хочу поговорить с вами.
Она села, сцепив изящные белые руки на коленях. Ни в
лице, ни в позе принцессы не было даже тени нервозности, или
хотя бы любопытства. Тут она, пожалуй, переиграла.
- Куда вы спрятали добычу? - спросил я.
Белизна ее лица ни о чем не говорила. Оно было белым,
как мрамор еще тогда, когда я впервые увидел принцессу.
Выражение темных глаз тоже не изменилось. И ни один мускул
не дрогнул на лице. Голос был совершенно ровный.
- Извините, - сказала она. - Я не поняла ваш вопрос.
- Дело вот в чем, - пояснил я. - Я обвиняю вас в
соучастии налета на Куффиньял и сопутствующих убийств. И
спрашиваю: где награбленное добро?
Она медленно встала, горделиво задрала голову и
произнесла так, словно я был по меньшей мере в миле внизу:
- Как вы смеете? Кто вам позволил так разговаривать с
принцессой Жуковской!
- Да хоть с Марией-Антуанеттой! - небрежно бросил я. -
Насколько мне известно, вы простая воровка и убийца.
Она подобралась, как пантера для прыжка. Бледное лицо
перекосилось от ярости. Рука - когтистая лапа - метнулась в
карман.
В следующий миг - я и глазом не успел моргнуть - она
преобразилась. На смену разъяренной пантере вернулась
принцесса. Вот как это случается в сказках, подумал я.
Она снова села, закинула ногу на ногу, облокотилась на
ручку стула, оперлась подбородком на кулачок и с
любопытством уставилась на меня.
- А что вас вообще навело на столь поразительные и
бредовые мысли?
- Вовсе не поразительные и не бредовые, - ответил я. -
Может, чтобы сэкономить время, я вам раскрою кое-какие улики
против вас. Тогда вы сами сообразите, что не имеет смысла
строить из себя невинную.
- Что ж, буду благодарна, - улыбнулась она. - Даже
очень.
Я отставил костыль в сторону, уперев его о подлокотник
кресла, чтобы освободить руки.
- Первое, - я загнул один палец, - тот, кто спланировал
эту операцию, знал остров, и не просто хорошо, но буквально
каждый его дюйм. Здесь, по-моему, споры излишни. Второе -
машина, на которую установили пулемет, была украдена здесь
же, у владельца аптеки. Яхта, на которой якобы исчезли
налетчики, тоже была похищена здесь. Бандитам с материка
понадобилась бы собственная машина или лодка, чтобы привезти
оружие, взрывчатку и боеприпасы, и они, конечно,
использовали бы свою машину или лодку, не став похищать
другие. Третье - во время всего налета не было и намека на
почерк настоящих гангстеров. Если хотите знать мое мнение -
это была чисто военная операция от начала до конца. Худший
медвежатник в мире мог бы вскрыть банковское хранилище и
сейф ювелира, не разрушая здания. Четвертое - бандиты с
материка не стали бы уничтожать мост. Они бы сохранили его
на тот случай, если бы им пришлось срочно сматываться в этом
направлении. Пятое - гангстеры, рассчитывавшие удрать с
острова на яхте, не стали бы затягивать налет на целую ночь.
Шума было столько, что можно было разбудить всю Калифорнию
от Сакраменто до Лос-Анджелеса. Вы же отправили на яхте
лишь одного человека, который усиленно палил из пулемета, а
потом спрыгнул в воду и добрался до острова вплавь. Громиле
Игнатию не составило бы ни малейшего труда совершить такой
подвиг.
Пальцы на правой руке были уже загнуты. Я переключился
на левую.
- Шестое - я встретил на пляже вашего паренька, который
явно возвращался с яхты. Он предложил мне напасть на нее и
попытаться захватить. В нас стреляли, но пулеметчик играл с
нами в кошки-мышки. Ему ничего не стоило отправить нас на
тот свет, а он старательно стрелял поверх наших голов.
Седьмое - этот же парнишка, насколько мне известно,
единственный, кому удалось лицезреть отступающих налетчиков.
Восьмое - все ваши люди, с которыми я сталкивался, были
подчеркнуто вежливы и приветливы со мной, а генерал целый
час разговаривал со мной во время торжества. Очень наивно.
