Здесь мы в безопасности, говорю тебе, в большей безопасности, чем будем в
дороге.
Вокруг них послышалось бормотание, шепот и одобрения, и страха. Они
уже убегали один раз из своих уютных, обжитых домов и привычной городской
жизни, теперь выродившейся в беззаконие днем и кошмарный ужас ночью, -
тяжело взбираясь по грязным дорогам, нагруженные всем, что смогли унести с
собой. Испуганные и сбитые с толку, они не хотели бежать дальше, и среди
них не было ни одного, кого бы ради надежды на Небеса или из страха перед
Преисподней можно было заставить провести ночь на открытом пространстве.
Алвир продолжал, понизив голос так, чтобы его могли слышать лишь те,
кто стоял ближе всех в дымном свете, окружавшем подножье лестницы.
- Мой господин Ингольд, - тихо сказал он, - ты обладал завидным
могуществом при короле Элдоре, властью, основанной на том доверии, которое
он питал к тебе с тех времен, когда был ребенком под твоим
покровительством. Как ты использовал эту власть, это касалось лишь тебя и
его; ведь ты имел свои тайны, в которые не были посвящены даже члены семьи
Элдора. Но Элдор мертв, его королева лежит в бреду. Кто-то должен править,
иначе Королевство погубит себя, как лошадь, в безумии бегущая на скалу.
Твоя магия не может поразить Тьму - твоя власть в Королевстве кончилась.
Их взгляды встретились и скрестились, как клинки мечей, неподвижные
из-за равной силы своих владельцев. Напряжение между ними сосредоточилось
в молчании, нарушаемом лишь звуками их дыхания; голубые глаза смотрели в
голубые, сверкая в темноте и тусклом прыгающем свете факелов.
Не отводя глаз от Алвира, Ингольд парировал:
- Король Элдор мертв, но я поклялся доставить его сына в безопасное
место, и это место - не Карст.
Алвир улыбнулся.
- Оно будет, не так ли, мой господин маг? Потому что теперь я регент
принца. Он под моей опекой, а не под твоей, - только сейчас шевельнулись
его зрачки, изменилась поза, и голос стал мягче, как у актера,
переставшего играть роль - или начавшего. Теперь его улыбка была искренней
и укоряющей:
- Успокойся, мой господин, - он стал сама любезность, - ты должен
понимать, что есть условия, при которых жизнь определенно не стоит
сохранения, и, боюсь, ты назвал одно из них. Теперь, - он вскинул руку,
опережая следующие слова колдуна, - уверен, мы выживем с менее тяжелыми
последствиями, чем полное разрушение цивилизации. Я признаю, что мы здесь
под сильным давлением определенных обстоятельств, и не сомневаюсь, что
новые беженцы из Гея и окрестностей завтра поднимутся в горы. Мы посылаем
отряд стражи к складам под зданием префектуры и Дворца Гея, как только
рассветет. Что до встречи с Архимагом Лохиро, то, боюсь, твои собратья,
похоже, скрываются, и даже свыше сил Бектиса добраться до них.
- На город Кво наложены чары, - деревянно сказал Бектис, глядя поверх
своего большого крючковатого носа на Ингольда, - со всеми своими
заклинаниями и магией огня и драгоценного камня я был не в силах
преодолеть их.
- Я не удивлен, - вздохнул Ингольд.
Аббатиса бросила черный пристальный взгляд, ненадолго задержавшись на
них обоих.
- Дьявол защищает свое владение.
Ингольд вежливо склонил голову в ее сторону.
- Как и Справедливый Бог, моя госпожа. Но мы, маги, ни в том, ни в
другом мире и, значит, должны по мере сил сами защищать себя. Как оплот
обучения магии Кво всегда был огражден от вторжения и разрушения.
Сомневаюсь, что любой колдун, каково бы ни было его искусство, может
преодолеть защиту города.
- Но что ты предлагаешь делать? - спросил Алвир, нота искреннего
любопытства вкралась в его мелодичный голос. Он уже выиграл свое сражение
или, по крайней мере, именно эту схватку. Теперь он мог позволить
отбросить позу и хитрость, которые, Джил чувствовала, были его второй
натурой.
