она отказалась бы, не раздумывая, но теперь она была в нерешительности,
думая о том, что означали для них эти деньги.
- Но если он не заплатит? Джо окаменел.
- Синди! Послушай меня... - Он умолк, видя, что она не слушает.
- Ты хочешь выйти за меня, так? - сказал Бин. - Ты хочешь весело
пожить. Нам представляется шанс сделать так, как тебе хочется. Давай,
Синди, соглашайся.
Синди осточертела жизнь, которую они вели с Джо. Она никогда не
жаловалась, но прежнее прозябание стало для нее невыносимым после
встречи с Бином. Она снова подумала обо всем том, что могут принести им
эти деньги и решилась.
- Да, Бин, я тебе помогу. Бин взглянул на Джо.
- Похоже большинство - за, Джо. Ты пойдешь на нами, или хочешь
отделиться?
- Синди! - Джо взял ее за руку. - Это опасно. Против нас будут феды.
Нам могут дать и пожизненное заключение, могут даже послать в газовую
камеру. Ты не должна идти на это, детка.
- Пятьдесят кусков, - вкрадчиво проговорил Бин, - и больше не надо
будет шарить по карманам, не надо рыскать в магазинах. Уютный домик, и
я. Хотя, как угодно, Синди. Я проверну это дело вместе с тобой и Джо или
без вас, смотри сама.
- Я же сказала, что согласна, Бин, - спокойно отозвалась Синди.
Бин повернулся к Джо.
- Ты передумал или мы прощаемся?
- Ты и вправду думаешь, что дело выгорит? - слабо спросил Джо.
- По твоему я псих? Конечно, выгорит.
Джо колебался. Глядя на лицо Синди, выражавшее решимость, он понимал,
что не сможет отговорить ее. Он видел, что если не может отговорить
Синди, ему остается только присоединиться к ним.
- Ладно, Бин, тогда я с вами, - сказал он.
Глава 3
- На следующее утро, - продолжал Барни, - Эллиот сидел в своем
солнечном патио, с нетерпением ожидая, когда Луис де Марни закончит
опись его имущества.
Наконец, он вышел в патио и Эллиот, сдерживая нетерпеливое желание
услышать его вердикт, предложил ему выпить.
- Ни в коем случае, благодарю! Никакого спиртного, никакого крахмала!
Если я хоть на минутку дам себе поблажку, мне не сохранить фигуру. -
Луис пожирал глазами Эллиота. - А вот вы в превосходной форме.
Эллиот, голый по пояс, одетый в брюки, носки и сандалии, пожал
плечами. Он терпеть не мог носить носки, но без них блеск его
металлического протеза на солнце портил ему настроение.
- Не жалуюсь. Присядьте. - Выдержав паузу, он продолжал: - Ну, каков
приговор?
- У вас есть недурные вещицы, мистер Эллиот, - сказал Луис,
усаживаясь, - несколько специфические, но очень недурные.
- Я знаю, что у меня есть, - раздраженно сказал Эллиот. - Я хочу
знать, сколько это все стоит.
- Конечно. - Луис взмахнул руками. - Я не могу вам назвать
определенную цифру, мистер Эллиот. Понимаете, мне нужно
проконсультироваться с Клодом, но сказал бы - около семидесяти пяти
тысяч.
Эллиот застыл на месте и покраснел. Он не ожидал от Луиса щедрости,
но предложенная им сумма была грабежом среди белого дня.
- Вы смеетесь? - сердито спросил он. - Это же меньше четверти того,
что я сам уплатил.
- Это звучит ужасно, не правда ли? Но в настоящий момент, мистер
Эллиот, спрос упал. Если бы вы могли подождать... - Он пожевал губу,
хмурясь в показном раздумьи. - Клод может согласиться взять нефрит и
Шагалла на комиссионных условиях и выставить их в галерее. Таким путем
вы, вероятно, получите лучшую цену, но на это, конечно, потребуется
время.
- Насколько лучшую?
- Этого я не могу сказать. Цену должен определить Клод.
- Сколько времени мне придется ждать, два или три месяца?
Луис покачал головой. Казалось он готов разразиться слезами.
- О нет, мистер Эллиот, на это может понадобиться до двух лет. Видите
ли, нефрит, я уверен, опять войдет в моду и цены на него поднимутся, но
не раньше, чем через год или два.
