замками и зависимыми людьми", как было сказано в документе. Правда, и
сумму, полученную под этот невероятный залог, Дэниел себе просто не
мог представить. Он ошарашенно отбросил документ на стол и схватил
другой лист. Это был точно такой же документ, только касался он Ферри,
небольшой приморской земли, тоже входившей в графский лен.
Соответственно, и сумма была поменьше. Отбросив и его, Дэниел взял
записку. В ней значилось: "Эти оплачены делом. Отрабатывайте
остальные." И вместо подписи стояла печать с крылатым чудовищем.
Прочитанное не укладывалось у Дэниела в голове, и все, что он смог
выдавить, были жалкие слова:
- Это как же?!
Рейвен покачал головой.
- А вот так, как видишь. Нам очень повезло, что трандалец уезжал
позже графа, иначе сгорели бы эти бумажки синим огнем. А получилось
это, видимо, очень просто: Германн, болван, залез в долги. Точнее,
залезал долго и последовательно. А потом решил расплатиться со всеми
разом, да заодно и себе чего-нибудь поиметь и просто-напросто заложил
часть владений. Хотел бы я, правда, знать, кто заключает такие сделки.
Подпись графа, как видишь, здесь есть. А вот подпись того, кто
платил... Едва ли это был Орден, они-то, скорее всего, эти векселя
перекупили, и вряд ли за полную цену. Ну и вертели дальше графом, как
хотели. И все знали о планах короля. Или почти все. Тебя удалили не
без помощи графа. А еще он был ярым сторонником амнистии. Так что,
лису видать по хвосту, и если бы мой братец использовал свою
драгоценную голову не только для ношения короны, он бы не искал измену
там, где ее нет. Предателями и заговорщиками редко становятся идиоты
вроде тебя, которые полжизни то на пограничье сидят, то где-нибудь при
войсках. Измена гнездится во всяких гадючниках, а ведь трудно найти
больший гадючник, чем королевский дворец.
Дэниел спросил дрогнувшим голосом, показывая на документы:
- И что ты с этим собираешься делать?
- Использовать по назначению. Могу поспорить, что граф сейчас
попытается подсидеть моего дражайшего дядюшку. Поскольку Деррик погиб,
то в свите принца после этого останутся одни придворные идиоты или
трусы вроде Андольфа. Этому надо воспрепятствовать. Так что, я сейчас
снаряжу Эллерта с этими бумагами прямо в Арденн. Жалко, конечно,
парня, он и так только что оттуда вернулся, но это самый надежный из
моих людей. И прикажу ему отдать пакет только Герберту. А если это у
него не выйдет, то пусть поднимает скандал и требует, чтобы пакет
вскрыл сам король, или, на худой конец, Эрик де Брас. Уж он-то эти
бумажки точно в ход пустит: у них с графом такая взаимная любовь, что
любо-дорого посмотреть. Уж не знаю, дойдет ли в результате дело до
казни, но жизнь Германну этот случай испортит надолго. И из совета его
удалят.
- А ты уверен, что одного человека будет достаточно? Вдруг с ним
что-нибудь случится.
Рейвен задумался.
- Да нет, ничего случиться не должно. В доме графа еще не
проснулись, а когда проснутся, первым делом решат, что мы приходили за
этой самой Жанной. Пока еще сообразят, что замок в кабинете тоже
сломан. Так что, у нас три часа форы, не меньше. А Эллерт будет
мчаться так, будто под ним седло горит.
- А мы опять, значит, будем сидеть и ждать, что за этим последует?
- напряженно спросил Дэниел. Рейвен зевнул.
- Да что последует? Ну полетит у граф Германн с о всей высоты
положения прямиком в тюрьму, отберут у него все земли, часть
родственникам вернут, часть к домену приберут. Дядюшка оправдается,
еще бы - предательство налицо и есть на кого свалить вину. В Каринтию
пошлют дополнительные войска. Ладно, шел бы ты спать. Завтра вечером
выезжаем.
- Куда? - непонимающе спросил Дэниел, на которого бессонная ночь
подействовала отнюдь не благоприятно.
