его родной земли, хотя звук колокольчика и ласкал слух и был знакомым. Но
священник на этой серой, умирающей земле, где не было никаких признаков
жизни, был подтверждением того, что здесь есть люди. Вейни все еще боялся
войти внутрь, опасаясь, что лучники на стенах держат их под прицелом. Точно
также охранялись от всяких ночных гостей и границы Карша и Эндара. Вейни
держал руки на виду и пристально смотрел на священника.
-- Отец,-- сказал он охрипшим и слабым голосом, выдавая свою
тревогу.-- Отец, женщина на серой лошади, или на черной, а может быть,
пешком... Вы видели ее?
-- Нет,-- ответил священник,-- никого. Если бы какой-нибудь
путешественник проезжал мимо Охтидж-ина, мы бы знали об этом. Проходите
и чувствуйте себя как дома.
Джиран прошла вперед. Вейни почувствовал промелькнувшую тревогу
и приписал это своей измотанности. Все равно, было уже слишком поздно. Если
он побежит, то они легко настигнут его. В противном случае их ждут приют и
еда, и нужно быть сумасшедшим, чтобы отказаться от этого. Джиран тянула
его за руку, и он вошел в маленькие воротца, которые вели в пространство
между двумя стенами, из которых торчали факелы, а дождь барабанил по их
медным крышам.
Второй священник закрыл ворота на засов. И Вейни почувствовал
приступ нового недоверия -- к этим двойным воротам. Еще одна стена
защищала внутреннее пространство крепости Охтидж-ин. Второй священник
дернул за шнур, звоня в колокольчик, и мощные внутренние ворота открылись,
освещаемые факелами и заполненные вооруженными людьми. Копьеносцы
стояли под факелами с развевающимся на ветру пламенем, в доспехах и
вооруженные копьями с устрашающими зубьями. Они создавали ощущение
чего-то ужасно грозного в такой малонаселенной земле. Даже Джиран казалась
растерянной и держалась поближе к Вейни.
Священник опирался на посох, стиснув на нем кулак. Наконец он
отпустил его и сделал копьеносцам знак открыть проход внутрь крепости.
Джиран и Вейни увидели священников и копьеносцев со всех сторон, а также
толпу молчаливых мужчин и женщин, завернутых в драные плащи.
Спокойствие длилось недолго, затем начали раздаваться крики, кто-то
пробивался вперед, расталкивая других, руки тянулись сквозь ряды
копьеносцев, чтобы дотронуться до них. Джиран закричала, и Вейни прижал ее,
радуясь, что гротескно выглядящие воины с копьями все-таки охраняли их. Он
посмотрел в безумные глаза людей и открытые рты, выкрикивающие слова,
которых он не мог понять, ощутил их руки на своей спине и плечах. Копья
вонзались в истеричные лица, брызгала кровь. Вот как они поступали со своим
собственным народом.
Вейни взирал на происходящее в ужасе и проклинал себя за то, что они
пришли сюда. Их привели в центральное помещение, главную постройку
крепости. Сквозь дикие лица и тянущиеся руки Вейни увидел покрытые
пятнами плесени стены, а напротив жалкие обломки зданий с уродливыми
подпорами. Грязный двор был завален мусором, и трещины, заполненные
водой, и иссеченные дождем лужи заполняли пространство между камнями,
лежащими по двору. Рядом содержался скот: коровы и козы. Все помои из
амбара сливались во двор. В углу, около ступенек, по которым они
поднимались в хранилище, лежала какая-то груда шерсти, возможно мертвая
крыса или еще какое-нибудь разлагающееся животное, уродливо размытое
дождем. Видимо, простолюдины жили в таком страшном убожестве. Ни один
уважающий себя лорд в Эндаре-Карше не содержал бы так своих людей, не
допустил бы такого упадка, даже если бы его земля находилась в состоянии
войны.
Неразбериха царила в этом месте и нищета. И пока гости поднимались
по ступенькам, стража вынуждена была не один раз применять оружие. Еще
одни ворота с большой задвижкой и замком, охраняемые внутри, предстали
перед ними. Привратник впустил их внутрь. "Естественно,-- подумал Вейни,--
хозяин должен жить за цепью и железными решетками, если допустил такую
нищету для своих людей". И это, конечно же, не обещало никакой милости
странникам, если этот человек ничего не сделал даже для своих собственных
подданных. Вейни теперь желал бы никогда не видеть этого места, но решетки
поднялись и поглотили их, лязгнув за спиной.
