островками побережья, над перевалами и долинами. До рези в глазах
всматривались колонисты в ослепительную зелень, буйно укрывавшую землю -
ничего, ни малейшего намека на живность! Дик Чапанис вновь вернулся к
опытам. Он брал пробы донного ила, исследовал речную и морскую воду,
добирался до горячих источников в каньоне гейзеров - безрезультатно,
никаких признаков белковой жизни. Истинным хозяином на планете был
хлорофилл, четыре пирольных кольца царствовали безраздельно.
- Кроме биосинтеза сахара - ничего, - устало констатировал инженер в
ответ на вопрошающие взгляды. - Этот козел такой же пришелец, как и мы.
Нужно прочесывать предгорья пешком, ведь должна же быть популяция...
- Да разве мы мало протопали? - взъярился Ульвич. - И кто бы это мог
прозевать след от копыта, не говоря уже о тропах в водопою? Неужели эта
старая ведьма права, когда бубнит о нечистой силе? Не знаю, что и сказать,
ребята.
Руг Прент опустил кулаки на столешницу, что являлось признаком
окончательно принятого решения и веско резюмировал:
- Жизнь в любом случае теплится в долинах рек. В верховья вот этой, -
он чиркнул пальцем по карте, - и вот этой мы высаживаем две группы.
Учитывая адскую жару, срок возвращения через двадцать суток. Связь по
рации. Цель маршрута - обнаружение живности. Патрик и Ян сегодня же
начинают собирать катер.
- Там не из чего собирать! - буркнул Патрик. - Труха.
- Что сперли, то и сперли. Между экспедиционным шлюпом и каботажным
ракетопланом есть, конечно, разница. По первому маршруту уходят Чанг и
Царфис, по второму - Ульвич и Портер. Дик, ты продолжаешь работать с
приборами, прощупай еще раз все, что можно. Подключи фотокамеру к
компьютеру и снимай в различных спектрах. Звуковой фон - по всем
диапазонам. За дело!
К исходу семнадцатых суток, когда от однообразных и тошнотворных
рапортов сводило зубы, передатчик подал голос и сразу же замолк. Ульвич и
Портер отозвались спустя пол-минуты - они пережидали полуденный зной в
болотистой лощине - значит, на связь пытались выйти Чанг и Царфис. Руг
сорвал голос, вызывая эту пару, и, в конце концов, бросился к вертолету,
почувствовав неладное. Лететь пришлось недолго - в сорока семи километрах
от форта он заметил в излучине реки человеческую фигурку, яростно
размахивающую руками. Это был Роман Чанг. Едва колеса плавно коснулись
белоснежного песка, он ввалился в кабину, и вид у него был просто жалкий,
никудышный вид.
- Нас обстреляли, Руг, давай от греха подальше перелетим на тот
островок...
- Где Макс?
Чанг испуганно покосился на зеленую стену леса; то, что недавно
казалось ярким и безмятежным - сейчас дышало угрюмостью.
- Я н-не знаю. Мы почти отработали маршрут, осталось два перехода.
После обеда прилегли вздремнуть, солнце стояло как раз в зените. А перед
этим... незадолго до этого видели сломанный куст - и никаких следов, Руг,
никаких. Макс ворочался, ворочался и вдруг вскочил, взял рацию и бластер и
зашнуровал башмаки. "Ты куда, Макс?" - Спрашиваю его, а он ворчит, мол, не
спится, пойду покружу вокруг того куста, мол, не нравиться ему все это. Я
спрашиваю: "Что не нравиться?" - а он отвечает, что ветер не мог так
сломать ветку, уже на ходу отвечает.
Прент посадил машину на небольшом островке посредине реки. Рыжая
почва, поросшая кустарником и ковылем, жиденькая рощица. Он включил
инфракрасный обзор, с минуту молча глазели на экран - ничего.
- Ну, и?..
- Я уснул, кажется, уснул. И вдруг меня подбросило - выстрелы! Рванул
туда...
- Куда?
- Макс пошел по течению небольшого ручья, вот. С пол-мили. Но
добежать к тому кусту я не успел: как током ударило - оборачиваюсь - вижу,
сунется из-за валуна какой-то странный тип. Понимаешь, Руг, - Чанг извлек
из кармана скомканный комочек грязной ткани, развернул его - это оказалось
носовым платком - и растер грязь по мокрому лицу. - Понимаешь, я всего
ожидал, любой подвох, но чтоб вылезло такое чучело?...
