движение, полагаясь на силу лошади, которая несла его. Теперь можно было
надеяться лишь на свои дрожащие мускулы, а неизвестные существа уже
поджидали его падения под темной поверхностью воды. Вейни брел вдоль
дороги, пытаясь найти хоть какие-то признаки земли, но затем решил: если
Моргейн идет по следам Роха, то ему лучше вернуться назад. Он отломил
изогнутую ветку дерева, обточил и окунул оба конца в грязь, оставив знак,
который любой из Эндара-Карша мог прочитать: "следуй", и подписался
знаком клана Нхи. Это сохранится до тех пор, пока воды не побегут опять. Еще
он подобрал камень и сделал отметину на дереве, стоящем у тропы. Он стал
придерживаться дороги, больше боясь потерять ее, чем быть обнаруженным.
Но наступил момент, когда силы его иссякли, у него вдруг перехватило
дыхание. Он прислонился к дереву и присел, осторожно дыша, чувствуя, что его
ребра словно бы сломаны. И страх опять стал переполнять его. Когда-нибудь
он узнает, что же произошло с ней. Затем он опять встал на ноги и пошел
дальше, уже ни о чем не думая. А потом было еще много таких моментов, когда
он не мог понять, что с ним. Наконец он дошел до места, где канал
заканчивался. Он в растерянности присел у края воды, пытаясь вспомнить, как
боролся, чтобы не утонуть, и силы оставили его. Бессонная ночь полностью
лишила его способности двигаться.
Вдруг на него упала тень, он услышал шуршанье ткани. С трудом придя
в себя, он увидел босые ноги и кусок коричневой юбки. В следующий момент
что-то ударило его по руке. Удар пришелся бы по голове, если бы его реакция
не была достаточно быстрой. Он бросился на нападающего, придавил его
весом, почувствовал человеческую плоть. Она присела, все еще пытаясь достичь
его лица, но он держал ее на расстоянии. Джиран. Он понял это, когда
вгляделся в ее лицо. У нее могли быть сведения о Моргейн. Но вдруг он
испугался, что убил ее, и стал трястись в отчаянии.
-- Где она? -- спросил он неузнаваемым шепотом.
Джиран сопела и боролась, не переставая бормотать, что ничего не
знает. Наконец он понял, что она говорит правду и, весь дрожа, разжал руки.
Когда он выпустил ее из своих объятий, она рухнула на грязный берег, тяжело
дыша.
-- Я не знаю, не знаю,-- продолжала она причитать сквозь слезы.-- Я
плыла до тех пор, пока не выплыла из течения. Вот и все.
У него появилась надежда, что Моргейн жива, потому что она умела
плавать. Ведь девочка выжила, и он тоже. Встав на ноги, он поднял
оброненный Джиран посох и с его помощью попытался нащупать дно. Глубина
была ему по пояс. Ощупывая дно посохом, он перебрался на другой берег.
Сзади раздался всплеск воды. Он повернулся и увидел Джиран,
пробирающуюся через канал вброд, с юбкой, развевающейся по течению. Она
боролась против течения, стоя в слишком большой для нее глубине.
Измотанная, достигла берега и начала на него забираться.
-- Отправляйся назад,-- сказал он хрипло.-- Иди домой, где бы ни был
твой дом. И считай, что тебе повезло.
Но она продолжала карабкаться вверх по склону. Все ее лицо было в
синяках, со свежими красными подтеками. Это сделала его рука. Волосы
свисали прядями. Она достигла подножья холма и закинула волосы за плечи.
-- Я иду в Шиюн,-- сказала она, с трясущимся подбородком.-- А ты иди
куда хочешь. Это моя дорога.
Он глянул в ее переполненные слезами глаза, ненавидя ее упрямство,
потерянный и отчаявшийся. Тишина вокруг и плеск бегущей воды могли кого
угодно свести с ума.
-- Если Абараис находится в Шиюне,-- сказал он,-- я тоже пойду этим
путем. Но я не намерен ждать тебя.
-- И не будешь ждать ее?
-- Она придет сама,-- сказал он и вдруг с невероятной поспешностью
пошел прочь.
С посохом идти было гораздо легче, и он не хотел расставаться с ним,
меньше всего заботясь о том, нужен ли он Джиран. Она шла босая, но боль его
собственных ног, стертых намокшими сапогами, была еще хуже. К тому же он
умудрился вывихнуть сустав. Он не подавал руки, чтобы помочь ей,
непрестанно мучился от боли и был в отчаянии. И в течение этого долгого пути
он все время думал о том, что у нее нет никакого повода желать ему добра.
