-- Забавно, я ведь всегда ненавидел Таттуин, нашу ферму.
Но временами мне тоже кажется, что именно там мне было хорошо
по-настоящему. Но я с радостью покинул те места. Даже если бы
все мои остались тогда живы, я рано или поздно улетел бы
оттуда, -- тихо сказал Люк.
"Сила напоминает движение волн, или глубинное течение,
несущее тебя на своей спине. Еще в детстве я постигла
существование движущегося начала волн. Когда убедилась, что оно
есть, я уже не могла не искать Джедаев. Так же как не могла
объяснить это".
Что касается Люка, то он в свое время все-таки попытался
продемонстрировать биение этих внутренних волн своему дядюшке
Оуэну и тетушке Веру еще даже не научившись говорить.
-- Их больше нет, ты знаешь... Я имею в виду Джедаев, --
снова очень тихо сказал Люк.
Опять экран потемнел, как потемнело бы лицо человека,
услыхавшего дурную весть.
"Я знаю. Я чувствовала... опустошенность источников Сил. Я
понимала, что это значит".
Люк глубоко вздохнул:
-- Оби-Ван Кеноби долгие годы скрывался на Таттуине, он
стал моим первым учителем. После того, как его убили, я
отправился на Дагобах учиться у Йоды. Йода умер семь лет назад.
Он глубоко вздохнул, словно собираясь с мыслями.
-- После того, как я покинул его...
При воспоминании об этом Люк, как всегда, ощутил приступ
горького раскаяния. Будучи последним учеником Йоды, он покинул
учителя, а вернулся слишком поздно.
Он задумался о Кипе Дароне, лучшем из учеников, о Стрине и
Клигхале, вспомнил и всех остальных из маленькой группы в
джунглях Явина. Вспомнил Тене из Датомира, Крей и Никоса,
Джассина и Джайну, Анакина и многое другое, с чем ему пришлось
еще столкнуться: дьявольское обольщение Темной Стороны Силы,
тайную крепость Императора на Вэйланде и то, что там
произошло... Екзара Кина, расплавленного Голокрона, дымящийся
пепел Ганториса на камнях Явина и... уничтожение миров.
Его сердце-алмаз из сокровищницы сердец Джедаев всегда
отличалось закаленностью, твердостью и силой, но пережитая боль
не уменьшалась от всех этих качеств. Забывшись, Люк прошептал
нечто, о чем никогда не говорил даже с Леей, сестрой и второй
половиной его души.
-- Временами мне кажется, что все это происходило уже
бесконечно давно...
-- Мастер Люк...
На пороге снова обозначились очертания Трипио.
-- Мастер Люк, по-моему джавасы жаждут поговорить с вами.
Им интересно, что бы вы хотели получить в обмен на проволоку,
батарейки и огнемет, -- заявил он, и в голосе его явно
слышалось недовольство слишком большими запросами потрошителей
аппаратуры.
-- Готов с кем угодно поспорить на мой Огненный Меч и
ботинки, что из всех многочисленных гостей на корабле именно
Люди Песков расположились у перегородки с ангаром транспортных
средств. Как ты думаешь? -- спросил Люк, приспосабливая
диагностическое, размером с ладонь, зеркало в выпотрошенную
полость реконструируемого им дройда-следопыта, чтобы
отрегулировать сложную систему связей вставленного в него
имитатора голоса.
"Это непостижимая загадка даже для Мастера, проникающего в
тайную природу Вселенной".
Светящиеся слова предстали на мониторе имитатора голоса в
виде готической вязи. Люк, машинально следивший за ответами,
совсем не ожидал такого поворота дел.
"И тебе предстоит проникнуть в глубочайшие тайны Темной
Стороны Силы".
-- Что-о?
Имитируя шепот, она ответила максимально уменьшенными
буковками-точками:
"Вселенная знает, что такое юмор".
-- Я мог бы стать в тысячу раз лучшим Джедаем, если бы
знал об этом заранее.
Люк угадал ее усмешку в легком сиянии, озарившем экран.