- Я предлагаю Ренвет, я уже сказал. Как только я увижу принца в
безопасном месте, моя миссия будет закончена. Но сначала, мой господин
Алвир, мне надо отдохнуть, мне и двум моим юным друзьям. Они слишком
удалились от своих домов и должны отправиться в обратный путь до захода
солнца. И, конечно, с вашего позволения, я бы хотел повидать королеву.
В зале началась суета, кто-то открыл заднюю дверь, и неожиданная
резкая волна свежего колючего воздуха разогнала дым вокруг них, заставив
аббатису закашляться.
Как будто это маленькая дверь впустила слабый ветер, смешавший толпу,
как листья; волны движения все время кружились в водовороте по тусклой
дымной палате. Кто-то готовился ко сну, надеясь первый раз выспаться в
полной безопасности; другие вставали и начинали ходить, шум их разговоров
усиливался, напоминая шум моря между приливом и отливом. Тяга из двери
заставила огонь факелов рывками бросать отблески на каменные арки и
измученные лица. Мужчины и женщины, которые до сих пор держались на
расстоянии от красного круга власти и опасности, отделявшего от них
великих Королевства, украдкой подбирались ближе, и Джил, стоя у балюстрады
с розовым спящим младенцем на руках, расслышала приглушенный шепот:
- Это сам маленький Его величество?.. Это Его светлость, прелестнее
ребенка никогда не было. Слава Богу, он в безопасности... Они говорят,
старый Ингольд украл его у Тьмы - он предусмотрителен, правда?.. Хитрая
старая лиса, я скажу. Зеркало Сатаны, как все они, маги... Но все-таки и
от него есть польза, как-никак, он спас принца, который иначе погиб бы,
это ясно, как день... Теперь короля, единственного сына господина
Элдора...
"Грязное скопище", - подумала Джил, расправляя затекшую спину после
нескольких долгих часов стояния. Как смели люди подступить так близко, как
смели, ведь она тоже была чужой и таинственной. От ее движения Тир
проснулся, схватил ее за волосы и начал жалобно хныкать.
Руди, который, задремав, валился от усталости на гранитные ступени у
ее ног, посмотрел на нее, потом с трудом встал и протянул руки.
- Давай сюда, - сказал он, - я подержу его. Бедный маленький клоп,
наверное, хочет есть.
Джил начала передавать его, потом остановилась на полпути, когда к
ним повернулся Алвир. Подступившие люди попятились.
- Я возьму ребенка, - сказал он, обращаясь к Джил и Руди как к
слугам, - и отдам его няне.
- Пусть сначала на него посмотрит королева, - сказал Ингольд, тихо
появившись у его локтя. - Это, думаю, поможет ей больше, чем любое
лекарство.
Алвир рассеянно кивнул:
- Может, ты и прав. Пойдем.
Он повернулся и пошел вверх по ступеням в тень, ребенок слабо
заплакал у него на руках. Ингольд двинулся было за ним, но Янус ухватил
его за рукав коричневой мантии и потянул обратно.
- Ингольд, могу я попросить тебя об одолжении? - он понизил голос,
чтобы могли слышать лишь те, кто был рядом; Джованнин уже разговаривала с
двумя монахами в красном, а Бектис поднимался по ступеням вслед за
Алвиром, придерживая длинными руками складки своих подбитых мехом рукавов,
и с выражением благочестивого отчаяния на узком лице. "Понятное дело, -
думала Джил, - начальник стражи и должен быть вот таким большим
громогласным человеком, как ирландский коп".
- Мы выступаем в Гей через полчаса. Ледяной Сокол уже осматривает
войска. У нас столько стражников, сколько можно было выделить для этого, и
личные воины Алвира. Леса полны разбойников, беженцев, людей, которые
убьют за кусок хлеба, теперь это так просто, а в Гее будет хуже. Закон
низвергнут, что бы Алвир ни говорил о собирании королевства, - ты это
знаешь, и я, и он, полагаю.
Ингольд кивнул, укутывая руки от холода, что проникал снаружи. С этим
холодом пришел нарастающий гул голосов, грохот колес повозок по мостовой и
далекий скрип кожи.
