м-м?
- Стой на месте!
- М-м-м-м. О, зато здесь есть лошадь, чудесная толстая лошадь.
Пожалуй, с нее я и начну.
- Стой, где стоишь!
- Стой, где стоишь... м-м-м-м... Сейчас я нахожусь в реке, и это моя
река, молодой колдун. В то время как ты просто-напросто нарушил границы и
вторгся на мою территорию, причем сделал это в полном одиночестве. Я верно
рассуждаю, молодой колдун? Дворовик не имеет никакой силы на воде, хотя ты
можешь пожелать, чтобы он попытался что-то сделать.
Это была очень скверная мысль. И этот факт лишь доказывал, что это
существо принадлежало к компании Черневога и, следовательно, теперь
Черневог мог доподлинно знать, где находился Саша.
Если только Гвиур был все еще на службе именно у Черневога.
23
Гвиур качнулся в сторону и заговорил очень вкрадчиво и тихо:
- Ты оказался прямо-таки в незавидном положении, молодой колдун, в
очень незавидном.
- Лучше скажи мне, где Ивешка? - прямо спросил его Саша и тут же
захотел, чтобы тот ответил ему.
Гвиур медленно наклонился в другую сторону и зашипел.
- Ах, так нам нужны эти прелестные косточки? Она отправилась
погулять.
- Куда?
Теперь Гвиур качнулся вперед, понемногу приближаясь к нему.
- Отойди назад! - прикрикнул Саша, замахиваясь на него рукой. Гвиур с
шипеньем отдалился.
- Как грубо, как невежливо, молодой колдун. Ты просишь у меня помощи,
а сам прогоняешь меня. Разве это разумно?
- С тобой - несомненно! Лучше последи за своим поведением. Расскажи
мне, куда она пошла. Скажи мне, где она!
- По крайней мере, она в безопасности, - раздался за его спиной голос
Черневога.
В тот же миг, без лишних раздумий, Саша бросился к двери в кладовку,
буквально вкатившись внутрь тесного помещения, захлопнул за собой дверь. В
этот момент лодка сильно качнулась, и затрещали поручни. При падении он
уперся плечами прямо в корзины, стоявшие около стены, и теперь ему ничего
не оставалось, как упереться ногами в дверь. Он изо всех сил желал, чтобы
дверь все время оставалась закрытой, а Хозяюшка уносила отсюда ноги, и как
можно быстрее...
Он слышал чьи-то шаги на палубе, слышал явно голос Черневога, совсем
рядом с дверью в кладовку:
- Это совершенно бесполезно.
Саша даже задрожал, лежа здесь, в полной темноте, на потрескивающих,
вот-вот готовых развалиться корзинах, упирающихся в стену кладовки, и
чувствуя, как покачивается дверь под ступнями ног, когда по ней наносят
очередной удар. Господи, он желал, он был готов бросить против этого все
силы волшебства...
Он слышал скольжение тяжелого тела, чувствовал, как раскачивалась
лодка, и даже мог разобрать шепот Гвиура, который доносился к нему
откуда-то сверху:
- Ну, ну, молодой колдун. Ты еще пожалеешь, что был так неучтив со
мной.
А затем он услышал голос Петра:
- Саша?
В какой-то момент он был готов поверить, что это и на самом деле
Петр. Но затем, вспомнив, где именно он оставил Петра, и осознавая, что
желания Черневога, если бы он на самом деле находился вот здесь, рядом с
ним, были бы во много раз сильнее, чем они чувствовались сейчас, он решил,
что нет, вряд ли Черневог смог так быстро отыскать его, и Черневог не
должен был бы во второй раз иметь дело с водяным...
- Саша? - вновь раздался голос, похожий на голос Петра. - Саша, я
попал в беду. Я действительно попал в ужасную беду. Неужели и здесь я не
получу никакой помощи?
Саша зажмурил глаза и еще сильнее уперся ногами в дверь. Он подумал,
прислушиваясь к тому, как скрипели доски под весом змеи: "Все это сплошная
ложь, все, что я слышу оттуда, ложь, от начала и до конца. Невероятно,
чтобы Петр мог оказаться здесь. Это всего лишь оборотень, вот и все. А
оборотни не могут рассуждать и думать сами по себе, они лишь заимствуют
чужие мысли, так же как и свой облик... Все это еще Ууламетс рассказывал о
них..."
- Саша! Саша, ради Бога, прошу тебя!
И больше ничего, кроме далекого эха. Да, он и не знает, что еще
следует сказать, и он не опасен до тех пор, пока кто-то не начнет
управлять им...
