его взгляд вернулся к Китану и Хитару. Хитару задумался, Китан откинулся на
спинку кресла с отрешенным взглядом и пошевелил рукой, делая какой-то
неопределенный жест. Священник отступил, молчаливый и несчастный, и
Байдарра медленно повернулся к Вейни -- во всех его движениях чувствовалась
старость и казалось, что какая-то горечь запечатлелась в его бледных глазах и
затрудняет движения его губ.
-- Нхи Вейни,-- сказал он спокойно,-- желаешь ли ты ответить хотя бы
на один из вопросов, которые тебе задали мои сыновья?
-- Нет,-- ответил Вейни, больше беспокоясь о людях за спиной в
демонских шлемах, чем о толпе. В Эндаре-Карше следовало избегать кваджлов,
бояться любого упоминания о них. Но здесь кваджлы властвовали. Он
вспомнил двор, где жили люди, настоящие люди, которые кричали и пытались
дотянуться до них и которые все-таки доверились кваджлам.
-- Если вы действительно ищете убежище,-- сказал Байдарра,-- вы
будете его иметь. Еда, одежда, все, что вам необходимо. Охтидж-ин даст вам
приют.
-- И откроет утром ворота? -- спросил Вейни.
Лицо Байдарра было непроницаемым.
-- Мы озадачены,-- сказал Байдарра.-- И до тех пор, пока мы
озадачены, наши ворота будут закрыты. Сомнения, возможно, будут быстро
разрешены. Мы поищем на дорогах ту леди, о которой вы упомянули. А вы
будете иметь приют на ночь.
Вейни поклонился самым вежливым способом.
-- Я благодарю вас, милорд Байдарра,-- сказал он почти беззвучным
голосом.
Они опять пошли через открытый коридор, все еще в сопровождении
стражи. Вейни держал Джиран радом с собой, чтобы стража не разлучила их.
Джиран казалась бездыханной и едва понимала, что происходит. Вокруг
сновали суетливые слуги, одетые в коричневое, с подносами и постельным
бельем в руках. У каждого из них был темный шрам на правой щеке. И Вейни
понял, что это были шрамы от ожога на живом теле, знак, отличавший
домашних слуг от толпы снаружи. Гнев закипел в нем от того, что лорды в
Охтидж-ине могли метить людей, словно это были души, предназначенные
служить им в замке. А люди пошли на это, только чтобы избежать нищеты,
царившей снаружи. Возможно, это убило в них все человеческое.
Спираль сделала зигзаг, они прошли по прямому коридору и вышли на
другой виток, который вел снова вверх, и оказались в одной из внешних башен.
Перед ними распахнулась дверь в скромный холл, где в очаге весело плясали
языки пламени. Он был застелен коврами и отделан деревом, посередине стоял
длинный стол, покрытый льняной скатертью. Слуги, склонив головы,
торопились на скользящих ногах покинуть комнату, подгоняемые командами.
Стража исчезла и двери закрылись. Снаружи упал засов, отдаваясь
эхом -- неприкрытая правда гостеприимства кваджлов. Вейни с негодованием
посмотрел на деревянную дверь, страх и гнев одновременно вскипели в нем и
комок подступил к горлу. Но он обнял дрожащие плечи Джиран и подвел ее к
очагу. Он усадил ее там, где она могла прислониться к камням. Ее голова
поникла, она вся дрожала. Наконец-то долгожданный отдых. Но чувство
голода все еще беспокоило его, а вид еды и напитков был слишком
соблазнительным. Он принес поднос с мясом и сыром и сел рядом с Джиран.
Его руки тряслись от усталости и возбуждения, и он положил их на камни,
встав на колени перед очагом. Он налил две пенящиеся чашки и вложил одну из
них в безжизненную руку Джиран.
-- Пей,-- сказал он горько.-- Мы достаточно заплатили. Им нет смысла
отравлять нас.
Она подняла обе руки и сделала большой глоток из чашки. Он
отхлебнул питье, чувствуя кислый вкус, но влага эта действовала
успокаивающе. Джиран опустошила свою, и он налил ей еще.
-- О, лорд Вейни,-- сказала она наконец, и ее голос был таким же
хриплым, как и у него.-- Это ужасно! Это ужасно! Это даже хуже, чем крепость
Бэрроу! Лучше бы мы погибли.
Убежище, к которому стремились хию, связывая свои надежды с землей
обетованной, плодородной и солнечной землей, дарующей жизнь. Жестокий
финал.
