Зарубежная фантастика - Пол Андерсон

Возмутители спокойствия

                               Пол АНДЕРСОН

                         ВОЗМУТИТЕЛИ СПОКОЙСТВИЯ




                                    1

     В   покер   не   очень   удобно   играть   втроем,   поэтому   экипаж
разведывательно-транспортного корабля "Сквозь хаос"  запрограммировал  для
игры компьютер. Расчет производился расписками. Приспособленный к среднему
уровню игроков, компьютер на протяжении полета устанавливал  равновесие  в
игре между членами экипажа, тем самым предупреждая возможные ссоры.
     - Две карты, - сказал механический голос.
     Дэвид Фалькейн сдал их, положив на экран сканера, приспособленного  у
конца стола в кают-компании. Рука, выдвинувшись из ящика, сгребла карты  и
унесла их внутрь. Внизу, в  бронированном  помещении  в  глубине  корабля,
мыслящие ячейки компьютера принялись оценивать новые варианты.
     - Одну, - сказала Чи Лан.
     - Благодарю вас, мне не надо, - пробормотал Адзель.
     Фалькейн сдал себе три и зажал их в руке. Его  дела  улучшились:  две
тройки той же масти, что и его короли. У Адзеля,  видимо,  хорошие  карты,
так как он ничего не меняет, а Чи, вероятно, пытается собрать  флеш  одной
масти: первый круг  торговли,  открытый  компьютером,  не  внушал  особого
энтузиазма. Но Бестолочь - так экипаж прозвал компьютер - сам по себе...
     Стальная рука добавила голубую фишку к груде лежащих на столе.
     - Черт возьми! - воскликнула Чи.  Ее  хвост  вытянулся  вдвое  против
обычной длины, шелковистая белая шерсть встала дыбом на всем ее  маленьком
теле, она швырнула карты на стол с такой силой, что он зазвенел. - Чума на
тебя! Ненавижу твои криогенные кишки!
     Адзель невозмутимо удвоил ставку. Фалькейн  вздохнул  и  сложил  свои
карты.  Чи  уже  успокоилась,  села  на  свой  стул  и  начала  по-кошачьи
умываться. Фалькейн потянулся за сигаретой.
     Бестолочь вновь повысил ставку. Драконья  морда  Адзеля  не  способна
была менять выражение, за исключением резиновых губ, но его огромное тело,
распростертое поперек всей каюты, напряглось.  Он  принялся  изучать  свои
карты. Его размышления прервал тревожный звонок. Часть компьютера,  всегда
бывшая начеку, заметила что-то необычное.
     - Я посмотрю, - сказал Фалькейн. Он встал  и  быстро  пошел  вниз  по
коридору, высокий, мускулистый молодой человек, светловолосый, синеглазый,
со вздернутым носом и широкими скулами. Даже  здесь,  бог  знает  в  каком
количестве световых лет от ближайшего человека,  он  был  одет  в  костюм,
который оказался бы вполне уместным на каком-нибудь великосветском приеме.
Он говорил себе, что обязан поддерживать традиции - младший сын  барона  -
владельца  богатого  дома  на  Гермесе,  в   данный   момент   полномочный
представитель Политехнической Лиги и все такое прочее, но дело было просто
в том, что он еще не избавился от определенного тщеславия.
     В штурманской рубке он взглянул на приборы. На экранах не было ничего
необычного. Какого дьявола забеспокоились приборы наблюдения? Значительная
доля мощности компьютера была занята игрой, поэтому сам корабль ничего  не
мог сказать ему. Может, лучше?..  Он  сунул  сигарету  в  рот  и  увеличил
изображение.
     На запад простиралось глубокое пурпурное небо, солнце навечно застыло
в позднем полудне. Это был карлик класса  К-0,  примерно  в  одну  десятую
светимости Солнца - цвета догорающих углей. Однако на расстоянии  в  треть
астрономической единицы видимый диаметр его почти в три  раза  превосходил
солнечный, и оно давало почти столько же радиации. Сквозь тусклый  свет  в
тонком разряженном воздухе были видны несколько  других  звезд.  Спика  на
расстоянии в три парсека блистала, как бриллиант. Кроме звезд, на небе  не
было ничего, только стая крылатых животных с  кожистыми  крыльями,  а  над
северным горизонтом - облако пыльной бури.
     "Сквозь хаос" стоял на склоне холма, откуда открывался широкий вид на
Чекору. Дно прежнего моря было окрашено в яркие  цвета  и  усеяно  низкими
суккулентными растениями. Тут и там Фалькейн видел группы строений из ярко
раскрашенных плетеных стеблей. Каждая группа была окружена каменной стеной
для защиты жилищ  и  сельскохозяйственных  факторий.  Было  начало  весны,
растения приобрели ярко-зеленый и золотистый цвет. Рощи  длинных  стеблей,
похожих на бамбук, самое близкое подобие земных растений, порожденное этим
миром, раскачивались на ветру.
     Склон холма был скалистым, выветренным, лишь несколько  кустов  росло
между булыжниками. На вершине холма неясно  вырисовывался  крепостной  вал
Хайджакта. У подножия холма возвышалась сторожевая  башня,  соединенная  с
городской стеной туннелем. Рядом извивалась тянущаяся  с  востока  грязная
дорога. Фалькейн не видел ни одного туземца.
     Нет, погоди. В трех или  четырех  километрах  от  корабля  на  дороге
появилось облако пыли, и оно быстро приближалось.  Фалькейн  отрегулировал
сканер. Перед ним, как на ладони, возникла вся картина.
     С  полдюжины  икрананкийцев  подгоняли  своих  зандаров.  Большие,  с
коричневой шерстью, с толстым хвостом, двуногие животные взлетали по дуге.
Коснувшись земли, они напрягали мускулы  ног  и  прыгали  вновь.  Всадники
потрясали копьями и саблями. Их клювы были широко раскрыты.  Вероятно  они
что-то кричали. Ветер унес пылевую завесу, и Фалькейн  увидел  того,  кого
они преследовали. Он едва не проглотил сигарету.
     - Нет, - услышал он собственный голос. - Этого не может  быть.  Готов
поклясться, что этого не может быть.
     Оцепенение прошло. Он повернулся и побежал на  корму.  При  тяготении
всего в шестьдесят процентов земного он двигался, как  испуганная  комета.
Фалькейн ворвался в кают-компанию, с трудом затормозил и крикнул:
     - Тревога!
     Чи Лан перегнулась через стол  и  переключила  компьютер  на  рабочую
мощность. Адзель бросил последнюю ставку, положил карты и выпрямился.
     - Что случилось? - с ледяным спокойствием, обычным для нее  в  момент
тревоги, спросила Чи.
     - Женщина, - выговорил Фалькейн. - За ней гонятся.
     - Кто?
     - Не я, черт возьми! Слушайте. Банда  туземцев-всадников  гонится  за
женщиной. Ее зандар кажется уставшим.  Они  схватят  ее  раньше,  чем  она
доберется сюда, и бог знает что с ней сделают.
     Пока Фалькейн говорил, Адзель украдкой взглянул на  карты  Бестолочи:
полный дом! Он философски вздохнул, смешал карты и, вставая, сказал:
     - Попробуем переубедить их. Чи, оставайся здесь.
     Цинтианка кивнула и засеменила на капитанский мостик. Адзель пошел за
Фалькейном к нижнему люку. Его раздвоенные копыта  стучали  по  палубе.  У
выхода  человек  застегнул  оружейный  пояс  и  сунул   в   карман   плаща
приемопередатчик, который успел захватить с собой. Они вышли.
     Чтобы избежать задержки,  они  позволили  себе  уравнять  давление  -
снаружи оно было в три четверти земного на уровне моря, да и  хотелось  бы
больше тепла и влаги. Сухой и холодный ветер ударил по слизистым оболочкам
Фалькейна, понадобилось несколько мгновений, чтобы  глаза  адаптировались.
Адзель подхватил его двумя огромными роговыми руками и усадил  к  себе  на
спину, как раз за кентавровидным торсом. Все тело воденита, от  головы  до
хвоста, было покрыто роговыми пластинами. В случае необходимости  пластины
сдвигались, образуя прекрасную  защиту.  Он  ровным  галопом  поскакал  по
склону холма. Его мускусный запах охватил Фалькейна.
     - Можно предположить, что появился еще один корабль, - сказал Адзель.
Бас его был так ровен, словно он играл в карты. - Несчастный случай?
     - Может быть, - ответил Фалькейн. - Хотя  она  очень  странно  одета.
Возможно, сбежала от варваров. Нам намекали на войну в горах Субхардата.
     Он с трудом различал высочайшие  пики  этого  хребта,  протянувшегося
вдоль восточного горизонта. Слева  от  него  высились  рыжевато-коричневые
скалы, бывшие когда-то континентальным шельфом. Справа лежали зеленые поля
Чекоры. За ними возвышался холм, на склоне которого  их  корабль  сверкал,
как острие копья. Но весь этот вид был давно знаком и  смертельно  надоел.
Фалькейн уже соскучился по активным действиям  -  никакой  опасности  нет.
Завидев Адзеля, эти бандиты тут же разбегутся по домам, к маме и папе.
     Он чувствовал, как работают мышцы Адзеля: воздух гудел в ушах, гремел
стук  копыт.  И  вот  Фалькейн  уже  ясно  видел  впереди  девушку  и   ее
преследователей. Резкие нечеловеческие голоса долетали  до  него.  Девушка
махнула рукой и пришпорила своего зандара в последнем усилии.
     Икрананкийцы что-то кричали друг  другу.  Фалькейн  уловил  несколько
слов на катандаранском языке. Один  из  них  остановил  своего  зандара  и
отцепил висящий у седла самострел. Это было слабое  оружие.  Руки  туземца
вдвое слабее рук  человека.  Но  стрелы,  которые  метал  самострел,  были
заострены и летели далеко при уменьшенном  тяготении.  Туземец  выстрелил.
Стрела  пролетела  в  нескольких  сантиметрах  от  распущенных  по   спине
темно-рыжих волос девушки.  Туземец,  доставая  другую  стрелу,  выкрикнул
приказ. Еще два всадника отцепили свои самострелы.
     - Дьяволы с Плутона! - крикнул Фалькейн. - Они хотят убить ее!
     Нервы Фалькейна были  напряжены.  Он  сосредоточенно  смотрел  сквозь
красноватую пыль, испытывая тревогу, словно стоял лицом к лицу с ближайшим
туземцем.
     Тот  был  около  ста  пятидесяти  сантиметров  ростом.  Он  напоминал
бочкообразного, с осиной талией человека с  невероятно  длинными,  тонкими
конечностями.  Все  его  тело  покрывала   коричневая   шерсть.   Он   был
теплокровным  и   всеядным,   и   его   самка   воспроизводила   потомство
живорождением, но, несмотря на все это, туземцы  не  были  млекопитающими.
Шея была тонкой, а голова, окруженная кольцом перьев, круглой, с  бледными
глазами, ослиными ушами и воробьиным  клювом  цвета  янтаря.  Ступни  были
обнажены, так что туземец тремя длинными пальцами ног мог держать  стремя.
На нем были брюки, оканчивающиеся чем-то вроде гамаш, кожаный нагрудник  с
металлическими наплечниками. На груди красовался зигзагообразный  герб,  с
широкого пояса свисали кинжал и сабля. В левой  руке  пальцами  с  острыми
ногтями он держал самострел, а правой рукой натягивал тетиву.
     Фалькейн  выхватил  свой  бластер  и  выстрелил   вверх.   Это   было
предупреждение.  Луч,  вырвавшийся  из  бластера,  на  мгновение   ослепил
туземца, помешав ему прицелиться. Девушка радостно вскрикнула.
     Всадники за ее спиной рассеялись. Все  они  были  одеты  одинаково  и
вооружены. Семейный знак на груди каждого  не  был  знаком  Фалькейну.  Их
предводитель выкрикнул команду. Туземцы вновь собрались в группу и  начали
атаку. Стрела просвистела рядом с Фалькейном. Другая сломалась о  защитные
пластины Адзеля.
     - Но... но... они решили убить и нас, - пробормотал воденит.
     - Вперед! - крикнул Фалькейн. Он родился и вырос на аристократической
планете,  все  еще  нуждающейся  в  солдатах.   "Вот   когда   пригодились
тренировки, которыми нас донимали в  юности",  -  подумал  он.  Сузив  луч
бластера с целью  получить  наибольшую  дальность,  он  свалил  одного  из
зандаров.
     Адзель поскакал вперед. Его массивное тело  развило  скорость  в  сто
пятьдесят километров в час. Ветер вынудил Фалькейна прикрыть глаза. Вскоре
Адзель был уже среди икрананкийцев. Первого всадника вместе с животным  он
сбил с ходу. За  ним  полетели  еще  двое.  Хвостом  он  сбил  четвертого.
Остальные двое удирали по полю.  Адзель  затормозил  и  повернул  обратно.
Противники  в  панике  бежали,  пострадавшие,  казалось,  были  неспособны
двигаться.
     - Ох, - сказал Адзель, - надеюсь, я не причинил им серьезного вреда.
     Фалькейн пожал плечами - раса  гигантов  может  позволить  себе  быть
мягкосердечнее людей.
     - Вернемся на корабль, - предложил он.
     Девушка остановилась на дороге. Когда они  приблизились  к  ней,  она
свистнула. На вкус Фалькейна она  была  излишне  мускулистой.  Но  что  за
фигура! Высокая, плотная, длинноногая, с  прямой  спиной...  а  ее  одежда
оставляла открытой большую часть тела и  состояла  из  сапог,  достигающих
икр, меховой юбочки, фуфайки, напоминающей блузку-безрукавку, и  короткого
голубого плаща. Вооружение у нее было таким же, как у  туземцев:  с  седла
свисал щит, а над рыжими волосами возвышался плоский шлем. Кожа у нее была
очень  белой.  Черты  лица  отличались  эллинской  строгостью,  смягченной
большими серыми глазами и слегка широковатым ртом.
     - Кто ты? - спросил Фалькейн. - И откуда ты, красавица?
     Она, тяжело дыша, грациозным движением смахнула пот  со  лба.  Адзель
продолжал двигаться вдоль дороги. Девушка пришпорила своего  зандара.  Тот
побрел рядом, слишком истощенный, чтобы испугаться своего  необыкновенного
соседа.
     - Вы... вы... на самом деле из-за  края  мира?  -  спросила  она.  Ее
английский отличался странным акцентом, которого он не встречал раньше.
     - Да, - Фалькейн указал на корабль.
     Она посмотрела в направлении его вытянутой руки.
     - Хороший алгат, - слово было местным и означало нечто вроде "магия",
"волшебство".
     Обнаруживая незаурядное хладнокровие,  она  отыскала  взглядом  своих
врагов. Те восстановили боевой порядок, но не  возобновили  преследования.
Один из них на целом и  невредимом  зандаре  поскакал  к  дальнему  склону
холма, остальные медленно последовали за ним.
     Девушка дотронулась до руки Фалькейна, как бы желая убедиться  в  его
реальности.
     - До нас доходили только слухи, - тихо сказала она. - Мы слышали, что
странный  земец  прибыл  на  летающей  колеснице,  и  император   запретил
приближаться к нему. Мы не знали никаких подробностей. Вы  на  самом  деле
из-за края мира? Может быть, с Земли?
     - Я уже сказал "да", - ответил он. - Но о чем ты говоришь? Кто  такой
"земец"?
     - Человек. Разве ты не знаешь? Нас называют земцами в Катандаране,  -
она  осмотрела  его  и  как  будто  надела  на  себя  какую-то  маску.   С
медлительностью  и  осторожностью,  причины  которых  он  не  понял,   она
продолжила: - Наши предки пришли оттуда, с  Земли,  около  четырехсот  лет
назад.
     - Четыреста лет? - подбородок Фалькейна коснулся кадыка. -  Но  тогда
еще не представлялся возможным полет в гиперпространстве...
     - Очевидно, она имеет в виду икрананкийские годы,  -  сказал  Адзель,
которого было трудно удивить. - Позвольте подумать, с периодом обращения в
семьдесят два стандартных дня... да, это составляет около семидесяти  пяти
земных лет.
     - Но... я говорю... какого дьявола?
     -  Они  летели  в  другое  место,  чтобы  там  стать...  как  же  это
называется?  Их  захватили  грабители  и  высадили  здесь...  все  пятьсот
человек.
     Фалькейн попытался привести свои мысли в порядок.  Он  смутно  слышал
слова Адзеля.
     - А, да, несомненно, эскадра с Пиратских Солнц, улетевшая так  далеко
от своей  базы  в  поисках  хорошей  добычи  -  большого  корабля.  Их  не
интересовал выкуп, но они поступили милосердно, найдя обитаемую планету  и
высадив на ней пленников, вместо того чтобы убить их, - он потрепал ее  по
плечу. - Не беспокойтесь, маленькая самка. Политехническая Лига давно  уже
доказала жителям Пиратских Солнц рискованность следования по такому пути.
     Фалькейн решил, что должен успокоить девушку.
     - Да! - согласился он. - Какая это  будет  сенсация!  Как  только  мы
сообщим на Землю, оттуда вышлют за вами корабль!
     Она следила за ним с каким-то странно печальным выражением лица.
     - Ты на самом деле земец... я хочу сказать, землянин?
     - На самом деле я - гражданин  Великого  Герцогства  Гермеса,  а  мои
товарищи по экипажу с других планет. Но мы действуем от имени Земли.  Меня
зовут Дэвид Фалькейн.
     - Стефа Карпс, лейтенант домашних войск... - она замолчала. -  Сейчас
дело не в этом.
     - Почему эти туземцы гнались за тобой?
     Она слегка улыбнулась:
     - Я думаю, не все сразу. Нам так много нужно рассказать  друг  другу,
правда?
     Но  тут  выдержка  оставила  ее.  Глаза  девушки  распахнулись  шире,
засверкала  улыбка  в  пятьдесят  мегаватт,  она  захлопала  в  ладоши   и
закричала:
     - О какое чудо! Человек с Земли - мой спаситель!
     "Что ж, -  подумал  Фалькейн,  задетый  за  живое,  -  подождем".  Он
прекратил расспросы и просто смотрел на девушку, безмолвно  восхищаясь  ее
внешностью. В конце концов, он уже несколько недель  не  видел  ни  одного
человека.
     У корабля они привязали  зандара  к  стабилизатору.  Фалькейн  подвел
Стефу к трапу у люка. Чи Лан, подпрыгивая, встретила их.
     - Что за чудесная кошечка! - воскликнула девушка.
     Чи взорвалась. В некоторых отношениях она была подобна Белджагору.
     - Если вы попробуете потрогать или погладить меня, девушка,  то  вряд
ли сохраните свои пальчики в целости. - Она набросилась  на  товарищей:  -
Что, девять раз по девяти дьяволов, происходит?
     - Разве ты не следила за схваткой? -  поинтересовался  Фалькейн.  Под
взглядом  Стефы  он  решил  держаться  мужественно.  -  Думаю,  мы  хорошо
поработали, гоняя этих бандитов.
     - Каких  бандитов?  -  выпалила  Чи.  -  Я  отсюда  видела,  что  они
направились прямо в город. Если вы спросите меня, -  если  только  у  вас,
безмозглых чурбанов, хватит рассудка спросить меня, я скажу:  вы  прогнали
взвод солдат императора, с которым мы должны заключить договор.



                                    2

     Они двинулись в кают-компанию. Идти в город было опасно, там их могли
обстрелять. Пусть придет Гудженджи и потребует объяснений. Тогда они  сами
потребуют, чтобы им многое объяснили.
     Фалькейн  налил  себе  и  Стефе  шотландского  виски.   Адзель   взял
четырехлитровое ведро кофе; буддистская  религия  не  запрещала  ему  пить
вино, но ни один корабль, тем более с таким особым поручением, не смог  бы
вместить достаточного количества напитков для него.  Чи  Лан,  на  которую
алкоголь не действовал, закурила слабую наркотическую сигарету в мундштуке
из слоновой кости. Все они нуждались в разрядке.
     Девушка, прищурившись, -  она  не  привыкла  к  земному  освещению  -
поднесла стакан к губам и выпила.
     - Фф-у-у, - выдохнула она.
     Фалькейн похлопал ее по спине. Ругательства, которые она  выкрикивала
в промежутках между кашлем и всхлипыванием, заставили его покраснеть.
     - Наверное, вы утратили  большую  часть  технических  знаний  за  три
поколения, - сказал Адзель. - У пятисот человек, включая детей,  не  может
сохраниться достаточно  знаний,  чтобы  поддерживать  современный  уровень
науки, а на корабле колонистов вряд ли была библиотека с микрозаписями.
     Стефа посмотрела на него широко раскрытыми глазами.
     - Я всегда думала, что Великий Грантер - отъявленный лжец, -  сказала
она. - Но вот теперь вижу, что он мог в  детстве  видеть  такое  существо.
Откуда вы?
     Адзель действительно представлял собой внушительное зрелище.  Включая
хвост, его четырехлапое тело имело  добрых  четыре  с  половиной  метра  в
длину, и руки, грудь и плечи были соответствующих размеров. Спину, бока  и
живот защищали костяные пластины; крокодилья  голова  сидела  на  метровой
шее, уши были костяными, а глаза  закрывались  костяными  же  щитками.  Но
глаза эти были карими, большими и мудрыми, а сильно выдающийся назад череп
вмещал двойной мозг.
     - С Затлака, - ответил он. - На моем языке  это  значит  Земля.  Люди
называют мою планету Воден. Ее так назвали еще тогда,  когда  люди  давали
планетам земные названия. В наши дни планеты называют наиболее  подходящим
словом на туземном языке. Например, эту планету назвали Икрананка.
     - Вы хороши в схватке? - спросила Стефа. Она  ухватилась  за  рукоять
кинжала.
     Адзель заморгал.
     - Пожалуйста, не надо. Мы очень миролюбивы. Мы так  велики  и  хорошо
защищены лишь потому, что Воден порождает гигантских зверей. Понимаете?  У
нас солнце типа Ф-5, в секторе Регула. Оно испускает столько энергии, что,
несмотря на поверхностную гравитацию, в два с половиной раза превосходящую
земную, природа наделена способностью создавать массивные тела и...
     - Заткни свой фонтан, ты, болтающий варвар, - оборвала его Чи Лан.  -
У нас есть более важные дела.
     Адзель едва не утратил спокойствия.
     - Друг мой, - прорычал он, - очень  невежливо  чернить  другие  расы.
Хорошо, что мой народ - простые охотники, и мы никогда не сражаемся друг с
другом. А когда я учился планетологии на Земле, то заработал немало денег,
исполняя роль Фафнира в Сан-Францисской опере.
     - ...а также выступая на парадах  во  время  празднования  китайского
Нового года, - добавила Чи ядовито.
     Фалькейн ударил кулаком по столу.
     - Прекратите, вы, оба! - крикнул он.
     - Но откуда в самом деле эта... гм... человек? - спросила Стефа.
     - Со второй планеты Эридана-4,  -  ответил  Фалькейн.  -  Ее  назвали
Цинтией в честь жена капитана.
     - Я слышала, что на самом деле она не была его женой, -  пробормотала
Чи.
     Фалькейн вновь покраснел и украдкой  взглянул  на  Стефу.  Но  та  не
смутилась, а, принимая во внимание ее ругательства...
     - Они достигли александрийского уровня технологии на одном континенте
к тому времени, - сказал он, - и открыли научный метод познания. Но у  них
не было городов.  Население  постоянно  курсировало,  занимаясь  торговыми
операциями. Поэтому они очень хорошо ужились с Лигой...
     Он понял, что и сам начал излишне много болтать, и замолчал.
     Чи изящной шестипалой лапой смахнула  пепел  сигареты.  Выпрямившись,
она едва достигла  девяноста  сантиметров.  Обычно  она  сидела  на  своих
мускулистых длинных ногах и хорошо развитых передних конечностях. Голова у
нее была непропорционально велика, кругла, с тупой  черноносой  мордочкой,
аккуратными маленькими ушками и кошачьими усами. Если  не  считать  темной
полоски вокруг огромных, сверкающих золотом глаз,  она  вся  была  покрыта
белой ангорской шерстью. Ее тонкий голос стал резким.
     - Давайте начнем с выяснения вашего положения,  фриледи  Карпс.  Нет,
простите, лейтенант Карпс, не так  ли?  Я  думаю,  что  ваши  предки  были
высажены именно в этом районе.
     - Да, - кивнула Стефа. Она теперь подбирала слова  с  возобновившейся
осторожностью. - Вскоре они столкнулись с туземцами.  Иногда  столкновения
оканчивались войной, иногда - нет, у людей больше силы и выносливости, чем
у икрананкийцев. А здесь всегда идут войны. Лучше и легче  быть  солдатом,
чем потеть на полях и шахтах, верно?  С  тех  пор  все  земцы  вступают  в
войска. Те, кто не может  воевать,  становятся  квартирмейстерами  и  тому
подобное.
     Фалькейн увидел шрам на  ее  руке.  "Бедное  дитя,  -  подумал  он  с
жалостью. - Это какая-то ошибка. Она должна была бы танцевать и флиртовать
на Земле, со мной, например... Девушка - слишком мягкое и слабое создание,
чтобы..."
     Глаза Стефы сверкнули.
     - Я слышала, как старики рассказывали  о  войнах  за  краем  мира,  -
оживленно сказала она. - Мы унаследовали это!
     - Что?
     - Я хорошо сражаюсь, видели бы вы меня в битве при Джанохе.  Ха!  Они
напали на нашу линию. Один зандар наткнулся на мою пику. Я проткнула  его!
- Стефа вскочила на ноги, выхватила саблю и  взмахнула  ею  в  воздухе.  -
Одним ударом я снесла голову всаднику. Он упал. Я повернулась и  разрубила
его соседа пополам, с глотки до кишок. Спешившийся всадник напал  на  меня
слева. Я ударила его щитом прямо в клюв. Потом...
     - Пожалуйста, перестаньте! - простонал Адзель и закрыл уши руками.
     - Мы должны обсудить положение, - торопливо добавил Фалькейн.
     Девушка протянула стакан, прося его наполнить. Она  опять  заговорила
осторожно:
     - Земцы поддерживали первого Джахаджи, когда рухнула старая  империя.
Они помогли ему сесть на Катандаранского  Зверя,  восстановили  империю  и
расширили ее границы. С тех  пор  они  служат  в  личной  гвардии  каждого
императора и являются стержнем его войск.  Позже  некоторые  из  них  были
завоевателями Рангакоры в Субхардате, на востоке,  на  краю  Сумерек.  Это
наиболее важное  стратегическое  место  -  оттуда  можно  стеречь  дорогу,
проходящую  через  горы.  Вода,  сбегающая  с  гор,  делает  эту   область
богатейшей в Чекоре.
     - К дьяволу вашу грязную геополитику! - прервала ее Чи. - Почему  вас
преследовали солдаты императора?
     - Гм... я не уверена,  -  Стефа  в  наступившем  молчании  отпила  из
стакана. - Может быть, вы лучше вначале расскажете о себе? Возможно, тогда
мы поймем, почему Джахаджи III держит вас здесь, а не в  Катандаране.  Или
вы знаете это?
     Адзель покачал своей громадной головой.
     - Нет, мы не знаем, - ответил он. - В сущности, мы и не  подозревали,
что с нами  запрещено  встречаться.  Правда,  кое-какие  подозрения  были:
казалось несколько странным, что нас до сих пор не пригласили в столицу  и
что так  мало  туземцев  приходит  взглянуть  на  наш  корабль.  Когда  мы
совершали облет на флиттере, то заметили вокруг  на  некотором  расстоянии
укрепления. Затем Гудженджи заявил, что нам нельзя летать. Он сказал,  что
это зрелище вызывает слишком большую панику. Не хотелось бы обвинять  его,
но причина запрета кажется мне незначительной.
     - Согласно приказу императора,  вы  отгорожены  от  всех,  -  сказала
Стефа. - В Хайджакту запрещен доступ всем иногородним, и  никто  не  смеет
покинуть этот район. Это вредит торговле, но... - Фалькейн  уже  собирался
спросить, почему девушка нарушила запрет, когда она  сказала:  -  Ответьте
мне, как вы оказались здесь? Почему вы вообще прилетели на Икрананку?
     - Она лжет, - прошептала Чи на принятом в Лиге латинском языке.
     - Знаю, - ответил  ей  Фалькейн  тоже  по-латински.  -  Но  можно  ли
обвинять ее? Мы, незнакомые пришельцы, а  последний  контакт,  который  ее
народ имел с галактической цивилизацией, был с пиратами.  Мы  должны  быть
добрыми и постараться доказать ей, что действительно хотим добра.
     Чи взмахнула руками.
     - О космос, - простонала она. - Будьте вы прокляты с вашими  стадными
инстинктами!
     Фалькейн повернулся к ней спиной.
     - Простите нас, - сказал он по-английски  Стефе.  -  Мы  обсуждали...
хм... личные проблемы.
     Стефа улыбнулась, взяла его руку и наклонилась так, что он ощутил  ее
дыхание. - Я понимаю, Дэвид... Прекрасное имя - Дэвид.  И  вы  из-за  края
мира! Я страшно хочу услышать что-нибудь от вас!
     - Ну, - начал, заикаясь, Фалькейн. - Мы - торговые  разведчики.  Ищем
новые рынки, -  он  надеялся,  что  его  ухмылка  выглядит  не  глупой,  а
скромной. - Я...
     И, не выдавая основных тайн, он пустился в объяснения.
     ...Николас Ван Рийн встал из-за стола и  побрел  к  прозрачной  стене
своего офиса. С огромной высоты он одним взглядом  мог  охватить  путаницу
городских башен, зеленых парков и скверов. Некоторое время он стоял, пыхтя
сигарой, потом, не оборачиваясь, сказал:
     - Да, черт побери, кажется, в вашем проекте есть хорошее  зерно,  что
обещает неплохую  прибыль.  И  вы  как  раз  тот  человек,  который  может
осуществить это дело. Я за вами слежу с того момента, когда впервые о  вас
услышал, - из-за той истории  на  Айвенго.  Вы  тогда  были,  простите  за
выражение, молокососом. Теперь вы получили удостоверение  мастера  Лиги  и
можете неплохо поработать для Солнечная компания "Пряности и  напитки".  А
я, одинокий и толстый старик,  нуждаюсь  в  хороших  работниках.  Если  вы
привезете домой хорошую яичницу с беконом,  я  прослежу,  чтобы  вы  стали
богатым.
     - Да, сэр, - пробормотал Фалькейн.
     - Вы пришли поговорить о том, что любите открывать новые  места,  где
есть возможность покупать новые товары и продавать туземцам наши, пока еще
они не слишком наслышаны о рыночных ценах. Отлично! Только я  считаю,  что
вы способны на большее, мой мальчик.  Я  об  этом  думал  долгими  ночами,
когда, ворочаясь с боку на бок, не мог заснуть из-за беспокойных мыслей.
     Фалькейн воздержался от замечания, что всем известна светловолосая  и
изящная причина ночной бессонницы торгового принца.
     - Что вы хотите сказать, сэр? - спросил он.
     Ван  Рийн  потянул  себя  за  эспаньолку   и   принялся   внимательно
разглядывать Фалькейна своими маленькими глазками,  близко  посаженными  к
крючковатому носу.
     - Скажу вам по секрету, - проговорил он, наконец. -  Вы  не  выдадите
мою тайну, а? У меня так мало друзей; если вы разобьете мое старое сердце,
я собственноручно сломаю вам шею. Понятно? Хорошо,  хорошо.  Мне  нравятся
парни, которые так  хорошо  все  понимают.  Когда  Лига  отыскивает  новую
планету, все устремляются туда и начинают перерезать друг другу глотки. Вы
считаете, что сможете в этом  участвовать.  Но  нет,  вы  слишком  молоды,
слишком чувствительны. К тому же вы  не  являетесь  известным  космическим
капитаном, и по вашим следам еще не идут шпионы. Поэтому... для  Солнечной
компании "Пряности и напитки" вы отправитесь  открывать  наши  собственные
планеты! - он подошел и ткнул большим пальцем Фалькейна в  ребро.  Молодой
человек вздрогнул. - Как вам это нравится, а?
     - Но... но... ведь это...
     Ван Рийн извлек бутылку из холодильника, наполнил стаканы и объявил:
     - Галактика - даже тот крошечный участок спирального рукава,  который
мы эксплуатируем, - невероятно огромна. В поисках объектов  для  возможной
колонизации  космические  путешественники  пропустили  буквально  миллионы
планет, показавшихся им неинтересными. Многие из них даже  не  занесены  в
каталоги.  Если  не  возникнут  особые   обстоятельства,   они   останутся
неизвестными еще в течение тысячелетий.  Но,  по  законам  статистики,  мы
можем предсказать, что тысячи из них потенциально ценны для нас как  рынки
сбыта и как источники  новых  экзотических  товаров.  Вместо  эксплуатации
открытых планет почему бы не поискать новые... и сохранить свое открытие в
тайне так долго, как это будет возможно?
     Будет избран сектор,  в  котором  межзвездные  сообщения  еще  слабы,
например, сектор Спики. Будет основана База - оттуда в сотнях  направлений
отправятся маленькие автоматические разведчики. Обнаружив планету, они  со
стандартной орбиты произведут наблюдения поверхности и, если найдут что-то
обнадеживающее,   сообщат    на    Базу.    Тогда    отправятся    экипажи
торговцев-разведчиков, чтобы взглянуть на ту или иную планету вблизи.  Они
соберут  соответствующую  информацию,  приземлятся  на  планету,  заключат
торговый договор и известят об этом Ван Рийна.
     - Трех членов экипажа, я думаю, будет достаточно, - продолжил  он.  -
Чем их  меньше,  тем  больше  комиссионные.  Вы  -  мастер  Лиги,  умеющий
сопоставлять уровни  материальной  культуры  и  находить  нужное  решение,
планетолог и ксенолог. А они будут негуманоидами,  обладающими  различными
способностями; к тому же  в  таких  экипажах  меньше  почвы  для  взаимных
стычек. Я понимаю, лучше лететь вдвоем с хорошенькой девушкой, но когда вы
вернетесь... ха-ха! - вы свое наверстаете. Или даже  раньше.  Я  приглашаю
вас на мою следующую маленькую оргию, мой мальчик, если вы беретесь за эту
работу.


