несколько дней этого новичка или выставят из Сити, или засадят за
рещетку. Послушайтесь моего совета: вам здесь нечего делать. Поезжайте в
Майами. Отличный город для молодого человека вроде вас, только не
начинайте здесь никаких историй.
Несколько минут Бин смотрел в упор на высокого еврея и ему вдруг
сталь ясно, что старик дает ему по-своему хороший совет. Он покачал
плечами и встал.
- Ну, что ж, спасибо, - сказал он. - Я подумаю. - И, повернувшись, он
прошел через лавку к выходу, игнорируя индейских девушек, которые
многообещающе строили ему глазки, и вышел на жаркую, солнечную
набережную.
Впервые в жизни он чувствовал себя неуверенно и испытывал назойливый
страх перед скорым безденежьем. Он не хотел уезжать из Сити. Но что же
делать? Он понимал предупреждение, когда получал его. Эйб Леви зажег
перед ним красный сигнал.
Медленным, неохотным шагом он направился к своему "ягуару".
Глава 2
Толстая, немолодая блондинка в сопровождении мужчины, который мог
быть ее мужем, вошла в бар. Они забрались на табуреты у стойки и
заказали виски со льдом. Мужчина, нескладный и плешивый, одетый в
охотничью куртку и жеванные брюки цвета хаки, снял две дорогие на вид
камеры, висевшие у него на шее. Он посмотрел по сторонам и его взгляд
остановился на Барни, который уминал третий слой второго рубленного
шницеля.
Он подтолкнул локтем толстую блондинку, которая повернула голову и
уставилась на Барни выпученными бледно-голубыми глазами. Эта женщина
ухитрилась втиснуть свои огромные бедра в огненно-красные шорты. Мне
казалось, что при первом неосторожном движении шорты лопнут по всем
швам. Ее необъятный бюст обтягивал легкий свитер с узором из оранжевых
кругов на белом фоне.
- Один из местных типов, Тим, - произнесла она громким шепотом. -
Чудной город. Шагу не ступишь, не встретив что-нибудь занятное.
Лицо Барни отразило плохо скрытое самодовольство.
- Знаете, мистер Кемпбелл, леди обращает на меня внимание, - сказал
он. - Мистер Дюлек прав. Я привлекаю туристов. Он наставил свой толстый
палец мне в грудь. - Спорю на никель: перед тем, как эта парочка уйдет,
хмырь захочет меня сфотографировать.
Я ответил, что пари принято, и не пора ли ему продолжить свою
историю?
Барни кивнул.
- Да, ладно, про Джо, Синди и Бина вы знаете. На время покинем их и
Бина с его мрачными перспективами. Он мог бы, конечно, перебраться в
Джексонвиль и попытать удачи там, но ему втемяшилось в голову провернуть
одно крупное дело, после которого можно будет устроиться где-нибудь с
Синди, по крайней мере, на пару лет, прежде чем начать подыскивать
что-нибудь новое, и он знал, что помимо Майами, есть единственный город
- Парадайз-Сити, где одна быстрая, безопасная кража может принести
добычу на пятьдесят тысяч долларов. Видя, что толстуха по-прежнему
пялится на него, Барни зашевелил бровями и плотоядно ухмыльнулся ей. Она
поспешно отвела взгляд и, наклонясь близко к мужу, зашептала.
- Немного застенчива, - сказал Барни. - Погодите. Сейчас подойдут
фотографировать. - Не дождавшись ответа от меня, он продолжал: - Теперь
расскажу про Дон Эллиота. Вы видели его во многих фильмах: высокий,
хорошо сложенный парень, красивый, темноволосый и с тем сексуальным
выражением, перед которым большинство женщин не может устоять.
Когда Эррол Флипп откинул копыта, понадобился киноактер на его место.