- Да на север, в Кариссу твою любимую, пес ее задери! С Гельмундом
твоим обниматься. Потому что здесь уже все очевидно, а вот там хрен
его знает, что происходит. И без нас в этом хрен знает чем не особо-то
и разберутся. Орден - это вам не восставшие бароны.
На лице Дэниела отразилось неподдельное счастье. И, достигнув,
наконец, исполнения своих мечтаний, он не удержался от колкости:
- Что-то ты, друг, вдруг стал борцом за справедливость. Что это на
тебя за лихорадка напала?
Рейвен совершенно серьезно ответил:
- Знаешь, я, конечно, в первую очередь люблю хорошее вино и книги,
а уж потом справедливость, но если это вино и книги у меня начинают
отнимать, то моя любовь к справедливости становится гораздо сильнее. А
если орденские рыцари разгуливают по столице, значит у нас уже земля
под ногами трясется. Только вот пока мы единственные, кто это заметил.
Возможно, он сказал и еще что-то, только Дэниел этого не запомнил,
потому что просто заснул в кресле.
Часть 2.
1.
Лето в Каринтии опять выдалось мерзко-дождливым. Правда, сам дождь
удрал куда-то на середину озера и висел там серой стеной, полностью
скрывая донжон Аррехта на противоположном берегу, но легче от этого не
становилось. В воздухе висела всепроникающая сырость. Плащ, казалось,
стал вдвое тяжелее, насквозь пропитавшись влагой. И даже со шлема
временами стекали за шиворот струйки воды. Но Дэниел уже перестал
обращать на них внимание. После Волчьих болот, из которых они
выбрались только сегодня к полудню, поездка по твердой земле казалась
просто развлечением. И под ровный глухой стук копыт, вминающихся в
слегка влажную почву, он покачивался в седле, колеблясь между сном и
воспоминаниями.
Нет, в одиночку, без Рейвена, ему никогда не удалось бы добраться
так быстро и безопасно до самого Аррейского озера. С выездом из
столицы проблем не возникло вообще. Начальник стражи у Северных ворот
только рукой махнул, увидев обоз из трех повозок, сопровождаемый
дюжиной всадников. Эка невидаль, втемяшилось в голову какому-то
мелкому сеньору отправиться в поместье на ночь глядя, вот и тащит с
собой и посуду, и мебель, и добрую половину свиты. И уж конечно, не
стал сивоусый начальник приглядываться к этой свите и не узнал под
шлемом и серым плащом бывшего своего капитана, некогда лично
вручавшего ему сержантский значок и медный чеканный кубок за отличие.
И Дэниел подумал тогда, что самое сложное позади. Если бы это было
так...
Интересно, что бы он делал один в безымянном придорожном трактире,
где бросился к нему Лоран, бывший офицер пограничной стражи, которому
сам он выхлопотал разрешение дослуживать свой срок в тихих местах
после тяжелой раны? Так, наверное, и стоял бы столбом, разинув рот и
не зная, что в таких случаях надо говорить. Но появился Рейвен и все
тут же встало на свои места. Ох и дал господин взбучку нерадивому
наемнику! Сразу за все досталось: и за невычищенных лошадей, и за
незаказанный ужин, и просто на орехи... Вот и отошел Лоран без тени
сомнения, ругая себя за то, что спутал безвестного вояку с любимым
командиром. И за весь ужин больше и не взглянул в их сторону.
А чего стоил безымянный мостик, перегороженный бревном, чтобы
удобнее было местному барону собирать за проезд плату. Дэниел-маршал,
увидав такое безобразие, отхлестал бы разномастных оборванцев,
нацепивших двухцветные значки, ножнами, да еще и самому барону бы
визит нанес, притом разговор бы пошел вовсе не о борзых собаках и
трясся бы жадный феодал, как осиновый листок на ветру. А вот
Дэн-наемник, наемником быть пока что не привыкший, от подобной
наглости просто растерялся. Зато Рейвен не растерялся. Он мигом
объяснил оборванцам, кто они такие и какого роду-племени, кольнул
самого наглого длинным клинком пониже спины, и забегали самозваные
сборщики дорожных пошлин, как тараканы, бревно оттаскивали, просто
сопя от усердия. Вот что умел Рейвен хорошо, так это сыграть такого
благородного хама, что аж противно становилось. И Дэниел впервые
убедился, насколько хорошо это иногда действует.
