заплатили, мистер Эллиот.
- Сто тысяч, - сказал Эллиот охрипшим годовом. - Вы уверены, что это
подделка?
- Никогда нельзя иметь абсолютной уверенности, но таково мое мнение,
- спокойно ответил Экленд. - Полагаю, вы купили ее у Кендрика?
- Да.
- Кендрик разбирается в искусстве такого рода не так хорошо, как ему
кажется, - сказал Экленд. - Его могли обмануть. Даже некоторые из лучших
экспертов были обмануты работой Хэри, но я специализируюсь по Шагаллу и
убежден, что вещь не его, во всяком случае почти убежден.
Эллиот почувствовал, что у него на лбу выступает холодный пот.
- А нефрит, только не говорите, что и он поддельный.
- О, нет. Это прекрасная коллекция. Я предложил бы вам за нее
двадцать тысяч.
- Вы можете что-нибудь дать мне за этого Шагалла? Экленд покачал
головой.
- Он мне не нужен. Такая картина может навлечь на меня неприятности.
- А остальное?
- Ничего особенного, но если вы хотите избавиться от всех картин, я
предложил бы вам десять тысяч. Сожалею, что так мало предлагаю, но эти
картины - всего лишь украшение стен, они не имеют ценности.
Поколебавшись, Эллиот пожал плечами.
- Ладно, давайте мне чек на тридцать тысяч и забирайте все.
Экленд подписал чек. Когда он ушел, Эллиот задумался. Может быть,
Клод не знает, что картина поддельная, решил он. Он долго сидел в
нерешительности, потом позвонил в галерею Кендрика.
К телефону подошел Луис.
- Позовите Клода, - сказал Эллиот.
- Это мистер Эллиот?
- Да.
- Одну секундочку.
Вскоре послышался голос Кендрика.
- Если хотите, можете взять Шагалла, - сказал Эллиот.
- Мой милый мальчик, какой приятный сюрприз. Со слов Луиса я понял,
что вы на меня рассердились, - сказал Кендрик, удивленный звонком.
- Неважно. Сколько вы дадите мне за Шагалла, пока я не предложил его
Уинстону Экленду?
- Экленду? Вы не должны этого делать, милый мальчик! Он не даст вам
абсолютно ничего! Он, вероятно, скажет вам, что это подделка. Право же,
Экленд довольно мерзкая личность.
- Сколько вы предлагаете?
- Я предпочел бы взять его на комиссию, милый Дон. Обещаю вам...
- Мне нужны наличные, помните? Сколько?
- Тридцать тысяч!
- Я заплатил вам сто тысяч.
- Знаю, но сейчас наступили ужасные времена.
- Можете получить его за сорок пять тысяч, деньги сразу.
- Сорок, мой милый мальчик. Больше никак нельзя.
- Пошлите Луиса с чеком и он может забрать картину, - сказал Эллиот и
дал отбой.
Кендрик положил трубку и повернулся к Луису с сияющей улыбкой.
- Бедный дурачок продал нам Шагалла за сорок тысяч. Представляешь!
Эта глупая миссис Ван Джонсон с ума сходит по Шагаллу. Я съем свой
парик, если не вытяну из нее сто тысяч!
- Смотри, Клод, - сказал Луис. - Если она проверит...
- Конечно же, она не станет проверять, как не проверял Эллиот. -
Кендрик откинулся в кресле и его жирное лицо расплылось в улыбке. - Мое
слово для них гарантия.
К трем часам дня у Эллиота было семьдесят тысяч долларов наличными.
Он получил по чекам Экленда и Кендрика не в своем обычном банке, а в
другом. Он знал, что если явится с этим чеком в свой банк, снова будет
неприятный вопрос о перерасходе.
Заперев деньги в ящик стола, он почувствовал, что выиграл время для
передышки. Он мог уплатить прислуге и воспользоваться остальными
деньгами, чтобы вести прежний образ жизни в течение еще нескольких
месяцев. Впервые за много недель он обрел спокойствие.
Потом зазвонил телефон.
Хмурясь, Эллиот взял трубку. Звонил Ларри Кайфман, агент фирмы по
продаже машин.
- Мистер Эллиот? - голос Кайфмана звучал резко и враждебно. - Я
попрошу вас расплатиться за "ролле". Фирма торопит меня. Вы пользуетесь
машиной уже два месяца. Они настаивают на немедленной уплате.