У "Пасифик Пикчерс" был контракт с Эллиотом и они сообразили, что если
его хорошенько натаскать, он способен заменить Флиппа и
Фербенкса-старшего. Как вы сами сказали, актер слабый, зато мастер
фехтовать и драться. У его агента, Сола Льюссона, хватило смекалки
оговорить для него процентное участие в доходах после третьего фильма, и
Эллиот стал грести деньги напропалую. - Барни сделал паузу, чтобы доесть
остаток шницеля. - Это вечная история с кинозвездами. У них комплекс
неполноценности. Понимате, о чем я говорю? - Он уставился на меня
маленькими, рассчетливыми глазками. - Им кажется, что если они не будут
жить на широкую ногу, все станут считать их дешевкой. Им обязательно
надо иметь большие машины, шикарных женщин, большие дома, плавательные
бассейны. Эллиот был такой же.
Он приехал в Парадайз-Сити и построил виллу на холме, и в этой вилле,
мистер Кемпбелл, было все, будьте уверены. Я слышал, она стоила
полмиллиона баксов. Может это и преувеличение, а может и нет. Вилла не
такая уж большая, но чего в ней только не было! Один из моих
дружков-газетчиков писал о ней статью и показал мне кое-какие
фотографии. - Барни медленно и глубоко вздохнул. - В ней имелось все,
что только может вообразить человек. Четыре спальни, четыре ванных и
гостиная, в которой помещалось две сотни человек, не наступая друг другу
на ноги, обеденный зал, плавательный бассейн, комната для игр, сауна,
садовый очаг, на котором можно было жарить целую тушу - словом все. У
Эллиота даже был свой кинозал. Три машины: "ролле", "альфа" и гоночная
"порше". Он любил компанию, и его тоже любили. Богатые придурки, которые
живут здесь, принимали его у себя, а он принимал их. Его фильмы
приносили огромные доходы. Казалось, его жизнь обеспечена, но, как часто
случается, везенью пришел конец.
В этот момент толстуха и ее невзрачный муж допили свои стаканы и
слезли с табуреток. Барни посмотрел на меня и подмигнул, потом
выпрямился, охорашиваясь, разглаживая мятый свитер.
Толстуха с мужем вышли из бара, не взглянув на него, и исчезли в
толпе на набережной. Наступила длинная пауза, затем я мягко напомнил
ему, что он должен мне никель.
Барни покачал головой, не в силах поверить в случившееся.
- Такого еще не бывало. Вы бы не поверили, сколько раз меня
фотографировали эти паршивые туристы.
- Никель, - сказал я.
Он небрежно махнул рукой, отметая этот вопрос.
- Давайте вернемся к Дону Эллиоту, - сказал он твердо и постучал по
столу донышком своего пустого стакана. Подождав, пока Сэм принес ему
полный, он продолжал: - Как я говорил, веселью Эллиота пришел конец. Он
снялся в шести фильмах и фирма готовила новый контракт, обеспечивающий
ему двадцать процентов от доходов продюссера, а это, как мне говорили,
дало бы ему миллион баксов плюс все расходы и так далее, и так далее.
Наконец, контракт был готов для подписания у Льюссона. Его агент
позвонил ему из Голливуда и попросил приехать, чтобы подписать его. В
это время Эллиот нашел себе новую куколку, и ему казалось, что он в нее
влюблен. Я ее видел. Ничего девочка, если вам нравятся тощие ..
Блондинка, конечно, с блестящими зелеными глазами и с грудями, на
которые надо было надевать намордники. Они вдвоем поехали в Голливуд в
гоночном "порше". На полпути девушке захотелось вести самой. Поскольку
Эллиот был от нее без ума, он согласился. Она имела не больше
представления о том, как управлять гоночной машиной, чем я. На скорости
сто пять миль в час она врезалась в грузовик. Его спас привязной ремень,
но ей рулем разворотило грудь. Когда Эллиот очнулся в первоклассной
частной клинике, он увидел рядом со своей постелью Сола Льюссона и
президента "Пассифик Пикчерс", - Барни отпил немного пива и не без труда
придал своей толстой физиономии печальное выражение. - Может вы читали
об этом в газетах? - спросил он.
Я сказал, что наверно не обратил внимания. У меня не хватает времени
читать газеты, а новости из Голливуда редко меня интересуют.
Барни кивнул.
- Дамочка, конечно, разбилась насмерть и стоило чертовских трудов
выковырять Эллиота из остатков машины. Чтобы вытащить его, пришлось
отрезать ему левую ступню, застрявшую в обломках.
Президент кинокомпании, тип по фамилии Майер, просил его ни о чем не
беспокоиться, выздоравливать и затем заглянуть к нему, после чего сразу
ушел. Он приходил только для того, чтобы убедиться, что Эллиот
действительно потерял ступню. Он не мог поверить, когда ему сообщили эту
новость. Совсем недавно у них был кассовый актер, который прыгал, бегал,
скакал на лошади, плавал, взбирался на скалы, дрался и делал все, что
умел делать Флипп, а теперь у них остался красивый кусок мяса, минус
нога.
Барни откинулся назад, глядя на меня.
- Вы понимаете, мистер? Малый с потенциальной возможностью заработать
миллион баксов, вдруг теряет ногу. Ничего себе положеньице!
Я согласился.
- Эллиот был под наркозом и не имел понятия, что остался без ноги.
Льюссон понимал, что курице, несшей для него золотые яйца, теперь пришел
конец. Вы представляете, ему предстояло отыскать где-нибудь другого
красавчика и убедить Майера начать его подготовку, и он знал, что не
может позволить себе тратить время на Эллиота. Он сообщил Эллиоту о том,
что тот потерял ступню, сказав, что им надо встретиться, когда Эллиот
выйдет из больницы, пообещал поговорить с Майером и быстренько смылся.
Через месяц Эллиот вернулся в Парадайз-Сити. Он стал другим
человеком: жестким, угрюмым и полным горечи. Он не встретился ни с одним
из своих так называемых друзей, и держался особняком. Спустя пару
месяцев он обзавелся железной ногой. У него хватило воли и он упорно
тренировался в ходьбе с протезом. В результате он научился нормально
ходить без признаков хромоты, но про бег, прыжки, драки и так далее
пришлось забыть навсегда. Кроме того, протез вызывал у него комплекс.
Раньше он проводил много времени с девочками в своем бассейне, но не
станешь же плавать с протезом.
Эллиот привык три или четыре раза в неделю проводить ночь с
какой-нибудь девушкой, но когда у тебя вместо ступни культя, вроде бы
неловко ложиться в постель с куколкой. Но это составляло только малую
часть его неприятностей. Как только он убедился, что может ходить
нормально, сразу сел в самолет и прибыл в Голливуд, пошел к Люссону.
Когда он зашел в кабинет агента, тот встретил его изумленным взглядом.
Он уже списал Эллиота со счетов, но при виде этого высокого, бронзового
от загара, красивого парня, вошедшего к нему совсем как бывало раньше, в
нем возродилась надежда на новые доходы.
Он немедленно связался с Майером, но тот поставил крест на Эллиоте.
Он знал, что у Эллиота нет актерского таланта. Для него мастер драк и
фехтования с протезом вместо ноги имел не больше рыночной стоимости, чем
презерватив для евнуха. Он сказал, что очень сожалеет, но дело не
пойдет. Нужно отдать ему должное, Льюссон настаивал, но если Майер
говорил "нет", это значило нет.
Когда Льюссон сообщил эту новость, Эллиот уставился на него с
побелевшим лицом. "На что же я буду жить, черт побери?" - спросил он.
Льюссона удивило, что все это так сильно подействовало на Эллиота.
- О чем ты беспокоишься? - нетерпеливо спросил он. - Тебе причитаются
отчисления от трех фильмов. Ты сможешь расчитывать минимум на 30 тысяч
годовых в течение следующих пяти лет и немного меньше еще на пять лет.
Голодать ты не будешь, и кто знает, что случится за десять лет - может
нас всех не будет в живых.
У Эллиота сжались мускулы.
- Я всем должен, - сказал он. - Тридцать тысяч меня не спасут. Я
надеялся, что новый контракт вытащит меня из долгов. Льюссон пожал
плечами.
- Продай виллу. За нее тебе дадут полмиллиона.
- Она не моя, будь это все проклято! Она заложена по самую крышу!
- Ладно, Дон, давай подсчитаем, сколько ты должен? Эллиот в отчаянии
вскинул руки.
- Не знаю, но очень много, что-то около двухсот тысяч, может быть
больше.
Льюссон задумался на минуту. Он был продувной малый и сразу увидел
возможность хорошо заработать. Шесть фильмов Эллиота могли принести
