провела в гостиную на втором этаже. Когда я вошел, миссис
Ганжен отложила "Солнце тоже восходит" и сигаретой, которую
держала в руке, указала на стул. Одетая в оранжевое
персидское платье, она сидела в обтянутом парчой кресле,
заложив ногу на ногу, и как никогда была похожа на дорогую
куклу.
Я рассматривал ее, закуривая сигарету и вспоминая
предыдущие разговоры с ней и ее мужем. В конце концов я
отказался от вранья, которое придумал по дороге.
- У вас служит горничная по имени Роз Рубери, - начал я.
- Не хотелось бы, чтобы она слышала, о чем мы говорим.
- Хорошо. - В ее голосе не было ни намека на удивление.
- Извините, я на минуту.
Она вышла из комнаты и вскоре вернулась. Села в кресло,
поджав ноги.
- Ее здесь не будет, по меньшей мере, полчаса.
- Этого достаточно. Ваша Роз дружит с уголовником по
фамилии Уилл.
Кукла наморщила лоб и сжала пухлые накрашенные губки. Я
ждал, что она скажет, но она не произнесла ни слова. Я
показал фотографии Даля и Уилла:
- Этот, с худым лицом, приятель Роз. Другой его кореш,
тоже мошенник.
Тонкой, но не менее сильной, чем моя, рукой, она взяла
снимки и внимательно рассмотрела. Ее губы сжались еще
крепче, темные глаза еще больше потемнели. Потом лицо
медленно прояснилось. Она сказала: "Вот как", и вернула
мне фотографии.
- Когда я сказал про Уилла вашему мужу, - веско произнес
я, он ответил: - "Это горничная моей жены", и засмеялся.
Энид Ганжен молчала.
- Что он этим хотел сказать? - спросил я.
- Откуда я могу знать? - прошептала она.
- Вам известно, что ваш платок был обнаружен с пустым
бумажником Мэйна? - бросил я мимоходом, делая вид, что
занят сигаретой, пепел которой я стряхивал в яшмовую
пепельницу в форме гроба без крышки.
- Вот как... - пробормотала она без интереса. - Мне об
этом говорили.
- Как это могло случиться?
- Понятия не имею.
- А я имею, - сказал я, - но хотел бы знать наверняка.
Миссис Ганжен, мы бы не тратили столько времени, если бы
поговорили откровенно.
- Почему бы нет, - согласилась она равнодушно. - Муж вам
доверяет и позволил меня допросить. Это унизительно, но я
всего лишь его жена. И вряд ли возможно большее унижение,
чем то, что я уже испытала.
В ответ на это театральное заявление я откашлялся и
продолжил:
- Извините, но меня интересует лишь одно: кто обокрал и
убил Мэйна. Все остальное касается меня лишь в связи с
этим. Вы понимаете, о чем идет речь?
- Разумеется, - ответила она. - Я понимаю, что вас нанял
мой муж.
Это было нелепо. Я попробовал снова:
- Как вы думаете, какое у меня сложилось впечатление,
когда я был здесь в первый раз и разговаривал с вами и вашим
мужем?
- Понятия не имею.
- А вы попробуйте.
- Несомненно, - она чуть заметно улыбнулась, - у вас
сложилось впечатление, что муж считает, будто я была
любовницей Джеффри.
- Ну и?..
- Вы спрашиваете, была ли я действительно его любовницей?
- На ее щеках появились ямочки. Казалось, происходящее
забавляло ее.
- Нет, хотя, конечно, хотел бы знать.
- Вполне понятно, что хотели бы. - Она усмехнулась.
- А какое впечатление сложилось у вас в тот вечер?
- У меня? она наморщила лоб. Ну... что мой муж нанял
вас, чтобы доказать, что я была любовницей Джеффри.
Она произнесла слово "любовница", явно смакуя его.
- Вы ошибаетесь.
- Зная мужа, мне трудно в это поверить.
- А зная себя, я уверен в этом абсолютно. И насчет этого
никаких неясностей между мной и вашим мужем нет. Моя задача
найти того, кто ограбил и убил. И ничего больше.
- Неужели? - Она попыталась вежливо прекратить спор,
который ее явно утомил.
- Вы связываете мне руки, - посетовал я, вставая и делая
вид, что не смотрю на нее. - Мне ничего не остается, как
прижать Роз и тех двух типов. Вы говорили, что она вернется
через полчаса?
Она смотрела на меня своими круглыми карими глазами:
- Роз должна явиться через несколько минут. Хотите ее
допросить?