Снова занявшись дройдом-следопытом, доставленным
джавасами, одним из отключенных Пзобе Грей, Люк изрядно
помучился, напрягая всю свою Силу, преодолевая головную боль и
тошноту от грохота выстрелов. Он старался не обращать внимания
на следы электрических ожогов на руках. Он продолжал
рассказывать о Таттуине, Обе-Ване, Йоде, падении Империи и
трудностях новой Республики, о Бакуре и Гериеле Калистоне, о
Лее и Хэне, Чуви и Арту. Об Академии на Явине и опасностях,
поджидающих необученных и невоспитанных адептов, чья Сила пока
бесконтрольна. Об Екзаре Куне.
О своем отце.
Время от времени на большом экране диагностического
аппарата, оказавшегося в непосредственной близости от него, то
прямым ответом на его рассказ, то просто репликами мелькали
фразы Каллисты о ее детстве на Чаде. О непонимавшем ее отце и о
новой матери, слишком потерянной и несчастной, чтобы понять их
обоих. О луне и волнах, льдах и фосфоре о поющих в глубинах
сийенах. О Джине Алтисе, Мастере Джедае, посетившем Чад и
прибежище Джедаев на Беспине, висящем среди облаков.
"Это все равно, что кататься на сийене".
На диагностическом экране промелькнул толстый, с длинной
спиной ящер-рыба, огромный и поразительно красивый в блеске
своих диких сил. Темнота вокруг вдруг наполнилась соленым
ветром, свистом бичей, взревывающими драконообраными
существами, запряженными в подобие колесниц.
"Огромные, стремительные и ужасные. Они блестят, как
бронза на солнце... Я едва справлялась с ними".
-- Да, конечно, -- сказал Люк, вспомнив внезапный прилив
сил в конце битвы с Екзар Куном, когда впервые Огненный Меч,
откликнувшись на его зов, оказался у него в руке, оторвавшись
от сугроба и вскочив ему в ладонь.
Он рассказал Каллисте о Никосе и Крей, о том, как они
пытались найти помощь у целителей Итора, об атаке Драба Маккама
и миссии Леи и Хэна на Белзависе.
-- Все это случилось относительно недавно, -- сказал Люк,
отодвигаясь назад и включая дистанционное управление
импровизированным "щебетунчиком". Но реакции не последовало. Не
раздражаясь, Люк удалил крепления покрытия и снова вставил
зеркало внутрь, занявшись подключением следующей из нескольких
схем к зарядному устройству размера А. Он отключил все
связанное оружием, хватанием руками, удалив добрую половину
программ, зная, что лететь по длинному туннелю этой штуке
придется под его непосредственным управление.
-- По всей вероятности, они уже там. Но даже, если их там
нет, в целом население города составляет приблизительно
тридцать тысяч человек.
"Трудно представить", -- появилась прямо перед его глазами
надпись на мониторе.
"Дом Плетта занимает довольно небольшое место, хотя внутри
есть пещера, но пути к ней проходят подо льдом. Единственное,
что там находилось снаружи, это большой дом в окружении сада,
равного которому по красоте я еще не видела. Я росла, не видя
садов. В море их просто нет".
-- Их не бывает и в пустынях.
"Запомнилась тишина, какую не часть встретишь. Разве что
ночью на нашем ковчеге, когда все уже в трюме, а звезды светят
так ярко, как будто спустились вниз к границе мира. От этого
они становились еще заманчивее, -- может быть, оттого, что морю
нельзя доверять даже во сне.
-- Мастер Люк.
Люк сел, почувствовал дрожь уставших рук и боль в спине.
Две одинаковых луны глаз вошедшего Трипио отражали в темноте
лучи единственного световода. Запах кофе витал вокруг него,
подобно облачку, купающемуся в лучах заходящего солнца.
-- Надеюсь, вам это покажется вполне съедобным, -- сказал
Трипио, опуская поднос и снимая с него салфетку.
Ближайшая столовая, известная Каллисте, находилась на
седьмом этаже в комнате отдыха офицеров, и пока Люк занимался
предоставленным ему джавасами дройдом, Трипио добровольно
предпринял опасно путешествие.
-- Выбор был очень ограничен. Того что вы обычно
предпочитаете, к сожалению, не оказалось. Я подобрал
заменители, приблизительно соответствующие по качеству протеина
и карбогидрата, и... м-м... -- происхождением.
