автоматически превращался в земляничный джем. Управлял крейсером и вел бой
исключительно компьютер - в нормальной обстановке происходит то же самое,
но всегда хочется иметь за пультом человека-контролера.
Кроме того, если корабль получал повреждение и происходила
разгерметизация, вы взрывались, как перезрелая дыня - вот еще одно
маленькое неудобство. А если падало давление, вас расплющивало в мгновение
ока.
Чтобы выбраться из оболочек, требуется минут десять - это только на
снятие костюма. А вы думали, выпрыгнули из оболочки и прямо в бой? Только
четверо человек на борту обладали какой-то подвижностью, пока мы были
замкнуты в оболочках - это корабельная аварийная команда. Но им
приходилось, естественно, таскать свой костюм вместе с собой, что
превращало оболочки в двухтонные аппараты. И даже им приходилось не
двигаться с места, пока крейсер маневрировал.
Ускорение продолжалось до 20.30. Загорелась зеленая лампочка, и я
нажал кнопку откачки амортизационной жидкости.
Мы с Мэригей одевались снаружи. От запаха этиленгликоля у меня слегка
кружилась голова.
- Это откуда? - я показал на ярко-красную полосу, бежавшую по коже
Мэригей от правой груди к противоположному бедру.
- Уже второй раз, - сказала она, сердито растирая кожу. - Первый раз
она была на спине. Наверное, костюм плохо прилегает.
- Наверное, это ты немного похудела.
- Очень умно.
Наш режим питания и упражнений был расписан по калориям и
контролировался с момента пригонки боекостюмов на Старгейт. Сенсорная
пленка внутри костюма должна обволакивать тело, как вторая кожа, иначе вы
не сможете пользоваться боекостюмом.
Вмонтированный в систему интерком заглушил дальнейшие комментарии
Мэригей.
- Внимание! Весь армейский персонал, эшелон 6 и выше, и весь флотский
персонал, эшелон 4 и выше, собраться в брифинг-холле в 21.30. Внимание!..
Сообщение повторили два раза. Я отправился полежать несколько минут,
пока Мэригей показывала свой синяк медику и оружейнику. Прошу заметить, я
совсем не ревновал.
Брифинг проводил сам командор.
- К сожалению, ничего хорошего сообщить вам не могу.
- Шесть дней назад преследующий нас корабль тельциан выпустил
снаряд-ракету. Первоначальное ускорение его составляло восемьдесят "ж". -
Командор сделал паузу.
- Примерно через сутки ускорение снаряда возросло до 148 "ж". -
Всеобщий вздох.
- Вчера оно подпрыгнуло до 203 "ж". Все вы знаете, что это в два раза
превосходит ускорение вражеских ракет во время нашего последнего боя.
- Мы выпустили четыре ракеты по четырем, наиболее вероятным в
соответствии с прогнозом нашего компьютера, будущим траекториям
тельцианского снаряда. И один из них прошел очень близко от снаряда, пока
мы выполняли маневр ухода. Мы Уничтожили тельцианский снаряд на дистанции
в десять миллионов километров отсюда.
Десять миллионов - это ведь почти рукой подать.
- Единственное, чему можно порадоваться, так это результатам анализа
взрыва. Судя по всему, мощность заряда у тельциан не увеличилась. Видимо,
их достижения в области системы тяги не соответствуют достижениям в
области поражающих зарядов. Или они не считают необходимым увеличивать
мощность взрыва.
- Здесь мы впервые сталкиваемся с проявлением весьма важного
физического эффекта, который до сих пор рассматривали только теоретики.
Вот вы, скажите мне, - он указал на Негулеско, - сколько времени прошло с
тех пор, как мы впервые столкнулись с противником у Альфы?
- Это зависит от системы отсчета, - с готовностью ответил Негулеско.
- С моей точки зрения, прошло восемь месяцев, командор.
- Совершенно верно. Из-за релятивистского замедления времени вы
потеряли около девяти лет, пока мы маневрировали между прыжками.