- Не здесь. Отвезу ее в полицейское управление. Тех
двоих тоже. Можно от вас позвонить?
- Конечно. Телефон в той комнате. - Она встала, чтобы
открыть мне дверь.
Я набрал Девенпорт 20 и попросил соединить с кабинетом
детективов.
И тут миссис Ганжен заговорила так тихо, что я едва
услышал.
- Подождите, пожалуйста.
Все еще держа трубку, я повернулся. Она нервно щипала
свои красные губы. Только когда она отняла руку ото рта и
протянула ее ко мне, я положил трубку.
- Не буду притворяться, что доверяю вам. - Голос ее
звучал так, словно она обращалась сама к себе. - Вы
работаете на моего мужа, а для него даже деньги не так
важны, как мои дела. Но надо выбирать меньшее из двух зол:
с одной стороны уверенность, с другой вероятность...
Она замолчала и начала потирать руку об руку. Было
видно, что она колеблется.
- Мы говорим с глазу на глаз, - заверил я ее. - Потом вы
можете от всего отказаться. И убедите в этом кого угодно.
Но если вы не скажете сами... что ж, я знаю, кто скажет. И
когда я вытяну правду из тех троих, ваш муж обо всем прочтет
в газетах. Так что для вас, миссис Ганжен, единственный
выход довериться мне. Решайте, все зависит от вас.
Полминуты тишины.
- А если бы я заплатила вам за... - прошептала она.
- За что? Если я и вправду намерен рассказать вашему
мужу, то возьму ваши деньги, а потом все равно расскажу,
верно?
Она расслабилась, перестала сжимать губы, ее глаза
заблестели, на щеках снова появились ямочки.
- Вы рассеяли мои сомнения, - произнесла она. - Я все
скажу. Джеффри вернулся из Лос-Анджелеса пораньше, чтобы мы
смогли провести этот день вместе. Для этого мы сняли
квартиру. И вдруг в середине дня туда врываются двое с
пистолетами! Представьте, у них был ключ! Они забрали
деньги у Джеффри. Похоже, они заранее знали и про двадцать
тысяч, и вообще про нас: обращались по имени и угрожали,
что все расскажут, если мы заявим в полицию.
Ситуация сложилась совершенно безвыходная. Возместить
похищенную сумму нам было нечем. Заявить, что деньги
потеряны или украдены, Джеффри не мог. Его тайное раннее
возвращение в Сан-Франциско выглядело бы подозрительно.
Джеффри потерял голову. То он просил меня бежать с ним, то
говорил, что надо пойти к моему мужу и рассказать правду.
Для меня и то и другое было абсолютно немыслимо.
Мы вышли из квартиры по одному после семи. По правде
говоря, расстались мы нехорошо... Когда все так
осложнилось, Джеффри уже не был таким... Нет, я не должна
так говорить...
Она оборвала фразу.
Я спросил:
- Те двое... Это их фотографии я вам показывал?
- Да.
- Ваша горничная знала о вас с Мэйном? Об этой квартире?
О его поездке? О том, когда и как он собирался вернуться?
О деньгах?
- Не берусь утверждать, но наверняка знала многое. Она
ведь шпионила за мной, рылась в моих вещах и могла найти
письмо Джеффри, где он сообщал об отъезде из Лос-Анджелеса и
договаривался о встрече в воскресенье. Я бываю так
невнимательна...
- Что ж, я пойду, сказал я. А вы сидите тихо, ничего без
меня не предпринимайте. И, пожалуйста, не спугните Роз.
- Не забудьте, что я ничего вам не говорила, - напомнила
она, - провожая меня до дверей.
От дома Ганжена я проехал прямо к отелю "Марс". Микки
Лайнхэн сидел в холле и просматривал газету.
- Они в номере? - спросил я.
- Ага.
- Пойдем наверх.
Микки постучал в дверь. Раздался металлический голос:
- Кто там?
- Посылка, - ответил Микки, - притворяясь коридорным.
Худой мужчина с острым подбородком отворил дверь. Я
сунул ему визитную карточку. Он не пригласил нас в комнату,
но и не помешал войти.
- Ты Уилл? - спросил я его, когда Микки закрыл дверь, и,
не дожидаясь ответа, обратился к сидевшему на кровати
широколицему мужчине: - А ты Даль?
- Ищейки, - металлическим голосом произнес Уилл,
повернувшись к Далю. Тот посмотрел на нас и ощерил зубы.
Не теряя времени, я перешел в наступление:
- А ну, гоните бабки, что вы накатали у Мэйна!