     - ...Так вы установили,  что  здесь  есть  цивилизация,  использующая
металл, - кивнула Стефа. - Конечно, не вы, а ваши роботы - ох,  я  никогда
не верила Великому Грантеру, когда он толковал о роботах! - так вот,  ваши
роботы не видели нас, немногих земцев. Но почему  они  сообщили  вам,  что
этой планетой стоит заняться?
     - Любая землеподобная планета представляет  значительный  интерес,  -
ответил Фалькейн.
     - Что? Эта планета подобна Земле? Великий Грантер...
     - Любая планета, где человек может жить без специального  снаряжения,
называется землеподобной. Они совсем не одинаковы во всем:  по  физическим
условиям, биохимии,  экологии...  но  не  в  этом  дело.  Икрананка  имеет
множество отличий от Земли: масса  -  0,394  земной,  плотность  -  0,815,
диаметр - 0,783. И хотя солнце слабое, зато орбита проходит ближе к  нему.
Разумеется,  приливное  действие  привело  к  тому,  что  одно   полушарие
постоянно обращено к солнцу. Но медленное  вращение  вокруг  оси  означает
слабое  магнитное  поле,  отсюда  сравнительно  слабое  взаимодействие   с
заряженными частицами, которых звезда  типа  красного  карлика  производит
немного. Поэтому  планета  сохраняет  относительно  плотную  атмосферу.  К
сожалению, большая часть воды в этом случае переходит на холодную сторону.
Но на это требуется время, за которое успевает развиться и  адаптироваться
жизнь, основанная на протеинах и водных растворах.
     - Но что вам здесь нужно?
     -  Многое.  Роботы  принесли  изображения  и  образцы:   пару   новых
опьяняющих напитков,  несколько  антибиотиков  и  потенциальные  пряности,
несколько видов драгоценных металлов и, несомненно, еще многое...  К  тому
же это хорошо развитая цивилизация, способная собирать подобные товары для
нас в обмен на вещи, которые она вполне способна оценить.
     Чи облизнула губы:
     - А какие комиссионные!
     Стефа вздохнула:
     - Я хотела бы, чтобы вы говорили только по-английски. Но я верю  вам.
Почему вы приземлились в  Хайджакте?  Вы  должны  были  знать,  что  самый
большой город - Катандаран.
     - На первых порах пришельцам из космоса приходится очень сложно, и не
стоит с самого начала лезть в гущу толпы, - ответил Фалькейн. - Мы  решили
сначала в этом глухом месте изучить  местный  язык,  обычаи  и  окружающую
обстановку. Процесс обучения с применением современных электронных новинок
пошел быстрее. А император, прознав о нас, прислал в качестве специального
инструктора Гудженджи.  Мы  недавно  решили  направиться  в  столицу,  но,
услышав  об  этом,  наш  учитель  начал  находить  множество  причин   для
отлагательства. Так продолжается уже три или четыре недели.
     - Сомневаюсь, чтобы мы на деле узнали многое, - пробормотала Чи.
     - Что такое неделя? - спросила Стефа.
     - Послушайте, женщина, вы вовлекли нас в неприятности, которые  могут
стоить рынка.
     - Что за глупости! - нетерпеливо воскликнула девушка. - Завоюйте их!
     - Крайне аморальное занятие, - нахмурился Адзель.  -  К  тому  же  не
соответствует нашей политике: это экономически невыгодно.
     - В конце концов, дойдем мы до сути, вы, болтуны? - разозлилась Чи. -
Почему солдаты преследовали вас, фриледи?
     Раздался телефонный звонок, компьютер из громкоговорителя сообщил:
     - Со стороны города приближается отряд.



                                    3

     Фалькейн решил, что лучше быть вежливым  и  встретить  императорского
посланника-инструктора у люка. Он выразительно пододвинул бластер  вперед,
ближе к руке.
     Стоя в ожидании, он смотрел на  стены  на  вершине  холма.  Они  были
сложены из камня  без  применения  штукатурки:  вода  здесь  была  слишком
дорогой, чтобы использовать ее при кладке. Зубчатая  стена  с  башнями  по
углам  окружала  несколько  десятков  деревянных  зданий.  Хайджакта  была
главным образом торговым центром для местных фермеров  и  проходящих  мимо
караванов.  Здесь  стоял   сравнительно   небольшой   гарнизон.   Северные
плоскогорья давно  были  очищены  от  варваров,  населяющих  пустыни,  как
объяснил Гудженджи, поэтому Фалькейн предположил,  что  войска  содержатся
преимущественно на случай восстания. То, что он уже знал  об  икрананкской
истории, внушало тревогу. "Это добавочное затруднение для нас, - думал  он
беспокойно. - Старый Ник не станет вкладывать деньги  в  это  предприятие,
пока тут не будет достаточно устойчивой  социальной  структуры,  способной
сохранять  и  поддерживать  условия  торговли.  А  Катандаранская  империя
кажется единственно подходящей для этой роли на  всей  планете.  Не  будет
торгового поста на Икрананке - не будет  комиссионных  для  меня.  Что  за
веселую, беззаботную жизнь ведем мы, разведчики!" Его взгляд скользнул  по
дороге и сфокусировался на приближающемся отряде.  В  нем  было  несколько
дюжин солдат в кожаных нагрудниках, вооруженных до зубов, - между  прочим,
зубов-то у них как раз и не было, -  самострелами  и  большими  неуклюжими
алебардами. Костюмы украшало причудливое изображение фратрии Тирут - к ней
относились все воины гарнизона. Во главе отряда гордо гарцевал  Гудженджи.
Он был сравнительно  высок  для  икрананкийца,  тощ,  его  синевато-черная
шерсть поседела, очки в золотой оправе забавно  восседали  на  его  клюве.
Алый плащ ниспадал к ногам,  на  плаще  был  крест  -  знак  императорской
фратрии Деодакх. С украшенного кисточками  пояса  свисал  длинный  кинжал.
Фалькейн до сих пор не видел ни одного взрослого туземца без оружия.
     Фалькейн опустил руки и склонил  одно  колено:  таково  было  местное
приветствие.
     - Благороднейшему Гудженджи и его родственникам - привет! -  нараспев
произнес он  ритуальную  фразу.  Он  никогда  не  был  способен  правильно
произносить звуки местного языка - его речевой аппарат не был приспособлен
к ним,  а  грамматика  соответствовала  фонетике.  Но  сейчас  он  говорил
сравнительно гладко.
     Гудженджи не воспользовался формулой "Мир между  нашими  родами",  он
сказал просто "Поговорим", что означало серьезный повод для разговора,  но
надежду обойтись без кровопролития. И он жестом отогнал злых  духов,  чего
никогда не делал раньше.
     - Прошу оказать честь моему дому, -  пригласил  Фалькейн.  В  местном
языке  не  было  слова  "корабль",  а  слово  "повозка"   показалось   ему
неподходящим.
     Гудженджи оставил сопровождающих  у  люка  и  неуклюже  взобрался  по
трапу.
     - Я хотел бы более подходящее освещение, - попросил он.  Так  как  он
видел волны света, короче  желтых,  хотя  его  видимый  спектр  включал  и
инфракрасные  лучи,  освещение  было  слишком  тусклым  для  него.   Глаза
икрананкийца  с  горизонтально   расположенными   зрачками   не   способны
адаптироваться во тьме, что вряд ли необходимо на постоянно  обращенном  к
Солнцу полушарии.
     Фалькейн повел его в кают-компанию. Всю дорогу Гудженджи ворчал:  это
место слишком жаркое, здесь плохо пахнет, а воздух сырой, и  не  может  ли
Фалькейн дышать в сторону. Икрананкийцы не выдыхают водяные пары - то, что
производит их метаболизм, поступает обратно в кровеносную систему. Наконец
он остановился у входа в кают-компанию, напрягся и поправил очки.
     - Значит, вы на самом деле дали ей убежище! - прохрипел он.
     Стефа схватилась за саблю.
     - Нет, нет, - возмутился Адзель, кладя  ей  на  руку  свои  неодолимо
сильные пальцы. - Разве хорошо так делать?
     - Садитесь, благороднейший, - сказал Фалькейн. - Хотите выпить?
     Гудженджи  принял  приглашение  выпить  шотландского  виски  с  явным
оживлением. В этом отношении икрананкийцы похожи на людей.
     - Я считал, что вы пришли, как друзья, - заявил он.  -  Надеюсь,  это
происшествие получит удовлетворительное разъяснение.
     - Конечно, - сказал  Фалькейн  более  сердечно,  чем  на  самом  деле
чувствовал. - Мы увидели, что эту женщину моей расы преследуют незнакомцы,
которые, как мы считали, были разбойниками. Естественно, мы  предположили,
что она с моей планеты.
     Чи выпустила кольцо дыма и добавила шелковым голосом:
     - Тем более что вы, благороднейший, никогда не упоминали, что на этой
планете существуют поселения людей.
     - Ак-крр, -  прокашлялся  Гудженджи.  -  Мне  нужно  было  так  много
объяснить вам...
     - Но вы, несомненно, понимали,  что  это  нас  заинтересовало  бы,  -
настаивала Чи.
     - ...для вашей собственной пользы...
     - ...благороднейший, мы огорчены и обижены...
     - ...это всего лишь особая фратрия солдат...
     -  Очень  важная  для  империи,  с  которой  мы   хотели   торговать,
основываясь на взаимном доверии.
     - ...она нарушила приказ императора...
     - Какой приказ? Мы что, изолированы?  О  благороднейший,  это  второе
прискорбнейшее открытие. Мы начинаем  сомневаться,  можно  ли  вообще  вам
верить. Возможно, наше присутствие нежелательно? Мы можем  и  улететь,  вы
знаете. Мы никому не хотим навязываться и навязывать наши товары.
     - Нет, нет! - Гудженджи  уже  убедился  в  достоинствах  предлагаемых
образцов товаров, начиная  с  синтетических  тканей  и  кончая  химическим
огнестрельным орудием. Каждый раз, думая об оружии, он тяжело дышал. - Это
просто...
     - Если быть откровенными, - сказала Чи, - наше  отсутствие  не  может
быть долгим. Мы расскажем дома об этих земцах, и наши люди позаботятся  об
отправке их на планету с более  подходящим  климатом.  Нашим  владыкам  на
Земле не понравится, что Катандаран хранил  в  тайне  информацию  об  этих
бедных земцах. Быть  может,  с  ними  плохо  обращаются?  Боюсь,  что  это
произведет на Земле плохое впечатление.
     Фалькейн слишком сосредоточился на попытке сдержать смех, чтобы вволю
насладиться зрелищем  поражения  Гудженджи.  Он  и  не  думал  серьезно  о
возвращении земцев: это подняло  бы  стоимость  экспедиции  до  Андромеды.
Придется хранить неожиданное открытие в тайне.
     Может быть?.. Нет. Он взглянул на Стефу, сидящую на краю стула, гордо
выпрямившись. Свет играл в серых глазах и  в  рыжих  волосах,  подчеркивал
округлость ее тела. Он не предавал девушку своим молчанием:  это  было  бы
бесполезно. Как только торговцы  начнут  прибывать  сюда,  они  все  равно
узнают  обо  всем,  и  какой-нибудь  разговорчивый   ублюдок   обязательно
проболтается.
     Гудженджи дрожащей рукой поправил  очки,  извлек  какой-то  листок  и
уставился в него.
     - Я должен известить императора, - сказал он. - В самом деле  должен.
Но...  в  сложившихся   условиях...   возможно,   мы   сможем   прийти   к
взаимопониманию.
     - Надеюсь на это, - заявил Адзель.
     - Дело в том,  -  объяснил  Гудженджи,  -  что  незадолго  до  вашего
прибытия... ак-крр... возникла  неприятная  ситуация.  Император  завоевал
Субхардат,  -  в  катандаранском  языке  не  было  неискренних  слов  типа
"умиротворение". - Ключ ко всему  району  -  город  Рангакора.  Он  сильно
укреплен,  его  трудно   захватить,   поэтому   император   привлек   свои
первоклассные  войска  -  земцев  -  для  помощи  при  штурме  под   общим
командованием... Б... Б...
     - Боберта Торна, - коротко сказала Стефа, выделяя губные согласные.
     - Они действовали успешно...
     - Вам следует благодарить ее, - сказала Чи.
     Гудженджи  выглядел  смущенным  и  явно  нуждался  в   дополнительной
выпивке.
     - Они действовали успешно, - заставил он себя продолжать. - Но  потом
- х-фф...  Тон  решил,  что  здесь  может  быть  основа  его  собственного
королевства. Он и его люди... хм... они отбросили  наши  войска  и  заняли
город. С тех пор они там и находятся. Мы... хм... с тех пор мы  не  сумели
их... хм... удалить. В то же время земцы,  оставшиеся  в  столице,  начали
волноваться. И тут появились вы, принадлежащие к той же расе, а может, и к
той же фратрии! Стоит ли удивляться,  что  император  действовал...  хм...
если можно так сказать, с осторожностью?
     - Так вот оно что! - изумленно сказал на это Фалькейн.
     Стефа некоторое  время  сидела  в  молчании,  лишь  нарушаемом  шумом
воздуха,  гонимого  вентилятором,  нетерпеливым   постукиванием   о   стол
мундштука Чи и астматическим дыханием Гудженджи. Она хмурилась, глядя вниз
и обхватив рукой подбородок. Наконец, она приняла решение,  выпрямилась  и
сказала:
     - Да, правда, это обидело  земцев  в  Катандаране.  Они  поняли,  что
находятся  под  подозрением.  Если  подозрения  императора  будут  слишком
велики, он может постараться даже уничтожить нас. Не думаю, чтобы это было
мудро с его стороны - кто может рассчитывать выйти живым из этой  схватки?
- но мы не хотим разрывать империю на части. В то же время  мы  не  должны
забывать и о себе. Так, до нас дошли слухи о пришельцах. Теперь вы знаете,
что доступ сюда был закрыт, но хайджактцы разнесли новость  еще  до  того,
как был наложен запрет. Да еще и сейчас какой-нибудь крестьянин  время  от
времени проскальзывает между постами. Мы в Железном  Доме  решили  узнать,
что означают эти слухи. Иначе мы были бы подобны слепым на горной  дороге.
Я решила добраться до этого места. Это была моя собственная идея,  клянусь
вам. Никто не знает об этом. Но патруль обнаружил меня.
     Гудженджи не ухватился за очевидную  возможность  произнести  речь  о
верности и подчинении приказам. Или в этом не было смысла?  Много  раз  на
протяжении  этих  недель  Фалькейн  видел,  что  икрананкийцы   испытывают
верность лишь к своим фратриям, а все  остальное  является  для  них  лишь
вопросом выгоды.
     Но погоди!
     Возбужденный, он вскочил на ноги. Гудженджи схватился было за меч, но
Фалькейн начал бегать взад и вперед по каюте. Наконец он сказал:
     - Эй, все это может обернуться  хорошей  возможностью  для  нас.  Ваш
император напрасно подозревал нас. Мы торговцы.  Ведь  в  наших  интересах
сохранение прочного государства, с которым мы могли бы иметь дело.  Оружие
нашего корабля  может  разрушить  любую  стену:  мы  возьмем  штурмом  для
императора Рангакору.
     - Нет! - воскликнула Стефа. Она вскочила на ноги, в ее руке сверкнула
сабля. - Ты грязный, мерзкий...
     Фалькейн помолчал, ожидая, когда  она  затихнет  в  объятиях  Адзеля,
потом спросил:
     - Но что здесь неправильного? Разве вы не на стороне императора?
     - Прежде чем позволить вам убить тысячу земцев, - ответила она сквозь
зубы, - я...  -  и  она  пустилась  в  долгое,  насыщенное  анатомическими
подробностями описание того, что сделает с Дэвидом Фалькейном.
     - О, вы не поняли, - пытался он возразить. - Я  никого  не  собирался
убивать. Всего лишь обрушить одну-две стены и напугать весь гарнизон.
     - Тогда об этом позаботятся солдаты  императора  Джахаджи,  -  мрачно
сказала она.
     - Хм... мы защитим их. Заключим соглашение.
     - Послушайте, - вмешался Гудженджи, - только император имеет право...
     Фалькейн объяснил ему, куда император может  сунуть  свои  права,  но
сказал он это по латыни. На катандаранском же он заявил:
     - Амнистия земцам является  условием  нашей  помощи.  С  гарантией  и
охранным свидетельством. Не думаю,  что  это  слишком  высокая  плата,  но
решать будет император. Мы полетим к нему и обсудим это дело.
     - Нет, подождите! - воскликнул Гудженджи. - Вы не можете...
     - А как вы  собираетесь  нас  задержать,  вы,  засоня?  -  насмешливо
спросила Чи.
     Гудженджи пустился в спор. Император будет недоволен  нарушением  его
приказа.  В  Катандаране  нет  подходящего  места  для  посадки   корабля.
Население неспокойно, и прилет  корабля  может  вызвать  волнения.  И  так
далее, и тому подобное.
     - Лучше пойдем на  компромисс,  -  прошептал  Адзель.  -  Высокомерие
порождает сопротивление.
     После  долгих  колебаний  Гудженджи  согласился,  что  в  сложившейся
ситуации можно допустить полет, но  не  на  корабле,  а  на  флиттере.  Он
сравнительно невелик и может незаметно приземлиться в королевском саду.  А
посылка гонца в Катандаран действительно займет очень много времени.
     - К тому же корабль останется  здесь,  -  добавила  Чи.  -  Он  может
вмешаться, если у нас будут неприятности.
     - У нас будут неприятности? - спросил Адзель.
     - Не думаете ли  вы,  что  я  соглашусь  находиться  в  этой  пыльной
атмосфере? К тому же я ничем  не  смогу  помочь.  Я  здесь  буду  спокойно
изучать записи, слушать музыку, пока вы там будете обделывать свои дела.
     - Если ты будешь слушать то, что называется цинтианской  музыкой,  я,
несомненно, полечу.
     - Мы отвезем вас домой, - предложил Фалькейн Стефе.
     Она вскочила было, но потом села с застывшим лицом.
     - У вас не будет неприятностей?
     - Н-н-нет, -  сказала  она  по-английски  (Гудженджи  не  знал  этого
языка). - Мои товарищи по казарме скроют  мое  отсутствие,  даже  если  не
поймут его причин. Это нетрудно сделать: глупые икрананкийцы считают,  что
невозможно отличить одного земца  от  другого.  Но  мы  должны...  Я  хочу
сказать, что не должна была покидать город. Я не могу появиться открыто, а
если полечу с вами, меня заметят, - она  немного  подумала.  -  Вы  быстро
приземлитесь прямо перед входом в Железный Дом, и я вбегу в него. Если вас
спросят о причинах посадки, вы ответите, что ошиблись местом.
     - Почему вы не хотите, чтобы вас заметили?
     - Мне это не нравится, - она приблизилась к Фалькейну и схватила  его
за руку. - Пожалуйста, Дэвид. Вы были для меня таким хорошим другом.
     - Но...
     Она прослезилась:
     - Я надеялась, что мы подружимся еще больше.
     - Ну ладно, черт побери!
     Подготовка закончилась быстро: Фалькейн надел теплые  брюки,  куртку,
сапоги, белый плащ и украшенную драгоценными камнями шляпу, лихо  надвинув
ее на брови. С его пояса свисали бластер - парализующее оружие - и сканер.
В нагрудный карман он сунул приемопередатчик: ионосфера планеты  позволяла
осуществлять связь между кораблем и  Катандараном.  Он  захватил  с  собой
чемодан с запасным оборудованием,  одеждой  и  подарками  для  императора.
Адзель взял лишь коммуникатор, повесив его на шею.
     - Мы будем регулярно вызывать тебя, Чи, - сказал Фалькейн. -  Если  в
течение восьми часов с момента отлета от нас  не  будет  известий,  выводи
гравитележку и лети к нам на помощь.
     - Не  понимаю,  чего  вы  беспокоитесь,  -  пробормотала  Чи.  -  Эта
проклятая женщина испортила все наше дело.
     - Секретный агент? Нет, не думаю. Но  даже  если  узнают  конкуренты,
старый Ник успеет немало выкачать с этой планеты, из этой империи. К  тому
же мы не можем допустить кровопролития.
     - А почему бы и нет? - она фыркнула. - Ну ладно. В ваше отсутствие  я
продолжу беседы с Гудженджи. Чем больше информации мы получим, тем лучше.
     Императорский посланник уже удалился в город со своим эскортом. Но на
парапетах Хайджакты примостились туземцы, собравшиеся посмотреть на взлет.
     - Ох, - Стефа охнула при взлете и  схватила  Фалькейна  за  руку.  Он
удержался от соблазна проделать несколько акробатических фигур в воздухе и
направился прямо на северо-запад  в  Катандаран.  С  орбиты  были  сделаны
отличные карты, а Гудженджи указал ориентиры, которые встретятся в пути.
     Под ними километр за километром проносилась Чекора.  Они  летели  над
бесконечными  красно-зелеными   полями,   низкими   кустарниками,   иногда
попадался караван грузовых четвероногих карикутов под  охраной  воинов  на
зандарах.
     - Это мехкеджи, - заметила Стефа. - Их фратрия занимается  перевозкой
товаров в этих местах.
     Адзель, разделяющий их своим массивным телом, чему Фалькейн вовсе  не
радовался, спросил:
     - Разве торговля - семейное дело?
     - Да, - ответила Стефа. - Тот, кто  рождается  во  фратрии  мехкеджи,
становится  караванщиком.  Все  деодакхи  были  охотниками  до  того,  как
захватили Катандаран. Теперь они чиновники. Тируты и другие, например мы -
земцы, - солдаты. Рахинджисы - писцы, и так далее.
     - Но, допустим, кто-нибудь не способен заниматься семейным делом?
     - О, в каждой  фратрии  есть  множество  и  других  занятий.  Главное
занятие наиболее почетно. Но кто-то заботится и  о  фермах,  если  фратрия
владеет ими, и так далее. Вы ведь не стали  бы  передавать  дело  чужакам,
верно? К тому же молодежь, еще не посвященная  в  секреты  фратрии,  может
покинуть ее и примкнуть к другой, если та  другая  фратрия  согласна.  Это
одна из причин того, почему мы, земцы, держимся  так  обособленно.  Мы  не
можем вступать в браки  с  икрананкийцами,  -  Стефа  хихикнула  и  сделал
неприличный жест, - так что  вынуждены  оставаться  со  своими.  С  другой
стороны, по той же самой причине, мы вполне можем доверять своей  молодежи
- ей некуда идти, поэтому мы рано приобщаем их к делам взрослых.
     - Вероятно, многие фратрии очень древние?
     - Да, королевства приходят и уходят, ни одно из них  не  продержалось
дольше нескольких поколений, но кровное родство держится долго.
     Ее слова укрепили Фалькейна в его  выводах.  Они  подтвердили  прочно
укоренившуюся приверженность к своему  клану,  что  беспокоило  Фалькейна.
Если эта приверженность уже стала инстинктивной, в таком мире трудно будет
вести торговлю. Но  вот  если  ее  нарушить,  если  икрананкийцы  способны
испытывать верность к чему-то большему, чем кучка семейств...
     На  горизонте  показался  Катандаран.  Город  более  чем  на   двести
километров отстоял от Хайджакты, которая, в свою  очередь,  находилась  на
полпути к Рангакоре. Империя простиралась далеко на  восток  и  на  юг  по
плодородной Чекоре. С северо-запада извивалась река Джанджех -  серебряная
нить, окруженная поясом растительности, которая светилась на  фоне  темных
восточных холмов и коричнево-красных пастбищ. Там, где река огибала бывший
континентальный шельф и вливалась в широкое заболоченное озеро  Урши,  был
построен Катандаран. Это был производивший определенное впечатление  город
с  полмиллионным  населением.  В  нем  одна  за  другой  прошло  множество
цивилизаций, как  в  Риме  и  Константинополе,  Пекине  и  Мехико.  Каждая
добавляла свою долю стен,  башен  и  зданий,  и  теперь  крепостная  стена
окружала путаницу  всевозможных  строений,  сложенных  преимущественно  из
камня. Древними были эти камни, древними были  улицы,  извивающиеся  между
серыми прямоугольниками мрачных фасадов. Только в  дальнем  конце  города,
расположенном на возвышенности, стояли строения, не иссеченные  в  течение
тысячелетий  песком  пустыни,  -  мраморные,  покрытые  медными  куполами,
украшенные абстрактной мозаикой здания - резиденция  новых  правителей.  И
этот район,  подобно  районам,  облюбованным  прежними  властителями,  был
обнесен стеной, защищающей господ от черни.
     При  помощи  сканера  Стефа   знакомила   Фалькейна   с   местностью,
находящейся в огромном удалении от флиттера.  Фалькейн  перешел  на  режим
снижения,  засвистел  ветер.  В  самый   последний   момент   он   включил
антигравитацию, и флиттер мгновенно замер над самой землей.
     - До встречи, Дэвид... мы обязательно с  тобой  встретимся,  -  Стефа
прижалась к нему губами. Кровь ударила ему в  лицо,  он  вдохнул  странный
тревожный запах ее волос. Девушка стремительно выскочила из люка.
     Земцы  размещались  в  огромном  здании  поблизости  от  дворца.  Оно
выходило на вымощенную булыжниками площадь,  так  же,  как  и  построенные
вокруг дворца дома богатеев. Здание имело единственный вход.  Но  какие-то
воспоминания о  Земле  навевало  созерцание  заостренной  железной  крыши,
остроконечных коньков, украшенных головами чудовищ, даже  железной  двери.
Несколько икрананкийцев глуповато уставились на флиттер. Часовые у входа в
казарму, огромного роста бородачи в кольчугах из цепей, в  позолоченных  и
украшенных плюмажами шлемах, в плащах, развеваемых ветром, после недолгого
оцепенения схватились за оружие и закричали. Стефа подбежала к ним.
     Фалькейн взлетел. Он успел увидеть, как Стефа скрылась в здании.
     - Летим к императору, - сказал он. - Надеюсь, там сначала спрашивают,
а потом стреляют.