Эллиот заколебался, но только на секунду. У него еще оставалась
"альфа", за которую он расплатился и было бы сумасшествием расставаться
с тридцатью тысячами, как бы он ни любил эту машину. Он понимал, что
теперь должен цепляться за каждый доллар, который ему удастся раздобыть.
- Вы можете забрать машину назад, Ларри. Я передумал. Она мне не
нужна.
- Не нужна? - Кайфман повысил голос.
- Именно.
- Но не могу же я просто взять и забрать ее... черт возьми! Теперь
это уже подержанная машина!
- Ну и ладно, тогда забирайте ее как подержанную. Сколько с меня
причитается?
- Вы уверены, что не передумаете, мистер Эллиот?
- Сколько с меня?
- Я не спрошу с вас лишнего, поскольку смогу продать машину, как
только она будет у меня. Скажем, должны мне три тысячи.
- По вашему это не лишнее?
- Да, и вы это знаете, мистер Эллиот.
- Ладно, ладно. Приезжайте и забирайте. Я приготовлю чек.
Эллиот старался не давать воли чувствам, но вид Кауфмана, уезжавшего
в машине с чеком на три тысячи причинил ему острую боль. Он спрашивал
себя, не вернут ли чек не оплаченным. Эллиот надеялся, что директор
банка продолжит кредит, несмотря на превышение. Во всяком случае
попробовать стоило, решил он.
После ленча, когда он устроился в патио, собираясь подремать,
позвонил директор банка.
- Дон, сейчас заходил Кауфман и предъявил ваш чек на три тысячи. Я
принял его, потому что мы с вами хорошие друзья, но это в последний раз.
Вам нужно что-то делать с этим перерасходом. Больше никаких чеков, Дон,
понятно?
- Конечно, конечно, я продам кое-какие вещи, - бойко отозвался
Эллиот. - К концу недели я все улажу.
"Волки все ближе", - подумал он. Что ж, по крайней мере, у него в
ящике стола лежат семьдесят тысяч. Пожалуй, неплохо было бы сесть в
машину и уехать в Голливуд, остановиться в мотеле на пару недель, а с
долгами пусть как хотят. Чем больше он об этом думал, тем больше ему
нравилась идея, но в тот день ему решительно не везло. Когда он встал с
намерением собрать чемодан и уехать, в патио вошел мажордом.
- К вам джентльмен.
Высокий, жестколицый человек с портфелем вышел из-за спины мажордома
и приблизился к Эллиоту.
- Я - Стэн Джерролл, мистер Эллиот. - Подождал, пока мажордом оставит
их наедине, и продолжал: - Фирма "Лкэс и Фремлин" и "Хэндкок и Эллисон"
поручили мне получить с вас два просроченных долга. Меня
проинструктировали вручить вам вызов в суд на конец месяца, если я
немедленно не получу чек!
- Серьезно? - Эллиот выдавил улыбку. - Стоит одному вручить ему
повестку, как на него набросится вся волчья стая. - На какую сумму?
- Шестьдесят одна тысяча долларов. Это потрясло Эллиота, но ему
удалось сохранить на лице улыбку.
- Так много? - Он понимал, что нельзя допустить вручения повестки. -
Я дам вам наличными.
Через десять минут Джерролл ушел с набитым портфелем, а наличный
капитал Эллиота внезапно сократился до девяти тысяч долларов. Он закурил
сигарету и, откинувшись на спинку кресла, задумался о своем будущем. Оно
представлялось более мрачным, чем когда-либо раньше. Он знал, что теперь
разнесется слух, что он начал расплачиваться с долгами. Через
день-другой в его дверь постучатся кредиторы. Пора убираться отсюда и
убираться побыстрее. Он уедет в Голливуд и когда кончатся эти девять
тысяч, примет достаточно снотворных таблеток, чтобы в последний раз
попасть в газеты.
Пройдя в спальню, он собрал свой чемодан, выбирая самое лучшее из
своего гардероба и отдавая себе отчет в том, что за одежду, которую он
укладывал в чемодан, так и не уплачено. Он добавил бутылку шотландского
в картоне и две сотни сигарет.
Взяв триста долларов из своей уменьшившейся пачки, он пошел искать
мажордома. Найдя его в кухне, он объяснил ему, что уезжает и вручил ему
деньги.