Если он бросит ее, то она сможет найти его спящим и сделать то, что уже
пыталась. Он мог привязать этого ребенка к дереву и оставить на милость
наводнения, но честь дай юйо запрещала ему поступать так с человеком.
Иногда он смотрел на нее сверху вниз, желая, чтобы она вообще никогда не
рождалась, а когда она смотрела снизу вверх на него, он начинал нервничать
под этим упрямым взглядом. "Сумасшедшая,-- думал он,-- ее собственные
родичи выгнали ее, потому что она сумасшедшая. Какая другая девчонка
отважится пуститься в путь одна за каким-то чужим мужчиной?"
Но в конце концов он утратил бдительность и шел, уже не думая о том,
что случилось. Усталость ослабила его ноги так, что он едва не валился без
чувств. Джиран тоже еле держалась на ногах.
-- Мы должны отдохнуть,-- сказал он суровым голосом и так холодно,
как только мог.
Обхватив девочку за талию и не обращая никакого внимания на ее
яростное сопротивление, он стащил ее с дороги к корням деревьев, удобным для
отдыха и не таким холодным как камни. Она дрожала.
-- Я не причиню тебе вреда,-- сказал он,-- успокойся и отдохни.
На всякий случай все еще не отпуская ее, он прислонил голову к
торчащему из земли корню и закрыл глаза, пытаясь немного вздремнуть. Она
оставалась спокойно рядом с ним, и тепло их тел помогло им согреться.
Вейни проснулся от того, что у нее вырвался крик.
-- Успокойся,-- приказал он ей,-- успокойся.
Он рефлекторно сжал руку, затем ослабил ее, и чувство усталости стало
казаться даже исцеляющим, когда все ужасы оказались позади. Джиран
смотрела на него, положив голову ему на грудь. И, встревоженный ее взглядом,
он спросил:
-- Есть ли кто-то, кто беспокоится о тебе?
Девочка не ответила. Тогда он понял, что она не поняла его вопрос.
-- Мы должны были отослать тебя назад,-- сказал он.
-- Я бы не ушла.
Он поверил ей. Искренность в этом маленьком хриплом голосе была
абсолютной.
-- Ты сказала, что Хиюдж затопляется. Но это лишь предположение.
Здесь ты могла утонуть с таким же успехом.
-- Моя сестра уже утонула,-- ответила она.-- А я не собираюсь.
Дрожь пробирала ее, а глаза с ужасом уставились на что-то за его
спиной.
-- Хнот становится все сильнее, и луны, и приливы, а я не хочу видеть
это снова. Я не хочу быть в Хиюдже во время этого.
Ее слова взволновали его, хотя он не понимал их смысла. Ужасные
луны, при виде которых он, скорее всего, содрогнется.
-- А Шиюн? -- спросил он.-- Может быть, там еще хуже?
-- Нет,-- ее глаза встретились с его.-- Шиюн -- это то, куда идет золото,
где растут злаки, где никто не умирает от голода.
Он сомневался в этом, видя Хиюдж. Но он не задумывался о причине ее
иллюзий, поскольку была вероятность, что никто из них так и не узнает
правды.
-- А почему же отсюда ушли не все хию? -- спросил он.-- Не все твои
родичи?
Она нахмурилась, ее глаза затуманились.
-- Я думаю, они просто не верят, что это настанет. По крайней мере,
при их жизни. А может быть, для них вообще не имеет значения, когда придет
конец. Весь мир умрет, и воды поглотят его.
-- Но она...-- Блеск вернулся в ее глаза, вопрос задрожал на губах. Она
замолчала, боясь того, что он мог спросить.-- Она имеет власть над
Источниками?
-- Да,-- подтвердил он.
-- А ты?
Он неуверенно пожал плечами.
-- Эта земля,-- сказала Джиран,-- чужая для тебя.
-- Да,-- ответил он.
-- Точно так же пришли короли Бэрроу, и рассказывают, что за
Источниками лежат огромные горы.
-- На моей земле,-- сказал он, вспоминая с болью,-- были такие горы.
-- Возьми меня с собой.
