дрались так часто, что соседи не придали этому значения.
Управляющая говорит, что они дрались накануне вечером.
Полиция разыскивает его.
- Вы сказали полицейским, кто она такая?
- Нет. И как нам с этим быть? Мы не можем рассказать им
об Уэйлсе, не рассказав обо всем остальном.
- Боюсь, что нам не избежать огласки, - задумчиво сказал
Старик. - Я дам телеграмму в Нью-Йорк.
Я вышел из кабинета. В архиве служащий дал мне две
газетные вырезки. Из первой явствовало, что пятнадцать
месяцев назад Джозеф Уэйлс, он же Святой Джо, был арестован
по жалобе фермера Туми, у которого Уэйлс с тремя сообщниками
выманил две с половиной тысячи долларов якобы "на
предприятие". Во второй вырезке говорилось, что дело было
закрыто из-за неявки Туми в суд его, как водится,
умиротворили, вернув деньги частично или целиком. Вот и
все, что было в картотеке на Уэйлса, а на Пегги Кэррол
ничего не было.
Я вернулся к Уэйлсу на квартиру, и мне открыл Макман.
- Какие дела? - спросил я.
- Никаких только скулят все время.
Подошел Уэйлс и нетерпеливо спросил:
- Ну, убедились?
Девушка стояла у окна и смотрела на меня настороженно.
Я ничего не ответил.
- Нашли ее? - нахмурясь спросил Уэйлс. - Там, где я
сказал?
- Ну да.
- Тогда все? - Морщины у него на лбу разгладились. -
Нас с Пегги отпускают или?.. - Он осекся, облизнул нижнюю
губу, взялся за подбородок и резко спросил: - Вы меня не
продали?
Я помотал головой.
Он отнял руку от подбородка и раздраженно спросил:
- Так в чем же дело? Чего это у вас такое лицо?
Девушка с досадой бросила ему в спину:
- Я так и знала, что ни черта хорошего не выйдет. Я
знала, что нам теперь не выпутаться. Ну и ловкач же ты!
- Уведи Пегги на кухню и закрой обе двери, сказал я
Макману. Сейчас мы все с Святым Джо поговорим по душам.
Девушка ушла охотно, но когда Макман закрывал дверь, она
высунула голову и сказала Уэйлсу:
- Желаю, чтобы он тебе нос разбил, если начнешь крутить.
Макман затворил дверь.
- Кажется, ваша приятельница считает, что вам кое о чем
известно.
Уэйлс угрюмо оглянулся на дверь и проворчал:
- От нее помощи, как от сломанной ноги. - Он повернулся
ко мне, придав лицу искреннее и дружелюбное выражение. -
Чего вы хотите? Я вам все объяснил начистоту. В чем же
теперь дело?
- А вы как думаете?
Он втянул губы.
- Зачем вы мне загадки задаете? - спросил он. - Ведь я
хочу с вами по честному. Но что мне делать, если вы не
говорите, чего вам надо? Не могу же я знать, какие у вас
мысли.
- Узнали бы очень обрадовались.
Он устало покачал головой, отошел к дивану и сел,
нагнувшись вперед и зажав ладони между коленями.
- Ну ладно, - вздохнул он. - Можете не торопиться
спрашивать. Я подожду.
Я подошел и встал над Уэйлсом. Я взял его пальцами за
подбородок, поднял ему голову и наклонился нос к носу.
- Вот в чем твоя промашка, Джо: ты послал телеграмму
сразу после убийства.
- Он умер? - Слова эти вырвались так быстро, что даже
глаза у него не успели расшириться и округлиться.
Вопрос сбил меня с толку. Мне пришлось сделать над собой
усилие, чтобы не поднять брови, а когда я заговорил,
собственная интонация показалась мне неестественно
спокойной:
- Кто умер?
- Кто? Почем я знаю? Вы про кого говорите?
- Про кого я, по-твоему, говорю?
- Почем я знаю? Да ладно! Про старика Хамблтона, ее
папашу.
- Верно, - сказал я и отпустил его подбородок.
- Его убили, вы говорите?
Хотя я убрал руку, лицо Уэйлса не сдвинулось ни на
миллиметр. Как?
- Мышьяковой бумагой от мух.
- Мышьяковой бумагой от мух. Лицо у него стало
задумчивым. Странный способ.
- Да, очень странный. Ты бы куда пошел, если бы захотел
ее купить?
- Купить? Не знаю. С детства ее не видел. Да никто ей
не пользуется у нас в Сан- Франциско. Тут и мух-то мало.
- Вот же купил кто-то, сказал я. Для Сю.