-- Если у тебя будет возможность,-- сказал он,-- беги и смешайся с
людьми во дворе.
-- Нет,-- сказала она в ужасе.
-- Там, снаружи, еще есть надежда. Посмотри на тех, что прислуживают
здесь. Разве ты не видела? Лучше быть во дворе. Послушай меня -- ворота могут
открываться в течение дня. Они обязательно должны открываться. Ты пришла
по дороге, и ты можешь вернуться по ней. Возвращайся в Хиюдж. Возвращайся
к своим родичам. Тебе нет места среди кваджлов.
-- Полукровки,-- сказала она и сухо сплюнула; взъерошила свои
слипшиеся волосы, ее желваки заходили.-- Они лишь наполовину люди, или
даже меньше. Я должна была бы относиться к ним так, как они сейчас
отнеслись к нам, если слухи о моей бабке правда. Мы были королями Бэрроу, а
полукровки были тогда попрошайками. Они были ненамного лучше, чем люди
из низины. Теперь мы обокрали наших предков, утащили все золото и продали
все полукровкам. Но я не поползу в эту грязь снаружи. Однако лорды, высокие
лорды, такие как Байдарра,-- они из древних,-- Байдарра и один из его
сыновей.-- Она дрожала.-- У них такая же кровь, как у нее, а вот священник...--
Она фыркнула и презрительно пожала плечами.-- Глаза у священника темные, а
волосы светлые, как и у остальных. Они не лучше, чем я, и я не боюсь их. Я не
пойду назад.
Все, что она сказала, он проглотил молча, с холодком в сердце; даже
маай претендовали на родство с кваджлами, и он не мог этого понять. Вейни
выругался и прислонился к камину. Положив голову на руки и уставившись в
огонь, он стал думать, что ему делать.
Ее рука легла на его плечо, мягко, пугливо. Жара стала обжигающей.
Он страдал, не желая думать о том, что его ждет.
-- Я не пойду назад,-- повторила она.
-- Нам надо уходить отсюда,-- сказал он, сознавая, что это невозможно,
но, быть может, обещания помогут ей обрести смелость. А еще он сказал это от
собственного страха, боясь, что она расскажет лордам Охтидж-ина все, что
знает: давая ей надежду, он словно бы покупал ее молчание.-- Только молчи
обо всем, и мы найдем, как выбраться из этого зловещего места.
-- Идти в Абараис,-- сказала она. Ее хриплый голос немного ожил.
Огоньки заплясали в ее глазах.-- К Источникам, к твоей земле, в горы.
Он лежал, думая, что они стали самыми большими врунами, каких
только можно себе представить. Он, который когда-то был дай юйо из
Мориджа и считал себя человеком чести. Он чувствовал себя виноватым,
вспоминая смелую выходку в главном зале и ругая себя за то, что Джиран
могла пострадать из-за него.
Он илин, связанный клятвой службы; и это главное, что она не знает,
иначе не доверила бы ему свою жизнь. Ему было стыдно за свое ничтожество.
Девочка предложила ему еду и вторую чашку напитка, сама с
аппетитом набрасываясь на пищу. Он ел только для того, чтобы набраться сил,
едва ощущая вкус еды и запивая ее большими глотками кислого питья.
Затем начал снимать с себя мокрую кольчугу и разбитые сапоги,
развязывать шнурки у горла, и вынужден был порвать некоторые из них, чтобы
расстегнуть пряжки на плечах.
Джиран встала, чтобы помочь ему снять давящую кольчугу.
Освобожденный от лишнего веса, он зарычал от удовольствия, способный
дышать. Затем снял холщовую безрукавку, промокшую от дождя и пота, всю в
кровавых подтеках.
-- О господи,-- с жалостью в голосе сказала Джиран. И, взглянув на
себя, он увидел, насколько его одеяние натерло кожу, в какие тряпки
превратилась его холщовая рубашка, какие рубцы остались там, где швы
терлись о тело. Он, потягиваясь, поднялся, собрал все тряпье и бросил его на
пол, дрожа от холода.
Среди одежды на столе он нашел несколько рубашек, сделанных из
мягкой тонкой материи. Ему непривычно было ощущать мягкое плетение
ткани, но он с благодарностью подумал о прикосновении чистого и сухого
материала.
Джиран подошла, выискивая среди подарков кваджлов что-нибудь для
себя. Она нашла подходящий балахон, коричневое белье, и замерла в
нерешительности, словно это были живые и враждебные вещи. Коричневые
одежды, такие, какие носили слуги.