-- Спасибо, Трипио, -- отозвался Люк с энтузиазмом. -- Как
ты туда добрался? Без неприятностей?
Люк, как правило, недолюбливал искусственные яйца всмятку,
но он так долго не ел, что одобрения заслуживало все
мало-мальски съедобное.
-- Почти, сэр. Я столкнулся с группой джавасов, но тальцы
прогнали их прочь. Они очень высоко оценили вашу заботу о
трехногах и их кормление.
-- А, значит они тоже здесь?
Люк проглотил два ужасных на вид яйца и удивился,
насколько ему сразу полегчало.
-- О да, сэр. И тальцы, и трехноги. Причем тальцы просили
меня узнать, не могут ли они чем-либо вам помочь.
"Возможно, тальцы получше дройдов разбираются в
человеческой пище, но к тому времени, когда я опять захочу
есть, надеюсь, мы будем уже недосягаемо далеко отсюда", --
подумал Люк.
"Хочу тебя порадовать. Есть два лайнера", -- сообщила
Каллиста, когда Люк снова взялся за работу. -- "Ты ведь не
сможешь собрать Клаггов и Гакфеддов вместе на одном и том же
лайнере".
-- И на каком же из них должны ехать Люди Песков?
"На ландере".
-- Они ни за что в него не сядут. Они ненавидят узкие
пространства.
"Поражаюсь, зачем они делают столько дыр в стенах. Тебе
крупно повезет, если они не повредят центральную линию
энергосистемы".
-- Еще одна причина поторапливаться, пока эти безумцы не
начали управлять кораблем. С ними, как правило, у нас не
получалось хорошей компании.
"Ты говоришь так, будто пытался общаться с ними".
Люк улыбнулся. В детстве, можно сказать, они часто
оказывались ближайшими соседями. Люди Песков и джавасы. Любой
из живших на Таттуине прекрасно знает, что лучше держаться
подальше и от тех, и от других.
Он снова отклонился назад и щелкнул по пульту
дистанционного управления. Раздались грубые, как из кишечника,
звуки: "Давайте, стройтесь веером, друзья, и успокойтесь. Нам
предстоит перерезать всех восставших клаггов".
Люк глубоко вздохнул и покачал головой:
-- Трипио придется немного изменить текст...
"Удивительно какой грамотный штурмовик", -- вспыхнуло на
экране, когда педантичный дройд отвернулся.
Улыбка Люка мало чем отличалось от искривленного кабеля:
-- Гораздо лучше будет, например: "Гей, всем заткнуться и
выстроиться веером. Пошли долбать вонючек клаггов".
"Ты забыл сказать "сэр".
Люк чуть было не толкнул ее локтем, как он обычно делал,
когда у Леи вырывалась какая-нибудь слишком остроумная шутка,
но замер. Этого сделать он не мог.
Она представляла из себя лишь кости и пыль на полу комнаты
управления орудиями.
Смех стих сам собой. Их обоих волновала теперь одна
проблема: все -- и Люди Песков, и гаморреанцы, равно как
джавасы, афитеханцы, китанаки, смущенные и беспомощные тальцы
являлись пленниками "Глаза".
Он снова взял зеркало и, отыскивая нужное соединение, на
мгновение увидел свое собственное отражение и тусклый луч света
за спиной. Трипио, похожий на испачканную и помятую золотую
статую, слегка отсвечивая в загадочном полумраке, машинально
приводил в порядок забытый поднос. Рядом, позади него,
отчетливо виднелся бледный овал лица, окруженный облаком черных
волос.
На смену уходящей печали в серых глазах появились
озабоченность и любопытство, они снова начинали оживать.
Люк почувствовал, как сердце переворачивается под его
ребрами. Он осознал, что такое ужас и печаль неизбежной ночи.
Глава 15
-- Интересно, зачем ей понадобилось лгать?
-- О чем ты?
Лея, не снимая своего стильного костюма, поудобнее уселась
на постели, скрестив перед собой ноги и налив бокал сока из
бутылки, захваченной с кухни по дороге в комнату. Джевакс, как