- Туземец?
- Руг, этот парень сошел с картинки.
- Довольно мямлить!
- Выряжен, как... как... черт его знает! Желтые сапоги с блестящими
пряжками, черная шляпа, пестрая рубаха и побрякушки на жилетке. Я
попытался окликнуть его, но, видать, не следовало этого делать - он
принялся палить из револьвера.
- Как, из обычного револьвера?!
- Ну да, пороховыми зарядами палил. Пули свистели вокруг головы.
Можешь считать меня трусом, но я дал деру. Что я мог поделать, у меня и
палки под рукой не было...
- Но Макс-то был вооружен!
- Ну да...
- Но где же он, черт возьми?!
- Я не видел его ни живого, ни мертвого. - Чанг сокрушено мотнул
странно асимметричной головой с обрубленным ухом, по огрубевшей коже лица
сбегали крупные капли пота.
- А мы прохлаждаемся, ах ты!.. Показывай, куда лететь? И давай все
сначала, поподробней!
Чанг сбивчиво, путаясь в деталях, что, в общем-то, было ему не
свойственно, повторил рассказ. Чувствовалось, что он выбит из седла.
- И вот еще что, Руг, - он замялся, но, наткнувшись на свирепый
взгляд командира, залопотал, как миленький. - Мне его физия показалась
удивительно знакомой. Понимаешь, такое ощущение, что я где-то его видел,
этого хрена выряженного, где-то видел. Вот, он ухмыльнулся, а у меня мороз
по коже...
- В первый раз ты сказал, что мурашки побежали?
- Поди разберись, что там побежало. Палил ведь, как сумасшедший, не
продохнешь. - Руг покосился на нервно сжимающиеся пальцы сухих, жилистых
рук Чанга и ничего не сказал.
Они сделали несколько кругов над каменистой осыпью, сквозь которую
пробивался ручей, но кроны деревьев мешали оглядеться, и Руг рискнул, да и
что оставалось, кроме риска? - Он втиснул вертолет на полянку и приготовил
оружие.
- Здесь?
- Угу, во-он там, чуть правее, мы натолкнулись на куст со сломанной
веткой. А еще шагов на пятьдесят ниже по течению я встретил того психа.
- Прикрой мне спину - и ни на шаг от вертолета! Сам осмотрюсь.
Руг Прент скользнул в траву и растворился в ней, исчез, будто мышь.
Пять лет он прослужил волонтером Звездного легиона наций и знал толк в
этих лесных играх на выживание. Вернулся он совсем с другой стороны,
спустя пол-часа, и на лицо его неприятно было смотреть.
- Все верно, Роман. Есть куст со сломанной веткой, ошметки мха на
валуне, следы каблуков на влажном песке, только Макса нигде нет, скверно.
Ты расслабься - мы одни, поблизости никого, я бы учуял. - Чанг тяжело
вздохнул и вытер вспотевшие ладони об изодранные штаны. Прент как-то
странно смотрел на него, глаза его словно остекленели. Ничего хорошего
такой взгляд предвещать не мог.
- Ты чего, Руг?
- Говоришь, пули свистели, просто страсть?
- Ну да, я петлял, как заяц, а этот псих палил и палил.
- Сними-ка рубашку.
- Рубашку? Зачем?
- Снимай, снимай - проветришься.
Чанг уловил неприятный холодок в голосе командира и беспрекословно
подчинился. Прент взял рубашку и развернул на раскаленном капоте. Тут уж
Чанг не сдержал крика - наискосок, от левого плеча до правого бедра
тянулись дырки с обгоревшими чуток краями, и в каждую свободно проходил
указательный палец.
- У тебя крепкая шкура, Чанг. - Руг ощупал смуглую кожу, лопатки,
потрепал приятеля по шее. - Небось и не почувствовал, как пули барабанили
по спине почище града?
- Не-ет, Руг...
- Надо же!
- Руг, смилуйся, что это могло быть? - голос Романа сорвался на
шепот, он затравленно озирался, и даже насмешливая ухмылка Прента его не
образумила... - Я во всяких передрягах бывал, всякого насмотрелся и
нанюхался, но чтоб такое? Не пистонами же он стрелял?
- Сам говоришь, что пули свистели.