Следовательно, в инженерном смысле, этот тельцианский корабль явился из
нашего будущего! - он сделал паузу, чтобы все смогли обдумать услышанное.
- И чем дальше, тем с ходом войны эта разница между субъективным и
объективным временем будет становиться все более заметной. Поскольку
тельциане в равной с нами степени подвержены действию законов теории
относительности, эффект будет играть им на руку так же часто, как и в нашу
пользу.
- Но в данный момент преследуют нас, и чем больше будет уменьшаться
дистанция между нами, тем больше риск. Тельциане в конце концов могут вас
просто расстрелять.
- Мы решили попробовать одну хитрость. Как только дистанция
сократиться до пятисот миллионов километров, вся команда ляжет в
противоперегрузочные оболочки и мы доверим наши жизни логическому
компьютеру. Компьютер произведет сложную серию внешне случайных изменений
в скорости и направлении полета.
- Скажу вам откровенно. Если у тельциан всего на одну ракету больше,
чем у нас, они могут нас прикончить. Пока они выпустили только одну.
Вероятно, не хотят зря тратить боезапас. - Он нервно промокнул лоб. - А
возможно, у них и было всего одна. В таком случае, это они у нас в руках.
- Как бы там ни было, весь корабельный экипаж и команда должны быть
готовы залечь в оболочки по десятиминутному предупреждению. Когда
дистанция сократится до миллиона километров, все должны находиться в
противоперегрузочных камерах, готовые лечь в оболочки. Мы не можем ждать
ради одного человека.
- Вот все, что я могу сказать. А вы, субмайор?
- Я поговорю со своими людьми позже, командор. Благодарю.
- Разойдись.
Никаких "так-растак" и прочей ерунды. Флотские считают подобные
штучки ниже своего достоинства. Но мы продолжали стоять по стойке "смирно"
- все, кроме Скотта, - пока командор не вышел. Потом какой-то чин еще раз
сказал "разойдись", и мы повалили из комнаты. Я отправился в наш холл,
выпить сои, поговорить с ребятами, и может, что-нибудь разузнать.
Но ничего существенного я не услышал. И отправился спать.
3
Обещанная беседа с субмайором состоялась на следующее утро, но он в
основном повторил все то, что мы уже слышали от командора, только в других
терминах. Он особо отметил тот факт, что если фактическая подготовка
тельцианских кораблей значительно улучшилась, то нечто аналогичное могло
произойти с их навыками наземного боя, и теперь с ними будет куда сложнее
справиться.
Но тут возникал интересный вопрос. Восемь месяцев, или девять лет,
тому назад, у нас было подавляющее преимущество перед тельцианами. Те,
похоже, просто не понимали, что происходит. Если судить по их
воинственности в космосе, то в рукопашном бою тельциане должны были
оказаться сущими дьяволами. На самом же деле, они спокойно дали себя
перебить. Одному удалось, и он, очевидно, познакомил сородичей с идеей
старомодного наземного боя.
Но это, конечно, вовсе не означало, что тельциане, которые нас
преследовали, уже знали о битве у Альфы. Единственный способ коммуникации,
более быстрый, чем скорость света, представлял собой тот же коллапсарный
прыжок. Или серию прыжков. Определенно сказать, сколько прыжков от родной
планеты тельциан до базы у Иод-4, было невозможно. Поэтому гарнизон
местной базы мог бы оказаться таким же пассивным, как и первый. Хотя не
исключено, что они уже почти декаду упражнялись в приемах рукопашного боя.
Ответ мы узнаем, когда доберемся туда.
Мы с оружейником помогали нашему отделению проводить профилактику
боекостюмов, когда сигнал заставил нас отправиться в противоперегрузочную
камеру. Мы пересекли рубеж дистанции в миллион километров.