Они оглянулись и увидели, как привратник водворяет на место цепь и
запирает ворота, блокируя их огромным бревном, а руки жителей по-прежнему
тянутся сквозь решетки и голоса что-то кричат им. Со страшным скрипом
открылись внутренние двери, и они увидели закругляющийся и уходящий вверх
коридор и священника с четырьмя копьеносцами, стоящими вдоль него с
факелами.
Они начали восхождение. Этот путь привел их к центральному залу, в
котором эхо раздавалось где-то наверху под куполом. Все место пахло как-то
прогоркло и затхло, как обычно бывает от мокрых камней и стоячей воды. Пол
коридора был неровным, потрескавшимся в нескольких местах, трещины в
стенах кое-как заделаны паклей.
Стражники шли рядом с ними: двое с факелами за спиной и трое
впереди, и тени их бежали по стенам. За их спинами стоял ужасающий шум
голосов, доносящихся от ворот. И по мере того, как они забирались вверх,
становились слышны звуки музыки, странной и дикой. Музыка делалась все
слышнее и сопровождалась жутким аккомпанементом железной поступи
вооруженных людей. Их обволакивал теплый воздух со сладким привкусом.
Джиран дышала так, словно она бежала, и Вейни тоже вдруг почувствовал
приступ сонливости от усталости, голода и неожиданной жары.
Он потерял бдительность и пришел в себя только тогда, когда
послышались мягкие голоса и музыка стихла. Золотые блестящие фигуры
мужчин и женщин застыли в полуобороте, высокие, худые, с серебристыми
волосами. Кваджлы. Джиран прижалась к Вейни, и ее присутствие успокаивало
его. Вдруг один из высоких бледных мужчин направился к нему, изучая его
спокойными серыми глазами. Прозвучал приказ на неизвестном языке. Стража
взяла Вейни за руки и повернула налево по направлению к следующей двери.
Другой бледный человек спокойно сопровождал их, и они прошли в соседнее
ярко освещенное помещение. Оно было меньших размеров, с пылающим
камином, у которого лежала белая собака, которая вскочила и начала неистово
лаять, и этот лай отзывался эхом и кружился по коридорам до тех пор, пока
один из стражников не заставил ее замолчать.
Опять заиграла музыка. Вейни смотрел вокруг себя, сравнивая нищету
людей, встретивших их около ворот, с роскошью и богатством, окружавшими
их здесь. Резное дерево, ковры, бронзовые лампы -- место, где собирались
лорды-кваджлы, сверкая украшениями, драгоценными камнями, разговаривая с
мягким странным акцентом. Трое из них прошли вперед и уселись в кресла за
длинным столом. Старый человек, одетый в зеленое с серебром, был тем
первым, кто взглянул на них. И Вейни принял его за лорда этого замка. По
правую руку от него сидел молодой человек в черном с серебром, по левую --
человек в голубом с зеленым, с фантастическими украшениями на одежде. Его
глаза очень странно, обволакивающе смотрели на Вейни.
Вейни перевел взгляд и почувствовал, как Джиран сделала шаг назад.
Ему хотелось немедленно бежать отсюда, несмотря на стражей, цепи и двойные
ворота. Джиран здесь не грозила опасность, в то время как с ним может
случиться все что угодно, если они узнают кто он и как сюда попал. Враги
Моргейн. Он пришел ее дорогой и сам отдал себя в руки ее врагов. И это был
конец. Они сидели, изучая его, шепчась на непонятном ему языке. Фигуры в
черном присоединились к бледной блистательной компании, сопровождаемые
вооруженными стражниками, и что-то зашептали сидящим лордам.
Священники здесь были на службе у кваджлов.
"Они потеряли своих богов",-- однажды сказала ему Моргейн. Вейни
стоял спокойно, прислушиваясь к дебатам и наблюдая. Священник на службе у
демона -- вот кому он поверил и в чьи руки себя отдал. Комната словно бы
отодвинулась от него; мягкий звук голосов, обсуждавших его, был похож на гул
пчелиного роя или на шум дождя. Он словно задремал, погрузившись в эти
звуки, пытаясь из последних сил не упасть без чувств.