                                    4

     В помещении для гостей зазвенел колокольчик.
     - Войдите, - сказал Фалькейн.
     Слуга  в  облегающей  ливрее  отодвинул  толстый  занавес,  служивший
входной дверью в этой бедной деревом стране. Он поклонился и объявил,  что
император желает видеть посланцев "Политехнической лиги". Его манеры  были
вежливыми, но лишены раболепности, и  он  не  использовал  никаких  особых
титулов  для  правителя,  как,  например,  "его   Величество"   или   "его
Могущество". Система наследственности семейных занятий  не  способствовала
образованию кастовой иерархии. Поддерживаемый своей  фратрией,  привратник
был так же горд и независим, как солдат или писец.
     - Мой товарищ отсутствует, - сказал Фалькейн, - но я могу действовать
и один.
     "Как действовать, - думал  он  про  себя.  -  Мы  уже  с  неделю  как
заглушили моторы флиттера. Может, один из  курьеров,  что  спешат  взад  и
вперед, несет приказ сжечь нас живьем? Но надо идти. Я  буду  действовать,
буду действовать, буду действовать".
     Он отправился переодеваться по случаю приема у  императора.  Комнаты,
предоставленные ему, были просторны, но с низкими потолками, и на туземный
манер  роскошны.  К  сожалению,  он  не  разделял  эстетических  воззрений
туземцев. Ему нравились украшающие стены великолепные меха, особенно когда
он думал, сколько бы они могли стоить на Земле.  Но  фресками  он  не  мог
любоваться, и не только из-за неискусности  местных  художников:  половина
цветов ему казалась сплошной чернотой. Голый пол был всегда холоден. И  он
не мог удобно устроиться на диване  или  в  кровати,  предназначенных  для
икрананкийцев.
     С балкона третьего этажа открывался вид на  дворцовый  парк.  Он  был
похож  на  старояпонский   сад:   скалы,   низкие   угнетенные   растения,
необыкновенные фонтаны, журчащие внутри стеклянных колонн, чтобы  избежать
испарения. За окружающими парк стенами были  видны  лишь  крыши  ближайших
зданий.   На   западе   сквозь   пыльную    завесу    утомленно    светило
оранжево-малиновое солнце. "Еще одна буря, -  подумал  Фалькейн,  -  новая
беда для скотоводов".
     Неделя в императорском дворце могла быть интересной, если бы  империя
была человеческой, и к тому же декадентской, упадочной. Катандаран не  был
ни тем, ни другим. В отчаянии Дэвид пытался совершенствоваться в  туземном
языке, читая то, что было объявлено величайшим эпосом в мире. В  нем  было
больше повторов и многословия, чем в библии. Он включил передатчик.
     - Алло, Адзель, - сказал он по-латыни. - Как дела?
     - Мы находимся у входа в нечто,  похожее  на  таверну,  -  послышался
голос воденита. -  Как  свидетельствует  надпись,  это  дворец  утонченных
наслаждений и крепкой выпивки.
     - О боже! А я остался дома. Послушай, меня вызывает  большое  красное
колесо. Вероятно, для новых вопросов и отсрочек решения, но никогда нельзя
знать заранее. Поэтому держи радио включенным, но молчи,  ясно?  Насколько
можно судить, икрананкийцы не знают об этом средстве связи.  Для  нас  это
козырь про запас. Если только  им  не  рассказали  земцы...  Но  нет,  это
кажется невероятным. Их предки, высаженные лишь  с  небольшим  количеством
инструментов,  столкнувшись   с   необычной   культурой,   быстро   забыли
отечественное искусство и  потеряли  технические  навыки.  Зачем  собирать
пистолеты или делать что-то еще, если вы и так вдвое сильнее туземцев?  За
исключением нескольких бытовых мелочей, люди не внесли ничего нового, и их
знания стерлись из памяти.
     - Хорошо, - сказал Адзель. -  Я  уверяю  капитана  Патрика,  что  это
безвредная магия. Мне все равно как-то придется успокоить его. Удачи!
     Фалькейн вернулся в гостиную и последовал за слугой вниз  по  длинным
коридорам и извивающимся аппарелям. Вокруг кипела  деловая  жизнь:  слышны
были топот ног, голоса, шелест одежды и бумаг.  Проходили  икрананкийцы  -
чиновники, торговцы, лакеи в ливреях, крестьяне  в  юбочках,  скотоводы  в
шляпах и сапогах, посетители издалека,  даже  купец  из  далеких,  теплых,
солнечных  стран  в  сверкающем  драгоценностями  плаще.   Гул   деловитой
озабоченности наполнял императорский  дворец.  Кухонные  запахи  напомнили
Фалькейну, что он голоден. Что и говорить, местная кухня  восхитительна  и
понравится Ван Рийну. Если только...
     У входа в тронный  зал  стояли  на  страже  четыре  земца,  одетые  и
вооруженные так же, как и часовые у  Железного  Дома.  Они  не  делали  на
караул: здесь не были приняты подобные почести, а люди  слишком  презирали
туземцев, чтобы вводить  их.  Кроме  земцев  поблизости  находилось  около
дюжины тирутских лучников. Фалькейн подозревал, что их добавили в связи  с
событиями в Рангакоре. Нельзя было винить Джахаджи в том, что он больше не
доверял своим гвардейцам.
     И все же в его осторожности и недоверии  было  что-то  параноическое.
Вместо того чтобы с радостью принять предложение Фалькейна  о  возвращении
захваченного города, он целую неделю лишь  пристрастно  расспрашивал  его.
Поскольку император ничего не терял, согласившись на это предложение,  его
нерешительность, по-видимому, объяснялась крайней формой ксенофобии. Но  в
чем причина этого и как поступать дальше?
     Проводник Фалькейна отбросил занавес, и Дэвид вошел в зал.
     Джахаджи III ждал его на  Звере  -  химере  из  позолоченной  бронзы,
которую он оседлал. Фалькейн остановился на  требуемой  дистанции  в  семь
шагов  (он  подозревал,  что  эта  дистанция  давала  возможность  земцам,
находившимся  в  тронном  зале,  вмешаться,  если  он  попытается  сделать
смертоносный выпад) и поклонился.
     - Где твой товарищ? - резко спросил император. Он  был  средних  лет,
шерсть его сохранила красно-черный цвет, а начинающий выпячиваться животик
скрывался под алой мантией. Одной рукой он сжимал украшенный  драгоценными
камнями скипетр, который, по существу, являлся копьем.
     - Гвардейский офицер  предложил  нам  совершить  прогулку  по  вашему
городу,  благороднейший,  -  ответил  Фалькейн.  -  Не  желая,  чтобы   мы
отсутствовали оба...
     - Какой офицер? - Джахаджи наклонился вперед.
     Ближайший земец - женщина, которой вполне бы подошла роль  валькирии,
не  будь  она  изуродована  шрамами,  седовласа  и  грязна,   как   старая
растрескавшаяся лохань, - положила руку на меч. Остальные  присутствующие:
писцы, советники, колдуны, младшие сыновья, изучающие науку управления,  -
все придвинулись ближе. Их глаза сверкали в полумраке.
     - Его зовут Хаф Патрик, благороднейший.
     - Ак-крр... Они скоро вернутся?
     - Не знаю, благороднейший. Разве есть что-то спешное?
     - Нет. Наверное, нет. - Джахаджи повернулся к  туземному  офицеру:  -
Пусть их разыщут и вернут. - Писцу: - Издать указ о том, что  всем  земцам
запрещены контакты с представителями "Политехнической лиги".
     - Благороднейший! - другой земец, не бывший на страже в тронном  зале
(между полированными малахитовыми колоннами  по  всей  длине  зала  стояли
свободные от дежурства земцы), выступил на  середину.  Это  был  бородатый
старик с белыми волосами, спускающимися до  плеч,  но  держался  он  очень
прямо. Фалькейн видел его и на предыдущих аудиенциях - Гарри  Смит,  глава
фратрии и ее представитель при императоре. - Я протестую!
     В зале стало очень тихо. Тени  от  свечей  в  серебряных  канделябрах
таинственно колыхались, огни отражались на мраморе, мехах, богатых  темных
тканях. Из курильниц тянулся дымок благовоний.  Арфисты  в  дальнем  конце
зала прекратили играть.  Стоящие  перед  ними  роскошно  украшенные  часы,
казалось, затикали громче.
     Джахаджи окаменел на троне. Драгоценные глаза Зверя сверкали  так  же
зло, как и его собственные.
     - Что ты сказал? - выдохнул он.
     Стоя перед ним по-солдатски прямо, Смит решительно заговорил:
     - Благороднейший, мы, земцы из твоей  гвардии,  так  же  негодуем  по
поводу неповиновения Боберта Торна. Он больше не один  из  нас  (при  этих
словах женщина из гвардии бросила на старика более  свирепый  взгляд,  чем
того требовала ситуация). Позволь нам только двинуться на Рангакору, и  мы
докажем тебе, что фратрия земцев всегда  рядом  с  фратрией  деодакхов,  и
теперь не меньше, чем в годы правления Джахаджи I. Но ты не веришь нам. Ты
держишь нас без дела, ты следишь за  каждым  нашим  шагом,  ты  позволяешь
другим фратриям выполнять обязанности при дворе, которые  мы  выполняли  с
момента основания дворца. Мы перенесли это терпеливо, понимая, что  ты  не
можешь знать,  насколько  в  нас  силен  голос  крови.  Тем  не  менее  мы
недовольны. Люди в Железном Доме ворчат. Если ты открыто оскорбишь  их,  я
не отвечаю за последствия.
     На мгновение их взгляды скрестились. А  затем  Джахаджи  взглянул  на
своего главного мага.
     - Что скажешь ты, Гагаджир? - сердито спросил он.
     Выступивший вперед икрананкиец в одежде со знаком  магической  власти
не стал говорить об  очевидном  -  что  в  помещении  находятся  не  менее
пятидесяти вооруженных земцев, которые  немедленно  ответят  на  грубость,
проявленную по отношению к их вождю. Наоборот, он хрипло сказал:
     - Это дело не стоит твоего внимания, о,  благороднейший.  Всего  лишь
несколько гвардейцев  встречались  с  твоими  выдающимися  гостями.  Какая
разница, что они думают об этом?
     - Я говорю в твоих собственных интересах,  -  коротко  добавил  Гарри
Смит.
     Фалькейн решил, что видит выход.
     - Если будут продолжаться отговорки, то положение  станет  серьезнее,
не так ли? - сказал он. - Прими мое предложение, и мы  возьмем  Рангакору.
Откажи - и мы отправимся домой. Каково будет решение?
     - Кр-ррек! - император уступил. - Отменяю свой приказ, - обратился он
к Фалькейну. - Я не могу принять решение с  закрытыми  глазами,  мы  очень
мало знаем о вас. Даже с самыми добрыми намерениями вы можете  навлечь  на
нас злых духов. Из-за этого я и вызвал  тебя  сюда.  Объясни  свои  обряды
Гагаджиру, чтобы он смог оценить их.
     "Ох, нет", - простонал про себя Фалькейн.
     Тем не менее он нашел собеседование интересным. Его раньше  удивляло,
казалось бы, абсолютное отсутствие религии  у  туземцев,  но  Фалькейн  не
решался спросить об этом у Гудженджи. Он не мог расспрашивать и Гагаджира,
пункт за пунктом проявлять невежество было так же опасно, как и  сохранять
его,  -  но  некоторую  информацию  он  все  же  собрал  косвенным  путем.
Утверждая, не всегда искренне, что он не  все  понял,  Фалькейн  осторожно
наводил мага на интересующие его темы.
     Лишь  слабоумный  или  поверхностный  турист   способен   на   основе
знакомства с культурой  одной-единственной  общественной  формации  делать
выводы о всей планете. Но всегда можно утверждать, что  наиболее  развитая
культура имеет и наиболее сложную теологическую структуру. Однако теология
Катандарана было удивительно незрелой; Фалькейн не был  уверен,  можно  ли
назвать эту концептуальную путаницу религией. Здесь не было никаких  богов
-  только  обычный  ход  событий,  ожидаемая   последовательность   вещей,
происходящих с того момента, как первичный огонь  соединился  с  первичным
льдом  и  образовал  Вселенную.  Но  было  множество   персонифицированных
демонов, или духов,  как  угодно,  которые  старались  восстановить  хаос.
Главная их цель состояла в том, чтобы  нести  разрушение.  Их  можно  было
удержать в определенных рамках лишь при  помощи  магии,  включающей  сотни
абсолютно повседневных обрядов и табу, которые исполняли  Гагаджир  и  его
коллеги.
     Но и маги вовсе не обязательно были добрыми. Никогда  не  могло  быть
полной уверенности, что их  не  подкупили  и  что  они  не  обращают  свою
волшебную власть на пользу Разрушению.
     Мифология представлялась в такой же  степени  параноидальной,  как  и
весь  образ  мыслей  икрананкийцев.  И  Фалькейн   начал   отчаиваться   в
возможности заключить торговый договор.
     - Да, несомненно, - парировал  он  возражения  собеседника,  -  мы  в
Политехнической Лиге - могущественные волшебники. Мы  глубоко  проникли  в
сущность законов, которые правят миром. Я был бы рад научить вас  наиболее
могущественному обряду, который мы  называем  покером.  А  для  отвращения
несчастий мы можем продавать вам талисманы по неслыханно низким ценам. Мы,
например, продадим вам волшебную траву - четырехлепестковый клевер.
     Гагаджиро, однако, потребовал  подробностей.  Магия  Фалькейна  могла
оказаться менее эффективной, чем он утверждал.
     - Разрушение искусно соблазняет людей и  ведет  их  к  гибели.  Может
быть, это даже черная магия;  благороднейший  должен  понять,  что  нельзя
исключать и такую возможность.
     Не будучи Мартином Шустером, способным изменить целую религию,  внеся
в нее элементы Кабалы, Фалькейн нуждался в какой-то уловке.
     - Я подготовлю общий очерк, благороднейший, который мы можем  изучать
вместе. - "Боже, помоги мне! - воскликнул он про себя, - или,  скорее,  Чи
Лан. Не Адзель - новообращенный буддист вряд ли  способен  на  что-нибудь,
кроме успокоительных междометий, я больше рассчитываю на Чи: я видел,  как
она прекрасно гадает на картах. Я вызову ее, и мы что-нибудь придумаем..."
- Если вы  сделаете  аналогичный  очерк  ваших  собственных  верований,  -
проговорил он вслух, - это будет очень ценно.
     Гагаджир широко раскрыл глаза, Джахаджи поднялся в золотых стременах,
потряс копьем и крикнул:
     - Ты хочешь проникнуть в наши секреты?
     - Нет, нет! - Фалькейн широко расставил руки. - Не нужно ничего,  что
составляет тайну  колдунов  фратрий.  Только  то,  что  знают  все,  кроме
чужеземцев вроде меня.
     Гагаджир успокоился.
     - Это можно сделать, - сказал он. - Хотя потребуется время.
     - Сколько же?
     Гагаджир пожал плечами, вряд ли кто-нибудь мог  знать  точное  время.
Хотя механические часы были известны уже в течение нескольких столетий,  а
земцы внесли в них некоторые усовершенствования, катандаранцы использовали
их лишь для уравнивания периода работы.  Рожденные  в  мире  без  ночей  и
времен года, туземцы с трудом представляли себе  периоды  более  короткие,
чем их семидесятидвухдневный год. Еще хуже обстояло дело в тех местах, где
приземлился  "Сквозь  хаос".  Икрананкийцы  работали,  пока  в  этом  была
необходимость или пока они не  уставали.  Несомненно,  такое  отношение  к
работе способствовало хорошему пищеварению, но Фалькейну оно не нравилось.
     - Я могу идти, благороднейший? - спросил он.
     Джахаджи разрешил, и Фалькейн  удалился,  испытывая  сильное  желание
плюнуть благороднейшему в глаза.
     - Принесите мне обед,  -  приказал  он  слуге,  провожавшему  его  на
обратном пути, - материал для письма и хорошую порцию выпивки.
     - Какого сорта выпивку?
     - Самую крепкую, конечно.  Брысь!  -  и  Фалькейн  задернул  занавес,
служивший дверью.
     Кто-то схватил его за горло.
     - Ах! - отчаянно  пинаясь,  Фалькейн  пытался  одновременно  вытащить
оружие.
     Его нога ударила по голенищу сапога нападавшего. Но  свободной  рукой
грабитель схватил его за запястье. Фалькейн  был  силен,  но  он  не  смог
выхватить оружие, так как еще  один  земец  перехватил  другую  его  руку.
Фалькейн пытался сделать вдох.  Перед  ним  появился  третий  человек.  Он
отодвинул скрывающий лицо щит - и на  Фалькейна  взглянули  большие  серые
глаза Стефы Карпс. Правой рукой она  поднесла  к  носу  Фалькейна  влажную
тряпку. Человек, сжимавший горло, разжал руку. Рефлекторно Фалькейн набрал
полные легкие воздуха; острый запах ударил в нос, и Фалькейн провалился  в
небытие.