Он с ругательством вырвал это из ее рук и бросил на пол. Она смотрела,
испуганная, маленькая и несчастная в своей мокрой одежде.
Вейни выбрал одну из юбок и пару рубашек.
-- Надень это,-- сказал он,-- ты будешь по крайней мере сухой.
-- Господи,-- сказала она с дрожью в голосе, прижимая предложенную
одежду к груди.-- Господи, не оставь меня в этом месте.
-- Иди переоденься,-- сказал он и отвернулся, не желая смотреть на ее
мучения. Вдруг Джиран и на него посмотрела с сомнениями, словно пытаясь
найти подтверждение той лжи, которую услышала от него.
Незамужние девушки в деревнях Эндара или Карша, случалось,
соединялись с юйо известных кланов. Крестьянские девушки надеялись
понести от хозяев и родить незаконнорожденных детей, чтобы впоследствии
жить в комфорте -- это было делом чести для юйо. При этом обе стороны
соблюдали свои обязательства, основанные на взаимном доверии.
-- Господин,-- сказала она через комнату.
Он посмотрел на ту, что все еще стояла в разорванных крестьянских
юбках, облепивших ее.
За дверью послышался грозный и воинственный шум толпы. Джиран
устремилась к ней.
Щелкнула задвижка. Вейни увидел, как дверь открылась и холодный
ветер ворвался в комнату, трепля языки огня. В коридоре стоял человек в
зелено-коричневом и опирался на длинный меч в ножнах, взирая на Вейни в
замешательстве.
-- Кузен,-- сказал Рох.
Глава 8
-- Рох,-- ответил Вейни и услышал движение слева. Джиран бросилась к
нему. Он не повернул головы, надеясь, что она останется нейтральна. Вейни
стоял в рубашке и штанах, а Рох был вооружен длинным мечом, который
держал в руке.
В комнате не было никакого оружия, ни ножа, ни железной утвари у
камина... В отчаянии Вейни раздумывал, чего стоят его собственные силы, силы
безоружного человека, против человека с мечом.
Рох еще сильнее оперся на рукоять меча и приказал охране,
толпившейся в коридоре, отойти. Они двинулись в сторону, и он сделал мирный
жест рукой.
Вейни не двинулся. Рох подбросил меч и перехватил его другой рукой.
Затем игривым движением кинул его на стол около двери и сделал несколько
шагов вперед, слегка прихрамывая и глядя с тем трезвым напряженным
выражением, которое было ему свойственно.
Его взгляд переметнулся от Вейни на Джиран, и он был совершенно
сбит с толку.
-- Девочка,-- сказал он с любопытством. Затем потряс головой и
направился к креслу, опустившись в него и положив локти на подлокотники.
Он тихо и невесело рассмеялся.
-- Я думал, что это Моргейн. Где она?
Этот простой вопрос сразу объяснил присутствие Роха в крепости
Охтидж-ин. Вейни повернул к нему лицо, благодарный случаю за то, что у него
есть возможность сразиться хоть с одним врагом, и желая, чтобы Джиран
молчала.
-- Она,-- сказал Рох,-- где-то здесь.
Это была наживка, которую ему хотелось проглотить: его сжигало
любопытство, что еще знает Рох. Он перекинул вес на другую ногу и заговорил,
сдерживая дыхание.
-- Похоже, что ты нашел здесь довольно радушный прием,-- холодно
ответил он Роху,-- среди существ, подобных тебе.
-- Да, я сделал их сговорчивыми,-- сказал Рох.-- И ты тоже мог бы, если
бы пожелал говорить с ними.
Вейни оттолкнул Джиран в сторону, в самый дальний угол комнаты.
-- Отойди,-- предупредил он ее,-- что бы ни случилось здесь, ты не
должна пострадать.
Но она не ушла, лишь съежилась от его грубости и смотрела на них,
поглаживая ушибленную руку.
Вейни подошел к столу, где лежал меч, ожидая, что Рох остановит его.
Но тот не сделал этого. Он взял меч обеими руками и вытащил его из ножен,
ожидая реакции Роха. Но Рох не двигался. Лишь искорка беспокойства
промелькнула в его карих глазах.
-- Ты лжешь,-- сказал Вейни.-- У тебя лишь облик моего кузена.
-- Ты не знаешь, что это не так,-- ответил ему Рох.