У нас оставалось еще около пяти часов ничегонеделанья, прежде чем
придется забраться в коконы оболочек. Я сыграл в шахматы с Ряби и получил
мат. Потом Роджерс затеяла гимнастику, просто чтобы люди отвлеклись от
перспективы четыре часа лежать полузадавленными в оболочках. До сих пор и
половины этого срока мы не проводили в коконах.
За десять минут до пересечения последнего предела в пятьсот миллионов
километров, мы, командиры отделений, лично занялись укладыванием и
проверкой герметичности оболочек. Через восемь минут мы уже все улеглись в
костюмы, и камеру наполнила амортизационная жидкость. Теперь наши жизни
зависели - или находились в надежных руках - нашего логического
компьютера.
Пока я лежал, сдавливаемый невидимым прессом, одна нелепая мысль
засела мне в голову и никак не хотела исчезать, все кружила и кружила,
словно заряд в сверхпроводимом контуре: в соответствии с формальной наукой
войны, последняя требует приложения как тактики, так и логики, она же
стратегия. Стратегия занимается передвижением войск в больших массах и
всем остальным, кроме действительного ведения боя, который относится к
тактике. И вот мы сейчас ведем бой, но у нас почему-то не тактический
компьютер, а логический, то есть, другими словами, стратегический, этакий
сверхэффективный клерк от стратегии.
Другая половина моего сознания, не столь, видимо, угнетенная
перегрузкой, возражала. Какое значение имеет название компьютера? В любом
случае это только куча кристаллов памяти, процессоров, стекло и пластик...
Запрограммируй компьютер соответствующим образом и получишь эквивалент
Чингиз Хана, вот тебе и тактический компьютер, хотя до этого он
контролировал товарный рынок или сток нечистот.
Но первый голос продолжал упрямо спорить. Если так рассуждать,
говорил он, то и человек - это не более, как куча костей, облаченных в
плоть, кожу и волосы. Обучи его соответствующим образом - и получишь то ли
дзен-буддиста, то ли послушного и кровожадного солдата-убийцу. Зависит от
обучения.
А что такое тогда я, мы, вы, отвечала вторая половина. Миролюбивый
специалист по вакуумной сварке, а также и учитель физики, призванный в
соответствии с Элитарным Призывным Законом и перепрограммированный в
убивающую машину. Ты, я, мы - убивали, и нам это понравилось.
Но ведь это был гипноз, внушение, поведенческое кондиционирование,
возражал я сам себе. Больше такого с нами не сделают.
А почему? Потому, говорил я себе же, что уверены, без
кондиционирования вы будете теперь убивать еще эффективнее. Простая
логика.
Кстати о логике. Почему логический компьютер выполняет работу
человека? Или, о чем я думал сначала?.. И тут я отключился.
Потом замигала зеленая лампочка, и рефлекторно я нажал кнопку
разгерметизации. Я не сразу сообразил, что мы живы и, значит, выиграли
первый раунд.
Я был прав только частично.
4
Я затягивал ремешок куртки, когда кольцо связи укололо мне палец и
пришлось оставить ремешок, чтобы послушать.
Вызывала Роджерс.
- Манделла, проверь камеру третьего взвода, там что-то случилось.
Дальтон разгерметизировал их с центрального пульта.
Третья камера... это же отделение Мэригей! Я помчался по коридору
босиком и был у дверей камеры как раз в тот момент, когда они уже сами
открывали ее изнутри и выбирались наружу.
Первым показался Бергман. Я схватил его за руку:
- В чем дело, Бергман?
- Что? - он уставился на меня все еще не вполне очнувшись, как и
всякий, только покидающий камеру. - Ты, Манделла... Не знаю, а что такое?
Я попытался заглянуть внутрь камеры, не выпуская руку Бергмана.
- Как что? Вы опоздали с расшнуровкой, парень.
Он потряс головой, стараясь прийти в себя.
- Опоздали? На сколько опоздали?
Я в первый раз посмотрел на часы.
- Не слишком... Боже, мы ведь улеглись в оболочки в 05.20. Правильно?