- Еще как свистели, Руг, еще как!..
- А вот так! - Руг тихонько присвистнул. - Мне знаком этот звук, не
старайся объяснить. А тебе знакома физиономия парня, который разделался с
вами, как с птенцами, имея в руках допотопный пугач. Напрягись, Чанг, это
дерьмо плохо пахнет, напрягись - кто он?
Чанг виновато покачал головой - память юродива, поди разберись в ее
химерах...
По широкому лицу Прента пошли трещины, бицепсы вздулись.
- Что ж, будем благоразумны. Сейчас поднимемся в воздух и попытаемся
накрыть их сверху. Если укрылись в пещерах, слетаем за Юджом и Деннисом и
выйдем дальше на охоту вчетвером. Восьми стволов хватит, чтобы выжечь
половину этого леса!..
Но поохотиться им не пришлось - Макса Царфиса они обнаружили,
перевалив через кроны гигантских секвой. Старатель лежал у самой кромки
воды, раскинув руки, изрешеченный, словно утка, угодившая под дуплет, и
ласковая зыбь реки вымывала из остывающего тела последние капли крови.
Мертвые зрачки ослепительно отражали нестерпимый оранжевый свет.
- Первый, - спокойно сказал Ян Кошель, когда обряд погребения
завершился. - С почином вас, ребята!
Никто не ответил - прикидывали. Потеря товарища отозвалась в сердцах
скорее не скорбью, а озабоченностью - что дальше? Безусловно, военное
положение, круглосуточные дозоры, пристрелка территории, но все это
знакомо и привычно, а дальше?
- Судя по всему, мы наткнулись на остатки неудачной экспедиции. -
Сухо заговорил Чепанис, едва лишь они осушили поминальные чаши. - Весьма
вероятно, что колония рассыпалась, и выжил всего один человек, одичал,
тронулся умом...
- И бродит как, тень, по джунглям в начищенных крагах и с
револьвером? Хорошая гипотеза, Дик, запиши-ка ее на всякий случай на
мягкой бумажке! - язвительно отозвался Деннис Ульвич. В минуты, когда гнев
смешивался с вином, его единственный глаз полыхал рубиновым светом в
отличие от меланхолического, тусклого блеска искусственного глаза.
- Возможно, кто-то провоцирует нас.
- Что ты имеешь в виду?
- Это мог быть и кибер, мало ли штампуют сейчас кукол и для дела, и
на потеху, черта с два отличишь от живого человека!
- Но кто тогда доставил сюда эту игрушку?
- Которая шмаляет хрен весть чем?..
- Э-э-э, ребята!..
- Роман! А ты не вспомнил, на кого похож этот сукин сын?
Женщины, подавленно молчавшие доселе и не мешавшие беседе мужчин,
подали голос. Матфея, попыхивая самокруткой, полюбопытствовала, достанет
ли у них форсу перехватить инициативу и разобраться ху из ху на этой
планете? И кто будет править бал? Ответить ей не успели, обругать тоже,
потому что взорвалась донья Эстебана, единственная, кто возложил на себя
траурные кружева.
- С кем вы собрались сражаться, безумцы? С кем? Истинно говорю вам,
что прегрешения наши велики и переполнили чашу Грааля - дьявол, сам дьявол
пришел по наши души - трепещите! Поздно сопротивляться. Опомнитесь - это
бесполезно! Последняя надежда - в покаянии. Растворитесь в молитве, и
Всевышний развеет дьявольские козни пеплом по ветру.
Юдж громко выругался, его дубленая морщинистая физиономия стала
похожа на котелок с похлебкой, парящий злобой и тухлым мясом. Единственный
глаз Ульвича вновь затек кровью, словно заменструировал.
- Ты сама ведьма, Эстебана, промозглая, выжившая из ума ведьма! От
твоей гнусной болтовни у меня бородавки на заднице вырастут, поэтому
заткнись и, если тебе нечего сказать путного, помалкивай или ступай на
камбуз, иначе я за себя не ручаюсь!
- Юдж, не перегибай!
- К черту! Я не мешаю ей молиться в ее склепе, пусть хоть голяком там
стебается, но пусть никто и не пытается меня, Юджина Портера, вольного
старателя и рейнджера, заставить плясать под свою дудку!
- Вот что я тебе скажу, Юдж Портер, - донья Эстебана поднялась,