                                    5

     "Старый город - не самое безопасное место  в  мире",  -  говорил  Хаф
Патрик.  Помимо  того  что   он   служил   прибежищем   фратрий,   которые
специализировались на убийствах, воровстве, вооруженном грабеже плюс менее
антиобщественных  занятиях  типа  азартных  игр  и  проституции,  он   был
излюбленным обиталищем  деклассированных  элементов,  сохранившихся  после
завоевания власти деодакхами. Земцы ходили здесь группами.  Однако  Адзель
один мог сойти за целую группу.
     - Но я не хочу ввязываться в конфликт, - сказал воденит.
     - В это  трудно  поверить,  -  улыбнулся  Патрик  -  молодой  человек
высокого роста в мундире, камзоле - брюках,  сапогах,  плаще,  с  мечом  и
кинжалом. Его  коротко  остриженные  каштановые  волосы  окружали  лицо  с
резкими чертами, на котором борода росла чуть ли не  от  романского  носа.
Беседа  с  ним  была  интересной,   и   Адзель,   чье   любопытство   было
пропорционально размерам его тела, не отказался от предложенной прогулки.
     Они вышли из ворот дворца и  пошли  по  Новому  городу.  На  воденита
бросали пристальные взгляды, но его появление не стало сенсацией.  Повсюду
распространилась новость о гостях императора. А  образованный  класс  имел
некоторое представление об астрономии.
     - Не вы ли, люди, научили их? - спросил Адзель, когда Патрик упомянул
об этом обстоятельстве.
     - Немного, - ответил земец.  -  Они  и  без  нас  знали  о  планетах,
вращающихся вокруг солнца, и даже о том, что звезды - это солнца.
     - Откуда они могли знать? При постоянном дне...
     - Думаю, от рангакоранцев.  Жители  этого  города  обладают  большими
познаниями. Он расположен ближе к зоне Сумерек, а их  исследователи  могли
проникнуть во тьму и там наблюдать звезды.
     Адзель кивнул. Атмосферная циркуляция помогала сохранить относительно
высокую температуру на дальнем полушарии. Даже  у  антиподов  подсолнечных
земель температура вряд ли опускалась ниже минус пятидесяти  градусов.  По
той же самой причине, а также потому, что  планета  эта  меньше  Земли,  а
угловой диаметр Солнца значительно больше, здесь менее  резок  переход  от
одной климатической зоны к другой, нежели на Земле.
     Туземцы, проникавшие в Замерзшие земли, мало что могли увидеть  из-за
вечной ночи. Но  когда  они  соорудили  склады  топлива,  у  них  появился
материал для освещения. Вероятно, в эти места их влекла не жажда познания,
а   выгода,   получаемая   от   добычи   полезных   ископаемых;    научная
любознательность пришла потом.
     - В сущности, - пробормотал Патрик, - Рангакора - намного лучше,  чем
этот город. Более удобный и более... хм... цивилизованный. Иногда я думаю,
что  нашим  предкам  лучше  было  бы  встретиться  с   рангакорцами,   чем
присоединиться к банде варваров, захвативших рухнувшую империю.
     Он сжал зубы и оглянулся по сторонам, дабы убедиться, что их никто не
подслушивает.
     За внутренней стеной начиналась  низина.  Древние  строения  -  серые
обветренные прямоугольники - теснились друг  к  другу,  двери  домов  были
расписаны  символами  давно   погибших   цивилизаций.   В   районе   рынка
туземки-лавочницы расхваливали товары,  изготовленные  их  мужьями:  пищу,
напитки, одежду, шкуры,  ремесленные  изделия.  В  мастерских  за  лавками
звенело железо, вертелись гончарные круги и  жужжали  ткацкие  станки.  Но
внутренность мастерских была недоступна взору прохожих,  чтобы  демон  или
злой колдун не могли навлечь беду.
     Движение было оживленным. С хриплыми  криками  всадники  прокладывали
себе путь по узким, занесенным песком улицам. Влекомые карикутами повозки,
с плодами  благодатной  Чекоры  проезжали  мимо  полуголых  носильщиков  с
грузами на бритых спинах и уступали дорогу расхаживающим  с  важным  видом
мехкеджи-караванщикам.  Плоскую  телегу  охраняло  несколько   вооруженных
тирутов: она была нагружена склеенными стеблями - материалом более ценным,
чем бронза. Неуклюже, так как приходилось идти, а не прыгать,  пробирались
зандары  со  своими  всадниками-лачнакопами,  прибывшими   на   рынок   за
покупками.  Жители  пустынь  угрожающе  размахивали  копьями  и  враждебно
смотрели вокруг из-под своих  вуалей.  Было  очень  шумно:  резкие  голоса
икрананкийцев, звон, скрежет, скрип, топот ног. Пыль и дым  смешивались  с
сотнями странных запахов.
     Никто  не  пытался  преградить  Адзелю  дорогу.  Наоборот,  некоторые
поспешно  взбирались  на  стены.  Сотни  клювастых  физиономий   испуганно
смотрели на него со  всех  плоских  крыш.  Патрик  высоко  нес  древко  со
знаменем   деодакхов,   и,   конечно,   до   него   доносились   отдельные
оскорбительные выкрики. Но  в  целом  катандаранцы  казались  сравнительно
спокойными.
     - А что за странные знаки делает этот, в коричневом плаще, вон в  том
переулке? - спросил Адзель.
     - Это колдун. Отводит наше проклятие от соседей. Или надеется на это,
- слова Патрика трудно было расслышать в общем гуле.
     - Но я никого не проклинал!
     - Он этого не знает. Они всегда считают,  что  все  новое  связано  с
черной магией.
     "Это отношение, очевидно, преобладает и в высшем обществе, -  подумал
Адзель. - Отсюда проистекает  и  нежелание  Джахаджи  вступить  в  союз  с
посланниками Лиги. Вернувшись, я должен буду обсудить это с Дэвидом".
     Патрик долго показывал своему спутнику наиболее  интересные  объекты:
статую  пятитысячелетней  давности,  дворец   прежней   династии,   теперь
превращенный в склад, строение со входом в виде раскрытого  клюва.  Адзель
заинтересовался импозантными зданиями  нескольких  фратрий,  где  жили  их
руководители и  куда  члены  фратрий  собирались  на  совет.  Хотя  они  и
поддерживали новое правительство, но не переносили  свои  штаб-квартиры  в
Новый город. Да и зачем? Империи, языки и цивилизации, приливы и отливы  -
все эфемерно - только фратрии сохраняются.
     - Дом Каменного топора, - указал Патрик. -  Принадлежит  деттаджирам.
Их глава все еще владеет этим топором. Он с кремниевой головкой. Никто  не
знает,  когда  он  был  сделан,  но,  очевидно,   задолго   по   появления
металлургии, - Патрик зевнул. - Вам еще не скучно?  Идемте  туда,  где  мы
найдем настоящую жизнь. В Старый город.
     - Но меня не будут там избегать? - спросил Адзель. Он  надеялся,  что
не будут. Его обижало, когда матери при виде его хватали детей и убегали -
такие привлекательные пушистые детеныши, было бы приятно подержать  одного
из них на руках.
     - Нет, - сказал Патрик, - там не так боятся черной магии,  многие  из
них сами маги.
     Они двинулись вниз, мимо рухнувших стен. Дома становились все ниже  и
ниже, они тесно прижимались друг к  другу,  балконы  нависали  над  узкими
улочками, так что была видна лишь узкая полоска пурпурного  неба.  Живя  в
лучшие времена, когда почва  не  была  такой  сухой,  строители  вымостили
улочки булыжником. Копыта Адзеля громко стучали о  камни.  Это  был  тихий
квартал: закутанные в плащи туземцы  быстро  проходили  мимо  с  какими-то
тайными поручениями, а где-то плакала невидимая  арфа.  Бредя  по  дороге,
спускавшейся к бывшему морскому дну,  Адзель  то  и  дело  оглядывался  на
красноватые скалы  над  городом.  Оказавшись  у  останков  пристани  среди
зарослей тростника, где блестело озеро Урши, Патрик остановился.
     - Как вы насчет выпивки?
     - Что ж, мне  нравится  ваше  вино...  -  внезапно  Адзель  замолчал.
Приемопередатчик на его шее ожил, оттуда донесся голос Фалькейна.
     - Что за демон? - Патрик подпрыгнул. Его меч выскочил из ножен.  Пара
икрананкийцев, сидящих на корточках у  входа,  выронила  чашки  и  исчезла
внутри дома.
     Адзель  успокаивающе  помахал  рукой  и  закончил  свой  разговор   с
Фалькейном по-латыни.
     - Не тревожьтесь, - сказал он. - Это наша собственная  магия,  вполне
безопасная. Это... заклинание  против  злых  духов,  прежде  чем  войти  в
незнакомый дом.
     - Наверное, это полезно, - Патрик расслабился. - Особенно здесь.
     - Но зачем вы идете, если здесь может быть опасно?
     - Выпивка, игра, может, и схватки. Кишки провоняли в казарме... Идем.
     - Я... я, наверное, лучше вернусь во дворец.
     - Что? Когда веселье только еще начинается? - Патрик  потянул  Адзеля
за лапу. С таким же успехом он мог пытаться стронуть гору.
     - В другой раз, может быть... Магия посоветовала мне...
     Патрик состроил обиженное выражение.
     - Вы мне больше не друг, если не выпьете со мной.
     - Простите меня, - Адзель капитулировал. - После того как вы были так
добры ко мне, я не хочу быть невежливым.
     К тому же он хотел пить, а Фалькейн не говорил, что надо торопиться.
     Патрик  вошел,  отодвинув  полусгнивший  кожаный  занавес.  К  ним  с
хриплыми зазывными приглашениями скользнула проститутка, но,  увидев,  кто
это, отступила. Патрик засмеялся.
     - К сожалению, эти девицы бесполезны для нас, - заметил он.  -  Но  у
нас достаточно своих в Железном Доме.
     Когда вошел воденит, в тесной  прокуренной  комнате  стало  тихо.  За
плетеными столиками, где сидели  постоянные  посетители,  сверкнули  ножи.
Факелы, торчащие из подсвечников, бросали  неверный  колеблющийся  свет  -
тусклый и красный для Адзеля, яркий для туземцев - на непрочную одежду, на
птичьи лица, на немигающие глаза. Патрик опустил свой флаг и поднял руки.
     - Мир между нашими родами, - сказал он. - Вы знаете меня,  я  Хаф  из
гвардии, я много раз бывал здесь. А это гость императора. Он  большой,  но
вежливый и не влечет за собой никаких демонов. Пусть  будут  прокляты  все
демоны.
     Пьяный в углу рассмеялся. Это немного разрядило атмосферу; посетители
вернулись  к  своим  напиткам,  хотя  искоса  бросали  взгляды  на   вновь
прибывших,   а   их   разговор   теперь,   несомненно,   вертелся   вокруг
драконоподобного чужака. Патрик отыскал стул без спинки, а  Адзель  уселся
рядом с ним прямо на грязный пол. Владелец набрался храбрости  и  спросил,
что им угодно. И когда Патрик указал на Адзеля и сказал: "Напои  его!",  -
икрананкиец поднял голову, подсчитал возможную прибыль  и  радостно  потер
руки.
     Бренди, джин, арак,  или  как  вам  будет  угодно  назвать  жидкость,
перегнанную из неземных фруктов, была не слабее  концентрированной  серной
кислоты, но имела отличный сухой вкус. Адзель для пробы отпил около литра.
     - Я не жаден, - сказал он.
     - Не стесняйтесь. Ради меня, - Патрик вытащил толстый кошелек. -  Нам
хорошо платят, не могу за это поругать сидящего на Звере.
     - Меня интересует еще кое-что. Конечно, не все земцы живут в Железном
Доме?
     - Нет, там служат,  получают  жалованье,  женятся.  Кроме  того,  там
штаб-квартира фратрии. Но семейные живут в своих  домах  по  всему  Новому
городу, отправляются на наши ранчо или куда захотят. Обычно, выйдя  замуж,
женщины откладывают в сторону оружие. Мужчины ежегодно участвуют в учениях
и, конечно, в случае войны объединяют свои силы.
     - Но как тогда войска Боберта Торна осмелились на переворот? Их семьи
дома станут врагами императора.
     - Не совсем.  Если  он  тронет  кого-нибудь  из  оставшихся,  мы  все
поднимемся, от Гарри Смита до самого маленького барабанщика, и насадим его
голову на копье. К тому же много жен и детей  ушло  с  ними.  Это  обычное
дело, если предстоит долгая осада  или  война.  Женщины  отлично  охраняют
лагерь, они хорошо справляются со слабосильными икрананкийцами,  они  наши
квартирьеры, наши... - Патрик не скоро закончил перечисление их функций. -
На Земле в таких примитивных условиях это вряд ли было возможно. Но  здесь
местные  микробы  не  заражают  людей.   До   появления   профилактических
медицинских средств эпидемии косили армии сильнее, чем битвы.
     - Сочувствую вашему положению, - сказал Адзель. - Нелегко,  когда  вы
так тесно связаны, быть в конфликте со своими родственниками.
     - Кто говорит, что мы в конфликте? - остановил  его  Патрик.  -  Этот
дражайший Смит? Увы, фратрии во времена его молодости не были так  сильны.
В те годы он никогда не решился бы выступить такого, как  Торн.  -  Патрик
осушил стакан и приказал наполнить его вновь. - Но гвардия Железного  Дома
в достаточной мере повинуется своим офицерам, чтобы остаться нейтральной.
     Желая сменить тему разговора, Адзель спросил, видел ли  Патрик  Стефу
Карпс после ее возвращения.
     - Еще бы! - с энтузиазмом воскликнул Патрик. - Что за девушка!
     - Приятная, хотя и импульсивная личность, - согласился Адзель.
     - Я говорю не о личности, хотя она сильна и крепка, как  мужчина.  За
Стефу!
     Стаканы звякнули. Видя, что  дракон  так  общителен,  посетители  еще
больше  осмелели.  Вскоре  один   из   почитателей   Патрика,   полупьяный
икрананкиец, подошел к их столу и сказал:
     - Привет!
     - Сиддовн! - обрадовался земец. - Выпей с нами!
     - Я должен вернуться, - сказал Адзель.
     - Не глупите. И не оскорбляйте моего доброго приятеля  -  он  мечтает
познакомиться с вами.
     Адзель пожал плечами и выпил еще. К ним присоединились еще  несколько
посетителей. Вначале они пели, потом обсуждали ситуацию в Рангакоре  -  не
очень  горячо,  ибо  никто  в  Старом  городе  не  беспокоился  за  судьбу
императора. Потом трое или четверо подрались - это окончательно  растопило
лед  -  и  все  начали  произносить  тосты.  Пили  за  свои  фратрии,   за
проституток, снующих между ними, за помин души доброго короля  Аграна,  за
реку Джанджех, которая поддерживает жизнь в Катандаране,  за  озеро  Урши,
которое приняло  в  свои  глубины  столько  бесчувственных  тел,  за  Хафа
Патрика, так как он платил за  выпивку,  и,  наконец,  они  потеряли  счет
застольным воздаяниям. Выпивка была  дешевой,  а  кошелек  Патрика  толст.
Веселье кончилось только тогда,  когда  большинство  собутыльников  уснуло
прямо на полу.
     - Я... должен... идти... домой, - сказал Адзель. Ноги его стали более
гибкими, чем хотелось бы, хвост казался слишком тяжелым, а  непроизвольное
покачивание из  стороны  в  сторону  мешало  думать.  Взмахами  хвоста  он
переломал большую часть мебели. Но владелец не  возражал:  он  тоже  лежал
пьяным.
     - Да... да...  согласен,  -  Патрик  попытался  выпрямиться.  -  Долг
зовет...
     - И очень неприятным голосом, - сказал  Адзель.  -  Друг  мой,  вы...
ик!.. заблуждаетесь. Не  нужно  впадать  в  ошибку  и  отожде...  ставлять
нирвану с аннигиляцией... - Он не был фанатиком, но чувствовал,  что  этот
отличный парень, бредущий рядом, должен быть посвящен в таинства буддизма.
Поэтому всю дорогу назад он разглагольствовал. Патрик пел  песни.  Туземцы
шарахались от них.
     - Итак... - тянул Адзель, - воплощение вовсе не обязательно связано с
кармой...
     - Погодите, - Патрик остановился. Адзель согнул шею, чтобы посмотреть
на него. Они были вблизи ворот Нового города.
     - Но поч... чему?
     - Я  вспомнил  о  срочном  деле,  -  земец  с  неожиданной  быстротой
протрезвел. На самом ли деле он пил столько же, сколько остальные?  Адзель
этого не заметил. - Идите сами.
     - Но я... только... добрался до самого интересного места.
     - Позже, позже.
     Ветер несся по пустым улицам, вздымая песок. Никого не было видно.
     "Странно", - подумал Адзель. Горожане и раньше избегали  его,  но  не
настолько. Еще было не время для сна, в этот час обычно все бодрствовали.
     - Что ж... спасибо за... уф!.. ивтур... интер... интересную беседу...
     Адзель  протянул  лапу.  Патрик  торопливо  и  смущенно  пожал  ее  и
удалился.  Какое  чуждое  место!  Мысли  Адзеля   обрели   сентиментальную
направленность и обратились к  Водену,  к  дорогим  широким  равнинам  под
бриллиантовым  ярким  солнцем,  где   копыта   несли   его   километр   за
километром... а после охоты костер, друзья и самки. И все это  так  далеко
от него. Его семья сблизилась  с  фактором  Лиги,  они  хотели,  чтобы  он
получил современное образование. И он получил его и теперь так  изменился,
что никогда уже не почувствует себя  как  дома  среди  охотников.  Вкус  к
сексуальным отношениям он не  утратил:  его  стимулировал  запах  самок  в
период течки. Но сладостное чувство обладания, чистота и  невинность  ушли
навсегда. Он вытер  глаза  и  побрел  дальше,  покачиваясь  из  стороны  в
сторону.
     - Он идет!
     Адзель  остановился.  Перед  стеной,  окружающей  Новый  город,  была
широкая площадь. Она кишела солдатами. Он не мог оценить, сколько их,  ибо
они начинали двоиться, стоило только  взглянуть  пристально.  Но  их  было
много, и все - туземцы. Ворота были закрыты, и перед ними стояло несколько
катапульт.
     Группа всадников поскакала вперед.
     - Остановись! - крикнул их предводитель. Острие  его  копья  казалось
кровавым в красном свете солнца.
     - Я уже остановился, - резонно заметил Адзель.
     Имперские зандары были хорошо вымуштрованы, хотя этого и нелегко было
добиться. Они двинулись, окружая его.
     - Благороднейший,  -  несколько  нервно  обратился  к  нему  командир
кавалеристов, - давайте поговорим. Готовится заговор против  императора...
ак-крр... желательно... ваше присутствие.
     Адзель положил ладонь на живот  -  ритуальный  жест  вежливости  -  и
поклонился. Его шея продолжала двигаться, пока нос не уперся в землю.  Это
расстроило его, но он решил сохранять внешнюю невозмутимость.
     - К-конечно... Все, что могу... идем.
     - Кхм... пустая  формальность,  благороднейший...  император  желает,
чтобы вы... гм... надели эти знаки достоинства.
     - Что? - Адзель попятился, мысли его путались.
     - Стойте! - крикнул офицер. - Стойте на месте, или мы будем стрелять!
     Экипажи катапульт принялись настраивать свои орудия. Каждая  из  этих
машин могла бросить камень весом с Адзеля.
     - Н-но... что могло случиться?
     - Все, что угодно. Демоны способны на все. Ваш товарищ исчез, и с ним
много земцев. Узнав об этом, император заподозрил предательство и приказал
окружить Железный Дом. Те, кто находится внутри,  отказываются  сдаваться.
Они стреляют в наших солдат.
     Офицер провел когтеобразными пальцами по  своему  кольцу  из  перьев.
Ветер раздувал его плащ,  зандар  под  ним  подпрыгивал.  Самострелы  были
нацелены, копья направлены, солдаты замкнули кольцо вокруг воденита.
     - Что? - черт бы побрал  эту  выпивку.  И  никаких  антитоксинов  под
рукой. Адзель  нажал  кнопку  приемопередатчика:  -  Дэвид!  Где  ты?  Что
случилось?
     Ответом было молчание.
     - Дэвид! Отзовись! На помощь!
     - Стойте на месте, - сказал офицер. - Вначале свяжем  запястья.  Если
вы невиновны, вам нечего бояться.
     Адзель установил волну корабля:
     - Чи? Ты здесь?
     - Конечно, я здесь, - послышался язвительный голос. - Где же мне  еще
быть?
     Адзель подавил вспышку раздражения. От  этого  в  голове  его  слегка
прояснилось. Он попытался объяснить положение.
     - Я ухожу, - сказал он миролюбиво. -  Ты  прилетишь  на  корабле.  Мы
вместе поищем Дэвида.
     - Немедленно, - ответила Чи.
     Группа магов делала яростные движения.
     - Да, конечно... ик!.. я иду к императору.
     По радио послышалось бормотание - Чи говорила с кем-то.  Он  протянул
руку и раскрыл рот. Это должно было изображать улыбку, но лишь  обнаружило
ряд устрашающих зубов.
     Офицер подтолкнул несшего цепи офицера своим копьем.
     - А ну, вперед, - сказал он, - выполняй приказ.
     - Сам иди, - ответил тот.
     - Что я слышу? Ты не выполняешь приказ?
     - Да, - пехотинец отступил. Всадники расступились,  пропуская  своего
товарища.
     - О, идемте, - сказал Адзель. Он хотел встретиться с Джахаджи  и  как
можно скорее добраться до сути дела. Воденит двинулся вперед.  Кавалеристы
рассыпались по сторонам. Офицер снова приказал ему остановиться  и  послал
другого солдата с цепями.
     - Но я хочу только помочь! - взревел Адзель. Он  схватил  солдата  и,
отобрав цепи, снова поставил его на ноги. Тот в страхе упал и свернулся  в
комок. Адзель уселся на хвост и задумался. Что-то не получалось.
     - Как вы хотите укрепить это? - обидчиво спросил он. Чем  решительнее
он старался распутать клубок недоразумений,  тем  больше  он  запутывался.
Императорская армия, как зачарованная, смотрела на него.
     Из приемопередатчика вдруг раздался крик:
     - Адзель! Уходи! Меня схватили!
     Послышались звуки драки, резкий удар, и наступило молчание.
     На какое-то мгновение Адзелю показалось, что он  играет  в  покер  на
корабле: у него тройка, вместе с тройкой на столе это образует  флеш-рояль
- он должен повышать ставку. Пары алкоголя рассеивались,  и  он  понял,  в
каком положении оказался.
     Лига учила своих космонавтов действовать  быстро.  Адзель,  продолжая
позванивать  цепями,  молниеносно  обвел   взглядом   площадь   и   оценил
обстановку. Прыжок  -  вон  в  том  направлении  -  и,  если  повезет,  он
прорвется. Но он не должен причинить вред  этим  бедным  заблудшим  душам,
если этого можно избежать.
     Воденит собрался с силами и прыгнул.
     На его пути оказался кавалерист. Он поднял его вместе  с  зандаром  и
бросил на отряд копьеносцев.  Их  линия  рассыпалась,  Адзель  бросился  в
образовавшуюся щель. Вокруг послышались крики, посыпался град стрел.  Мимо
ушей просвистел снаряд из катапульты. Офицер с копьем напал сбоку,  Адзель
не увидел его вовремя. Конец копья ударил по  приемопередатчику,  висящему
на шее воденита, и сломал его. Адзель мчался дальше,  наращивая  скорость;
зандары со всадниками отстали от него.
     Перед ним возникла сплошная стена высотой в четыре этажа.  На  полной
скорости Адзель налетел на нее. Инерцией его метнуло вверх.  Он  ухватился
за край и подтянулся. Грубая каменная поверхность  давала  возможность  не
сорваться. Рядом ударил снаряд из катапульты и осыпал его дождем  каменных
осколков. Адзель взобрался на крышу, перепрыгнул на следующую и спрыгнул в
переулок, поскакав по направлению к Старому городу.
     Конечно, никакой помощи он там не ждал. Просто в лабиринте  улиц  его
будет труднее выследить.  Он  направился  к  озеру  Урши.  Им  не  на  чем
преследовать пловца, нет ничего, кроме нескольких  плотов,  -  он  от  них
легко уйдет. А переправившись на тот берег, он двинется через  Чекору.  Ни
одно слово не долетит до  Хайджакта  раньше  него  -  но  черт  бы  побрал
разбитый передатчик.
     Что ж, им верно послужит передатчик Чи, после того как он выручит  ее
из неприятности, в которую она попала. Они поднимут корабль,  вернут  себе
флиттер из дворца и начнут разыскивать Дэвида. Если Дэвид еще жив. И  если
они сами останутся живы.



                                    6

     Возможно, в этом было что-то от  катандаранской  теории  о  том,  что
сверхъестественные существа постоянно стремятся ко злу.  Если  бы  Чи  Лан
была на борту корабля в тот момент, когда ее вызвал Адзель... Но она сама,
бескомпромиссный рационалист, пошла навстречу неудаче.
     Большую часть времени она  проводила  с  Гудженджи.  Оба  они  желали
узнать как можно больше о цивилизациях друг друга. Она внесла первую  идею
- которая пришлась ему не совсем по вкусу, - о регулярных и  обусловленных
встречах. С этой целью она подарила ему часы. После этого гремели барабаны
и вздымались флаги при встрече почетного гостя с  определенной,  доступной
предсказанию, регулярностью, и она знала, когда  отправляться  на  вершину
холма для очередной встречи.
     Компьютер, которому она велела напоминать о встрече, сделал это.
     - Ты должен быть вежливее, - пробормотала она, откладывая  книгу.  Чи
уверяла товарищей по экипажу, что цинтианские книги, наполняющие ее каюту,
были философскими трактатами  (на  самом  деле  это  были  сентиментальные
любовные   романы),   но   она    по-прежнему    радовалась    возможности
беспрепятственно почитать.
     - Меня не запрограммировали быть  вежливым,  -  ответил  механический
голос.
     - Напомнишь мне об этом. Хотя нет, не нужно. Кого  интересует  мнение
машины?
     -  Никого,  -  ответил   Бестолочь,   всерьез   воспринимающий   даже
риторические вопросы.
     Чи вскочила  с  койки  и  подготовилась:  передатчик  и  записывающий
аппарат в руку, маленький женский пистолет у пояса - вот  и  все,  что  ей
требовалось.
     - Возвратные приказы, как обычно, - сказала она и вышла из люка.
     Бестолочь спокойно бормотал про себя. Возвратные  приказы  -  значит,
хотя в его память  и  был  включен  катандаранский  язык,  он  должен  был
повиноваться только командам  голосов  -  по  радио  или  кодам  -  членов
экипажа. Чи вывела наружу громкоговоритель  на  случай,  если  понадобится
спросить, что наблюдают приборы корабля.
     Люк  закрылся  за  ней,  и  она  спустилась  по  трапу.   Один   вход
непосредственно под стабилизаторами оставался постоянно открытым на случай
экстренного  взлета.  Ожидать   опасности   от   случайных   туземцев   не
приходилось. Если кому-то из них и удастся преодолеть благоговейный  страх
перед кораблем, то смельчак попадет в трюм под номером 4,  сейчас  пустой.
Ни один икрананкиец не способен что-нибудь повредить там, открыть же  вход
в помещения внутри корабля может только член экипажа. Чи  гордилась  такой
своей предусмотрительностью.
     Малиновое солнце было ярче и  светлее  для  ее  глаз,  чем  для  глаз
Фалькейна и Адзеля. Тем не менее ландшафт показался  ей  затемненным.  Она
выругалась, когда невидимый порыв ветра взъерошил ее шерсть,  которую  она
расчесывала целый час. Воздух осушал ее ноздри, а ветер был  холоден,  как
сердце Ван Рийна, и нес с Чекоры запахи, похожие на креозот.
     О, вернуться бы в Ту-чин-чен-ри,  в  "Дом  жизни  под  небом",  вновь
оказаться среди родных на вершине  дерева,  вдохнуть  с  детства  знакомый
аромат леса. Зачем только она покинула его?
     Из-за денег, конечно. Чего только не сделаешь за приличную плату?
     Чи свернула хвост и свистнула.
     Часовые у ворот поднесли к клювам  мечи  в  знак  приветствия,  когда
маленькая фигурка прошла мимо них. Стоило ей только благополучно  миновать
их, как они скрестили пальцы и пробормотали заклинания. Правда,  пришельцы
до сих пор не  приносили  никаких  неприятностей,  наоборот,  они  обещали
большую выгоду. Но демоны известные лжецы.
     Если бы Чи видела это, она не удивилась бы и даже не  обиделась.  Все
больше и больше убеждалась она  в  консервативности  икрананкийцев,  в  их
подозрительном отношении ко всему новому. Это свидетельствовало о том, что
они все еще находятся  в  донаучном  периоде,  несмотря  на  фантастически
долгую историю  письменности.  Она  еще  не  нашла  для  себя  приемлемого
объяснения этого явления.
     Чи легко прыгала мимо плетеных хижин. У входа в одну  из  них  сидела
туземка и вкладывала пищу в рот ребенка. В этом икрананкийцы были  подобны
цинтианам. У тех и у других не было молочных желез,  а  дети,  только  что
родившись, были способны принимать  пищу  (цинтиане  своими  губами  могут
сосать,  но  не  сосут  грудь).  Но  на  этом  сходство  кончалось.   Жена
икрананкийца была  молоденькой,  маленькой,  лишенной  гребня  из  перьев,
неряшливой и раболепной. Цинтианка, которая должна нести  своего  детеныша
по деревьям, была больше самца и длиннее его. Наследование по  материнской
линии является нормой, во многих культурах  распространено  многомужие,  а
прошлое знало и самый настоящий матриархат. Чи считала, что именно поэтому
ее планета и стала такой прогрессивной.
     Она постучала в дверь помещения, где жил Гудженджи.  Посланник  сидел
за столом со своим гостем, комендантом гарнизона Лалнакхом. Они  играли  в
игру, которая заключалась в выбрасывании  разноцветных  палочек  на  стол,
разделенный на квадраты. Чи взобралась на стол, едва не  разрушив  хрупкое
сооружение из палочек.
     - Что это? - спросила она.
     Лалнакх  нахмурился.  Гудженджи,  привыкший  к  ее   бесцеремонности,
сказал:
     - Мы зовем  это  акритель,  -  и  объяснил  правила  игры.  Они  были
достаточно сложны, но в целом  все  зависело  от  того,  как  расположатся
палочки при падении.
     - Очень распространенная игра, - добавил он.
     - Вы будете играть или нет? - воскликнул Лалнакх.
     - Конечно-конечно, дайте  подумать,  -  Гудженджи  примостил  очки  и
принялся изучать расположение палочек на столе. Чем  меньшую  конфигурацию
он построит, тем больше выиграет. Но если он не сумеет достигнуть  уровня,
о котором заявил заранее, то проигрыш существенно увеличивается. -  Думаю,
мне сегодня повезет, -  он  кивнул  на  стопку  монет  рядом  с  собой.  -
Попробуем! - Гудженджи собрал свои палочки и принял решение.
     - Не нужно гадать, - сказала Чи. - Вы можете знать результат заранее.
     Лалнакх посмотрел на нее:
     - Что это значит?
     - Не реальный исход, - сказала Чи, - но вероятность его. Каковы шансы
на выигрыш, оправдан ли риск.
     - Но  как,  спаси  нас  от  разрушения,  это  рассчитать?  -  спросил
Гудженджи.
     - Играйте, черт возьми, - возмутился Лалнакх.
     Гудженджи потряс свою кучку палочек и бросил их. Он сделал ход.
     - Акк-р! - прохрипел Лалнакх. - Не  везет!  -  он  швырнул  последнюю
монету на стол. Гудженджи подсчитал.
     - Вы должны больше, - сказал он.
     Лалнакх грубо выругался и  принялся  рыться  в  карманах.  Он  бросил
Гудженджи матово-белый диск.
     - Возьмите его! Рангакорская работа. Я берег  его  как  талисман.  Но
демоны сегодня сердиты на меня.
     Гудженджи протер очки и прищурился. Чи тоже  рассматривала  диск.  На
медальоне был хороший рисунок: с одной стороны венок, а с другой -  горный
пейзаж. Но часть серебра стерлась.
     - Но ведь это посеребренная бронза, - сказала Чи.
     - Одно из двух видов искусства,  которыми  они  обладают,  -  ответил
Гудженджи. - Они помещают металл в ванну и... не знаю, что там происходит.
Сильная магия. Я был там однажды в составе посольства, и они  дали  мне  в
руки две проволочки, выходящие из какого-то ящика.  Меня  что-то  укусило,
они смеялись, - он вспомнил о своем достоинстве.  -  Но  в  любом  случае,
будучи магическими, такие предметы ценятся высоко. Это  еще  одна  причина
того, почему так желательно завоевание Рангакоры.
     - Это мы можем для вас организовать, - подхватила Чи. - А со временем
мы можем продавать вам любое количество таких посеребренных предметов.
     - Ак-крр. Понимаю, благороднейшая. Но у  меня  нет  власти  принимать
такое... у-кк... немедленное?.. да,  немедленное  решение.  Я  всего  лишь
посланник императора.
     - Вы можете давать рекомендации, не так ли?  -  настаивала  Чи.  -  Я
знаю, что посыльные все время скачут туда и обратно.
     - У-кк, действительно. Продолжим наши беседы.
     - Я ухожу, - сердито сказал Лалнакх.
     В этот момент ожил передатчик.
     - Чи, ты здесь?
     Голос  Адзеля...  но  он   запинается   и   глотает   слова,   говоря
по-английски. Неужели этот большой слюнтяй пьян? Чи надеялась, что  с  ним
нет ни одного земца.
     - Конечно, - начала она более резко, чем ей хотелось.
     Лалнакх отпрыгнул в сторону, выхватывая  кинжал.  Гудженджи  встал  и
начал делать магические жесты против зла. Очки соскочили  с  его  клюва  и
помешали ему продолжать.
     - Что это за чума? - закричал Лалнакх.
     - Где мои очки? - спросил, ползая по полу, Гудженджи.  -  Я  не  могу
видеть без очков. Какой демон унес их с собой?
     - Защитная магия,  -  быстро  сказала  Чи  на  катандаранском,  а  из
передатчика доносился гомон большой толпы. - Вам нечего бояться.
     - Помоги найти очки, - просил Гудженджи. - Мне нужно найти очки.
     Лалнакх выругался и протянул ему очки.  Чи  слушала  последние  слова
Адзеля - шерсть ее встала дыбом. Но  самообладание,  как  всегда  в  таких
случаях, не покинуло ее, и мозг работал, как криогенный калькулятор.
     - Да, немедленно, - сказала она и  взглянула  на  икрананкийцев.  Они
напряженно и враждебно воззрились на нее.
     - Я должна идти, - заявила она туземцам.  -  Моя  магия  предупредила
меня о неприятностях.
     - Что за неприятности? - спросил Лалнакх.
     Гудженджи,  более  знакомый  с  чудесами,   подвластными   иноземцам,
протянул указательный палец.
     - Это был голос чудовища, - сказал он. - Но ведь он в столице.
     - Да, - подтвердила Чи.
     Прежде  чем  она  успела  сочинить  более  или  менее  правдоподобную
историю, Гудженджи сказал:
     - Должно быть, это устройство для разговора на  расстоянии.  Я  давно
подозревал, что вы обладаете такой способностью.  Теперь,  благороднейшая,
не оскорбляйте меня, отрицая очевидное. Он звал вас на помощь?
     Чи могла только кивнуть. Икрананкийцы придвинулись  ближе  и  стояли,
возвышаясь над ней. Она не хотела быть уличенной во лжи: это  может  плохо
отразиться  на  будущих  взаимоотношениях,  которые   и   так   достаточно
напряженны.
     - Земцы восстали, - объяснила она. - Они забаррикадировались  в  том,
как вы его называете, Железном Доме. Адзель просил меня прибыть  и  помочь
справиться с ними.
     - Нет, вы не должны, - сказал Лалнакх, а Гудженджи добавил:
     - Мне очень жаль, благороднейшая, но  с  тех  пор,  как  ваш  товарищ
прибыл во дворец, я получаю срочные приказы, предписывающие вам оставаться
на месте.
     - Пыльные бури и чума! - воскликнула  Чи.  -  Вы  хотите  гражданской
войны? Вы ее получите, если земцев не заставят подчиниться,  и  быстро.  -
Шум из передатчика стал громче. - Подумайте. Если бы мы  хотели  свержения
Джахаджи, разве я оставалась бы тут с вами?
     Они помолчали. Лалнакх выглядел неуверенным. Гудженджи почесывал свой
клюв.
     - Схватка... - пробормотал он. - Отдаленная схватка.
     Из приемника донесся рев. Зазвенел металл, послышались крики, тяжелые
удары, от которых дрожал передатчик. Пронзительный крик икрананкийцев:
     - Помогите, чудовище убьет меня!
     Лалнакх взглянул на  Чи.  Солнечный  свет,  ворвавшись  в  сумеречную
комнату, кроваво заблестел на его кинжале.
     - Разве это по-дружески? - хрипло спросил он.
     Чи схватилась за пистолет.
     - Недоразумение, - сказала она.
     - Говорю вам, мы ваши друзья, и я застрелю каждого, кто назовет  меня
лгуном, - заглушаемый гулом железа, разносился голос  Адзеля.  -  Слышите?
Разве он сражается?
     - Нет, - ответил Лалнакх. - Убегает.
     Чи спрыгнула со стола.
     - Я должна идти, - сказала она. -  Надеюсь,  вы  не  будете  пытаться
остановить меня?
     Гудженджи удивил ее. Она принимала его за несуразного  профессора,  а
не за воина, но он вытащил меч и спокойно заявил:
     - Я деодакх. Если я не  попытаюсь  вас  задержать,  меня  выгонят  из
фратрии.
     Чи колебалась: она не хотела убивать, этим  она  сведет  на  нет  все
попытки заключить торговый союз. Парализующий выстрел?
     Ее внимание было отвлечено от Лалнакха. Рука офицера описала дугу,  и
оружие цинтианки было выбито ударом его ножа. Он  навалился  на  нее.  Она
едва успела прокричать предупреждение, как  уже  лежала,  пригвожденная  к
полу.
     - Хак-к! - выдохнул Лалнакх. - Лежите спокойно, вы!
     Он так  дернул  ее,  что  у  Чи  зазвенело  в  голове,  затем  сорвал
передатчик и отшвырнул его в сторону.
     - Ну-ну, - упрекнул Гудженджи. - Не надо  сердиться,  благороднейшие,
не надо. Какое несчастье, - он наклонился к Чи, лежащей на руках Лалнакха,
одновременно наступил  на  передатчик  и  раздавил  его.  -  Я  немедленно
отправлю вестника с сообщением о случившемся. Пока он не вернется, с  вами
будут обращаться так почтительно, как позволяют обстоятельства.
     - Погодите, - сказал Лалнакх. - Я глава гарнизона...
     - Но, мой дорогой друг,  это  предположительно  может  разрушить  все
соглашения.
     - Сомневаюсь. Эти создания - демоны, или ими владеют  демоны.  Но  вы
можете держать ее в заключении, а  я  позабочусь  об  охране.  Я  поставлю
охрану и у их летающего дома. С катапультами. И если появится этот гигант,
они получат приказ убить его.
     - Что ж, - согласился Гудженджи, - это неплохая мысль.