-- Кто ты? -- резко спросил старик, глядя прямо на него, и он понял, что
к нему обращаются уже второй раз.
Если это настоящий лорд в собственном замке, то ему положено
согнуться перед ним в поклоне. Но он илин и должен только склонить лицо,
выказывая свое уважение к лорду. Однако на Вейни напал столбняк и он не мог
шелохнуться.
-- Лорд,-- сказал Вейни шепотом, который остался от его голоса,-- я нхи
Вейни из клана Кайя.-- Он притронулся к руке Джиран, которая прислонилась
к его руке,-- а она -- маай Джиран, дочь Эла, из крепости в Хиюдже. Она
говорит, что ваша крепость очень уважаемая, а также что здесь нам
предоставят приют на ночь и снабдят провизией, необходимой в пути.
Последовало молчание, младшие лорды переглянулись. Старый
улыбнулся улыбкой волка своими бледными и холодными, как у Моргейн,
глазами.
-- Я -- Байдарра,-- сказал старый лорд,-- хозяин Охтидж-ина.-- Жестом
направо и налево он показал на молодых людей, и один из них, в черном и
голубом, посмотрел на него пустыми и холодными глазами с какой-то
поволокой.-- Мои сыновья,-- сказал Байдарра,-- Хитару и Китан.
Он испустил длинный вздох, опять вздохнул, и улыбка застыла на его
лице.
-- Из Хиюджа,-- пробормотал он наконец.-- Говорят, что землетрясения
и наводнения обильно сеют смерть на вашей земле. Вы с холмов Бэрроу,--
сказал он Джиран.-- А вы -- нет.
-- Нет,-- согласился Вейни, не найдясь, что сказать. Акцент выдавал его.
-- Вы, наверное, далеко с юга,-- добавил Байдарра.
В комнате было очень жарко. Вейни знал, что лорд имеет в виду -- что
далеко на юге текут лишь реки и находится огромный холм с кольцом Стоячих
Камней, и ничего не ответил.
-- Кто он,-- неожиданно спросил Байдарра Джиран.
Вейни почувствовал, как ее рука сжалась. Крестьянская девочка,
босоногая, среди блистательных лордов. И ему вдруг показалось, что она
единственное человеческое существо среди них, среди этих священников, этих
богов, этой знати.
-- Он великий лорд,-- ответила она тихим голосом и с такой
интонацией, что на мгновение ее ответ показался ему опасной иронией. Но он
знал ее, а они нет. Байдарра посмотрел на нее долгим недовольным взглядом, и
Вейни сердечно благословил ее уважение к нему.
-- Незнакомец,-- неожиданно сказал Хитару, одетый во все черное.
Вейни понял, что именно беспокоит его в этом человеке -- глаза его
были темными, как у людей. Несмотря на белоснежные волосы, в его голосе и в
черных глазах не было никакой доброты.
-- Ты упомянул женщину,-- сказал Хитару,-- на сером или черном коне.
Кто она?
Сердце Вейни сжалось. Он стал искать ответ, проклиная себя за
поспешность, и в конце концов просто пожал плечами, отказываясь отвечать и
надеясь, что Джиран тоже откажется. Сейчас она могла делать вид, что она не в
курсе, но придет время, когда они будут спрашивать не только с помощью слов.
И тогда Джиран скажет все, что ей известно.
-- Почему вы здесь? -- спросил Хитару.
Мы ищем убежище от дождя, чуть было не сказал он. Но Джиран
неожиданно подала ему знак, и он сдержался.
-- Ты не кел,-- сказал с другой стороны Китан, с полуприкрытыми
затуманенными глазами, и его голос был мягок, как у женщины.-- Ты даже не
полукровка. А ведешь себя как один из южных королей. Это загадка, и она
интригует меня. Но если ты один знаток Источников, о путешественник,-- то
почему ты оказался у наших ворот, прося подаяния? Имеющие власть не
страдают от голода и одеваются лучше, чем ты.
-- Милорд,-- возразил священник.
-- Помолчи,-- ответил Китан тем же мягким голосом.-- Твое дело --
производить впечатление на толпу во дворе, человек.
Байдарра задумался. Затем встал на ноги, опираясь на одну из ручек
кресла. Он взглянул на священника, сжал губы, словно собирался что-то
произнести и раздумал. Он посмотрел на других лордов и охранников, затем