- Сю? - Он вздрогнул так, что под ним скрипнул диван.
- Ну да. Отравили вчера утром мухомором.
- Обоих? - спросил он, словно не веря своим ушам.
- Кого и кого?
- А? Ее и отца.
- Ну да.
Он опустил подбородок на грудь и потер одну руку другой.
- Тогда мне крышка, медленно произнес он.
- Она, - весело согласился я. - Хочешь вылезти из-под
нее? Говори.
- Дайте подумать.
Я ждал, и, пока Уэйлс раздумывал, я прислушивался к
тиканью часов. От раздумья на его сером лице выступили
капли пота. Наконец он выпрямился и вытер лицо ворсистым
пестрым платком.
- Ладно, скажу. Делать нечего. Сю собиралась свалить от
Бейба. Мы с ней собирались уехать. Она... Вот, я вам
покажу.
Он сунул руку в карман и вытащил сложенный листок плотной
бумаги. Я взял его и прочел:
Милый Джо,
я этого долго не вынесу в общем, нам надо поскорее
бежать. Сегодня вечером Бейб меня опять избил.
Если ты любишь меня, пожалуйста, давай поскорее.
Сю
Почерк был женский, нервный, угловатые буквы теснились и
вытягивались вверх.
- Поэтому я и хотел плешь потереть Хамблтону, - сказал
он. - У меня третий месяц сквозняк в кармане, а вчера
получаю это письмо надо где-то деньги брать, чтобы увезти
ее. Она бы из отца тянуть не захотела я и решил все сделать
по-тихому.
- Когда ты видел ее в последний раз?
- Позавчера, в тот день, когда она это письмо написала.
Только я ее не видел она была здесь, а писала она ночью.
- Бейб догадывался, что вы затеваете?
- Мы думали, что нет. Он всю, дорогу ревновал ее, по
делу и не по делу.
- Так были у него основания?
Уэйлс посмотрел мне в глаза и сказал:
- Сю была хорошая девочка.
- Н-да, и ее убили.
Он молчал. На улице смеркалось. Я отошел к двери и
нажал выключатель. При этом я не спускал глаз со Святого
Джо.
Только я отнял палец от выключателя, как что-то звякнуло
в окне. Звук был громкий, - резкий.
Я посмотрел на окно. За окном, согнувшись на пожарной
лестнице, стоял человек и заглядывал в комнату сквозь стекло
и тюлевую занавеску. Смуглый человек с грубыми чертами лица
и размеры его говорили о том, что это Бейб Макклур. В
стекло перед ним упиралось дуло черного автоматического
пистолета. Он постучал им по стеклу, чтобы привлечь наше
внимание.
Делать мне в данную минуту было нечего. Я стоял на месте
и смотрел на него. Я не мог разобрать, на меня он смотрит
или на Уэйлса. Видел я его вполне четко, но тюлевая
занавеска мешала разглядеть такие подробности. Я решил, что
он держит в поле зрения нас обоих, а тюлевая занавеска не
очень ему мешает. Он был ближе к занавеске, чем мы, а кроме
того, я зажег свет в комнате.
Уэйлс замер на диване и смотрел на Макклура. На лице
Уэйлса застыло странное, угрюмое выражение. Глаза были
угрюмы. Он не дышал.
Макклур ткнул дулом пистолета в окно, из него вывалился
треугольный кусок стекла и со звоном разбился на полу. Я с
сожалением подумал, что звук недостаточно громок и не
насторожит Макмана на кухне. Нас разделяли две двери.
Уэйлс увидел, как разбилось стекло, и закрыл глаза. Он
закрывал их медленно, постепенно, так, словно засыпал. Его
застывшее угрюмое лицо по-прежнему было обращено к окну.
Макклур выстрелил в него три раза.
Пули отбросили Уэйлса назад, к стене. Глаза у него
широко раскрылись, выкатились. Губы сползли с зубов, так
что обнажились десны. Язык выпал. Потом он уронил голову и
больше не шевелился.
Когда Макклур отскочил от окна, я подскочил к окну. Пока
я отодвигал занавеску, отпирал и поднимал окно, его ноги уже
затопали по бетонному двору.
Макман распахнул, дверь и ворвался в комнату, по пятам за
ним девушка.
- Займись этим, - приказал я ему, вылезая наружу. - Его
застрелил Макклур.
Квартира Уэйлса была на втором этаже. Пожарная лестница
заканчивалась здесь железным трапом с противовесом под
тяжестью человека трап опрокидывался и почти доставал до
земли.