                                    7

     Фалькейн не потерял сознания.  Он  воспринимал  окружающее  урывками,
словно находился в крайней степени интоксикации. Мозг его  шел  по  дюжине
различных путей, воли не было вовсе.
     Опираясь о стену, возле которой посадили его земцы, он смутно  ощущал
спиной ее твердость. Фалькейн чувствовал, как пол  давит  на  подошвы  его
башмаков, как сух и холоден воздух, врывающийся в легкие вместе  с  резким
запахом наркотика, как стучит сердце. Казалось, что тусклое  небо  в  окне
качается. Он безотчетно видел большого  светлоголового  человека,  который
обманул его, и другого, красноголового, тот  его  поддерживал.  Форма  его
носа приобрела  комически  зловещий  вид.  Он  думал  о  том,  что  многие
материалы с Икрананки будут иметь большое значение для фармакологии, потом
вспомнил о замке отца на Гермесе и об обещании чаще писать  домой,  а  уже
через полсекунды в сознании предстал прием при дворе Ито  Ямацу  в  Токио.
Это, по закону ассоциаций, напомнило ему  о  нескольких  знакомых  молодых
женщинах, что, в свою очередь, навело на мысли о...
     - Помогите мне, Оуэн, - сказала Стефа Карпс. -  Вскоре  вернется  его
слуга. Или может войти кто-нибудь другой.
     Она начала раздевать Фалькейна. Этот процесс мог бы смутить его, если
бы он не  был  так  одурманен,  или  позабавить,  развеселить  при  других
обстоятельствах. И, конечно, если бы ей не помогал светловолосый воин.
     - Отлично, - Стефа ткнула  пальцем  в  связку  на  полу.  Рыжеволосый
развернул связку, обнажив ее содержимое: грубые брюки,  обшитые  кожей,  и
походный мундир кавалериста.
     Она  начала   одевать   Фалькейна.   Работа   была   нелегкой,   хотя
светловолосый и держал на весу безвольное тело.
     Оцепенение постепенно проходило. Вначале  Фалькейн  хотел  закричать,
но,    скорее,    врожденная    осторожность,    чем    благоприобретенная
рассудительность, остановила его. Не время. Силы постепенно  возвращались,
комната больше не вращалась, а когда ему застегнули пряжку на  поясе,  что
поддерживал кинжал...
     Стефа ожидала этого. Он мог выхватить кинжал и всадить  ей  в  спину,
когда она  наклонилась  над  ним:  но  это  было  бы  убийством.  Фалькейн
осторожно повернулся к рыжеволосому. Рука скользнула по рукоятке  кинжала,
он выхватил его и ударил воина в грудь.
     Кинжал не имел лезвия.  Это  был  лишь  обломок,  достаточный,  чтобы
удержаться в ножнах. Земец, несомненно, получил  кровоподтек,  он  шепотом
выругался. Фалькейн, пошатываясь, попытался добраться  до  двери.  Он  уже
раскрыл рот, чтобы закричать. Светловолосый схватил его за руку,  а  Стефа
подхватила влажную тряпку. С тигриной  скоростью  она  прыгнула  вперед  и
впихала тряпку ему в рот.  Вновь  раскалываясь  на  куски,  он  напоследок
увидел ее улыбку и услышал, как она бормочет:
     - Хорошая попытка. Вы можете быть мужчиной.
     Она наклонилась подобрать его пистолет. Свет озарил ее косы.
     - Эй! - произнес светловолосый. - Оставь-ка на месте.
     - Но это его оружие, - возразила Стефа.
     - Мы не знаем, для какой черной  магии  оно  служит.  Оставь  его,  я
сказал.
     Рыжеволосый,  потирая  ушибленную  грудь,  согласился  с  ним.  Стефа
выглядела вызывающе, но для  споров  не  было  времени.  Она  вздохнула  и
поднялась.
     - Отнеси это в его спальню - пусть думают, что он вышел, - и идем.
     Мужчины потащили Фалькейна, держа его под руки. Он слишком одурел  от
наркотика, чтобы сопротивляться, и повиновался  им  чисто  механически.  В
приемной части дворца было немного народу. На лестнице они столкнулись  со
слугой, возвращающимся с кувшином крепкого напитка, икрананкиец  не  узнал
Фалькейна в новом наряде. Не узнал и  никто  из  встретившихся  им  позже.
Только один чиновник задал вопрос.
     - Он слишком много выпил, -  ответила  Стефа.  -  Мы  отведем  его  в
казарму.
     - Позор!  -  возмутился  чиновник.  Однако,  видя  перед  собой  трех
вооруженных и трезвых земцев, он не  стал  пространно  комментировать  это
событие.
     Через некоторое время Фалькейн  понял,  что  его  ведут  к  выходу  в
северной стене, сделанному на случай необходимости вылазки. Вид  на  город
был закрыт рядом домов; около двадцати земцев, большинство из них  мужчины
в боевом облачении,  нетерпеливо  ждали  Стефу  и  ее  спутников.  Четверо
часовых-тирутов лежали связанными, с кляпами в клювах.  Люди  выскользнули
из города.
     Устье реки Джанджех лежало  к  западу  от  города.  Берега  ее  густо
заросли, снизу доносилось журчание воды. Здесь начиналась дорога,  ведущая
в горы. Вокруг была пустыня, обрамленная скалами,  крутые  склоны  которых
были красны от окислов железа. В этой  дикой  местности  земцы  как  будто
растворились.
     - Двигайся, - светловолосый дернул  Фалькейна  за  руку.  -  Действие
наркотика кончилось.
     - Уф, кажется, да, - согласился тот.
     С каждым шагом к нему возвращалось нормальное состояние. Но  вряд  ли
можно было сказать, что он чувствует себя хорошо в окружении этих убийц.
     Спустя какое-то время они отыскали глубокое и узкое ущелье. Здесь  их
ждали пятьдесят добрых зандаров под охраной двух икрананкийских всадников.
Некоторые из животных были вьючными, остальные -  верховыми  и  запасными.
Отряд вскочил на  зандаров,  Фалькейн  осторожно  сделал  то  же.  Туземцы
повернули в город.
     Стефа возглавила отряд. Всадники взбирались вверх, пока не  оказались
на скалах, где не росло ничего, кроме нескольких кустиков. За ними отливал
зеленью пояс реки Джанджех. Далеко позади  остался  город,  а  впереди  до
самого горизонта расстилалась плоская равнина  Чекора.  Они  повернули  на
восток и поскакали галопом.
     Нет! Трудно подобрать слова... Зандар  прыгнул  с  ускорением,  из-за
чего Фалькейна чуть не выбросило из седла. Он испытал болезненное ощущение
свободного падения, а затем седло снова пошло вверх. Фалькейн повалился  в
сторону. Человек  справа  помешал  ему  упасть.  Зандар  сделал  следующий
прыжок. Фалькейн откинулся назад. Он спасся лишь тем, что ухватил животное
за шею.
     - Эй, ты что, хочешь задушить своего зандара? - услышал он голос.
     - О... чень... хо... тел... бы, - ответил Фалькейн между прыжками.
     Вокруг сверкали шлемы, нагрудники, острия копий, щиты  и  развеваемые
ветром плащи. Звенел металл, скрипела кожа, барабанили копыта. Запах  пота
людей и зандаров наполнял воздух. Песок поднимался облаком.
     Фалькейн мельком увидел впереди Стефу - она смеялась. Он  сжал  губы.
Вернее, он хотел это сделать, но рот был полон  песка.  Если  ему  суждено
пережить эту поездку, он обязательно изучит технику езды на зандаре.
     Постепенно Фалькейн начал свыкаться с ездой. Когда зандар опускается,
нужно слегка приподниматься на стременах и в то же  время  сжимать  корпус
животного согнутыми ногами. Двигаясь всем телом в ритме движения  зандара,
вы  вовлекаете  в  движение  мышцы,  о  существовании  которых   даже   не
подозревали, и эти мышцы начинают  работать.  Физическая  нагрузка  вскоре
прогнала всякое желание думать о том, к чему приведет вся эта эскапада.
     Несколько раз они останавливались для  отдыха  и  смены  животных,  а
потом устроили лагерь.  С  вьючных  зандаров  сгрузили  скудный  рацион  и
позволили себе выпить мизерное количество воды из фляжек. Затем расставили
часовых, залезли в спальные мешки и уснули.
     Фалькейн не знал,  сколько  времени  он  находился  в  горизонтальном
положении, прежде чем его начала поднимать Стефа.
     - Уйди, - пробормотал он, пытаясь снова нырнуть в  спасительную  тьму
мешка. Она схватила его за волосы и неумолимо потянула завтракать.
     Дорога теперь была легче, и тело Фалькейна меньше  болело.  Он  начал
замечать окружающее. Пустыня стала холмистой,  а  растительность  -  более
щедрой. Солнце за ними опустилось ниже, тени вытянулись далеко  вперед,  к
горам Субхардата, синеватая стена которых  медленно  росла  на  горизонте.
Земцы  почувствовали  себя  свободнее:  они   шутили,   смеялись,   иногда
затягивали свои воинственные песни.
     Ближе  к  концу  "дня"  их  догнал  одинокий  всадник  с  несколькими
запасными животными. Фалькейн взглянул  на  него.  "Клянусь  Сатаной,  Хаф
Патрик!". Под шумные приветствия земцев он проехал  в  голову  колонны,  к
Стефе. Они все еще продолжали говорить о чем-то,  когда  остальные  начали
разбивать лагерь на вершине холма, среди ярко-рыжих кустарников. Земцы  не
легли спать, а разожгли костры  и  расположились  вокруг  них  живописными
группами. Фалькейн  предоставил  одному  из  всадников  расседлать  своего
зандара и пустить его пастись. Сам же он уселся  на  землю  с  сердитым  и
обиженным выражением на лице.
     Длинная тень легла на него - рядом стояла  Стефа.  Фалькейн  вынужден
был признать, что она представляла собой прекрасное  зрелище:  большая,  с
гибким мускулистым телом, с королевскими чертами лица. Более  привычная  к
холоду, чем он, она разделась до блузы и юбки, и  это  несколько  улучшило
его настроение.
     - Присоединяйтесь к нам, - пригласила она.
     - Разве у меня есть выбор? - хрипло спросил он.
     Их глаза встретились. Стефа застенчиво коснулась его груди.
     - Мне жаль, Дэвид. Я не хотела угрожать вам, особенно после того  как
вы спасли меня. Вы заслуживаете лучшего обращения... не позволите  ли  мне
объяснить?
     Он последовал за ней менее охотно, чем выказал внешне, к костру,  где
сидел Патрик, наслаждаясь жареным мясом.
     - Привет, - сказал земец.  Сверкнула  белозубая  чарующая  улыбка.  -
Надеюсь, вам понравилась поездка?
     - Что случилось с Адзелем? - потребовал ответа Фалькейн.
     - Ничего. Когда я в последний раз видел его, он брел к дворцу пьяный,
как пивовар. Подумав, что лучше уйти из города до того, как начнется  шум,
я отправился к озеру Урши, где прятал своих животных, и двинулся вслед  за
вами. Задолго до встречи я увидел поднятую  вами  пыль,  -  Патрик  поднял
кожаную бутылку: - Хотите выпить?
     - Вы думаете, я буду пить с вами, после того как...
     - Дэвид, - попросила Стефа, - выслушайте нас. Не  думаю,  что  вашего
большого друга постигли серьезные неприятности. Они не  посмеют  причинить
ему вред, пока маленькое существо владеет кораблем. Или  Джахаджи  поймет,
что вы похищены, а не ушли по собственной воле.
     - Сомневаюсь, - сказал Фалькейн. - Я догадываюсь, почему икрананкийцы
видят заговор под каждой кроватью.
     - Нет! Мы действуем для пользы Икрананки. Только выслушайте нас.
     Стефа жестом указала на седельное одеяло, лежащее на земле.  Фалькейн
со стоном согнулся и опустился на него. Стефа села рядом. Патрик сдержанно
рассмеялся.
     - Скоро обед, - пообещал он. - Как насчет выпивки?
     - О дьявол,  ладно!  -  воскликнул  Фалькейн.  Термоядерная  жидкость
заставила его позабыть боль и притупила тревогу за Адзеля.
     - Вы - люди Боберта Торна? - спросил он.
     - Теперь да, - ответила Стефа. - Сначала я была одна. Видишь ли, Торн
разослал  шпионов-икрананкийцев.  Рангакорцы,  если  уж  они  должны  быть
завоеваны, предпочитают, чтобы это сделали земцы, а не деодакхи. Некоторые
из их отрядов сражались с нами, кроме того, есть торговцы и... Не  так  уж
трудно проникнуть в ряды осаждающих, утверждая, что ты - торговец вразнос,
пришедший с плоскогорья, или нечто вроде этого.
     "Никуда не годная служба безопасности, - рассуждал  Фалькейн.  -  Как
это может быть у расы, которая подозревает всех и вся? Ну что ж,  подобная
приверженность своей фратрии должна была вызвать ослабление  связей  между
фратриями. А это, в  свою  очередь,  способствует  если  не  шпионажу,  то
простому просачиванию информации".
     - Люди Джахаджи тоже рассказывали о вас,  -  продолжала  Стефа.  -  Я
считаю, что он  предупредил  высших  офицеров,  но  один  из  них  все  же
проболтался.
     Фалькейн легко мог представить себе, как это  произошло:  тируты  или
яндарки, получившие приказ деодакха  хранить  тайну  от  своих  сородичей,
поступили безответственно и выдали секрет.
     - Вначале, - продолжала Стефа, - к  нам  просачивались  лишь  смутные
слухи. Но наши шпионы внимательно прислушивались к ним. Мы не  знали,  что
означают эти слухи, и решили выяснить. Город  и  предместье  были  окутаны
сумерками, поэтому я сумела выбраться  незамеченной,  раздобыла  несколько
зандаров и  двинулась  в  путь.  Патруль  возле  Хайджакты  заметил  меня.
Запасного зандара убили стрелой. Я едва спаслась сама, - она засмеялась  и
потрепала Фалькейна за волосы. - Спасибо тебе, Дэвид.
     - И, конечно, узнав, кто мы, и то, что мы  на  стороне  Джахаджи,  ты
решила выдать себя тоже за его сторонницу, - добавил  он  главным  образом
для того, чтобы удержать ее руку у себя на голове. - Но почему ты пошла на
риск возвращения с нами в Катандаран?
     - А что мне оставалось делать? Вы хотели разгромить нас.  Конкретного
плана действий у меня не было, но я знала, что в Катандаране немало  людей
охотно присоединились бы к нам. К тому же я была уверена, что  в  Железном
Доме никто не выдаст меня икрананкийцам. - Стефа весело улыбнулась: -  Ох,
но этот старый Гарри Смит сошел с ума: он  хотел  предать  меня  суду.  Но
слишком многие  воспротивились  этому.  Он  собирался  удерживать  меня  в
казарме, пока не выработает окончательного решения. Это  было  ошибкой.  Я
вступала в беседы, когда  его  не  было  поблизости.  И  я  знала,  с  кем
разговаривать - старые друзья, мои бывшие возлюбленные.
     - Что? - спросил Фалькейн.
     Патрик выглядел самодовольным.
     - Мы составили план, - продолжала Стефа, - и  ждали  удобного  случая
для начала действий. Хаф нанял  несколько  своих  собутыльников  в  Старом
городе, чтобы они купили животных и припрятали их. У нас было много денег.
Потом он познакомился с вами.  Конечно,  мы  не  могли  захватить  тебя  в
присутствии Адзеля - проще было как-то удалить его. Когда  Адзель  ушел  с
Патриком, мы решили действовать. Один за другим наши люди  находили  повод
выскользнуть в город. Оуэн и Росс помогли мне  выбраться  из  казармы.  Мы
направились к вам на квартиру, но увы, тебя там не оказалось.  Узнав,  что
ты на аудиенции у  императора,  мы  запаслись  терпением  и  стали  ждать.
Остальное ты знаешь.
     Фалькейн повернулся и внимательно посмотрел на девушку:
     - В чем же смысл этого фантастического трюка?
     - Помешать вам помочь  Джахаджи,  -  сказал  Патрик.  -  Может,  даже
договориться с вами о помощи нам. В конце концов, ведь все мы люди.
     - Земцы в Катандаране тоже люди.
     - Но мы делаем это и для них, - возразила Стефа. - Почему  мы  должны
быть фратрией солдат-наемников, когда можем владеть собственной страной?
     - И лучшей страной, чем эта, - добавил Патрик.
     - Это замысел Боберта Торна, - согласилась Стефа. -  По  его  мнению,
все земцы оставят Джахаджи и присоединятся к нам, как только узнают о том,
что мы сделали. Много жизней может быть потеряно, но наше дело стоит таких
жертв.
     - Зачем же было обманывать меня, -  с  горечью  спросил  Фалькейн.  -
Разве я не говорил вам, что все вы можете вернуться на Землю?
     Глаза Стефы расширились. Она прижала руку ко рту:
     - Ох! Я совсем забыла об этом.
     - Слишком поздно, - рассмеялся Патрик. - К тому же я не  уверен,  что
хочу  улететь.  Жизнь  на  Земле  может  сильно  отличаться  от  нашей,  и
отличаться к худшему.
     - Хорошо, - сказал Фалькейн. - До сих пор удача сопутствовала вам. Вы
подняли суматоху в столице. Вы нейтрализовали  нас:  пока  мои  друзья  не
отыщут меня, они не станут действовать. Вы смогли даже  вбить  клин  между
нами и Джахаджи. Но не думайте, что мы будем делать за  вас  вашу  грязную
работу.
     - Я хотела бы, чтобы вы были с нами, - проворковала Стефа,  глядя  на
него с нежностью и гладя по щеке.
     - Неважно, - сказал Патрик. - Пока ваш  корабль  не  вмешивается,  мы
побеждаем. А он не вмешается, пока вы у нас.
     - Друзья освободят меня, обрушат ваши проклятые стены.
     - Они попытаются, - сказал Патрик. - Но  найдут  вас  разрезанным  на
куски. Мы их об этом предупредим.
     Говоря такое, он даже не улыбнулся для приличия.
     - Было бы очень  жаль,  -  мурлыкала  Стефа.  -  Наша  дружба  только
начинается, Дэвид.
     - Мясо готово, - сказал Патрик.
     Фалькейн взял себя в  руки.  Он  не  собирался  оставаться  пассивным
дольше, чем это было необходимо. Однако  еда,  питье  и  красивая  женщина
помогли ему воспринять сложившуюся обстановку  с  самообладанием,  которым
гордился бы даже Адзель. ("Адзель, старый чешуйчатый приятель, ты цел?  Ты
должен уцелеть. Тебе и нужно-то только попросить по радио Чи  о  помощи".)
Беседа за едой  была  вполне  дружеской.  Патрик  после  нескольких  рюмок
становился отличным парнем,  а  Стефа  сверкала,  как  сверхновая  звезда.
Единственное, чем Фалькейн остался недоволен, так это непродолжительностью
ужина, что  было  обусловлено  необходимостью  отдохнуть  перед  следующим
участком пути.
     Его часы остались вместе с  другими  вещами,  но,  насколько  он  мог
судить, земцы обладали хорошо развитым чувством времени. Древние временные
циклы Земли все еще управляли ими. Час на сборы после подъема, шестнадцать
часов на передвижение с короткими перерывами, час на устройство  лагеря  и
отдых, шесть часов сна, разделенные на две смены  караулов.  Хотя  в  этой
пустыне нечего было опасаться.
     Местность становилась все более зеленой, по мере того как  спускалось
солнце.  Вскоре  они  двигались   по   предгорьям   Субхардата,   усеянным
растительностью,  по  виду  напоминавшей  мох.  Журчали  ручьи,  на  ветру
развевались густые заросли перьевых растений. На севере громоздились горы,
окрашенные в цвета горячего  золота.  Горы  на  востоке  сверкали  красным
светом. Фалькейн любовался снежными пиками и ледниками. Небо  над  головой
переходило от пурпурного  цвета  к  глубокому  черному,  на  нем  сверкало
пятьдесят звезд и планет. Они находились на краю зоны Сумерек.
     Пояс Сумерек объяснялся не  только  атмосферной  диффузией,  дававшей
достаточно  света.  Икрананка  имела  эксцентрическую  орбиту   и   слегка
раскачивалась на своем пути вокруг солнца. Пояс Сумерек перемещался взад и
вперед по этому пространству один  раз  за  семидесятидвухдневный  год.  В
настоящее  время  сумерки  отступили,  и  солнце  стояло   над   восточным
горизонтом. Склоны отражали столько тепла  и  поверхность  получала  такой
поток  инфракрасного  излучения,  что  здесь  было  даже  теплее,  чем   в
Катандаране. Осадки холодного сезона  растаяли,  и  по  склонам  струились
реки. Фалькейн понял, почему все стремились обладать Рангакорой.
     Он подсчитал, что отряд находился в пути около  пяти  земных  дней  и
покрыл около четырехсот километров, после  того  как  повернул  на  юг  по
западному склону Чекоры. Перед всадниками возвышался горный хребет, и  они
должны были взобраться по снежному покрову Маунт-Гандры. Фалькейн привык к
седлу и пустил зандара скакать  самостоятельно,  весь  уйдя  в  созерцание
открывающихся видов и в воспоминания о  последнем  разговоре  у  лагерного
костра. Патрик удалился с несколькими девушками, оставив Фалькейна наедине
со Стефой. Точнее, не совсем наедине: уединения нет,  когда  вокруг  люди.
"Но все же, - подумал он, - план Патрика имеет и свои приятные стороны".
     Они обогнули обрыв, и перед ними показался город Рангакора.
     Город был построен поперек  дороги  на  небольшом  плато.  Дорога  за
городом уходила вверх, к небу, а на противоположной стороне  спускалась  к
бывшему морскому дну, туманно сверкающему, как болото, золотом и  зеленью.
Вблизи  крепостной  стены  Рангакоры  протекала  река.  Большая  ее  часть
скрывалась в лесу, но как  раз  над  Рангакорой  она  срывалась  со  скалы
водопадом, покрытым радугой и облаками брызг. Фалькейн затаил дыхание.
     Земцы остановились  и  собрались  вместе.  Поднялись  щиты,  взлетели
сабли, натянулись тетивы самострелов, вздыбились  копья.  Фалькейн  понял,
что сейчас не время восхищаться пейзажем.
     Вокруг города вся растительность была вытоптана. Всюду горели костры,
возвышались палатки, развевались знамена. Крошечные  на  таком  расстоянии
люди Джахаджи сидели группами у стен города, из которого их выгнали.
     - Попробуем прорваться, - сказал Патрик. Его слова были  едва  слышны
из-за гула ветра и грохота водопада. - Люди Торна  увидят  нас  и  сделают
вылазку.
     Стефа заставила своего зандара приблизиться к Фалькейну.
     - Мне не хотелось бы, чтобы вы попробовали убежать и  сдаться  им,  -
улыбнулась она.
     - О дьявол! - сказал  Фалькейн,  который  как  раз  собирался  так  и
сделать.
     Она привязала веревку от своего седла  к  узде  его  зандара.  Другая
девушка привязала веревку к его ноге.
     - Боевое построение, - скомандовал Патрик. - В  атаку!  -  Его  сабля
сверкнула.
     Зандары рванулись  вперед.  В  рядах  императорских  солдат  барабаны
забили тревогу. Кавалерийский отряд поскакал наперерез  прорывающимся.  Их
копья ярко сверкали.