Девятое - после того, как машина с пулеметом съехала в
кювет, я погнался за тем, кто в ней сидел. Возле вашего
дома я потерял его из виду. Итальянец, которого я схватил,
это не он. Тот, должно быть, укрылся в доме. Не без помощи
генерала. Это точно, потому что генерал сотворил подлинное
чудо, ухитрившись не попасть в него из дробовика футов с
шести. Это из дробовика-то! Десятое - вы пришли в дом
Хендриксона с единственной целью - вытащить меня оттуда.
Теперь и на левой руке пальцы иссякли. Я снова вернулся
к правой.
- Одиннадцатое - обоих слуг Хендриксона убил кто-то, кого
они знали и кому доверяли. Обоих убили с близкого
расстояния и ни один из них не стрелял. Думаю, что Оливер
впустил вас в дом и вы отвлекли его разговором, а в это
время ваш сообщник подкрался сзади и перерезал ему глотку.
Потом вы поднялись на второй этаж и пристрелили ничего не
подозревающего Броуфи. Естественно, что увидев вас, он
утратил бдительность. Двенадцатое - впрочем, должно быть,
уже достаточно - у меня даже горло заболело от напряжения.
Принцесса оторвала подбородок от кулачка, вытащила из
изящного черного портсигара пухлую белую сигарету и поднесла
к губам; я учтиво чиркнул спичкой. Принцесса затянулась,
так что сгорела едва ли не треть сигареты, и медленно
выдохнула дым.
- Что ж, - сказала она, - этого и впрямь хватило бы с
лихвой, если бы вы сами постоянно не видели нас. Мы же то и
дело сталкивались с вами.
- Это проще пареной репы! - ухмыльнулся я. - Имея пару
пулеметов, кучу гранат, зная остров, как свои пять пальцев,
да к тому же в кромешной тьме против сбитых с толку горожан
- это детская забава. Насколько я знаю, вас девять человек,
включая двух женщин. На всю эту заваруху хватило бы
пятерых, в то время как остальные мелькали бы то тут, то
там, обеспечивая алиби. Так вы и поступили. Повсюду я
сталкивался с кем-то из ваших. А генерал! Бравый бородач,
возглавивший народное ополчение! Представляю, куда он их
заводил! Счастье, если хоть кто-то из них уцелел!
Она докурила сигарету, бросила окурок на ковер, растерла
его ногой, устало вздохнула и спросила:
- И что теперь?
- Я хочу знать, куда вы дели добычу.
Ее ответ поразил меня:
- Под гаражом, в яме, которую мы выкопали несколько
месяцев назад.
Я, конечно, не поверил, но оказалось, что принцесса
сказала правду.
Говорить мне больше было нечего. Я нащупал одолженный
костыль, намереваясь встать и уйти, но принцесса подняла
руку и тихо сказала:
- Подождите чуть-чуть, пожалуйста. Я хочу вам кое-что
предложить.
Немного приподнявшись, я протянул вперед руку, пока не
коснулся ее кармана.
- Я хочу забрать у вас пистолет, - сказал я.
Она кивнула и спокойно позволила мне извлечь пистолет из
ее кармана и переложить в свой собственный. Потом
заговорила:
- Некоторое время назад вы сказали, что вам все равно,
кто я такая. Но я все- таки хочу, чтобы вы знали. Сейчас
так много русских, которые были кем-то, а превратились в
ничто, что я не стану утомлять вас этой старой, как мир
историей. Хотя для нас эта история - реальность. Мы бежали
из России, прихватив лишь самое необходимое, чего к счастью,
хватило, чтобы обеспечить наше существование на несколько
лет.
В Лондоне мы открыли русский ресторанчик, но Лондон
внезапно оказался переполнен русскими ресторанами, и наш
прогорел. Мы пробовали преподавать музыку, языки и тому
подобное, но всюду сталкивались с такой жестокой
конкуренцией, что могли едва сводить концы с концами. А что
мы еще умели - что могли делать?
Приближался день, когда мы должны были остаться без
гроша, познать голод и нищету. Мир был закрыт для нас.
Изгои легко становятся преступниками. А почему бы и нет?
Разве весь мир не взирал с равнодушием на то, как у нас
отнимают все - богатство, жилье и родину?
Мы замыслили это раньше, еще даже не слыхав про
Куффиньял. Мы хотели найти тихий уголок, прибежище богатых
людей, поселиться там, а потом разграбить. Куффиньял, когда
мы его увидели, подошел идеально. Мы сняли особняк на шесть
месяцев, так что у нас едва хватило средств на то, чтобы
прожить это время. Четыре месяца мы привыкали к местному
сообществу, а она привыкало к нам. Мы собирали оружие и
взрывчатку, разрабатывали план и поджидали подходящей ночи.