Я последовал за Макклуром тем же путем стал спускаться по
качающемуся трапу и, не добравшись до конца, спрыгнул на
бетонный двор.
Со двора на улицу был только один выход. Я бросился
туда.
На тротуаре рядом с выходом стоял тщедушный человек и
удивленно глазел на меня. Я схвати его за руку, тряхнул:
- Пробежал высокий мужчина. - Возможно, я кричал. -
Куда?
Он попытался ответить, не смог, показал рукой на другую
сторону улицы, где за досками для афиш начинался пустырь.
Впопыхах я забыл сказать ему спасибо.
Слева и справа от досок были проходы, но я не побежал
туда, а пролез под досками. Пустырь, заросший бурьяном, был
достаточно велик, чтобы укрыть беглеца даже такого крупного,
как Бейб Макклур, если он захочет устроить преследователю
засаду.
Пока я размышлял над этим, в дальнем углу пустыря залаяла
собака. Она могла лаять на кого-то пробежавшего мимо. Я
побежал в тот угол. Собака была за сплошным забором во
дворе перед узким проходом, который вел с пустыря на улицу.
Я подтянулся на заборе, увидел, что, кроме
жесткошерстного терьера, во дворе никого нет, и побежал по
проходу, провожаемый собакой, которая бросалась на забор с
той стороны.
Перед самой улицей я спрятал револьвер в карман.
Метрах в пяти от прохода, перед табачной лавкой, стоял
маленький открытый автомобиль. В дверях лавки полицейский
разговаривал с худым смуглым человеком.
- Минуту назад оттуда вышел большой мужчина, - сказал я.
- Куда он направился?
Полицейский глядел тупо. Худой показал головой: "В ту
сторону" и продолжал беседу.
Я сказал спасибо и пошел к углу. Там стоял телефон для
вызова такси и два свободных таксомотора. От следующего
перекрестка отъезжал трамвай.
- Сейчас тут прошел высокий мужчина он взял такси или сел
в трамвай? - спросил я двух таксистов, которые стояли возле
одной из машин.
Тот, что пообтрепанное, сказал:
- Такси он не брал.
- Я возьму. Догоняем вон тот трамвай.
Пока мы тронулись, трамвай успел отъехать на три
квартала. На улице были люди и машины, и я не мог
разглядеть, кто выходит из вагона. Мы нагнали его, когда он
остановился на Маркет-стрит.
- Езжайте за мной, - велел я шоферу и выскочил. С задней
площадки трамвая я заглянул через стекло в салон.
Пассажиров было человек восемь десять.
- На Гайд-стрит к вам сел высокий, здоровенный мужчина, -
сказал я кондуктору. - Где он вышел?
Посмотрев на серебряный доллар, который я вертел в
пальцах, кондуктор вспомнил, что высокий мужчина вышел на
Тейлор-стрит, и заработал серебряный доллар.
Когда трамвай свернул на Маркет-стрит, я спрыгнул.
Такси; ехавшее за вагоном, притормозило, дверь его
распахнулась.
- Угол Шестой и Мишн, - сказал я, вскочив в машину.
С Тейлор-стрит Макклур мог двинуться в эту сторону.
Приходилось действовать наугад. Скорей всего он попробует
скрыться по другую сторону Маркет-стрит.
Уже совсем стемнело. Нам пришлось доехать до Пятой
улицы, чтобы свернуть с Маркет-стрит; по Пятой на Мишн и в
обратном направлении к Шестой. По дороге к Шестой улице мы
не увидели Макклура. И на Шестой я его не увидел ни слева,
ни справа от перекрестка.
- Дальше, на Девятую, - распорядился я и, пока мы ехали,
объяснил шоферу, как выглядит нужный нам человек.
Мы доехали до Девятой улицы. Нет Макклура. Я выругался
и стал ломать голову.
Бейб медвежатник. Весь Сан-Франциско поднят по тревоге.
Инстинкт подскажет медвежатнику: оторваться на товарняке.
Товарные дворы в этой части города. Пожалуй, у него хватит
хитрости не удирать сразу, а затаиться. В таком случае он
вообще может не перейти через Маркет-стрит. Если он залег,
его еще можно будет найти завтра. Если взял ноги в руки, то
либо сейчас его поймаем, либо никогда.
- На Харрисон, - сказал я шоферу.
Мы доехали до Харрисон-стрит, по Харрисон до Третьей,
потом вверх по Брайент до Восьмой, вниз по Брэннан обратно
до Третьей, дальше до Таунсенд и не увидели Бейба Макклура.
- Паршиво, - посочувствовал мне шофер, когда мы