А идея лезть в Волчьи болота, которая сократила их путь на два
дня! Дэниел злился и доказывал:
- Ну на кой ляд тебе соваться в трясину, если есть нормальная
дорога! Да это и не в ту сторону. Вылезем куда-нибудь западнее
Аррехта, а там не проселки, а пес его знает что, хлябь одна. Я же
карту хорошо помню.
Рейвен тыкал пальцем в какой-то заплесневелый кусок пергамента и
горячился:
- Нормальная дорога, говоришь? Змея это пьяная, а не дорога.
Сначала на восток, потом на запад, потом опять на восток, а потом еще
и на север. А тут мы сейчас свернем налево у каменного столба... Есть
здесь столб, знаток-путешественник?
- Есть, - отвечал удивленный Дэниел, силясь понять, откуда Рейвен
это знает.
- Вот, смотри, здесь у столба отмечен поворот. Полдня до топи, а
здесь ее старая дорожка пересекает в самом узком месте и выходит из
Волчьих болот на гать, ровненько по ближнему берегу озера. А там до
прямой дороги от Кариссы на Аррехт рукой подать.
И настоял-таки на своем, провидец хренов. А старая карта оказалась
точнее многих новых. Но и заплатили они за короткую и прямую дорогу
недешево. Комары, подлые твари, кусались так, что прошивали насквозь
кольчугу и кожаный дублет. Бронебойные попались комары, с жалами, как
арбалетные стрелы. Вот и сейчас почесывается спина, хоть железо
задирай.
Правда, все это мелочи, ерунда. Все. Не ерунда - влажный и
тяжелый, такой знакомый воздух Каринтии и то, что до такой родной
серой цитадели остались всего сутки пути.
Но тут размышления прервал резкий голос Рейвена:
- Что размечтался, маршал? Ты лучше подумай, где мы ночевать
сегодня будем.
Потом добавил по-детски плачущим голосом:
- Сударь, неужели вы хотите сказать, что мы проведем еще одну ночь
с этими ужасными пискучими тварями? Избавьте меня от этого, ради всех
богов! - и расхохотался, после чего продолжил:
- И вообще, я хочу крышу над головой, мягкий матрас, холодное
пиво, свежевыпеченный хлеб и крутобедрую крестьянку. Сенешаль, вы не
знаете в окрестностях никакой крутобедрой крестьянки?
Естественно, Дэниел не удержался от смеха:
- Ладно, кончай трепаться. Сейчас с этой гривы съедем, там будет
речушка коню по колено, а за ней - хутор. Будет тебе там и крыша и
пиво.
- А крестьянка? - обиженно спросил Рейвен. - Неужели я не могу
понравиться крестьянке? - И гордо расправил плечи, которые прикрывал
когда-то дорогой, а ныне покрывшийся непонятными бурыми потеками плащ.
Ответа не последовало. Рейвен подождал и добавил, уже серьезно:
- Ночевать надо, иначе наши коняги лягут и не встанут. А без коней
мы с тобой как без рук. Может, лучше не полезем на этот хутор? Дров
здесь навалом, топорик у меня в сумке.
- А как же крестьянка? - улыбнулся Дэниел. - Да и вообще, не
нравится мне это: мокнуть под открытым небом в трех шагах от дома.
Рейвен пожал плечами так, что на спине его недовольно звякнул
кольчужный капюшон, и хлопнул пятками коня по бокам.
Когда они переправились через речушку и поднялись на следующий
холм, Рейвен присвистнул:
- Похоже, с пивом придется обождать.
Хутор выглядел так, будто его брали штурмом. Ограда в нескольких
местах была пробита и поломана, ветер покачивал распахнутые настежь
двери.
- Интересно, кто это его так. Надо посмотреть.
Не успели они подъехать к ограде, как со стороны озера показался
человек, деловито тащивший двух толстых домашних уток со свернутыми
шеями. На грязном и изодранном его плаще, надетом поверх кожаного
доспеха, был изображен громадный, во всю спину, черный орел, уже