- Саша! Боже мой, Саша!
"Петр никогда бы не стал упрашивать меня открыть дверь, и Петр
никогда бы не стал вызывать меня отсюда, если бы снаружи на самом деле
была бы хоть какая-то опасность. Это всего лишь чертовски неуклюжий
трюк... Но оборотень не обладает рассудком, чтобы понять это. По своим
собственным представлениям, оборотень не чувствует ни своего облика, ни
своего разума..."
- Саша! - На этот раз он услышал, как кто-то пробежал по палубе, и
услышал, как Гвиур тяжело скользнул по доскам. После этого все стихло.
"Может быть, все-таки это Петр?" - подумал он, раздосадованный, что
ничем не может помочь происходящему за дверью. "Вот, черт возьми! Петр
надеялся получить помощь, отправляясь на эту лодку, а оказался прямо в
ловушке..."
Однако он быстро справился с этими ощущениями. Он попытался, чтобы
то, что он принимал за Петра, начало думать, но ничего не добился,
оказавшись в полном замешательстве. "Наверняка сам-то Петр сейчас где-то
спит", - успокаивал себя Саша, "и слава Богу, если это просто сон".
Он вновь услышал возню Гвиура и крики Петра:
- Саша, черт побери, сделай хоть что-нибудь, помоги мне!
Он продолжал упираться в дверь, в то время как маленькая кладовка
трещала со всех сторон под тяжестью водяного, не говоря уже о корзинах, к
которым он прижимался плечами...
Корзины...
Господи, как же он забыл про них.
Он потянулся рукой назад и начал рыться в темноте, напоминая сам
себе: "Вот дурак, ну и дурак! Сейчас нужны соль и сера..."
Но в ближайшей корзине ему попалась лишь одежда. Он проверил
следующую, выгнув спину и напрягая ноги. В ней он нащупал заткнутые
горшки. Он вытащил их и начал открывать один за одним. Майоран. Петрушка.
Чабрец...
- Ради Бога! Саша!
Розмарин...
- Саша!
На него высыпалась мука... Он отбросил горшок и потянулся за
следующим... открыл пробку...
- Саша!
Соль...
Он осторожно подтянул ноги, повернулся, и не выпуская горшок из рук,
проскользнул к открывшейся двери и выбрался на палубу прямо под нависшую
над ним пасть Гвиура. Саша проломил пошире дырку в глиняной пробке на
горшке и швырнул раскидистое соляное облако в морду змеи. Соль рассыпалась
и вокруг того места, где стоял Петр с выражением страха на лице.
Гвиур зашипел и бросился назад в воду, едва не перевернув лодку,
увлекая за собой обломки поручня.
А то, что совсем недавно было Петром, уже стекало мелкими лужами по
палубе прямо к борту, будто разлитые чернила.
Саша тяжело опустился на палубу прямо там, где стоял, не выпуская из
рук полупустой горшок. Вокруг него белела рассыпанная по палубе соль,
медленно исчезающая в лужах воды, которую оставил на палубе водяной.
Саша трясло: он был не в силах ни унять дрожь в коленях, ни сжать
постукивающие зубы.
"Ну вот, все и закончилось", - уговаривал он себя, - "наконец-то
закончилось". Он надеялся, что с Хозяюшкой ничего не случилось, и Малыш
по-прежнему был рядом с ней.
А больше всего он надеялся, что Петр был жив и невредим. Но сейчас он
не мог заставить себя думать о нем.
Но тут же вспомнил о том, как он только что пытался отыскать его в
окружавшем мраке, и подумал, что до сих пор оборотни принимали облик лишь
умерших людей, а не живых. Петр же не отвечал ему, как он ни старался
услышать его.
Зубы его продолжали постукивать. Он продолжал уговаривать себя, что
оборотни появляются из мира волшебства и могут принимать любой облик,
какой захотят, и делают это совершенно случайно.
Гораздо большая опасность состояла в непосредственном соприкосновении
с чем-то подобным. Он постарался освободиться от этих мыслей и заняться
лошадью.
Она была достаточно далеко от лодки, стоя по колено в воде. Он
успокоил ее, уговаривая, что рядом с ним ей будет безопасней. Он хотел,
чтобы она наконец вернулась назад, поскольку все страшное было уже позади,
и хотел, чтобы Малыш помог ему убедить ее в этом. Но вместо этого Малыш
совершенно неожиданно появился на палубе. На этот раз он был ужасно
огромный и страшно разгневанный.
- Иди, поищи Хозяюшку, - пробормотал ему Саша. - Сейчас все спокойно:
