перед кораблем, то смельчак попадет в трюм под номером 4, сейчас пустой.
Ни один икрананкиец не способен что-нибудь повредить там, открыть же вход
в помещения внутри корабля может только член экипажа. Чи гордилась такой
своей предусмотрительностью.
Малиновое солнце было ярче и светлее для ее глаз, чем для глаз
Фалькейна и Адзеля. Тем не менее ландшафт показался ей затемненным. Она
выругалась, когда невидимый порыв ветра взъерошил ее шерсть, которую она
расчесывала целый час. Воздух осушал ее ноздри, а ветер был холоден, как
сердце Ван Рийна, и нес с Чекоры запахи, похожие на креозот.
О, вернуться бы в Ту-чин-чен-ри, в "Дом жизни под небом", вновь
оказаться среди родных на вершине дерева, вдохнуть с детства знакомый
аромат леса. Зачем только она покинула его?
Из-за денег, конечно. Чего только не сделаешь за приличную плату?
Чи свернула хвост и свистнула.
Часовые у ворот поднесли к клювам мечи в знак приветствия, когда
маленькая фигурка прошла мимо них. Стоило ей только благополучно миновать
их, как они скрестили пальцы и пробормотали заклинания. Правда, пришельцы
до сих пор не приносили никаких неприятностей, наоборот, они обещали
большую выгоду. Но демоны известные лжецы.
Если бы Чи видела это, она не удивилась бы и даже не обиделась. Все
больше и больше убеждалась она в консервативности икрананкийцев, в их
подозрительном отношении ко всему новому. Это свидетельствовало о том, что
они все еще находятся в донаучном периоде, несмотря на фантастически
долгую историю письменности. Она еще не нашла для себя приемлемого
объяснения этого явления.
Чи легко прыгала мимо плетеных хижин. У входа в одну из них сидела
туземка и вкладывала пищу в рот ребенка. В этом икрананкийцы были подобны
цинтианам. У тех и у других не было молочных желез, а дети, только что
родившись, были способны принимать пищу (цинтиане своими губами могут
сосать, но не сосут грудь). Но на этом сходство кончалось. Жена
икрананкийца была молоденькой, маленькой, лишенной гребня из перьев,
неряшливой и раболепной. Цинтианка, которая должна нести своего детеныша
по деревьям, была больше самца и длиннее его. Наследование по материнской
линии является нормой, во многих культурах распространено многомужие, а
прошлое знало и самый настоящий матриархат. Чи считала, что именно поэтому
ее планета и стала такой прогрессивной.
Она постучала в дверь помещения, где жил Гудженджи. Посланник сидел
за столом со своим гостем, комендантом гарнизона Лалнакхом. Они играли в
игру, которая заключалась в выбрасывании разноцветных палочек на стол,
разделенный на квадраты. Чи взобралась на стол, едва не разрушив хрупкое
сооружение из палочек.
- Что это? - спросила она.
Лалнакх нахмурился. Гудженджи, привыкший к ее бесцеремонности,
сказал:
- Мы зовем это акритель, - и объяснил правила игры. Они были
достаточно сложны, но в целом все зависело от того, как расположатся
палочки при падении.
- Очень распространенная игра, - добавил он.
- Вы будете играть или нет? - воскликнул Лалнакх.
- Конечно-конечно, дайте подумать, - Гудженджи примостил очки и
принялся изучать расположение палочек на столе. Чем меньшую конфигурацию
он построит, тем больше выиграет. Но если он не сумеет достигнуть уровня,
о котором заявил заранее, то проигрыш существенно увеличивается. - Думаю,
мне сегодня повезет, - он кивнул на стопку монет рядом с собой. -
Попробуем! - Гудженджи собрал свои палочки и принял решение.
- Не нужно гадать, - сказала Чи. - Вы можете знать результат заранее.
Лалнакх посмотрел на нее:
- Что это значит?
- Не реальный исход, - сказала Чи, - но вероятность его. Каковы шансы
на выигрыш, оправдан ли риск.
- Но как, спаси нас от разрушения, это рассчитать? - спросил
Гудженджи.
- Играйте, черт возьми, - возмутился Лалнакх.
Гудженджи потряс свою кучку палочек и бросил их. Он сделал ход.
- Акк-р! - прохрипел Лалнакх. - Не везет! - он швырнул последнюю
монету на стол. Гудженджи подсчитал.
- Вы должны больше, - сказал он.
Лалнакх грубо выругался и принялся рыться в карманах. Он бросил
Гудженджи матово-белый диск.
- Возьмите его! Рангакорская работа. Я берег его как талисман. Но
демоны сегодня сердиты на меня.
Гудженджи протер очки и прищурился. Чи тоже рассматривала диск. На
медальоне был хороший рисунок: с одной стороны венок, а с другой - горный
пейзаж. Но часть серебра стерлась.
- Но ведь это посеребренная бронза, - сказала Чи.
- Одно из двух видов искусства, которыми они обладают, - ответил
Гудженджи. - Они помещают металл в ванну и... не знаю, что там происходит.
Сильная магия. Я был там однажды в составе посольства, и они дали мне в
руки две проволочки, выходящие из какого-то ящика. Меня что-то укусило,
они смеялись, - он вспомнил о своем достоинстве. - Но в любом случае,
будучи магическими, такие предметы ценятся высоко. Это еще одна причина
того, почему так желательно завоевание Рангакоры.
- Это мы можем для вас организовать, - подхватила Чи. - А со временем
мы можем продавать вам любое количество таких посеребренных предметов.
- Ак-крр. Понимаю, благороднейшая. Но у меня нет власти принимать
такое... у-кк... немедленное?.. да, немедленное решение. Я всего лишь
посланник императора.
- Вы можете давать рекомендации, не так ли? - настаивала Чи. - Я
знаю, что посыльные все время скачут туда и обратно.
- У-кк, действительно. Продолжим наши беседы.
- Я ухожу, - сердито сказал Лалнакх.
В этот момент ожил передатчик.
- Чи, ты здесь?
Голос Адзеля... но он запинается и глотает слова, говоря
по-английски. Неужели этот большой слюнтяй пьян? Чи надеялась, что с ним
нет ни одного земца.
- Конечно, - начала она более резко, чем ей хотелось.
Лалнакх отпрыгнул в сторону, выхватывая кинжал. Гудженджи встал и
начал делать магические жесты против зла. Очки соскочили с его клюва и
помешали ему продолжать.
- Что это за чума? - закричал Лалнакх.
- Где мои очки? - спросил, ползая по полу, Гудженджи. - Я не могу
видеть без очков. Какой демон унес их с собой?
- Защитная магия, - быстро сказала Чи на катандаранском, а из
передатчика доносился гомон большой толпы. - Вам нечего бояться.
- Помоги найти очки, - просил Гудженджи. - Мне нужно найти очки.
Лалнакх выругался и протянул ему очки. Чи слушала последние слова
Адзеля - шерсть ее встала дыбом. Но самообладание, как всегда в таких
случаях, не покинуло ее, и мозг работал, как криогенный калькулятор.
- Да, немедленно, - сказала она и взглянула на икрананкийцев. Они
напряженно и враждебно воззрились на нее.
- Я должна идти, - заявила она туземцам. - Моя магия предупредила
меня о неприятностях.
- Что за неприятности? - спросил Лалнакх.
Гудженджи, более знакомый с чудесами, подвластными иноземцам,
протянул указательный палец.
- Это был голос чудовища, - сказал он. - Но ведь он в столице.
- Да, - подтвердила Чи.
Прежде чем она успела сочинить более или менее правдоподобную
историю, Гудженджи сказал:
- Должно быть, это устройство для разговора на расстоянии. Я давно
подозревал, что вы обладаете такой способностью. Теперь, благороднейшая,
не оскорбляйте меня, отрицая очевидное. Он звал вас на помощь?
Чи могла только кивнуть. Икрананкийцы придвинулись ближе и стояли,
возвышаясь над ней. Она не хотела быть уличенной во лжи: это может плохо
отразиться на будущих взаимоотношениях, которые и так достаточно
напряженны.
- Земцы восстали, - объяснила она. - Они забаррикадировались в том,
как вы его называете, Железном Доме. Адзель просил меня прибыть и помочь
справиться с ними.
- Нет, вы не должны, - сказал Лалнакх, а Гудженджи добавил:
- Мне очень жаль, благороднейшая, но с тех пор, как ваш товарищ
прибыл во дворец, я получаю срочные приказы, предписывающие вам оставаться
на месте.
- Пыльные бури и чума! - воскликнула Чи. - Вы хотите гражданской
войны? Вы ее получите, если земцев не заставят подчиниться, и быстро. -
Шум из передатчика стал громче. - Подумайте. Если бы мы хотели свержения
Джахаджи, разве я оставалась бы тут с вами?
Они помолчали. Лалнакх выглядел неуверенным. Гудженджи почесывал свой
клюв.
- Схватка... - пробормотал он. - Отдаленная схватка.
Из приемника донесся рев. Зазвенел металл, послышались крики, тяжелые
удары, от которых дрожал передатчик. Пронзительный крик икрананкийцев:
- Помогите, чудовище убьет меня!
Лалнакх взглянул на Чи. Солнечный свет, ворвавшись в сумеречную
комнату, кроваво заблестел на его кинжале.
- Разве это по-дружески? - хрипло спросил он.
Чи схватилась за пистолет.
- Недоразумение, - сказала она.
- Говорю вам, мы ваши друзья, и я застрелю каждого, кто назовет меня
лгуном, - заглушаемый гулом железа, разносился голос Адзеля. - Слышите?
Разве он сражается?
- Нет, - ответил Лалнакх. - Убегает.
Чи спрыгнула со стола.
- Я должна идти, - сказала она. - Надеюсь, вы не будете пытаться
остановить меня?
Гудженджи удивил ее. Она принимала его за несуразного профессора, а
не за воина, но он вытащил меч и спокойно заявил:
- Я деодакх. Если я не попытаюсь вас задержать, меня выгонят из
фратрии.
Чи колебалась: она не хотела убивать, этим она сведет на нет все
попытки заключить торговый союз. Парализующий выстрел?
Ее внимание было отвлечено от Лалнакха. Рука офицера описала дугу, и
оружие цинтианки было выбито ударом его ножа. Он навалился на нее. Она
едва успела прокричать предупреждение, как уже лежала, пригвожденная к
полу.
- Хак-к! - выдохнул Лалнакх. - Лежите спокойно, вы!
Он так дернул ее, что у Чи зазвенело в голове, затем сорвал
передатчик и отшвырнул его в сторону.
- Ну-ну, - упрекнул Гудженджи. - Не надо сердиться, благороднейшие,
не надо. Какое несчастье, - он наклонился к Чи, лежащей на руках Лалнакха,
одновременно наступил на передатчик и раздавил его. - Я немедленно
отправлю вестника с сообщением о случившемся. Пока он не вернется, с вами
будут обращаться так почтительно, как позволяют обстоятельства.
- Погодите, - сказал Лалнакх. - Я глава гарнизона...
- Но, мой дорогой друг, это предположительно может разрушить все
соглашения.
- Сомневаюсь. Эти создания - демоны, или ими владеют демоны. Но вы
можете держать ее в заключении, а я позабочусь об охране. Я поставлю
охрану и у их летающего дома. С катапультами. И если появится этот гигант,
они получат приказ убить его.
- Что ж, - согласился Гудженджи, - это неплохая мысль.
7
Фалькейн не потерял сознания. Он воспринимал окружающее урывками,
словно находился в крайней степени интоксикации. Мозг его шел по дюжине
различных путей, воли не было вовсе.
Опираясь о стену, возле которой посадили его земцы, он смутно ощущал
спиной ее твердость. Фалькейн чувствовал, как пол давит на подошвы его
башмаков, как сух и холоден воздух, врывающийся в легкие вместе с резким
запахом наркотика, как стучит сердце. Казалось, что тусклое небо в окне
качается. Он безотчетно видел большого светлоголового человека, который
обманул его, и другого, красноголового, тот его поддерживал. Форма его
носа приобрела комически зловещий вид. Он думал о том, что многие
материалы с Икрананки будут иметь большое значение для фармакологии, потом
вспомнил о замке отца на Гермесе и об обещании чаще писать домой, а уже