Ее кулачок уперся ему в грудь, а глаза наполнились таким искренним
желанием, что было больно смотреть в них. И она дрожала у него в руках. Он
обнял ее за плечи, желая, чтобы то, о чем она его просила, стало возможным.
-- Я сам потерялся,-- без Моргейн.
-- Ты веришь, что она придет в Абараис? Туда, где Источник?
Он не ответил, только пожал плечами, не желая, чтобы Джиран знала о
них слишком много.
-- Зачем она пришла сюда? -- спросила Джиран на выдохе, и он
почувствовал напряжение в ее теле.-- Зачем она пришла?
В ее глазах чувствовались надежда и страх, которых он не понимал. Но
это притягивало его. Она предполагала, что спасение заключено в колдовстве
Врат, возможно, только для нее, а может быть, и для всей земли.
-- Спроси Моргейн,-- сказал он,-- когда мы встретимся. Что касается
меня -- я должен охранять ее и идти туда, куда идет она. Я не должен задавать
ей вопросов.
-- Мы называем ее Моргин,-- сказала Джиран,-- и Анхаран. Мои предки
знали о ней. И короли Бэрроу ждали ее.
Холод пронизывал его. Ведьма. Так называли Моргейн люди на его
земле. Она была все еще молода, в то время как в его мире прожили и ушли в
мир иной три поколения людей. И все, что ему было известно о ней, это то, что
она откуда-то пришла и что она не была человеческим существом.
"Когда это было?" -- хотелось спросить ему, но он не отважился. В
Эндар-Карш она пришла не одна, ее сопровождали соплеменники. Люди
считали ее кваджлом. Но она клялась, что она не кваджл. Он предпочитал не
верить легендам, считавшим ее бессмертной, и ему также не хотелось верить во
все зло, приписываемое ей. Он просто следовал за ней, не задавая вопросов, как
это делали и другие, теперь уже обратившиеся в пыль. Она говорила о времени
как о воде или о воздухе, так, словно была частью самой природы. Сердце его
переполнялось непонятным страхом, когда он начинал думать об этом.
Моргейн не знакомы эти земли, успокаивал он себя, потому что она
спрашивала Джиран о природе этих мест и, значит, нуждалась в проводнике,
рожденном в этом веке, потому что однажды в Эндаре она заблудилась в лесу,
который успел вырасти с тех пор, как она проезжала по тем краям в последний
раз.
-- Пора,-- резко сказал он Джиран.-- Пора идти.
С помощью посоха он встал на ноги и помог ей подняться. Девочка
выпустила его руки только, когда они снова вышли на дорогу. Теперь Джиран
смотрела на него по-другому, с надеждой. Он понял это с чувством вины. Она
взглядывала на него и время от времени машинально касалась ожерелья и
креста или притрагивалась к золотой птичке, которую он вернул ей.
Крестьянская девочка обладала кусочком золота, странно не сочетающимся с ее
грубым платьем и натруженными руками.
-- Мои предки,-- сказала она,-- короли Бэрроу.
-- Как называется ваше племя? -- спросил он ее неожиданно.
Ее глаза широко раскрылись.
-- Мы майжи,-- сказала она.-- Все умерли, остались только майжи.
Майжи. Маай. Маай и Яйла. Его сердце, казалось остановилось, а
рука упала с ее плеча, когда он вспомнил Моридж и свой собственный клан,
который был по крови враждебен ему. И исчезнувший клан Яйла, на смену
которому в Моридже пришли нхи.-- Маай Джирейн, дочь Эла,-- пробормотал
он, называя ее именем, которое было известно племени Эрд, некогда жившим за
горами, о котором при жизни самого Вейни уже почти все забыли.
Она молча глянула на него, босоногая, в платье из толстой шерсти. Она
не поняла, какая связь была между ним и маай и как это было связано с
Джиран, дочерью Эла. Враждебность по отношению к маай не имела никакой
силы здесь, против женщины на затопленных долинах Хиюджа.
-- Пошли,-- сказал он, крепче прижимая ее к себе.
Люди различных кланов заметно отличались друг от друга: кайя были
импульсивными, нхи очень упрямыми. Клан маай был скрытным и холодным.
И жестокость, которая преследовала его всю жизнь со стороны сводных
братьев, была от племени маай, и девочка эта была потомком маай.
Маай ненавидели его и долго ожидали момента реванша. Но он
отказался думать обо всем этом применительно к Джиран. Она была его
спутником на этой дороге, и лучше, чтобы она была союзником на пути,