Оба, как по команде, презрительно рассмеялись такая
реакция, казалось, была отрепетирована заранее. Я вытащил
револьвер.
- Бери шляпу, Банки, - с хриплым смехом произнес Уилл. -
Они нас арестовывают.
- Ошибаешься, - прервал я его. - Это не арест. Это
нападение. Руки вверх!
Руки Даля молниеносно устремились к потолку. Уилл
колебался, пока Микки не ткнул ствол пистолета ему в ребра.
- Обыщи их, - приказал я Микки.
Он обыскал Уилла, вынул пистолет, немного мелочи,
какие-то документы и специальный пояс для денег. То же
самое проделал и с Далем.
- Сосчитай деньги.
Микки вынул деньги из пояса, поплевал на палец и принялся
за работу.
- Девятнадцать тысяч сто двадцать шесть долларов
шестьдесят два цента, - отрапортовал он через минуту.
Свободной рукой я достал из кармана клочок бумаги с
номерами банкнот, полученных Мэйном от Оджилви, и подал его
Микки:
- Проверь, сходятся?
Он взял листок и сличил номера.
- Сходятся.
- Ладно. Спрячь все у себя и пошарь по комнате может,
еще что-нибудь найдешь.
Бен-Кашлюн обрел, наконец, дар речи.
- Эй, парень! взбунтовался он. Что за дела? Это тебе
так не пройдет!
- И все же я попробую, - осадил я его. - Может, ты
завопишь: "Полиция!" А? Небось, думал: так прижал ту
дамочку, что не пикнет, и все шито-крыто. А теперь я с вами
играю в ту же игру, что вы с ней и Мэйном. Только играю
получше вас. Рыпнетесь и сами себя заложите. Так что
заткнись!
- Бабок больше нет, - доложил Микки. - Только четыре
почтовые марки.
- Возьми, - сказал я. - Как-никак восемь центов. Идем!
- Эй! Оставьте нам хоть пару долларов! - взмолился
Уилл.
- Кому сказано заткнись! процедил я, направляясь к
двери.
Коридор был пуст. Микки приостановился, держа Уилла и
Даля на мушке, а я взял ключ, сунул его в дверь снаружи,
повернул в замке, вынул и положил в карман.
Мы спустились вниз.
Машина Микки стояла за углом. Сев в нее, мы переложили
добычу из его карманов в мои. Доехали до агентства; Микки
вылез, а я свернул и направился к дому Мэйна.
Миссис Мэйн было лет двадцать пять. Это была высокая
молодая женщина с темными вьющимися волосами, серо-голубыми,
окруженными густыми ресницами глазами и круглым лицом.
Полноватая фигура от шеи до ног облачена в черное
Она изучила мою визитную карточку, кивком головы
рассчиталась за объяснение, что Ганжен нанял меня найти
убийц ее мужа и провела в серо-белую гостиную.
- Это та комната? - спросил я.
- Да. - У нее был приятный хрипловатый голос.
Я подошел к окну, бросил взгляд на крышу магазина, на
узкую улочку...
- Миссис Мэйн, - тут я понизил голос, стараясь этим
сгладить остроту того, что собирался сказать, - когда вы
увидели, что ваш муж мертв, вы выбросили револьвер в окно.
Потом вы прицепили платок к бумажнику и тоже выбросили.
Бумажник был легче револьвера, поэтому не соскользнул с
крыши. Зачем вы прицепили платок к бумажнику?
Она потеряла сознание.
Я подхватил ее, не дав упасть, отнес на диван, отыскал
одеколон и нюхательную соль.
- Вы знаете, чей это платок? - спросил я, когда она
пришла в себя.
Миссис Мэйн покачала головой.
- Тогда зачем все это?
- Платок был у него в кармане. Полиция стала бы о нем
спрашивать. А я не хотела никаких вопросов.
- Для чего вы рассказывали сказки о нападении?
Она не ответила.
- Страховка? - подсказал я.
Она тряхнула головой и крикнула:
- Да! Он промотал все деньги свои и мои! А потом...
Потом такое натворил! Он...
Я прервал этот поток обвинений:
- Надеюсь, он оставил какое-то письмо, какое-то
доказательство... Я имел в виду доказательство того, что
это не она его убила.
- Да. - Ее пальцы скребли черную ткань платья на груди.
- Что ж, - сказал я, вставая, - завтра утром вам следует
отнести письмо вашему адвокату и рассказать ему все.
Она не ответила.
Я пробормотал что-то успокаивающее и вышел.