                                    8

     Столь  же  склонные  к  нарушению  общепринятого   порядка,   как   и
большинство других рас,  икрананкийцы  нуждались  в  тюрьмах.  В  тюремном
помещении с одной камерой, расположенном вблизи рыночной  площади,  вместо
двери была вделана  частая  решетка  из  прутьев,  закрытая  с  внутренней
стороны занавесом. Если узнику хотелось больше  света,  он  мог  отдернуть
занавес. В камере не было ничего, кроме соломенного матраса  и  нескольких
глиняных чашек. Чи разбила одну из них и безуспешно попыталась  перепилить
решетку осколками. Это свидетельствовало о том,  что  ее  тюремщики  могли
быть сумасшедшими, но не были глупы.
     Звон и бряцанье оторвали ее  от  грустных  размышлений.  Чья-то  рука
отдернула занавес, открыв пурпурный диск солнца. Сверкнули очки Гудженджи.
     - Я как раз думала о вас, - сказала Чи.
     - Правда? - Голос чиновника звучал ровно.  -  Могу  я  спросить,  что
именно вы думали?
     - О, нечто  веселое,  связанное  с  кипящим  маслом  и  расплавленным
свинцом. Что вы хотите?
     - Я... ук-к-к... могу войти? - занавес  отдернулся  шире.  За  спиной
посланника Чи увидела несколько вооруженных стражников,  а  еще  дальше  -
горожан, спешащих за покупками. Карантин сократил торговлю до минимума.  -
Я хочу выяснить, достаточно ли хорошо с вами обращаются.
     - Что ж, в дождь крыша не протекает.
     - Но ведь к западу от Субхардаты дожди вообще неизвестны.
     - Верно, - взгляд  Чи  коснулся  сабли  на  боку  Гудженджи.  "Может,
остаться с ним наедине и попытаться... Нет, он парирует атаку и позовет на
помощь". - А почему мне не дают мои сигареты?  Это  огненные  палочки.  Вы
видели, как я брала их в рот.
     - Они в вашем доме, благороднейшая, и  хотя  ваш  дом  не  протестует
против охраны, он отказывается  впустить  нас  внутрь.  Я  уже  специально
поинтересовался...
     - Доставьте меня туда, и я отдам приказ.
     Гудженджи покачал головой.
     - Нет, к сожалению. Вы  можете  использовать  неизвестные  нам  силы.
Когда настоящее... ак-крр... прискорбное недоразумение разъяснится,  тогда
- да, благороднейшая. Я отправил курьеров в Катандаран,  и  вскоре  должен
прийти ответ.
     Решив, что разрешение войти получено, он  прошел  в  камеру.  Солдаты
закрыли неуклюжий висячий замок.
     - Тем временем появится бедный Адзель и будет  убит  вашими  горячими
головами, - посетовала Чи. - Задерните занавес, вы, дурень!  Я  не  желаю,
чтобы эти ослы глядели на меня.
     Гудженджи повиновался.
     - Теперь я с трудом вижу, - пожаловался он.
     - Это не моя вина. Садитесь. Да, вот здесь матрас. Хотите выпить? Мне
дали полный кувшин.
     - Э-к-к... гм... я не должен.
     - Давайте, - настаивала Чи. - Пока пьем вместе, мы, по крайней  мере,
не являемся смертельными врагами. - Она налила крепкий напиток в  глиняную
чашку.
     Гудженджи выпил и позволил налить вновь.
     - Я не вижу, чтобы вы сами пили, -  сделал  он  тяжеловесную  попытку
пошутить. - Может, хотите напоить меня?
     Чи со вздохом подумала, что не  стоит  и  стараться.  Она  все  более
напрягалась, ее мозг  усиленно  работал.  Потом  она  расслабила  мышцы  и
сказала:
     - Здесь нечем заняться, не правда ли? -  Чи  взяла  чашку  и  выпила.
Гудженджи не видел выражения ее мордочки. - Фу! Вы  клевещете  на  нас,  -
продолжала она. - У нас самые дружественные намерения.  Однако,  если  мой
друг будет убит, ждите отмщения.
     - Кррр-ек... Он будет убит, только если придет в ярость. Против  воли
коменданта Лалнакха я послал  гонцов,  которые  должны  предупредить  его,
чтобы он оставался на месте. Надеюсь, он будет достаточно разумным.
     - Но что вы собираетесь с ним делать? - спросила Чи. - Он  же  должен
что-нибудь есть, - Гудженджи моргнул, а Чи сказала: - О, выпейте еще.
     - Мы, ак-крр... мы  сможем  приготовить  помещение.  Все  зависит  от
указаний, которые я получу из столицы.
     - Но если Адзель отправится сюда, он скоро  прибудет.  Пейте,  я  вам
снова налью.
     - Нет-нет, для такого старика, как я, уже достаточно.
     - Но я не люблю пить одна.
     - Но вы совсем немного выпили, - сказал Гудженджи.
     - Я меньше вас. - Чи осушила свою чашку и наполнила ее снова. - Но  я
хочу, чтобы вы восхищались моими способностями.
     Гудженджи наклонился вперед.
     - Хорошо, в доказательство моего искреннего  стремления  к  дружбе  я
присоединяюсь к вам.
     Чи легко прочла его тайную  мысль:  "Пусть  напьется,  может,  что  и
выболтает". Она утвердила его в правильности этой мысли, изобразив  легкое
икание. Он отпил еще, и Чи добавила. В продолжение  следующего  часа  речь
его становилась все  более  бессвязной.  Но,  вопреки  ожиданиям  Чи,  он,
казалось, сохранил трезвость мысли. Он все пытался убедить ее, что  именно
Фалькейн - организатор беспорядков  в  Катандаране.  Когда  она  с  гневом
отвергла это обвинение, он сменил тему разговора.
     - Давайте поговорим о чем-нибудь другом, - предложил он.  -  О  ваших
способностях, например.
     - Я с... способнее вас... - сказала Чи.
     - Да-да, конечно.
     - Нам... м... ного.
     - Да, и вы это доказали.
     - И я кр... сивее...
     - Ук-к... вкусы различаются, вы знаете, вкусы различаются. Но  должен
признаться, что вы очаро...
     - Разве я... не п-прекрасна?... - усы Чи дрожали.
     - Наоборот, благороднейшая. Пожалуйста, прошу вас...
     - Я х-хорошо пою... Слушайте... меня.  -  Чи  встала,  держа  в  руке
чашку, размахивая хвостом и покачиваясь. Гудженджи зажал уши.

                   Чинг, чинг, гули, гули, васса,
                   Чинг, чинг, гули, гули, бум!

     -  Какая  чудесная  мелодия.  Боюсь,  мне  пора  идти,  -   Гудженджи
пошевелился, сидя на матрасе.
     - Не х-хдите... стар... ик... дружище, - попросила Чи. - Не  остав...
ляйте меня одну...
     - Я скоро вернусь... Я...
     - Упп! - Чи покачнулась и навалилась на него. Чашкой она  задела  его
очки, и они свалились с клюва. Чи попыталась  их  схватить,  но  свалилась
вместе с чашкой. Раздался звон.
     - Помогите! - закричал Гудженджи. - Мои очки!
     - Простите, прос... ти... те! - Чи барахталась среди осколков.
     Вбежали стражники. Чи  отступила.  Гудженджи  замигал  от  внезапного
яркого света.
     - Что случилось,  благороднейший?  -  спросил  солдат.  Его  меч  был
обнажен.
     - Нес... частный случай... - бормотала Чи. - Из... в... няюсь...
     - Назад! - Меч придвинулся к ней. Второй стражник  принялся  собирать
осколки.
     - Это, несомненно,  ненамеренно,  -  сказал  Гудженджи,  делая  жесты
против демонов.
     - Я думаю, вам лучше теперь лечь спать.
     - Отремонтируйте себя, позовите  докторов,  от...  ремонтируйте  свои
г... глаза... вам никогда не будут нужны очки. - Чи сама удивилась  своему
сочувствию. Императорский  советник  был  не  беден  и,  несомненно,  имел
запасные очки. Действительно, Гудженджи сказал:
     - У меня есть запасные. Отведите меня домой.
     Он поклонился Чи и вышел. Она свалилась на матрас и закрыла глаза.
     - Слиш... ком светло, - объявила она. - Задерните занавес.
     Стражники повиновались,  затем  снова  закрыли  дверь  на  замок.  Чи
подождала несколько минут, затем встала, продолжая имитировать безмятежный
храп. Жидкость тяжело болталась в животе, но на мозг  алкоголь  совершенно
не действовал. Этанол - обычный продукт цинтианского метаболизма.  И  еще:
пользуясь темнотой и слепотой Гудженджи,  она  зажала  несколько  осколков
стекла в лапе, затем сунула их под матрас.
     Чи разорвала чехол матраса на куски, чтобы обмотать лапы  и  защитить
их от порезов, и начала работу в дальнем конце помещения.
     Стекло было не очень  твердым,  и  его  края  оказались  недостаточно
острыми, чтобы хорошо резать. Пришлось заострить концы, расслаивая стекло,
- Академия Лиги давала множество практических навыков. Но через  некоторое
время осколки становились слишком малы, чтобы держать их в лапе.
     - Ад и проклятие! - прошептала она, когда один из  осколков  сломался
окончательно.
     - Что это? - послышался голос снаружи.
     - Хр-р-р... - ответила Чи.
     Человек давно изошел бы потом  и  бросил  работу,  но  Чи  философски
смотрела на усталость и возможность неудачи. К тому же ей нужно  было  для
бегства меньшее отверстие, чем человеку. Тем не менее ей с трудом  удалось
закончить начатое дело, так как инструменты пришли в негодность.
     Теперь изогнуть спину, напрячь мускулы передних и задних  конечностей
со всей силой, которую она накопила, летая  с  ветки  на  ветку  в  родных
краях. Уф!.. Согнув прутья, Чи протиснулась между ними и  оказалась  перед
плотной стеной. Нос ее уперся  в  грубую  поверхность.  Преодолевая  боль,
дрожа от холода, она атаковала стену зубами  и  когтями.  Одно  за  другим
волоконца раздирались.
     "Быстрее, пока никто не заметил!"
     Появилось отверстие, сквозь него были видны пустынный переулок, часть
бесконечной стены дома и красноватый солнечный  свет.  Чи  протиснулась  в
отверстие и побежала.
     Городские ворота могут охраняться надежно, а возможно, и нет. В любом
случае, идя к  ним  через  весь  город,  она  будет  замечена.  Кто-нибудь
остановит ее, и не исключено, что выстрелом из самострела.
     Она проскользнула  мимо  тюрьмы  и  кинулась  бежать  через  площадь.
Туземцы  пронзительно  закричали.  Кухарка  присела  среди  купленных   ею
продуктов. Из мастерской  выбежал  кузнец  с  молотом  в  руке.  Стражники
побежали за ней.  Впереди,  в  центре  города,  было  небольшое  строение,
похожее на киоск. Чи впрыгнула в него.
     Грубо высеченные  ступени  вели  вниз,  в  колодец.  Повеяло  влажным
ветерком. Вход исчез из виду, она была в туннеле,  высеченном  в  камне  и
освещенном  через  большие  интервалы  лампами.  Чи  остановилась,   чтобы
потушить фитили первых двух ламп. Хотя ей приходилось ощупью добираться до
следующего  освещенного  места,  у  икрананкийцев   задержка   будет   еще
значительнее. До нее доносились их крики, резкие, искаженные из-за эха. Не
осмеливаясь вступать в темноту, они отправились за факелами.
     К тому времени она была на дне  колодца.  Короткий  каменный  коридор
привел ее в помещение с источником посредине. Женщина-туземка выпустила из
рук рукоятку ворота и отпрыгнула к стене. Чи не обратила на нее  внимания.
Выход отсюда не  охранялся,  если  город  не  находился  в  опасности.  Чи
приметила это  раньше,  когда  Гудженджи  показывал  ей  окрестности.  Она
спрыгнула со стены в кустарник и песок.
     При взгляде назад Чи обнаружила суматоху на склоне Хайджакты. Увидела
она и родной "Сквозь хаос", четко вырисовывающийся на фоне неба. Мгновение
Чи колебалась, не попытаться ли добраться до корабля. Оказавшись на борту,
она будет неуязвима. Может  быть,  она  сумеет  выкрикнуть  приказ,  чтобы
корабль взлетел и подобрал ее?
     Нет, копья и щиты звенели вокруг. Везде были расставлены  катапульты.
Она не сумеет  приблизиться  на  расстояние  слышимости  незамеченной,  не
успеет произнести сигнальную фразу, прежде чем ее схватят. А Бестолочь  не
запрограммирован действовать без прямого приказа,  несмотря  ни  на  какие
показания его детекторов.
     "Ну ладно, хорошо бы отыскать Адзеля". Чи двинулась в путь.  Довольно
долго она брела параллельно  дороге,  ведущей  в  Хайджакту,  скрываясь  в
густой растительности.
     Воздух был полон мелкой пылью, и с каждой  минутой  она  ощущала  все
большую жажду.  Пытаясь  отвлечься,  Чи  обдумывала,  как  бы  язвительнее
опровергнуть статью, которую она перед отлетом с Земли прочитала в журнале
"Ксенобиология". "У автора, очевидно, вместо  мозгов  -  мясной  салат,  а
вместо глаз - вареные яйца".
     Тем не менее очень скоро ей нужно будет  напиться  и  отдохнуть.  Она
двинулась по полю к зарослям тростника. Там мог находиться  ручей.  Дальше
она шла осторожно, как тень среди теней, пока не наткнулась на ферму.
     Здесь был  Адзель.  Он  стоял,  держа  похожее  на  свинью  животное,
визжащее в его руках, и терпеливо говорил, обращаясь к закрытому входу:
     - Но, мой дорогой друг, вы должны сообщить мне свое имя.
     - Чтобы ты применил к нему свою магию?  -  раздался  хриплый  мужской
голос изнутри.
     - Нет, я обещаю вам. Я  хочу  лишь  дать  вам  расписку.  Или  просто
узнать, кому я потом должен буду заплатить. Мне  нужна  пища,  но  я  хочу
купить ее, а не украсть.
     Из бойницы свистнула стрела. Адзель вздохнул.
     - Ну что ж, если ты это так воспринимаешь...
     Чи вышла вперед.
     - Где вода? - хрипло спросила она.
     Адзель вытаращил на нее глаза.
     - Ты? Дорогой друг, во имя Вселенной, что случилось?
     - Идиот, оставь свою вежливость. Ты не видишь, что я умираю от жажды?
     Адзель попытался ощетиниться. Но так как у него не было  шерсти,  ему
это не удалось.
     - Нужно говорить вежливо. Ты была бы поражена тем, чего можно достичь
вежливостью. Я бежал день и ночь...
     - Ты что, обежал всю планету? - съязвила Чи.
     Адзель сдался и показал ей ручей. Вода была мутной и  пахла  болотом,
но она пила с чувством, впервые теперь понимая, что испытывает Фалькейн за
бокалом шампанского. Потом Чи села и привела себя в порядок.
     - Обменяемся новостями, - предложила она. Пока  Чи  говорила,  Адзель
освежевал животное. У него не было даже ножа, но он в этом и не  нуждался.
Выслушав, воденит печально взглянул на нее и спросил:
     - Что же нам теперь делать?
     - Вызвать корабль, конечно.
     - Но как?
     Тут Чи заметила, что его передатчик разбит. Они молча  смотрели  друг
на друга.


     Гудженджи приладил свои запасные очки. Они не так  хорошо  подходили,
как старые. Окружающее он видел смутно. "Но так лучше, - подумал он. - Эта
штука так огромна. И полна волшебства. В сложившихся обстоятельствах лучше
не видеть ее слишком ясно".
     Он сглотнул, собрал все свое мужество и сделал  шаг  вперед.  За  его
спиной с испуганными лицами за ним следили солдаты, что слегка нервировало
Гудженджи. "Я должен показать им, что  мы,  деодакхи,  не  знаем  страха".
Однако он никогда не пришел бы сюда, если бы  не  Лалнакх.  Комендант  вел
себя, как пустынный варвар. Он всегда знал, что тируты несдержанны, но что
бы до такой степени? Все-таки  это  цивилизованная  фратрия.  Лалнакх  так
бушевал и бранился по поводу бегства пленницы, что... Да,  с  практической
точки зрения этот случай не содействует укреплению репутации Гудженджи. Но
гордость за  свою  фратрию  требовала  ответить  на  брань  спокойно  и  с
достоинством.
     -  Я  иду  совещаться  с  летающим  домом.  Осмелится  ли   комендант
сопровождать меня? Нет? Отлично.
     "Конечно, немедленно действовать  не  стоит,  но,  вернувшись,  можно
будет намекнуть кое-кому,  что  благородный  Лалнакх  побоялся  идти.  Да,
собственное моральное превосходство необходимо доказать даже с риском  для
жизни".
     Гудженджи с трудом проглотил комок в горле.
     - Благороднейший!  -  позвал  он.  Собственный  голос  показался  ему
незнакомым и довольно странным.
     - Вы обращаетесь ко мне?  -  спросил  ровный,  без  выражения,  голос
сверху.
     - Ак-крр, да.
     До этих непредвиденных осложнений Гудженджи показывали, что  летающий
дом способен говорить и думать. Но чужеземцы  могли  обмануть  его.  Может
быть, внутри кто-нибудь  скрывается?  Если  это  так,  то  там  скрывается
странная личность, ничего не желающая делать.
     - Ну? - сказал Гудженджи, когда молчание затянулось слишком надолго.
     - Я жду продолжения, - ответил дом.
     - Я хочу, благороднейший, выяснить ваши намерения.
     - Мне не указывали, что нужно делать.
     - Значит, вы ничего не будете делать?
     - Я веду наблюдения и обрабатываю их на случай, если они  понадобятся
позже.
     Гудженджи облегченно вздохнул. Он надеялся  на  что-то  вроде  этого.
Весьма довольный, он спросил:
     -  Допустим,  вы  увидите,  что  один  из  членов  вашего  экипажа  в
опасности. Что вы будете делать?
     - То, что мне приказано, в пределах моих возможностей.
     - И ничего  больше?  Я  имею  в  виду,  крр-ек...  не  будете  ли  вы
действовать по собственной инициативе?
     - Нет, пока не получу словесный или  кодовый  приказ.  Иначе  слишком
много возможностей для ошибки.
     Еще более успокоившись, Гудженджи вдруг ощутил исследовательский пыл:
у всех есть интеллектуальное любопытство.  И,  конечно,  нужно  попытаться
найти практическое применение своим открытиям. Если этот прилетевший земец
и два его жутких товарища будут  убиты,  что  ж,  летающий  дом  останется
здесь. Гудженджи повернулся к ближайшему офицеру.
     - Отведите всех подальше, - сказал он. - Мне нужно обсудить секретные
вопросы.
     Тирут подозрительно взглянул на него, но повиновался. Гудженджи снова
повернулся к кораблю.
     - Вы не полностью пассивны, - сказал он. - Вы разговариваете со мной.
     - Я так сконструирован.  Мне  необходима  способность  к  логическому
мышлению.
     - Акк-р, разве вы, как бы это сказать, не скучаете здесь?
     - В моей конструкции не предусмотрена  такая  возможность.  Мой  мозг
сохраняет  постоянную  активность,  анализируя  наблюдения.  Когда  свежих
данных  наблюдений  нет,  я  рассматриваю  логические  возможности  правил
покера.
     - Что?
     - Покер - это игра, в которую играют у меня на борту.
     - Понятно... ук-кк, ваша отзывчивость чрезвычайно приятна.
     - Меня запрограммировали быть вежливым и гостеприимным по отношению к
вашим людям. "Инструктировали" - самое близкое по значению слово,  которое
я могу отыскать в  катандаранском  словаре.  Меня  не  инструктировали  не
отвечать на вопросы. Я сделал вывод, что должен отвечать.
     Возбуждение охватило Гудженджи.
     - Я правильно понял  вас,  благороднейший?  Вы  хотите  сказать,  что
ответите на любой мой вопрос?
     -  Нет.  Поскольку  меня  инструктировали  служить  интересам   моего
экипажа, а присутствие солдат на месте моей стоянки означает,  что  экипаж
вступил с вами в конфликт, я не могу сообщить вам информацию,  которая  бы
увеличила ваши силы.
     Гудженджи почувствовал разочарование,  поняв,  что  летающий  дом  не
расскажет ему, как делать бластеры. Тем не менее, задавая  умные  вопросы,
со временем можно кое-что узнать.
     - Вы сможете давать мне советы по поводу безвредных для экипажа дел?
     Дул холодный ветер, кружа песок и раскачивая кусты. Спрятанный в доме
размышлял. Наконец он сказал:
     - Эта проблема находится на  пределе  моих  возможностей  логического
мышления. Я не вижу причины, почему бы мне не ответить на ваши вопросы.  В
то же время наша экспедиция  имеет  целью  приобретение  богатств.  Лучшее
решение, какое я могу найти, - это брать с вас плату за советы.
     - Но как?
     - Можете принести меха, лекарства и другие ценности и положить  их  у
открытого люка, который вы,  вероятно,  видите.  Какой  совет  вы  желаете
получить?
     Гудженджи задумался. Он знал, что  перед  ним  открывается  редчайшая
возможность. Если  только  он  сумеет  придумать...  Погоди.  Он  вспомнил
замечание Чи Лан о доме Лалнакха перед ее арестом.
     - Мы играем в игру под названием акритель, - медленно сказал он. - Вы
можете подсказать мне, как в нее выиграть?
     - Объясните правила.
     Гудженджи объяснил.
     - Да, - ответил корабль, -  это  просто.  Выигрывать  все  время  без
шулерства невозможно. Но,  зная  свои  шансы,  или  вероятность  различных
расположений палочек в ходе игры, вы можете  поступать  в  соответствии  с
этим, и в длительной игре всегда окажетесь в выигрыше,  при  условии,  что
ваши противники  этой  вероятности  не  знают.  Очевидно,  они  не  знают,
поскольку вы об  этом  спрашиваете,  и  поскольку  для  расчета  требуется
владение  высшей  математикой.  Принесите  писчие  принадлежности,   и   я
продиктую вам таблицу вероятностей.
     Гудженджи сдержал себя, чтобы не проявить свою радость.
     - Что вы хотите за это, благороднейший?
     - Позвольте мне определить объем  всей  информации,  чтобы  назначить
цену. - Летающий дом задумался, затем  назвал,  какое  количество  товаров
потребуется.
     Гудженджи сказал, что это разорит  его;  летающий  дом  ответил,  что
иначе он не продаст информацию. Он не  пожелал  торговаться:  "Несомненно,
найдутся и другие, которые решат, что цена не так уж велика".
     Гудженджи уступил. Ему придется занять денег,  чтобы  накупить  такую
кучу вещей, но с учетом карантина,  сократившего  поступление  товаров  на
рынок в городе, их цена не будет слишком  высокой.  Когда-нибудь  он  ведь
покинет эту жалкую деревушку и вернется в Катандаран, а уж там игра пойдет
по настоящим ставкам.
     - Вы выяснили что-нибудь, благороднейший?  -  спросил  офицер,  когда
Гудженджи стал собираться в город.
     - Да, - ответил тот. - Очень важная информация. Я дам за нее  взятку,
но сделаю это из собственного  кармана,  в  интересах  империи.  Ак-крр...
проследите, чтобы никто не разговаривал с летающим домом.  Магия,  которой
он владеет, может убить.
     - Конечно, благороднейший! - вздрогнул офицер.