- Я не могу так долго ждать! Другое дело - Клод! Поговорите с ним,
Луис; Скажите ему, что он может забирать нефрит и Шагалла, но я хочу
получить деньги немедленно и пусть дает приличную цену, не паршивые
семьдесят пять тысяч.
Луис рассматривал свои наманикюренные ногти.
- Разумеется, я поговорю с ним. - После паузы он продолжал: - Клод
говорил мне, что вам спешно нужны наличные, мистер Эллиот. Все это
исключительно между вами, мной и Клодом. Мы готовы сделать вам
интересное предложение, поскольку вы так сильно нуждаетесь в деньгах.
Сумма немалая: около двухсот тысяч. Это - плюс к семидесяти пяти за ваши
вещи. В целом они составят сумму, с которой вам зажилось бы гораздо
веселее.
Эллиот воззрился на него.
- Двести тысяч? - Он выпрямился в кресле. - Что же это за
предложение?
- Вы друг мистера Ларримора, филателиста? У Эллиота сузились глаза.
- Это предложение имеет отношение к Ларримору?
Луис взглянул на Эллиота и сразу отвел забегавшие глазки.
- Правильно.
- Мы с Клодом уже говорили о нем. Я сказал ему, чтобы он оставил
надежду.
- У Клода возникли новые замыслы со времени вашего разговора, -
сказал Луис, похожий на человека, нащупывающего путь по тонкому льду. -
Теперь он готов предложить двести тысяч за ваше сотрудничество.
Эллиот глубоко втянул в себя воздух. Он подумал о том, какое значение
имели бы для него такие деньги в теперешних обстоятельствах.
- За мое сотрудничество? Слушайте, Луис, перестаньте крутить словно
какой-нибудь чертов политикан и объясните, куда вы клоните.
- У мистера Ларримора есть необычные русские марки, - сказал Луис,
снова опуская взгляд на свои ногти. - У Клода есть клиент, который хочет
их купить. Мы уже писали мистеру Ларримору, предлагая продать марки, но
он игнорирует наши письма. Если вы сумеете достать для нас эти марки,
Клод заплатит вам комиссионные в размере двухсот тысяч.
- Господи! Сколько же они стоят?
- Для вас или для меня - очень мало, но для увлеченного коллекционера
их стоимость весьма значительная.
- Сколько?
- Вряд ли необходимо углубляться в этот вопрос, мистер Эллиот. - Луис
хитро ему улыбнулся. - Главное в том, что они будут стоить для вас
двести тысяч, если вам удастся их достать.
Эллиот откинулся на спинку кресла. Перед ним как будто открывался
выход из затруднительного положения, но сумеет ли он убедить Ларримора
продать?
- Если я буду говорить с Ларримором, мне нужно знать цену, - сказал
он. - Это ведь очевидно, правда? Я должен назвать ему цену, которую ваш
клиент готов заплатить. Как же иначе я смогу убедить его продать марки?
Луис причесал пальцами свои крашеные в цвет собольего меха волосы.
- Не думаю, чтобы вы чего-либо добились от мистера Ларримора, какую
бы сумму не предложили. Наш клиент уже писал ему, и мистер Ларримор не
желает их продавать. Нет, переговоры с мистером Ларримором не приведут
ни к чему хорошему.
Эллиот нахмурился.
- Интересно, куда вы клоните?
Луис снова принялся рассматривать свои ногти, как будто зачарованный
их видом.
- Нам кажется, что будучи дружны с мистером Ларримором и имея доступ
в его дом, вы смогли бы найти способ завладеть этими марками. В этом
случае мы немедленно заплатим вам двести тысяч наличными. Луис встал под
изумленным взглядом Эллиота, словно не верившего своим ушам. - И,
разумеется, вам не зададут никаких вопросов. Эллиот с минуту сидел
молча, потом спросил с резкой ноткой в голосе:
- Так вы предлагаете мне украсть эти марки для Клода? Луис взмахнул
руками, не глядя на Эллиота.
- Мы ничего не предлагаем, мистер Эллиот. У вас есть возможность
достать эти марки - как вы их достанете, нас не касается - мы примем их
у вас, ни о чем не станем спрашивать и выплатим двести тысяч долларов
наличными.
Эллиот встал. Выражение его глаз заставило Луиса поспешно отступить.