- Я знаю, что это свинство, просить тебя, - продолжал Янус, - после
всего, что ты сделал. Видит Бог, что бы Алвир ни говорил, ты прекрасно
справился со своей ролью. Но не пойдешь ли ты с нами в Гей? Склады
находятся под землей, и ты, возможно, понадобишься вам, Ингольд, чтобы
добыть продовольствие. Ты не можешь поразить Тьму, но можешь вызвать свет,
и ты лучший фехтовальщик на Западе Мира. У нас каждый меч на счету. Я
просил об этом Бектиса как мага, но он отказался, - командир криво
усмехнулся, - он сказал, что не рискнет оставить Королевство без мага,
советы которого так необходимы вождям.
Ингольд фыркнул от смеха или от негодования, потом наступило
молчание. Снаружи доносились голоса стражи, шум людей, входящих на
площадь, новые беженцы уже прибывали в город. В углах дымного зала
слышался грохот кухонных горшков, недовольный мужской голос, плач
маленьких детей.
Колдун глубоко вздохнул, но кивнул.
- Хорошо. Я смогу поспать в одной из повозок по дороге туда, хотя мне
надо сначала увидеть королеву. Возьми как можно больше повозок и мечей.
Он повернулся к ступеням, его седые волосы отливали золотом в свете
факелов. Джил сделала шаг за ним, не зная, окликнуть ли его, и колдун
остановился, как будто услышал ее голос. Он спустился обратно к ней.
- Я вернусь до наступления ночи, - спокойно сказал он. - Днем вы оба
будете в полной безопасности, но не бродите поодиночке. Как говорит Янус,
в городе небезопасно. Перед закатом я вернусь, чтобы отправить вас обратно
через Пустоту.
- Это не слишком быстро? - с сомнением спросил Руди. - Я имею в виду,
вы были правы насчет того, что пересечь Пустоту довольно болезненно, а это
будет только, - он посчитал на пальцах, - пятнадцать или шестнадцать
часов.
- Я понимаю риск, - сказал Ингольд, - вы оба молоды, сильны, думаю,
все обойдется. И примите в расчет другой вариант. Днем вы в безопасности в
Карсте; Алвир, похоже, прав, и Дарки не охотятся на этих холмах. Но я не
знаю, что принесет следующая ночь. Наши миры лежат очень близко; Тьма
однажды последовала за мной через Пустоту, и для нее будет очень легко
сделать это еще раз. Я - единственный, кто понимает Пустоту, и поэтому на
мне лежит ответственность. Я не могу позволить им заразить другие миры.
Конечно, ни один так густо не заселен и беззащитен, как ваш. Еще одна ночь
может стать для вас ловушкой, - резко закончил он. - Потому что, если Тьма
где-нибудь поблизости, я не отправлю вас обратно.
- То есть вы не верите Алвиру, - сказал Руди, скрестив руки и
прислонившись к огромному гранитному круглому столбу.
- Да. Это только вопрос времени, когда Тьма обрушится на Карст, и я
хочу, чтобы вас здесь не было, когда это случится.
- Ну, по рукам. Когда вы вернетесь в город, я буду вот здесь, справа,
на первой ступеньке, ждать вас.
Ингольд улыбнулся.
- Ты благоразумен, - сказал он. - Лишь вы двое имеете свободу
покинуть этот мир. Когда это случится, поверьте мне, вам позавидуют.
И он пошел, поднимаясь по длинной лестнице с такой легкостью, будто
не провел без сна две ночи, и пропал в тени наверху.
5
Первым ощущением Джил, когда она вышла из двери в мягкий жемчуг
дневного света и пробирающий до костей утренний холод, было облегчение.
Она дождалась этого, пережив все ужасы ночи, она дожила до рассвета. Джил
не могла вспомнить, когда еще получала столько удовольствия от простого
дневного света.
Вторым чувством был испуг. Когда она вышла на верхнюю ступеньку, то
ударилась, как о стену, о шум и зловоние. Люди ссорились, спорили, кричали
во весь голос, спрашивая, где взять еду, бранясь и борясь за обладание
бесящимися и испуганными животными, теснясь и размахивая руками у дверей