Прошлая ночь, как нам показалось, была как раз тем самым
удобным случаем и мы, как мы думали, застраховались от любых
неожиданностей. Кроме одной: вашего присутствия и вашей
гениальности. Это оказалось очередным непредвиденным
несчастьем, к которым мы, наверное, навечно приговорены.
Тут она приумолкла и подняла на меня трагические темные
глаза.
- Моя гениальность тут не при чем, - воспротивился я. -
Беда в том, что ваши люди запороли эту операцию с самого
начала. Ваш генерал вволю посмеялся над никогда не нюхавшим
пороха штатским, который захотел бы командовать армией. А
тут вы, люди без преступного прошлого, пытаетесь провернуть
операцию, которая по зубам только сливкам преступного мира!
Вы же дилетанты! А что до остального... я вам сочувствую,
но ничего поделать не могу.
- Почему? - еле слышно спросила она. - Почему вы не
можете?
- А с какой стати? - рубанул я напрямик.
- Никто больше не знает того, что знаете вы. Принцесса
пригнулась и положила руку на мое колено.
- Под гаражом зарыты несметные сокровища. Можете
попросить все, что хотите.
Я потряс головой.
- Но вы же не глупец! - возмутилась она. - Вы же...
- Позвольте, я вам все объясню, - прервал я. - Отбросим
прочь всякую честность, преданность работодателю и так
далее. Я частный сыщик только потому, что я люблю свою
профессию. Платят мне не плохо, хотя я мог бы найти
множество занятий, которые приносили мне больше. Даже
лишняя сотня в месяц это двенадцать сотен в год. Двадцать
пять - тридцать тысяч долларов от настоящего дня до моего
шестидесятилетия.
Так вот, я отказываюсь от этих тысяч только потому, что
мне нравится быть сыщиком. Ничего другого я не знаю и ни от
чего другого не получаю удовольствия. И главное: я и не
хочу знать ничего другого, и не хочу ни от чего другого
получать удовольствие. Это не измеришь в деньгах. Деньги
это тоже приятно. Я ничего против не имею. Но за последние
восемнадцать лет я наслаждался только погоней за
преступниками, разгадыванием преступлений, и наивысшим
счастьем, смыслом существования для, меня был миг поимки
преступника, или разоблачения аферы. Это единственное
будущее, которое я для себя мыслю. И я никому не позволю
нарушить мои планы!
Принцесса медленно встряхнула головой, потом опустила ее.
Ее темные глаза взглянули на меня исподлобья.
- Вы говорите только о деньгах, - сказала она. - Я же
сказала, что вы можете попросить все, что захотите.
Чушь какая! Откуда вообще женщины вбивают в головы такие
мысли?
- Вы еще что-то не понимаете, - резко сказал я, вставая и
опираясь на костыль. - Вы думаете, что я мужчина, а вы
женщина. Это неправильно. Я - охотник, а вы нечто, что
стоит передо мной на дороге. Ничего человеческого в этом
нет. Вы же не станете ожидать от гончей, что она начнет
вдруг лизаться с только что загнанной лисой. Хватит болтать
зря. Мы только теряем время. Я сидел и думал, что полиция
или морские пехотинцы заявятся сюда и арестуют вас. Вы
сидели и ждали, что кто-то из ваших подоспеет на выручку и
пришьет меня. Так вот, мне надо было вам сказать: их как
раз арестовали, когда я направился сюда.
Это ее потрясло. Она вскочила было, но при этих словах
отступила на шаг и пошатнулась. С ее губ слетело непонятное
мне восклицание. Русское, должно быть, подумал я, но в
следующую секунду понял, что ошибся. Слова были
итальянскими.
- Руки вверх! - скомандовал хрипловатый голос Флиппо.
Флиппо с пистолетом в руке стоял в проеме двери.
Я задрал руки так высоко, как только мог, чтобы не
выронить костыль, на который опирался. Я мысленно клял себя
за неосторожность.
Вот, значит, зачем она вернулась в дом. Видно,
рассудила, что если она освободит итальянца, то мы
окончательно поверим в то, что он замешан в ограблении и
станем искать налетчиков среди его знакомых. В противном