                                    9

     Герои приключенческих  книг  могут  испытывать  крайние  трудности  -
отсутствие психотропных средств, вынужденный отказ от  сна,  и  вообще  от
удовлетворения каких бы то ни было телесных потребностей - и всегда готовы
на любые подвиги. Реальный человек создан иначе. Проведя в спальном  мешке
двенадцать часов без сна, Фалькейн чувствовал себя усталым и  больным.  Он
не был ранен во время этого дикого прорыва через катандаранские линии,  но
стрелы пролетали рядом, а Стефа зарубила вражеского всадника за  мгновение
до того, как он дотянулся до Фалькейна.
     Люди  Боберта  Торна  предприняли  вылазку,   сломили   сопротивление
противника и провели вновь прибывших в Рангакору.
     Фалькейн не привык находиться так близко от смерти, и его  нервы  все
еще были напряжены. Не помогла ему обрести душевное равновесие и экскурсия
со Стефой, хотя она, показывая ему дворец, была очень весела. Но он должен
признать, что дворец восхитил его: в нем было больше света и воздуха,  чем
в любом помещении в Катандаране, и он не только поражал своей красотой, но
и  содержал  в  себе  бесчисленные  богатства,  накопленные  за  прошедшие
тысячелетия.  Тут  были  даже  внутренние  двери,  бронзовые,   украшенные
рельефными изображениями,  окна  из  относительно  прозрачного  материала,
паровое отопление.
     Они вышли из размещающегося  во  дворце  помещения  гальванопластики,
составляющей королевскую  монополию,  и  вышли  на  балкон.  Фалькейн  был
поражен,  насколько  продвинулись   местные   физики:   свинцово-кислотные
батареи, медный провод,  начальные  эксперименты  с  чем-то,  напоминающим
лейденскую банку. Он понимал, что этот город больше подходит  для  землян,
чем Катандаран.
     - Здесь Торн, а с  ним  король!  -  воскликнула  Стефа.  Она  провела
Фалькейна к перилам. За ним шли два его охранника.  Это  были  дружелюбные
молодые парни, но они никогда не оставляли его  одного  и  держали  оружие
постоянно наготове.
     Торн опустил медную подзорную трубу и кивнул.
     - Их лагерь с каждой сменой караула становится  все  неряшливее.  Они
совершенно деморализованы.
     Дворец представлял собой одиноко стоящее здание в несколько этажей  с
большим количеством окон. Вокруг дворца не было стены, только  сад,  а  за
ним город. Подобно Катандарану,  Рангакора  была  очень  древним  городом,
полностью выстроенным из  камня.  Но  дома  представляли  собой  красочную
симфонию мягких желтых, белых и красных тонов. Фасады чаще были обращены к
улице,  а  не  внутрь  дворов.  Заостренные,  крытые  черепицей  крыши   и
гармоничные, соразмерные архитектурные детали напоминали Фалькейну  земные
постройки эпохи раннего Возрождения. Улицы были  сравнительно  широкими  и
многолюдными. До Фалькейна доносился слабый гул колес  и  топот  ног.  Над
крышами домов вились легкие клубы дыма. По  небу  кое-где  медленно  плыли
облака. Вдали виднелись серо-синие холмы и Маунт-Гандра,  снежная  вершина
которой отблескивала  золотом  при  постоянном  солнечном  закате.  Справа
гремел водопад, белый и зеленый, покрытый радужной завесой  брызг.  Бурный
водяной поток пробивал себе путь вниз, в Чекору, которая  отсюда  казалась
полной жизни.
     Вскоре взгляд Фалькейна  остановился  на  осаждающих.  Их  палатки  и
костры усеивали плато за городскими укреплениями. Паслись стада  животных.
В местах скопления солдат  посверкивали  металлические  доспехи.  Джахаджи
послал значительные подкрепления, узнав о восстании.
     - Их гораздо больше, чем вас, - сказал Фалькейн.
     Боберт  Торн  рассмеялся.  Этот  коренастый  седобородый  человек   с
пылающими голубыми глазами был покрыт старыми боевыми  шрамами.  На  поясе
расшитой драгоценностями куртки висела видавшая виды сабля.
     - Не торопитесь, - сказал он. - Мы запасли продуктов больше, чем  они
в состоянии собрать со всей страны. Пусть посидят  немного.  К  следующему
периоду Сумерек они будут голодны, больны, займутся грабежом, и  мы  легко
их разобьем. Они и сами знают это. А там, может, прибудут и другие  земцы.
У них осталось не так уж много  выдержки.  -  Он  повернулся  к  стройному
краснокожему  молодому  икрананкийцу  в  костюме   цвета   шафрана   и   с
позолоченным ожерельем на шее. - Король Урсала,  это  человек  из-за  края
мира, о котором я вам говорил.
     Монарх наклонил свою птичью голову.
     - Приветствую, - сказал он на диалекте, который нетрудно было понять.
- Мне давно хотелось встретиться с вами, но в более дружеской обстановке.
     - Она вполне возможна, - намекнул Дэвид.
     - Нет, если ваши друзья попытаются выполнить свою угрозу и  подчинить
нас  Катандарану,  -  сказал  Урсала.  Его  ровный  тон  смягчил  резкость
выражения.
     Фалькейн почувствовал себя неловко.
     - Ну... гм... мы ведь здесь чужеземцы, и конкретных  данных  о  вашем
мире у нас не было. И разве так уж плохо присоединиться к империи? Вам  бы
здесь ничего не угрожало.
     Урсала взъерошил свое кольцо перьев и надменно ответил:
     - Рангакора считалась древним городом,  когда  Катандаран  был  всего
лишь деревушкой. Несколько поколений назад деодакхи  были  еще  пустынными
варварами. Их пути - не наши пути: мы не натравливаем фратрию на  фратрию,
не требуем, чтобы сын обязательно овладевал профессией отца.
     - Как это? - Фалькейн был ошеломлен.
     Стефа кивнула.
     - Фратрии здесь - всего лишь объединение семей, - сказала она. -  Они
не совпадают с гильдиями.
     - Я говорил вам об этом, благороднейший, - самодовольно заявил  Торн.
- Под защитой земцев...
     - О которой мы не просили, - прервал его Урсала.
     - Нет, но если бы я не решился  на  это,  здесь  сейчас  восседал  бы
вице-король империи.
     - Думаю, что вы лучше, чем  грубые  варвары,  -  вздохнул  король.  -
Иршары слишком долго благоприятствовали нам: мы забыли  искусство  ведения
войны. Но давайте будем откровенны - ведь  вы  потребуете  плату  за  свою
защиту: землю, сокровища и власть.
     - Конечно, - сказал Торн.
     Чтобы прервать напряженное молчание, Фалькейн спросил,  кто  или  что
такое Иршары.
     - Создатели и владыки Вселенной, - ответил  Урсала.  -  Разве  вы  за
краем мира так же суеверны, как и те, в западных землях?
     - Что? - Фалькейн сжал кулаки. Дрожь  возбуждения  охватила  его.  Он
разразился вопросами.
     Ответы опровергали все сделанные им раньше  предположения.  Рангакора
имела  высокоразвитую  стандартную  политеистическую  религию  с   богами,
требующими жертвоприношений и жаждущими лести, но в целом  благосклонными.
Единственной могучей силой зла был тот, кто  убил  Зуриата  Ярчайшего,  но
Зуриат ежегодно возвращался, после того как другие боги опускали его  тело
в залив.
     "Но почему у других икрананкийцев такие параноидальные  представления
о зле? Почему западные культуры считали  космос  исключительно  враждебным
началом?"
     Мозг Фалькейна напрягся, ему казалось, что сейчас он решит  проблему,
над которой думал все эти недели.
     "На дневной стороне Икрананки нет смены времен  года,  нет  жизненных
ритмов, лишь бесконечная  борьба  за  выживание  в  медленно  ухудшающейся
окружающей среде. Любое изменение в природе ведет к худшему -  разрушение,
песчаные бури, чума, ящур, высыхающие колодцы. Неудивительно, что  туземцы
с подозрением относятся ко всему новому. Неудивительно, что они  чувствуют
себя уверенно только в окружении взрослых членов своей  семьи  -  фратрии.
Неудивительно, что цивилизация была нестабильной и что так часто  нападали
варвары. Бедные дьяволы.
     Рангакора на краю Сумерек знает дождь и снег, смену дня  и  ночи.  Ей
известны не только несколько разрозненных звезд,  но  и  целые  созвездия:
после того как ученые проникли на  противоположную  сторону  планеты,  они
хорошо изучили ночное небо.
     Но тогда...
     Нет. Маленькая и изолированная Рангакора не имеет  сил  для  создания
империи. А Ван Рийн, зная о раздорах и варварстве на этой  планете,  будет
иметь дело только с устойчивой  империей.  Помощь  этому  городу  была  бы
донкихотством, а Политехническая Лига не  воюет  с  ветряными  мельницами.
Освобожденная  Рангакора  будет  вновь  захвачена,   как   только   улетит
космический корабль. И других посещений не будет.
     Но постоянное благотворное влияние Рангакоры было бы  очень  полезным
межзвездным торговцам. Как же найти возможный компромисс?"
     Фалькейн в отчаянии взглянул на небо.
     "Когда же, спаси нас от ада, появится "Сквозь хаос"? Несомненно, Чи и
Адзель прежде  всего  бросились  бы  на  поиски.  Значит,  с  ними  что-то
случилось".
     Он заметил, что Урсала уже некоторое  время  что-то  ему  говорит,  и
выбрался из паутины своих мыслей.
     - Прошу прощения, благороднейший...
     - Мы не используем почетные титулы, - заявил король. -  Только  враги
нуждаются в умиротворении. Я просил вас  рассказать  о  вашем  доме.  Это,
должно быть, удивительное место,  а  одни  Иршары  знают,  как  мне  нужно
отвлечься.
     - Ну, гм...
     - Мне тоже интересно, - сказал Торн.  -  В  конце  концов,  если  мы,
земцы, должны будем оставить  Икрананку,  это  многое  меняет.  Нам  тогда
придется уйти из Рангакоры...
     При этом предположении он не выглядел счастливым.
     Фалькейн сглотнул.
     Если людей эвакуируют  на  Землю,  он  станет  героем,  но  Ван  Рийн
вышвырнет его  из  отряда  торговцев-разведчиков.  Несомненно,  ему  дадут
другую  работу:  приятная  безопасная  должность  третьего  помощника   на
каком-нибудь  заброшенном  торговом  посту  с  перспективой  стать  вторым
помощником в пятьдесят лет и через десять лет быть выброшенным на пенсию.
     - Ну, солнце наше более яркое, - сказал он. - Вы видели, как освещены
наши помещения, Стефа.
     - Я чуть не ослепла, - пробормотала девушка.
     - Постепенно  вы  привыкли  бы,  но  вначале  пришлось  бы  соблюдать
осторожность, выходя из помещения. Солнце обожжет вашу кожу.
     - Чертовы условия! - вырвалось у одного из охранников Фалькейна.
     Последний решил, что нужно усилить впечатление.
     - Только в первое время, - успокоил он. -  Потом  вы  приспособитесь,
кожа ваша станет жесткой и темно-коричневой.
     - Что? - Стефа приложила руку к щеке. Ее рот раскрылся.
     - Там, должно быть, жарко, - проницательно заметил Урсала.
     - Не очень, - сказал Фалькейн.  -  Теплее,  чем  здесь,  конечно,  во
многих местах.
     - Как же вы это выносите? - удивился Торн. - Я бы изошел потом.
     - Ну, в самое жаркое время вы могли бы сидеть в помещениях. Мы  можем
установить в помещениях какую угодно температуру.
     - Значит, я должен буду сидеть и ждать, пока  переменится  погода?  -
пролаял Торн.
     - Я помню, - вмешалась Стефа, - воздух у вас  более  влажен,  чем  на
болоте. На Земле всегда так?
     - Зависит от того, где вы находитесь, - ответил Фалькейн. - К тому же
мы умеем управлять погодой.
     - Все хуже и хуже, - сказал Торн. - Если я буду потеть, то тем  более
не хочу делать это по чьему-то капризу, - вдруг его лицо прояснилось. - Но
мы можем бороться с теми, кто изменяет погоду, и убить их.
     - Боже! Конечно, нет!  -  возразил  Фалькейн.  -  Убийства  на  Земле
запрещены.
     Торн прислонился к перилам, разинул рот и ошарашенно спросил:
     - Но что я там буду тогда делать?
     - Ну... вы несколько лет учились бы... Земных лет,  конечно,  в  пять
раз более длительных, чем  здесь.  Изучите  математику,  натуралистическую
философию, историю... Я думаю, это окажется несколько затруднительным.  Но
не беспокойтесь. Для вас подыщут работу по окончании учебы.
     - Какую работу?
     - М-м-м... конечно, не высокооплачиваемую.  Видите  ли,  обращение  с
машинами требует навыка, а вы его не имеете. Думаю, вы сможете стать...  -
Фалькейн задумался в поисках туземных слов, - поварами или  привратниками,
или еще кем-нибудь вроде этого.
     - Я,  который  правит  городом?  -  Торн  покачал  головой  и  что-то
пробормотал про себя.
     - Но где-то же вы должны воевать, - возразила Стефа.
     - Да, к сожалению, - согласился Фалькейн.
     - Почему "к сожалению"? Вы странный человек, -  Стефа  повернулась  к
Торну. - Не унывайте, кэп! Мы будем солдатами.  Если  Великий  Грантер  не
лгал, там много мест, где можно получить хорошую добычу.
     - Солдатам не разрешается захватывать добычу, - сказал Фалькейн.  Его
собеседники выглядели ошеломленными. - К тому же  солдатам  нужен  гораздо
больший навык в обращении с машинами, чем можете  приобрести  вы  в  вашем
возрасте.
     - Шары огня... - прошептал Торн.
     - Мы должны немедленно собрать совет фратрии, -  встревоженно  сказал
один из охранников.
     Торн выпрямился и взял себя в руки.
     - Сейчас это было бы нелегко, - сказал он. - Когда осада будет снята,
и мы встретимся  со  своими  людьми,  тогда  посмотрим,  что  можно  будет
сделать. Урсала, мы  с  вами  должны  наладить  взаимосвязь  между  нашими
силами.
     - Да, думаю, это нужно сделать,  -  неохотно  согласился  король.  Он
повернул голову к Фалькейну: - До свидания. Я верю, что  позже  мы  сможем
поговорить более продолжительно.
     Торн попрощался с отсутствующим видом, он о чем-то глубоко задумался.
Они ушли, Стефа облокотилась о перила. На ней была короткая куртка, волосы
не были собраны. Ветерок развевал бронзовые локоны. Хотя выражение ее лица
было мрачным, Фалькейн вспомнил некоторые из реплик Стефы  в  разговоре  и
почувствовал,  как  участился  его  пульс.  Он  должен  приукрасить   свое
заключение.
     - Я вовсе не хотел доказать вам, что Земля якобы плохая, - сказал он.
-  Вам  она  понравится.  Такая  хорошенькая  девушка,  да  еще  с   таким
экзотическим происхождением... вы произведете сенсацию.
     Она продолжала задумчиво смотреть на сторожевые башни. Презрение в ее
голосе очаровало его.
     - Да, вначале... Но насколько?
     - Ну... моя дорогая, для меня вы всегда будете восхитительны.
     Она не ответила.
     - Какого черта вы так задумались? - поинтересовался Фалькейн.
     Она сжала губы.
     - Думаю над тем, что вы сказали. Когда вы освободили  меня,  я  сочла
вас  настоящим  мужчиной.  Но  можете   ли   вы   предпринять   что-нибудь
решительное, когда рядом нет вашего чудовища, а в руках... да, машины?  Вы
не можете ездить верхом на зандаре. Да и не научитесь никогда. Способны ли
вы на что-нибудь без посторонней помощи?
     - По крайней мере, на одно, - попытался он пошутить.
     Она пожала плечами.
     - Я не сошла с ума, Дэвид. Только  разочаровалась.  Правда,  это  моя
вина, что я раньше не замечала различий между нами. Но именно эти различия
и делают вас таким красивым.
     "Боже", - простонал про себя Дэвид.
     - Пойду поищу Хафа, - сказала она.
     Фалькейн потер подбородок, глядя ей вслед. Он укололся о  пробившуюся
щетину. Конечно, так и должно быть -  кончилось  действие  последней  дозы
энзима, который препятствует росту волос на подбородке и щеках. Вряд ли  у
кого-нибудь на всей Икрананке найдется бритва.  Несколько  дней  он  будет
испытывать зуд, пока не отрастет настоящая борода.
     "Девушка рассуждала правильно и справедливо", -  подумал  он  не  без
горечи. Конечно, многое в этом неудачном путешествии было его виной.  Если
Чи Лан и Адзель попали в беду, в этом его вина: он - капитан. Через четыре
месяца, если они к тому времени не вернутся, на базе распечатают конверт с
маршрутом  их  полета  и  отправят  спасательную  экспедицию.  Она  сможет
выручить его, если к тому времени он будет еще жив. В данный момент он  не
был уверен, что хочет этого.
     Внезапные крики привлекли его внимание. Он перегнулся через перила  и
посмотрел на городскую стену. Казалось, над его головой разразился гром.
     - Адзель?
     Воденит мчался по дороге галопом. Его чешуя сверкала, он ревел громче
водопада. Во вражеском лагере поднялась паника. С башен Рангакоры  донесся
барабанный бой. Люди и икрананкийцы бежали к стенам.
     - Живой демон! - крикнул кто-то за спиной Фалькейна. Он  оглянулся  и
увидел, что два его охранника с пепельно-серыми лицами глядят на  страшное
видение. Можно попытаться бежать. Он скользнул к двери.
     Неожиданно вернувшаяся Стефа схватила его за  руку  и  всей  тяжестью
повисла на нем.
     - Будьте бдительны! - крикнула она. Охранники  вышли  из  оцепенения,
выхватили сабли из ножен и увели Фалькейна. Он почувствовал слабость.
     "Что случилось? - удивлялся он. - Где же корабль?"
     Теперь он мог только ждать. Катандаранская кавалерия вновь сомкнулась
и напала. Адзель не остановился, он прорывался вперед.  Копья  отскакивали
от защитных пластин, всадники взлетали в воздух от его ударов,  зандары  в
страхе разбегались. Адзеля можно было  остановить  лишь  катапультами,  но
полевая артиллерия не была готова к стрельбе  по  инопланетным  существам,
тем более когда прямо на нее скачет живой демон. Артиллеристы побежали  от
орудий.
     Ужас распространялся, как термоядерная реакция. Через несколько минут
армия Джахаджи превратилась в кричащую толпу, в  панике  бегущую  вниз  по
плато. Адзель некоторое время  преследовал  беглецов,  чтобы  нагнать  еще
большего  страха.  Когда  последний  пехотинец  исчез  из  виду,   воденит
повернулся и поскакал среди хаоса опрокинутых повозок, бегающих зандаров и
карикутов, брошенного оружия,  пустых  палаток  и  дымящихся  костров.  Он
радостно размахивал хвостом.
     Адзель поскакал наверх, к воротам города. Фалькейн не слышал, как  он
ревел, но хорошо мог представить себе его неистовый рык. Люди чувствовали,
что у них подгибаются колени. Прибежал  посланец,  часто  дыша,  и  сказал
Фалькейну, что его вызывают. Миновав пустынные улицы,  -  все  гражданское
население Рангакоры спряталось по домам и молилось богам  -  он  пришел  к
городской стене. Прогулка по городу успокоила его. Стоя  рядом  с  Торном,
Урсалой и Стефой, Фалькейн понял, что снова обрел способность  соображать.
С близкого расстояния он разглядел за гигантскими плечами воденита мех Чи.
ОБА ЖИВЫ. Слезы выступили у него на глазах.
     - Дэвид! - взревел Адзель. - Я надеялся, что ты здесь! Почему меня не
пускают?
     - Я пленник, - ответил Фалькейн по-латыни.
     -  Нет,  -  воспротивился  Торн.  -  Говорите  по-английски  или   на
катандаранском, чтобы я мог понимать, или же молчите.
     Поскольку  наконечники  копий  вокруг  него  казались   необыкновенно
острыми,  Фалькейн  повиновался.  К  общему  чувству  недовольства  жизнью
добавилось теперь и то, что все  услышали  о  положении  их  корабля.  Вот
теперь он прочно застрял, его желудок перевернулся.
     Торн нетерпеливо сказал:
     - Эй, у нас может быть общая цель. Давайте  выступим  все  вместе  на
Хайджакту, отберем у них эту летающую штуку, а оттуда - на Катандаран.
     Голос Урсалы стал ледяным.
     - Иными словами, вы будете оттуда управлять моим городом?
     - Мы должны помочь нашим братьям, - сказал Торн.
     - На пути сюда я перехватил курьера, - сказал Адзель. - Боюсь, что  я
слишком испугал его, но мы прочли депешу. Земцы, которые были в городе, но
не в Железном Доме, объединились и напали с тыла. Объединенные силы земцев
затем прорвали осаду Железного Дома и вырвались из города.  Они  двинулись
к... как же это называется... к какой-то Чекорской  деревне  и  позвали  с
собой всех  членов  фратрии.  Джахаджи  не  осмелился  напасть  на  них  с
имеющимися  в  его  распоряжении  силами.  Он  собирает  подкрепления   из
различных имперских гарнизонов.
     Торн потянул себя за бороду.
     - Я считаю своих  людей,  -  сказал  он.  -  Они  уйдут  раньше,  чем
император соберет свои силы. И куда же они двинутся? Конечно же,  сюда,  -
его лицо прояснилось. - Нам остается только сидеть и ждать,  и  все  будет
так, как я хочу.
     - Кроме того, - предупредила Стефа, - мы не можем доверять Фалькейну.
Как только он вернет себе свою летающую машину, он сможет делать все,  что
захочет, - она бросила на Дэвида  враждебный  взгляд.  -  Думаю,  в  таком
случае он нападет на нас.
     - Единственное, чего я хочу, - это убраться с этой планеты, -  сказал
Фалькейн. - Как можно скорее и дальше.
     - А потом? Ваши вонючие торговые  интересы  связаны  с  Катандараном.
Вместо вас придут другие, подобные вам. Лучше мы задержим вас, мой дружок,
- она перегнулась через парапет,  сложила  руки  рупором  и  закричала:  -
Уходите, или мы бросим вам голову вашего друга!
     Чи встала между спинными пластинами  Адзеля.  Ее  тонкий  голос  едва
долетел до них сквозь шум водопада.
     - Если вы так сделаете, мы обрушим на вас стены города!
     - Нет, подождите, подождите, - попросил Урсала. - Будем разумными.
     Торн обвел взглядом собравшихся на городской стене. С них стекал пот,
клювы были раскрыты, перья взъерошены.
     - Мы не можем сделать вылазку, - сказал он вполголоса. - Все  слишком
испуганы, а большинство зандаров разбежалось. Но мы можем удержать его  на
расстоянии, когда соберется вся фратрия. Да, тогда нас  будет  достаточно.
Мы можем подождать.
     - И сохранить мне жизнь для заключения соглашения, -  быстро  добавил
Фалькейн.
     - Конечно-конечно, - насмехалась Стефа.
     Торн  отдал  приказ.  Стоящие  у  катапульты  засуетились  и   начали
наматывать трос. Адзель услышал скрип и отступил.
     - Держись, Дэвид! - крикнул он. - Мы тебя не оставим!
     "Сказано хорошо, но пока от  этого  мало  толку",  -  мрачно  подумал
Фалькейн. Торн хотел не только удержать Рангакору, но и  его  использовать
для своей фратрии. Если  земцы  заразились  хронической  подозрительностью
икрананкийцев, они никогда  не  отпустят  его  на  корабль.  Они,  скорее,
сделают его постоянным заложником на случай  прилета  других  кораблей.  А
укрепившись, они постараются свергнуть гегемонию деодакхов; им  это  может
удаться.  Фалькейну  оставалось   только   надеяться,   что   спасательная
экспедиция сумеет заключить договор, так что Лига откажется от  Икрананки.
Условие  будет  выполнено,  он  знал:  нельзя   торговать   с   враждебной
цивилизацией. А когда  Ван  Рийн  узнает,  что  этот  потенциальный  рынок
потерян, он пнет Фалькейна так, что тот улетит на Луну. В какую  проклятую
историю он впутался!
     Охранники отвели Фалькейна во дворец, который был его тюрьмой.
     Адзель собрал животных, не  успевших  сорваться  с  привязи,  поел  и
приступил к своей одинокой драконьей осаде города.