Этого вам должно хватить до моего возвращения. Я хочу повидать
мистера Льюссона.
Мажордом поклонился и, принимая деньги бросил на Эллиота печальный,
испытывающий взгляд. Этот взгляд сказал Эллиоту, что старик знает, в
каком отчаянном положении он оказался.
- Я напишу, если задержусь больше, чем на неделю, - сказал Эллиот,
чувствуя себя неудобно под испытующим взглядом старика. Он вернулся в
спальню, на секунду задержался и окинул ее взглядом, уверенный, что
видит ее в последний раз. Потом пожал плечами, поднял чемодан и зашагал
в гараж.
Садясь в машину, он увидел девушку, медленно поднимающуюся по дороге,
блондинку, одетую в белый свитер и алые шорты.
- Синди Лак! - подумал он удивленно и, подъехав к ней, затормозил.
- Привет. - Он улыбнулся. - Что вас сюда привело? Синди казалась ему
смущенной, а ее улыбка - натянутой.
- Я, я хотела увидеть вас еще раз.
Втроем с Бином и Джо они разработали план похищения. Бин был уверен,
что Синди удастся заманить Эллиота к ним в бунгало.
- Приведи его сюда, - сказал он, - а тут уж я с ним управлюсь.
Синди колебалась.
- Ты ничего ему не сделаешь, Бин?
- С какой стати? Я только ткну его пистолетом и он рассыплется. Я
знаю этих липовых храбрецов. Они хороши на экране, но покажи им
настоящий пистолет и они становятся как вареные макароны.
Эллиот присмотрелся к ней. А ведь лакомый кусочек, подумал он. Если
бы не проклятый протез, я бы с ней переспал.
- Вот вы меня и увидели, - сказал он. - Я как раз собрался в
Голливуд.
Глаза Синди расширились. Этого она не ожидала.
- Ох, мистер Эллиот! Мой отец будет так разочарован. Когда я
рассказала ему, что была здесь и вы даже угостили меня ленчем, честное
слово, он едва не умер от зависти. Он до того расстроился, что я
побежала попробовать уговорить вас приехать к нам. - Ее ум заработал
быстрее, когда она увидела появившуюся в глазах Эллиота настороженность.
- Я знаю, как много у вас прошу, но отец инвалид и у него так мало
удовольствий. Он видел все фильмы и считает, что вы самый величайший
актер, я тоже так думаю.
Эллиот заколебался, питом подумал: "Что я теряю? У меня не осталось в
мире ни одного друга, а эта девочка, до чего же аппетитная! Я не
развалюсь, если навещу ее старика. Они оба будут рады до чертиков". Он
улыбнулся.
- Ладно. Где вы живете, Синди?
- На Приморском бульваре.
- Отлично, это мне по пути. Забирайтесь в машину. - Эллиот потянулся
к правой дверце и открыл ее. - Я не смогу задержаться надолго, но если
это порадует старика, я с удовольствием.
Синди вдруг стало тошно. Она позволила Бину убедить ее принять
участие в задуманном похищении. Как подчеркнул Бин деньги для Эллиота
ничего не значат, они же, как только получат их, сразу поженятся и
заживут весело. Она согласилась с этими планами, не думая об Эллиоте, но
теперь, когда он проявил к ней такую тонкую доброту, в ней заговорила
совесть. С минуту она стояла в нерешительности, но когда он велел ей
поторопиться, она повиновалась и села в машину.
- Не знаю, как вас благодарить, - сказала она, не глядя на него. - Вы
не представляете, что это значит для отца.
- Пустяки, - отозвался Эллиот, ведя машину к шоссе. - Я возвращаю
долг. Вы сказали мне одну приятную вещь, такое, чего мне никто не
говорил.
- В самом деле?
- Вы, конечно, забыли, потому что это исходило у вас от самого
сердца. Вы говорили о моем доме. Вы сказали, что я заслужил его, потому
что доставил столько радости множеству людей. - Он улыбнулся ей. -
Теперь я стараюсь подняться до уровня ваших представлений обо мне.
Синди отвела взгляд. На мгновение она была готова сказать ему, что
везет его в западню, но подумала о Бине и об отце, и о том, как важны
для них эти деньги, потерю которых этот симпатичный киноактер и не
почувствует при своих миллионах, она преодолела побуждение.
- Спасибо, - сказала она. - Я и на самом деле говорила от души, и вы