- Убирайтесь! - Гнев, звучавший в его голосе, заставил Луиса
отступить еще дальше. - Скажите Клоду, что я не имею дела с жульем! Я
найду себе покупателя! Передайте ему, что мы больше не знакомы!
Луис приподнял плечи, смиряясь с отказом.
- Я предупреждал его, что вы можете не согласиться с его точкой
зрения, но Клод законченный оптимист. Не будем обижаться друг на друга,
мистер Эллиот. Предложение остается в силе, случись вам изменить свое
решение!
- Убирайтесь!
Луис вздохнул и, повернувшись, зашагал по дорожке, ведущей к площадке
для машин. Он вернулся в галерею и сразу же прошел в комнату Кендрика.
- Сукин сын уперся, - сказал он, закрыв дверь. - Он назвал тебя
жуликом и сказал, что больше не желает тебя видеть. Я предупреждал,
Клод. Что нам теперь делать?
Кендрик снял парик и, положив его на стол, задумался.
- Это был шанс и на него по-прежнему надо рассчитывать. Я немного
нажму на нашего милого Дона. - Он открыл ящик стола и достал
переплетенную в кожу записную книжку. - Кто по-твоему, самый крупный
кредитор Эллиота?
- "Люс и Фремлин", - немедленно отозвался Луис. - Каждой шлюхе, с
которой он переспал, он дарил какую-нибудь драгоценность. Последней
досталось кольцо с алмазами и рубинами. Оно, должно быть, стоило бешеных
денег. Кендрик полистал книжку и набрал номер конторы - лучшей и самой
дорогой ювелирной фирмы в Сити.
Он попросил соединить его с мистером Фремлином, младшим партнером и
ярым гомосексуалистом.
- Санди, мой прелестный цветочек, это твой преданный Клод. Как живу?
О, прилично, свожу концы с концами. - Он хихикнул. - А ты? Очень рад. -
Пауза. - Санди, словечко на ушко. Я не знаю, должен ли тебе Дон Эллиот,
да, бывшая кинозвезда. Должен? Я как раз так и подумал. Он меня
тревожит. Мне он тоже должен. Сегодня утром я послал к нему Луиса. Ты
знаешь, как я тактичен. Луис пытался получить с него чек, но Эллиот вел
себя довольно неприятно. У нас сложилось впечатление, что он не в
состоянии уплатить. Ужасно, не правда ли? Конечно, из-за ноги бедняга
оказался в невыгодном положении, потерял работу в кино, но мне казалось,
что он надежен в финансовом отношении. Много он вам должен? - выслушав
ответ, Клод поднял брови и тихо свистнул. - Мой бедненький, пятьдесят
тысяч! Но ведь это целое состояние! У меня за ним только пять. - Он
снова замолчал, слушая. - Что ж, на твоем месте я действовал бы без
задержки. Вряд ли он теперь многого стоит. У него не было девушки с тех
пор, как он потерял ногу. Ужасно, ужасно грустно. Я подумал, надо
предупредить тебя. Да, давай как-нибудь встретимся, всего хорошего.
Когда он положил трубку, Луис сказал:
- Теперь все зашевелятся.
- Бедный Санди, глуповат немного, но он мне нравится. Ладно, не будем
терять времени. Счета Эллиота за выпивку в ресторанах и у портного
наверняка очень внушительны. Кендрик приладил парик на место. - Пожалуй,
словечко на ушко этим голубчикам было бы актом милосердия, - и он снова
потянул руки к телефонной трубке.
***
Тойс, шофер Эллиота, встретил Уинстона Экленда в аэропорту
Парадайз-Сити и отвез его на виллу Эллиота. Экленд прибыл в маленьком
собственном самолете, вылетев из Майами по настоятельному вызову
Эллиота.
Экленд был коротенький, толстый и суматошный. Он считался одним из
ведущих экспертов по антиквариату и искусству в Майами и, владея
процветающей галереей в Майами, вечно высматривал выгодные сделки. Когда
Эллиот сказал ему, что у него есть Шагалл, которого он хочет продать,
Экленд обещал быть у него в тот же день.
Эллиот наблюдал, как он исследует Шагалла. Выражение толстого лица
Экленда ничего ему не говорило. Наконец он отвернулся от картины.
Может быть это Элмер Хэри, но ни в коем случае не Шагалл, - сказал
он. - Прескверная подделка. Надеюсь, вы не слишком дорого за нее