                                    10

     Чи Лан без труда удалось добраться незамеченной до  восточной  стены,
скрывшись за высокими кустарниками, которые рангакорцы не успели  срезать.
Присев по-кошачьи на задние конечности и опершись на передние, она глядела
на темный утес. По пурпурному небу плыли одиночные облака.  Острые  чуждые
запахи  растительности  наполнили  ее  ноздри.  Ветер  был   холодным.   С
противоположной стороны доносился рев водопада.
     Отсюда, из тени, трудно было  разглядеть  подробности  окружающей  ее
обстановки. Но она мысленно наметила маршрут. Как обычно, камни  стены  не
были покрыты штукатуркой, а лишь плотно прижаты друг  к  другу.  Морозы  и
дожди на протяжении нескольких тысячелетий выщербили их, так что на  стену
довольно легко было взобраться.
     Мускулы  Чи  напряглись.   Она   подпрыгнула,   уцепившись   когтями,
подтянулась и поползла. Холодная грубая поверхность стены царапала  живот.
Мешали двигаться веревка, которую она разыскала в брошенном лагере, и  два
кинжала у пояса. Тем не менее, сохраняя присутствие духа, она  карабкалась
вверх. Ухватившись за верхний край стены, Чи  на  мгновение  заколебалась.
Через равные промежутки здесь стояли часовые, но...
     Она подтянулась, протиснулась меж зубцами и замерла. Справа  и  слева
виднелись ближайшие часовые: один - икрананкиец, другой - земец. Их  плащи
развевались, как знамена на вершинах башен. Но они не смотрели на Чи.
     Теперь быстро вниз! Чи спрыгнула с парапета. Как и следовало  ожидать
от любого сколько-нибудь сведущего  строителя,  несколько  метров  пустого
пространства  разделяли  внешнюю   стену   и   ближайшее   здание.   Когда
прекратилась торговля с внешним миром, здесь прекратилось и  движение.  Чи
не боялась встретиться со случайным прохожим, но двинулась с  максимальной
скоростью. Поскольку  гравитация  была  пониженной,  последние  метры  она
буквально пролетела.
     Свернув  в  ближайший  переулок,  Чи  остановилась   отдышаться.   Но
ненадолго: послышались топот ног и хриплые голоса. Ухватившись за  оконную
раму, она вскарабкалась на крышу здания.
     Отсюда открывался широкий  вид.  Разбухшее  красное  солнце  освещало
улицу,  по  которой  двигалось  удивительно  мало  туземцев.  Хотя  прошло
несколько  часов  после  появления  Адзеля,  они  были  все  еще   слишком
потрясены, чтобы работать.
     "Посмотрим!..  Дэвида,  очевидно,  держат  во  дворце   -   по   всей
вероятности, вон в том претенциозном здании в центре города". Она наметила
дорогу, решив передвигаться по возможности по крышам,  пересекая  улицы  в
самых узких и пустынных местах, и двинулась в путь.
     Осторожность требовала времени, но это  была  недорогая  цена.  Самое
трудное препятствие ждало ее в конце. Четыре  широкие  улицы  ограничивали
дворец, и они  были  далеко  не  пустынны.  Кроме  посыльных,  спешащих  с
поручениями, здесь были группы  икрананкийцев,  похожих  на  людей  в  том
отношении, что они пытались извлечь пользу из близости к своим правителям.
Чи провела несколько часов за трубой, наблюдая за происходящим, прежде чем
появился шанс проникнуть во дворец.
     По улице задребезжала тяжелая повозка, направляющаяся к  королевскому
дворцу, а перед ней двигался пожилой туземец  в  чиновничьем  мундире.  Чи
соскользнула  в  пространство  между  соседними  домами.  Мимо  прошлепали
карикуты, тележка скрыла Чи от толпы. Скользнув под повозку, она  побежала
за стариком. Поблизости был сад. Если ее  заметят,  она  спрячется  в  его
живой  изгороди  и  беседках.  Но  Чи  надеялась,  что  в  этом  не  будет
необходимости.
     За полсекунды она преодолела открытое  пространство.  Приподняв  край
долгополого платья старика, Чи нырнула под него и опустила  ткань.  Старик
остановился.
     - Что? Что? - услышала она и повернулась вместе с  ним,  стараясь  не
попасть ему под ноги. - Крр-эк? Что? Готов  поклясться,  что  я  слышал...
Нет, нет... хм-м...
     Он поволочил ноги дальше.
     Решив,  что  они  достаточно  углубились  в  сад,  Чи  оставила  свое
временное укрытие и спряталась  в  ближайшем  кусте.  Сквозь  листву  было
видно, как старик остановился, поправил одежду, почесал голову и потащился
снова, что-то бормоча.
     Чи обошла  сад,  прячась,  как  умеют  лесные  жители,  когда  кто-то
проходил мимо. Она обогнула одну из сторон дворца. От  стены  ее  отделяли
заросли псевдобамбука;  никого  не  было  видно,  кроме  туземца-часового,
бредущего по траве. Чи пропустила его и прыгнула. Летящий снаряд  заставил
его упасть на живот ничком. В мгновение она была у него на  плечах,  левой
лапой схватила за горло, а правой вытащила кинжал.
     - Только пикни, мой друг, и превратишься в холодное  мясо.  Но  такое
мясо мне не нравится. Вряд ли ты вкусен.
     Ослабив хватку, она позволила ему повернуть  голову,  решив  простить
испускаемые им булькающие звуки. Неприятно видеть на себе демона с  темной
мохнатой маской, пусть даже и маленького.
     - Быстрее, если хочешь жить, - приказала она. - Где пленный земец?
     - Ак-кк-ук-к...
     - Не ври, - Чи уколола его острием. - Ты  знаешь,  о  ком  я  говорю.
Высокий светловолосый безбородый человек. Говори, или умрешь!
     - Он... он... - слова не шли из горла. Солдат сделал  слабую  попытку
встать, но Чи моментально лишила его сознания. Еще будучи в Хайджакте, она
хорошо  изучила  анатомию  икрананкийцев,  насколько  это   возможно   без
вскрытия. Раса довольно слабая.
     Когда солдат пришел в себя, он вполне был  готов  на  сотрудничество.
Точнее, он был слишком испуган, чтобы врать. Уже в этом Чи, которая в свое
время провела немало допросов, была уверена.
     - Спасибо, - сказала Чи, выслушав солдата. Скомкав клочок одежды, она
засунула ему кляп, связала и откатила в  заросли.  Когда  Чи  уходила,  он
пришел в себя.
     - Я уверена, что тебя скоро найдут, - сказала она. - Вероятно,  когда
начнут поливать цветы.
     Она скользнула прочь. Вот теперь  нужно  спешить,  а  она  не  могла.
Попытка проникнуть незамеченной в город,  залитый  светом  днем  и  ночью,
отняла у нее все силы.  Одно  из  окон  дворца  было  открытым,  но  чтобы
добраться до него, нужно миновать охранников и слуг, чиновников, торговцев
и просителей,  снующих  по  длинным  коридорам,  взбежать  по  лестнице  в
надежде, что никто не появится, прежде чем она скроется в укромном  месте,
и так далее, и так далее... К тому времени, когда  она  достигла  балкона,
тонкие колонны которого упирались  в  нужный  ей  карниз,  ее  нервы  были
напряжены до предела.
     Чи взобралась по колоннам на крышу и пробралась к месту как  раз  над
окном комнаты, которая служила  темницей  Фалькейну.  По  словам  солдата,
комната находится между вторым и третьим  балконом.  По  стене  спуститься
было невозможно, но у нее остался кусок  веревки  достаточной  длины.  Она
закрепила  веревку  за  ближайшую  трубу  на  крыше.  Взглянув  в  сад,  и
удостоверившись, что ее никто не видит, она скользнула вниз.
     С  трудом  протиснувшись  между  прутьями  причудливой   решетки   из
позолоченной бронзы (почему она не догадалась  отыскать  в  катандаранском
лагере пилу?), Чи пробралась к окну и постучала в стекло. Ответа не  было.
С замечанием, которое трудно было ожидать от  такого  пушистого  существа,
она разбила стекло рукоятью кинжала и  вползла  внутрь.  Осмотревшись,  Чи
втянула за собой веревку.
     С точки зрения икрананкийцев  комната  была  хорошо  обставлена.  Для
человека же  она  была  темной  и  холодной.  Фалькейн  спал,  свернувшись
клубком. Чи подошла к кровати,  зажала  ему  рот  -  люди  так  невероятно
эмоциональны - и потрясла его. Он проснулся.
     - Фу, уф...
     Чи прижала палец к губам. Глаза Фалькейна прояснились, он  кивнул,  и
она отпустила его.
     - Чи! - потрясенно выдохнул он. - За каким дьяволом?..
     - Я проскользнула, ты, идиот! Ты  решил,  что  я  подкупила  всю  эту
банду? Давай подумаем, как тебе выбраться отсюда.
     Фалькейн разинул рот.
     - Ты хочешь сказать, что не знаешь этого?
     - Откуда мне знать?
     Он как бы нехотя встал, медлительность движений невольно выдавала его
растерянность.
     - Я тоже не знаю, - признался он.
     Присутствие  духа  оставило  Чи.  Она  опустилась  на  пол.  Фалькейн
наклонился и поднял ее на руки. В его глазах светилась благодарность.
     - Ты хорошо постаралась, - пробормотал он.
     Ее хвост свистнул в воздухе, а голосу вернулась привычная резкость.
     - Не думаю... - и через мгновение: - Во что  бы  то  ни  стало  нужно
сбежать  отсюда,  тогда  мы  сможем  где-нибудь   подождать   спасательную
экспедицию.
     Фалькейн покачал головой:
     - К сожалению, нет. Как мы встретимся с ними? Они, конечно, обнаружат
"Сквозь хаос", но к тому  времени  мы  будем  начинены  железом.  Джахаджи
обвинит Торна в нашем исчезновении. Вспомни, как  туземцы  стоят  друг  за
друга перед лицом чужеземцев.
     Чи немного подумала:
     - Я смогла бы проскользнуть в пределы досягаемости детекторов  нашего
корабля.
     - М-м-м... - Фалькейн провел рукой по волосам. - Сама знаешь, что  не
сможешь сделать этого. Иначе почему ты до сих пор не попыталась?  Там  нет
никакого укрытия, - гнев поднялся в нем.  -  Дьявольски  не  повезло,  что
передатчик Адзеля разбит! Если бы мы могли вызвать корабль!
     Голос его дрогнул. Он пошатнулся и сел на кровать. Чи следила за  ним
круглыми  желтыми  глазами.  Молчание  становилось  напряженным.  Наконец,
Фалькейн сжал кулак и сказал:
     - Черт возьми! Да!
     Его опьянили наркотиком, похитили, ему, в переносном смысле, надавали
оплеух, а он не смог всему этому  достойно  противостоять.  Теперь,  найдя
выход, он снова  почувствовал  себя  мужчиной.  Под  внешним  спокойствием
скрывалось ликование.
     - Слушай, - сказал Фалькейн. - Без меня ты  легко  сможешь  выбраться
отсюда. Но ваши с Адзелем шансы продержаться не  очень  велики,  шансы  на
освобождение еще меньше. Или же давай решимся  на  попытку  бегства  прямо
сейчас, рискуя, правда, сломать себе шею.
     Чи не спорила. Она подумала, произвела  в  уме  кое-какие  расчеты  и
кивнула.
     - Согласна.
     Фалькейн принялся одеваться, но на секунду остановился.
     - Не хочешь немного отдохнуть сначала?
     - Нет, я чувствую себя вполне сносно. А ты?
     Фалькейн улыбнулся. Сон освежил его, кровь быстро бежала по жилам.
     - Готов драться со слонами, мой друг.
     Одевшись, он подошел к двери и постучал.
     - Эй! - закричал он. - На помощь! Несчастье! Быстрее! Открывайте  же,
вы, тупоголовые!
     В скважину просунулся ключ.  Дверь  широко  распахнулась,  на  пороге
стоял  земец  большого  роста.  Его  товарищ  ждал  сзади  на   безопасном
расстоянии.
     - Ну?
     - Мне нужен ваш начальник, - проговорил Фалькейн, стараясь подойти  к
земцу поближе. Он поманил стражника. - Я вспомнил о чем-то ужасном...
     - Что?
     - Вот что... - Фалькейн схватил плащ  стражника  с  обеих  сторон  от
защелки и свел руки.  Они  сошлись  на  гортани  жертвы.  Одновременно  Чи
нырнула в дверь и прыгнула на второго земца.
     Взмах мечом должен был прийтись по ноге Фалькейна, но он  подпрыгнул.
Солдат взвыл от боли и потерял сознание. Фалькейн позволил  ему  упасть  и
двинулся ко второму земцу. Тот уже начал хрипеть и задыхаться,  но  Чи  не
могла окончательно справиться с ним. Фалькейн ударил его по  горлу  ребром
ладони. Охранник упал.
     "Он  ранен  нетяжело",  -  отметил  Фалькейн  про  себя  с   чувством
облегчения. Он втащил обоих стражников в комнату и надел мундир одного  из
них. В коридоре, к несчастью, было очень много  народу.  Какая-то  туземка
повернула к ним голову и закричала. "Что ж, нельзя  требовать,  чтобы  все
удалось". Фалькейн выхватил саблю охранника и побежал. Чи - за ним.  Крики
усилились.
     "Вниз, вон по той лестнице!" Навстречу шел курьер. Фалькейн  на  бегу
отшвырнул его в сторону. Внизу оказалось еще несколько туземцев.  Фалькейн
взмахнул саблей и крикнул:
     - Кровь и кости! Ну!
     Они очистили дорогу, падая друг на друга.
     Вот и электротехническая мастерская. Фалькейн ворвался в  нее.  Из-за
столов, загроможденных аппаратурой,  на  него  уставились  двое  ученых  и
несколько помощников.
     - Все вон отсюда! - приказал Фалькейн.
     Когда  они  не  выразили  желания  повиноваться  быстро,  он  шлепнул
главного философа королевства Рангакоры плашмя своей саблей. И  его  сразу
поняли. Он захлопнул дверь и набросил крючок.
     Через  массивную  дверь  доносился  шум,  который  с  каждой  минутой
становился  все  громче:  крик  голосов,  топот  ног,  звон  оружия,  гром
барабанов. Фалькейн осмотрелся. Через окна выбраться нельзя, но в  дальнем
конце комнаты оказалась вторая дверь. Он запер  ее  и  сразу  же  принялся
нагромождать возле нее мебель. Образовавшуюся беспорядочную кучу  Фалькейн
обвязал веревкой, взятой у Чи, чтобы баррикада была  прочнее.  Они  должны
прорываться только через одну дверь...
     Тяжело дыша, он повернулся к Чи. Она скорчилась в середине комнаты на
полу среди невероятной мешанины батарей  и  прочего  инвентаря,  наматывая
спиралью проволоку и неодобрительно глядя на банку конденсатора. Чи  могла
лишь догадываться о емкости, сопротивлении, индукции, напряженности,  силе
тока этого устройства.
     Обе двери дрожали от ударов кулаков и ног. Фалькейн  караулил  ту  из
них,  которую  не  успел  забаррикадировать.  Он  раскачивался  на  ногах,
расслабив мускулы. За его спиной Чи вертела  в  руках  искроразрядник.  Он
почувствовал слабый запах горелого.
     Снаружи прозвучал голос земца:
     - Освободите дорогу! Мы разобьем дверь, если вы уберетесь с дороги!
     Чи и не подумала оторваться от своей работы.
     Шум за дверью замер. После недолгого затишья послышался  топот,  и  в
бронзу ударил какой-то предмет. Дверь зазвенела и прогнулась. Таран ударил
снова. На этот раз послышался треск, сопровождаемый проклятиями.  Фалькейн
усмехнулся: они использовали балку из плетеных прутьев, но она вряд ли  им
поможет. Прижавшись к щели между дверью и косяком,  он  увидел  нескольких
земцев в полном военном облачении, на их лицах была ярость.
     - Тю-тю, - сказал Фалькейн.
     - Кузнеца сюда! - ему показалось, что он узнал голос Хафа Патрика.  -
Вы, там, тащите сюда кузнеца. Пусть захватит молот и зубило.
     "Вот это уже другое дело, но и на это нужно время".
     Фалькейн повернулся, чтобы помочь Чи.
     - Как ты думаешь, сила тока в  этих  батареях  будет  достаточной?  -
спросил он.
     - О да, - она взглянула на единственный верстак, случайно  оставшийся
нетронутым в пылу ажиотажного возведения баррикады. На нем  она  соорудила
импровизированный телеграфный  ключ.  -  Расстояние  не  более  четырехсот
километров, верно? Даже  этот  хлюпик  Адзель  проделал  его  в  несколько
стандартных дней. Меня больше беспокоит, правильна ли будет длина волны.
     - Ну что ж,  определи  ее  приблизительно,  а  потом  используй  весь
прилегающий диапазон. Знаешь как? Используя разную длину проволоки.
     - Конечно, знаю! Разве мы  не  обсудили  в  твоей  комнате  все  это?
Перестань болтать и займись чем-нибудь полезным.
     - Я слишком сангвиничен для этого, - он  неуклюже  повертел  в  руках
щипцы, не приспособленные для  ладони  человека,  и  попытался  расставить
батареи в ряд. А вот и лейденская банка,  хотя  ее  следовало  бы  назвать
рангакорской.
     Дверь зазвенела и зашаталась, Фалькейн с тревогой  огляделся.  Прошло
немногим более часа с момента появления Чи. "Черт возьми, не слишком много
времени, чтобы вообразить  себя  Генрихом  Герцем".  Чи  делала  последние
приготовления, скорчившись  у  неуклюжей  груды  аппаратуры.  Наконец  она
коснулась  ключа.  Через  щель  разрядника  пролетела  искра:  Чи   начала
передавать кодом Лиги. Невидимые,  всепроникающие  радиоволны  полетели  в
пространство.
     Теперь все зависело от  того,  сумеет  ли  она  правильно  определить
частоту.  Времени  оставалось  немного:  через   одну-две   минуты   дверь
поддастся. Фалькейн занял свой сторожевой пост.
     Задвижка отлетела, дверь распахнулась. Сверкая мечом, ворвался земец.
Фалькейн скрестил с  ним  лезвие  своей  сабли.  Зазвенела  сталь.  Как  и
следовало ожидать, земец был новичком в фехтовании. Фалькейн мог его убить
за тридцать секунд, но не хотел этого. К тому же, удерживая парня у двери,
он мешал ворваться остальным.
     - Хочешь повеселиться? - спросил он своего неопытного  противника.  В
нем постепенно нарастал гнев.
     ...Точка, точка, тире, точка... Лететь в Рангакору... Приземлиться  в
пятидесяти метрах от южных ворот города. Точка, тире, точка...
     Земец подставил бок для удара, Фалькейн не воспользовался  этим.  Тот
отскочил, и рядом появился  второй  земец.  Фалькейн,  удерживая  первого,
одновременно нанес ногой жестокий удар второму. Тот  захрипел  и  упал  на
руки стоящих за ним. Повернувшись, Фалькейн успел отбить очередной удар  и
сам сделал выпад. Лезвие его сабли погрузилось в руку первого нападавшего.
Он повернул клинок, чувствуя, как  рвется  живая  плоть,  и  услышал  звон
упавшего меча противника. Не освобождая своего оружия,  он  развернулся  и
едва избежал удара третьего воина. Дэвид  сделал  шаг  вперед  и  применил
прием каратэ. Рывок, треск, и  земец  с  серым  лицом  и  сломанной  рукой
опустился на колени, а Фалькейн высвободил саблю. Она  зазвенела,  отбивая
удар следующего противника.
     Фалькейн судорожно поглядывал из стороны в сторону. Человек, которого
он ранил, уже отполз. Кровь, струящаяся из  раны,  оставила  необыкновенно
яркую дорожку. Второй раненый без чувств лежал у стены. Фалькейн  взглянул
на своего очередного противника (юноша с покрытыми пушком щеками,  он  сам
недавно был таким) и сказал:
     - Если ты будешь  держаться  в  стороне,  я  позволю  оказать  помощь
раненым.
     Парень выругался и двинулся на него. Фалькейн отбил удар.
     - Ты, младенец, хочешь умереть? - спросил он. - Спокойно. Я не  укушу
тебя. Я миролюбивый человек, пока меня не трогают.
     Он оторвался от противника и опустил саблю.  Парень  некоторое  время
смотрел  на  него,  потом  отступил  в  толпу  земцев   и   икрананкийцев,
заполнивших коридор. Фалькейн пнул раненого.
     - Уходи, - сказал он.
     Раненые поползли мимо него.
     Вперед выступил Хаф Патрик. В его руке была сабля, но он опустил  ее.
Лицо его было искажено.
     - Как ты можешь? - прохрипел он.
     - Очень страшная магия, - сказал Фалькейн. - Я перебью всех, если  вы
не оставите меня в покое.
     ...Точка, тире, точка, тире...
     - Чего ты хочешь от нас? - спросил Патрик.
     - Для начала напиться. Потом поговорим.
     Фалькейн попытался  облизать  сухие,  потрескавшиеся  губы.  Черт  бы
побрал этот воздух!
     - Да, поговорим,  -  сабля  Патрика  опустилась  еще  ниже.  Затем  в
мгновение ока он ударил ею по ногам Фалькейна.
     Тренированное  тело  отреагировало  раньше,  чем  он  успел  осознать
опасность. Фалькейн высоко подпрыгнул - тяготение  здесь  было  всего  две
трети земного. Металл свистнул под подошвами его башмаков. Дэвид опустился
на пол прежде, чем противник успел убрать оружие. Тяжесть его тела вырвала
саблю из рук Патрика.
     - Дурак! - крикнул Дэвид. Его левый кулак устремился  вперед.  Патрик
упал на спину, нос его превратился в кровавую рану. Фалькейн  подумал  про
себя, что Хафу потребуется пластическая операция, если фактории Ван  Рийна
когда-нибудь организуют соответствующую службу.
     Икрананкиец метнул в него копье. Он перехватил его в воздухе  и  этим
выиграл еще минуту.
     Еще одна минута, пока Патрик встал и исчез в  толпе.  И  еще  одна  -
толпа молча смотрела на него.  Затем  он  услышал  трубный  голос  Боберта
Торна:
     - С дороги! Лучники! - и понял, что его конец близок.
     Толпа расступилась  направо  и  налево.  С  полдюжины  икрананкийских
лучников принялись налаживать свои самострелы. Когда перед ними  появилась
и Стефа, он адресовал ей самую дьявольскую улыбку  из  своего  репертуара.
Она остановилась и с изумлением посмотрела на него:
     - Дэвид!  Ни  один  человек  в  мире  не  смог  бы...   я   даже   не
подозревала...
     - Теперь ты знаешь. - Поскольку ее кинжал был в  ножнах,  он  рискнул
потрепать девушку по щеке. - Я умею не только обращаться с машинами.  Меня
научили и многому другому.
     Слезы показались в ее серых глазах.
     - Все равно вы должны сдаться, - умоляюще попросила она. - Что вы еще
можете сделать?
     - А вот что, - сказал он, бросая саблю и хватая Стефу. Она вскрикнула
и попыталась вырваться, но он был сильнее. - Уходите, вы, недоноски!
     Запах ее волос ударил ему в лицо. Чи невозмутимо продолжала передачу.
Стефа внезапно смолкла. Он почувствовал, как она напряглась в  его  руках.
Затем звенящим голосом с гордостью девушка произнесла:
     - Нет, вперед и стреляйте!
     - Этого не может быть, - пробормотал он.
     - Может, - она слабо улыбнулась ему. -  Или  вы  думаете,  что  земцы
боятся смерти больше вас?
     Лучники прицелились. Фалькейн покачал головой.
     - Что ж, - сказал он и даже заставил себя рассмеяться, - когда ставки
высоки, игроки блефуют. Конечно, я не использую вас в качестве щита.  Я  -
отъявленный лжец, а для вас можно найти лучшее применение...
     Он поцеловал девушку, она ответила. Ее руки  легли  ему  на  плечи  и
обвились вокруг шеи. Это было  приятно  и  к  тому  же  давало  выигрыш  в
несколько лишних секунд...
     -  ДЕМОН!  ДЕМОН!  -  кричали  земцы  и  икрананкийцы.  Громовой  рев
сопровождался шумом падающей штукатурки и камней. Стефа не  присоединилась
к паническому бегству. Но она высвободилась, в руке ее сверкнул кинжал.
     - Что это? - вскрикнула девушка.
     Фалькейн облегченно вздохнул. Голова его кружилась. Каким-то  образом
он умудрился ответить ровным голосом:
     - Это наш корабль. Он приземлился,  взял  на  борт  Адзеля  и  теперь
демонстрирует перед вами свою силу, - он взял ее за руку. - Идемте. Выйдем
на такое место, чтобы он смог взять нас на борт. Я смертельно хочу  сухого
мартини.



                                    11

     Конференция  состоялась  на  нейтральной  территории,  в  независимой
чекорской деревне, находящейся между катандаранской и рангакорской землями
(независимость состояла в том, что деревня платила дань и тем, и  другим).
Заботясь  соблюсти  все  формальности  и  никого  не   обидеть,   Фалькейн
предложил, чтобы председательствовал на конференции вождь этой деревни.
     Церемонии  были  бесконечными.  Взгляд  Фалькейна,   оторвавшись   от
причудливых рисунков  на  плетеных  стенках  хижины,  перешел  на  местных
туземцев, сидящих на корточках рядом со  своими  копьями,  -  своего  рода
почетный караул - и задержался на президиуме конференции,  восседавшем  за
каменным столом. Он очень хотел бы оказаться в  другом  месте.  Сдержанный
шум и беготня  доносились  через  открытую  дверь.  В  соседнем  помещении
терпеливо лежал Великий Адзель. Там же братались солдаты, что сопровождали
вождей многочисленных фратрий.
     О самих вождях этого сказать  было  нельзя.  Король  Урсала  закончил
зачитывать весьма длинный список своих жалоб и требований и теперь  ерзал,
поскольку император Джахаджи начал излагать свои  претензии.  Гарри  Смит,
порицавший членов своей фратрии за участие в восстании, свирепо поглядывал
на Боберта Торна, тот отвечал ему тем же. Вождь деревни  шуршал  бумагами,
несомненно, готовясь следующим произнести длинную речь.
     "Что ж, - подумал Фалькейн, - это была твоя собственная идея, парень.
И в свое время тебе тоже придется произнести речь".
     ...Когда  над  ними  завис  космический  корабль,  послышался   голос
гиганта, потребовавшего общего примирения и заключения торгового договора.
Враждующие фратрии согласились. Они  не  знали,  что  у  них  есть  выбор:
Фалькейн никогда бы не стал  стрелять  по  ним,  но  он  не  видел  причин
сообщать им об этом. Несомненно, Чи Лан, сидящая сейчас  в  кресле  пилота
корабля, была занята больше,  чем  Адзель,  подавляющий  своими  размерами
присутствующих. Но к чему эти бесконечные речи? Суть дела  ясна.  Джахаджи
хочет владеть Рангакорой и чувствует, что больше не может доверять земцам.
Большинство земцев тоже стремится владеть Рангакорой, остальные хотели  бы
сохранить существующее положение или получить соответствующую  замену,  но
не видят путей к этому. Каждая противоборствующая группа подозревает,  что
остальные готовы ее предать. Урсала хочет, чтобы  все  чужеземные  дьяволы
убрались из его города,  к  тому  же  ему  нужна  гарантия  независимости.
Фалькейн  хочет...  "Ха,  он  сказал  бы  им,  -  Дэвид  разжег  трубку  и
сосредоточился на мыслях о Стефе, которая ждала его в деревне. -  Отличная
девушка для развлечения, конечно, а не как спутник жизни".
     Прошел еще час.
     - ...выдающийся представитель коммерческих  кругов  из-за  края  мира
Дэвид Фалькейн.
     Его скука исчезла. Он резко вскочил на ноги, улыбнулся и  неторопливо
начал.
     -  Благодарю  вас,  благороднейшие.  Выслушав   таких   замечательных
ораторов, я далек от мысли состязаться  с  ними.  Изложу  свою  позицию  в
нескольких простых  словах.  -  Как  думал  Дэвид,  это  вызовет  всеобщую
благодарность. Он продолжал: - Мы прибыли сюда с надеждой  предложить  вам
товары - некоторые из них я вам  демонстрировал  -  по  невероятно  низким
ценам. И что же произошло? На нас напали с намерением  убить.  Я  сам  был
захвачен в  плен  и  подвергся  унижениям.  Наша  собственность  незаконно
реквизирована.  Откровенно  говоря,   благороднейшие,   вы   должны   быть
счастливы, что никто из нас не убит. - Он дотронулся до своего бластера. -
Вспомните, мы представляем огромную силу, которая заботится о своих  людях
и мстит за них... "когда это выгодно", - добавил он про себя, заметив, как
перья на теле Джахаджи взъерошились от страха, а Смит добела сжал пальцы в
кулаки. - Спокойнее, спокойнее. Мы настроены вполне дружески. Кроме  того,
мы хотим торговать, но нельзя торговать, воюя. Это одна из  причин  созыва
настоящей конференции. Если противоречия между нами можно устранить, - что
ж, это будет выгодно Лиге. И вам тоже. Ведь вам  нужны  предлагаемые  нами
товары?
     Итак, - он наклонился вперед,  опершись  о  стол,  -  я  считаю,  что
компромисс возможен. Каждый что-нибудь теряет и что-нибудь получает, а как
только начнется торговля, вы станете так богаты,  что  сегодняшние  потери
покажутся вам смехотворными. Вот общее представление о соглашении, которое
я предлагаю вам всем заключить. Во-первых, Рангакора получает все гарантии
независимости,  но  в  то  же  время  отказывается  от  своих   требований
компенсации убытков...
     - Благороднейший! - одновременно  воскликнули,  вскочив,  Джахаджи  и
Урсала.
     Фалькейн жестом потребовал тишины:
     - Пусть задает вопросы король Урсала.
     - Наши убытки... посевы вытоптаны, деревни  разграблены...  -  Урсала
замолчал, собираясь  с  мыслями,  и  заключил  с  достоинством:  -  Мы  не
агрессоры.
     - Я знаю, - ответил Фалькейн, - и симпатизирую вам. Однако  разве  вы
не готовились сражаться за  свою  свободу?  Теперь  вы  ее  имеете  -  это
чего-нибудь да стоит. И не забудьте, Лига гарантирует соблюдение договора,
если мы его заключим. И если в договоре будет пункт о вашей независимости,
Лига гарантирует ее. Не совсем, правда, Лига: только  компания  "Солнечные
пряности и напитки" участвует в данном деле, но это не имеет  значения.  -
Он кивнул Джахаджи: -  По  моему  мнению,  благороднейший,  вы  должны  бы
возместить причиненный ущерб.  Но  я  обошел  этот  вопрос,  дабы  достичь
компромисса.
     - Но мои границы, - возразил император. - У меня должны быть  прочные
границы. К тому же у меня справедливые претензии к Рангакоре. Мой  великий
предок, Джахаджи I...
     Фалькейн приложил героические усилия, чтобы не сказать,  что  следует
сделать с его великим предком, и ответил спокойным тоном:
     - Подумайте, как следует, благороднейший. Вы угрожали  жизни  агентов
Лиги. Вас не может обидеть, что Лига  потребует  определенного  наказания.
Уступка Рангакоре - не самое сильное наказание. -  Он  посмотрел  на  свой
бластер, и Джахаджи задрожал. - Что же касается обороны ваших  границ,  то
Лига поможет  вам  в  этом.  Не  забудьте,  что  мы  будем  продавать  вам
огнестрельное оружие. Вы больше не будете нуждаться в земцах.
     Джахаджи сел. Едва ли не буквально можно было видеть, как  напряженно
крутятся колесики в его голове.
     Фалькейн взглянул на Торна, пытавшегося что-то сказать:
     - Утрата Рангакоры - это и ваше наказание. Вы знаете, что  ваши  люди
похитили меня.
     - Но что нам делать, куда идти? - воскликнул  старый  Гарри  Смит.  -
Куда нам идти?
     - На Землю? - взревел Торн.
     Фалькейн уже постарался доказать, насколько чуждой  будет  Земля  для
этих  "потерпевших  кораблекрушение".  Они  теперь  не  заинтересованы   в
репатриации. Он не чувствовал в этом своей вины. Они  действительно  будут
более счастливы здесь, в мире, где родились. И если они  останутся  здесь,
торговцы Ван Рийна сохранят это в секрете. Через одно или два поколения  -
дольше сохранить тайну все равно невозможно  -  их  дети  и  внуки  смогут
постепенно войти в Галактическую цивилизацию, как вошла в нее раса Адзеля.
     - Нет, если вы не хотите, - ответил Фалькейн. - Но  каким  было  ваше
занятие здесь до этого? Солдатская служба. Кое-кто из вас содержит  фермы,
ранчо или городские дома. Почему бы вам  не  продолжать  заниматься  этим?
Чужеземцы часто владеют собственностью в разных странах. Вот что вы должны
сделать - основать свою собственную нацию. Но не на какой-то  обособленной
территории - все земли вокруг распределены. Вы можете стать  странствующей
нацией; прецеденты есть - кочевники или цыгане  на  древней  Земле.  И  на
Цинтии  существуют  нации  странствующих  торговцев,  не  закрепленных  на
определенной территории. Мой друг Чи Лан сможет объяснить вам  подробности
такой организации. А что касается работы, что ж, вы воины, а планета полна
варваров; поскольку тут начнет действовать Лига, потребуется  охранять  ее
караваны. Вы получите хорошие деньги за свою службу и разбогатеете.
     Он с улыбкой посмотрел на собравшихся:
     - В сущности, все вы разбогатеете.
     - Миссионеры, - сказал Адзель в наступившей тишине.
     - О да, я забыл, - отозвался Фалькейн. - Не думаю,  чтобы  кто-нибудь
возражал, если наши корабли  изредка  будут  привозить  вероучителей.  Нам
хочется объяснить вам, что представляет собой наша религия.
     Это замечание выглядело таким незначительным, что все согласились. Но
впоследствии оно принесет  больше  перемен,  чем  машины  или  медицинские
средства. Катандаранцы, несомненно, воспримут буддизм, который несравненно
удобнее их собственной демонологии. Вместе с проникающими к  ним  научными
знаниями эта религия избавит их от комплекса враждебности. Результат же  -
стабильная культурная среда, с которой уже сможет иметь дело Ван Рийн.
     Фалькейн распростер руки.
     - Такова суть моих предложений, - закончил он. - То, что я предложил,
на  Земле  называется  равновесием  неудовлетворенности.  Но  вскоре  Лига
принесет вам больше удовлетворения, чем вы сможете сами себе обеспечить.
     Торн покусал губу.  Ему  нелегко  было  отречься  от  своей  мечты  о
королевстве.
     - Допустим, мы откажемся, - сказал он.
     - Что ж, Лиге нанесен ущерб, - напомнил Фалькейн. - Мы настаиваем  на
его возмещении. Мои требования минимальны, не так ли?
     Он уломал их, Дэвид это знал. Пряник торговли и кнут  войны:  они  не
предполагают, что угроза войны - простой блеф. И они  примут  предлагаемое
им  соглашение.  Но,  конечно,  сделают  это  после  бесконечных  уверток,
взаимных обвинений, речей... О боже, эти речи!..  Фалькейн  сделал  шаг  к
выходу.
     - Я понимаю, что это трудно усвоить так, сразу, - сказал он. - Почему
бы нам не сделать перерыв? Когда все отдохнут и подумают, мы  можем  снова
собраться.
     В сущности, он просто хотел вернуться к  Стефе.  Фалькейн  обещал  ей
прогулку на космическом корабле, а  Адзель  и  Чи  подождут  здесь.  Когда
собрание согласилось сделать перерыв, Фалькейн первым оказался у двери.


     Звенел металл. В иллюминаторах сверкали окруженные непроглядной тьмой
звезды. Красная  искра,  бывшая  солнцем  Икрананки,  медленно  угасала  в
бесконечности.
     Глядя на нее, Фалькейн вздохнул.
     - Целый мир, - пробормотал он. - Так много жизней и  надежд.  Хочется
когда-нибудь вернуться туда и посмотреть, какие изменения мы принесли.
     - Я знаю, почему ты хочешь вернуться, - хихикнула Чи. - Но  у  нас  с
Адзелем нет такой причины. Мы с нетерпением ждем прибытия на Землю.
     Лицо Фалькейна прояснилось. У него  были  аналогичные  причины  ждать
конца пути.
     - Поэтому двигай своими ленивыми ногами, - закончила Чи.
     Фалькейн прошел за ней в кают-компанию. Адзель уже разложил монеты  и
фишки аккуратными рядами.
     - Понимаете, - сказал Фалькейн, усаживаясь, - мы совсем новая порода.
Не успокоители - мы возмутители  спокойствия.  Подозреваю,  что  вся  наша
деятельность  будет  состоять  из  последовательности  ужасных   ситуаций,
которые мы должны будем повернуть к себе выгодной стороной.
     - Заткнись и тасуй карты, - оборвала его Чи. - Первым ходит валет.
     Прошли два неинтересных круга, а  потом  Фалькейн  ухватил  флеш.  Он
сделал ставку, Адзель поддержал, Чи приняла ее. Компьютер повысил  ставку,
Фалькейн повысил еще больше. Чи спасовала, а компьютер принял предложение.
Так продолжалось  некоторое  время.  Бестолочь  стал  хорошим  игроком,  и
Фалькейн знал это, но, учитывая стиль его игры и флеш  на  руках,  он  мог
продолжать. Он не менял свои карты. Компьютер  попросил  еще  одну  карту.
"Черт возьми! Проклятая машина наверняка имела четверку королей!" Фалькейн
бросил свои карты.
     - Ничего не поделаешь, - сказал он. - Твоя взяла.
     Немного позже то же самое случилось и с Чи, но обошлось ей дороже. Ее
замечания ионизировали воздух.
     Очередь Адзеля настала, когда остальные двое были повергнуты.  Дракон
и компьютер все повышали ставки, пока у Адзеля не отказали нервы и  он  не
предложил раскрыться.
     - Вы выиграли, - послышался механический голос. Адзель спустил полный
дом вместе со своей нижней челюстью.
     - Что? - воскликнула Чи. Хвост ее встал вертикально. - Ты блефовал?
     - Да, - ответил Бестолочь.
     - Но, погоди, ты играл по распискам, и мы ограничили тебя, - вмешался
Фалькейн. - Ты не мог блефовать!
     - Если вы осмотрите трюм под номером четыре,  то  найдете  там  много
мехов, - сказал Бестолочь. - Много мехов, драгоценностей и пряностей. Хотя
стоимость  всего  этого  не  может  быть   определена,   пока   рынок   не
стабилизировался, все же ясно, что она велика.  Я  получил  эти  товары  в
обмен на расчет вероятности для туземца по имени Гудженджи и теперь  готов
играть не на расписки, а на наличные.
     - Но... но... ведь ты машина!
     - Я не запрограммирован для того, чтобы  предсказать,  какое  решение
вынесет в этом случае суд, - сказал Бестолочь.  -  Однако  считаю,  что  в
условиях существования индивидуалистически ориентированной цивилизации все
законно заработанное целиком принадлежит заработавшему.
     - Боже, я думаю, что он прав, - сказал Фалькейн.
     - Но ведь ты не личность! - закричала Чи.  -  Ты  не  личность  перед
законом!
     - Я получил эти товары, преследуя  цели,  на  достижение  которых  вы
запрограммировали меня, - ответил Бестолочь. -  А  именно  -  для  игры  в
покер. Согласно законам логики, я буду  лучше  играть  в  покер,  оперируя
реальными ставками.
     Адзель вздохнул.
     - Это тоже верно, - согласился он. Если мы хотим, чтобы  он  играл  с
нами в честную игру, то должны дать ему  возможность  полностью  следовать
силлогизмам. Иначе программирование станет невозможно сложным.  И  к  тому
же... честь спортивной игры...
     Чи стерла записи с доски.
     - Хорошо, - угрюмо сказала она. - Я все равно выиграю у тебя.
     Конечно,  она  не  выиграла.  И  никто  не  выиграл.  Обладая   таким
богатством, Бестолочь мог позволить себе играть по крупному. Конечно,  все
свои комиссионные за операцию "Икрананка" они  не  проиграли,  но  понесли
значительный ущерб.
Пол Андерсон. Возмутители спокойствия.
перевод с англ. - 
Poul Anderson. The Trouble Twisters.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: