Зато вдоволь было дешевой марихуаны... В некоторых странах, например
в США, ее вообще можно было получить бесплатно. Она производилась и
распределялась правительством.
Я предложил Мэригей сигарету с "травой", но она отказалась.
- Придется привыкать постепенно. Я уже попробовала одну, она меня
чуть не "выключила".
- Со мной то же самое.
Пожилой мужчина в форме вошел в наш уголок, грудь мундира украшал
настоящий винегрет из наградных планок, его плечи были отягощены пятью
звездочками каждое. Он благожелательно нам улыбнулся, когда почти половина
людей вскочила на ноги. Я же остался сидеть, чувствуя себя в решающей мере
штатским.
- Добрый вечер, добрый вечер, - сказал он, жестом приглашая садиться.
- Рад видеть вас. В столь многочисленном составе.
Многочисленном? Едва ли половина от начального нашего отряда.
- Я - генерал Джерри Манкер, начальник кадрового отдела ИСООН. Через
несколько минут мы отправимся вот туда, - он кивнул в сторону Зала
Ассамблеи - для проведения небольшой церемонии. Потом вы будете свободны,
вы заслужили отдых. Познакомьтесь с миром, побездельничайте пару месяцев.
Все, что угодно. Только держитесь подальше от репортеров.
- Но прежде позвольте сказать вам вот что: после этих месяцев отдыха
вы захотите чем-нибудь заняться, кроме того, деньги тоже могут
понадобиться... - как я и думал, это оказалась примерно такая же пилюля,
что приготовил для нас генерал Ботсфорд на Старгейт, - вам понадобится
работа, и армия - единственная работа, которую вы наверняка сможете
получить.
Известив нас, что через несколько минут к нам присоединится
сопровождающий, который направит нас в Зал, генерал покинул наше общество.
Оставшееся время мы развлекались перечислением достоинств сверхсрочной
службы.
Сопровождающий оказался симпатичной молодой женщиной. Она без труда
выстроила нас в алфавитном порядке (она явно придерживалась сходного с
нами мнения о военных) и провела нас через холл.
Первый ряд делегатов освободил для нас места. Мне достался стол с
табличкой "Гамбия", за которым я с неловким чувством прослушал речь о
нашем героизме и самопожертвовании. Генерал Манкер излагал верные факты,
только немного неправильными словами.
Потом нас вызывали одного за другим, и мистер Ойуккви вручил каждому
золотую медаль весом, наверное, с целый килограмм. Потом он произнес речь
о человечестве, сплоченном общей целью, пока скрытые голокамеры снимали
нас. Вдохновляющее зрелище для граждан Земли. Потом мы потянулись к выходу
под бурю аплодисментов. Мне почему-то не было радостно.
У Мэригей не осталось живых родственников, и я пригласил ее к себе. У
центрального входа в Ассамблею слонялась толпа зевак, поэтому мы
воспользовались другим выходом, поднялись случайным лифтом на несколько
этажей и тут совершенно потерялись в лабиринте движущихся дорожек и
эскалаторов. Тогда мы обратились за помощью к электронному ящику на
перекрестке и добрались домой.
Я рассказал маме про Мэригей и что мы будем жить вместе. Они тепло
поздоровались, и мама усадила нас в гостиной, позаботилась о напитках и
отправилась готовить обед. К нам присоединился Майк.
- На Земле вам будет ужасно скучно, - сказал он после обычного обмена
любезностями.
- Не знаю, - сказал я. - Армейская жизнь тоже не большое развлечение.
Всякая перемена...
- Ты не найдешь работы.
- Да, физик из меня уже не выйдет. Двадцать шесть лет - все равно,
что геологическая...
- Ты вообще не найдешь никакой работы.
- Почему? Я думаю снова пойти учиться и получить еще раз степень
магистра, возможно, буду продолжать...
Майк покачал головой.
- Уильям, пусть скажет, - беспокойно задвигалась Мэригей. - Кажется,
он что-то знает.
Майк опустошил свой стакан и покрутил его, наблюдая за кусочками льда
на дне.
- Верно. Ты знаешь, ведь Луна - это территория ИСООН, все мы там
работаем на Силы, военный или штатский - все равно. И ты знаешь, как
разносятся слухи.
- Старое армейское развлечение.
- Вот, вот. Ну, так я слышал кое-что... - он махнул рукой - кое-что о
вас, о ветеранах и постарался этот слух проверить. Он оказался правдой.
- Рад слышать.
- Погоди радоваться. - Он поставил стакан на место, вытащил сигарету,
повертел и спрятал назад. - ИСООН намерен любым способом склонить вас к
возвращению в армию. Они контролируют Бюро Трудоустройства, и будь спокоен
- ты окажешься или плохо обученным или слишком хорошо обученным для любой
работы, какую бы ты ни попробовал найти, кроме армейской службы.
- Ты уверен? - спросила Мэригей. Мы оба знали достаточно много и
понимали, что ИСООН вполне может такое устроить.
- Клянусь господом Богом. У меня есть знакомый в лунном отделении
Бюро. Он показал мне приказ - все очень вежливо сформулировано. И в
скобках - "без исключений".
- Может, когда я закончу колледж...
- Ты не попадешь в колледж. Не пробьешься сквозь лабиринт стандартов
и ограничений. Попробуешь нажать - скажут, что ты уже стар... проклятье, я
не смог пробиться на доктора, это в моем-то возрасте и...
- Да, я понял, я на два года старше, чем нужно.
- Вот именно. Или всю оставшуюся жизнь проживешь за счет государства,
или вернешься в армию.
- Тут и думать нечего, - сказала Мэригей. - В солдаты мы не пойдем.
Я согласился:
- Если пять или шесть миллиардов человек могут прилично существовать
и без профессии, то смогу и я.
- Они привыкли к этому с детства - к такому положению вещей, - сказал
Майк. - И это, скорее всего, не совсем то, что ты представляешь себе. Еды
они получают едва достаточно, чтобы сбалансировать затраты энергии. Мясо
раз в неделю. Даже по первому классу обеспечения.
- Ничего особенно нового, - сказал я, - особенно, по части еды - в
армии нас так и кормили.
- Что до остального, то как ты сказал, мы с детства к этому не
привыкли. Мы не станем целый день сидеть и смотреть телевизор.
- Я хочу рисовать, - сказала Мэригей. - Я всегда хотела серьезно
заняться рисованием и живописью.
- А я буду продолжать изучать физику, просто так, для себя. И займусь
музыкой и буду писать... - я обернулся к Мэригей, - или еще чем-нибудь
займусь, как нам рассказал сержант Шири на Старгейте.
- Присоединишься к Новому Возрождению, - сказал Майк безжизненным
тоном и раскурил трубку. Это был настоящий табак, и по комнате
распространился замечательный запах.
Он, видимо, заметил, как я смотрю на него голодными глазами.
- Ну что из меня за хозяин! - Он извлек несколько листов бумаги из
кисета и ловко свернул сигаретку. - Держи. Мэригей, ты будешь?
- Нет, спасибо, Майк. Если с табаком действительно трудно, то я лучше
буду снова привыкать.
Майк кивнул, попыхивая погасшей было трубкой.
- Да, ничего хорошего. Лучше тренировать психику, научиться
расслабляться и без табака.
Я закурил свою тонкую сигаретку.
- Хороша.
- На Земле ты ничего лучшего не достанешь. И марихуана у нас тоже
лучше - от нее голова так не мутнеет.
Вошла мама и присела к нам.
- Обед будет готов через несколько минут. Майкл опять критикует наши
порядки, я слышала.
- Разве я не прав? Пара сигарет с земной "травой", - и ты зомби.
- Кто это "ты"? Ведь ты сам не куришь ее?
- Ладно, ладно. Послушный мальчик не перечит мамочке.
- Когда она права, - сказала мама, совершенно, однако, без улыбки. -
Так! А вы, детки, любите рыбу?
И мы заговорили на совершенно безопасную тему, о том, какие мы
голодные, и потом сели вокруг блюда, на котором лежал громадный лютианус,
гарниром к нему был подан рис. Первая настоящая еда, которую нам с Мэригей
пришлось отведать за последние двадцать шесть земных лет.
8
Как и все остальные, на следующий день я давал интервью на
стереовидении. Полное отчаяние.
Комментатор: - Сержант Манделла, вы, судя по наградам, один из самых
бравых солдат в ИСООН.
- Это точно, мы все получили по пригоршне планок еще на Старгейте.
- Вы участвовали еще в знаменитой кампании Альфа-0, первой настоящей
битве с тельцианами, и вот сейчас как раз вернулись из рейда к Иод-4.
- Э-э, не совсем так, мы...
Комментатор: - Прежде чем мы расскажем о кампании Иод-4, наши зрители
очень бы хотели услышать ваши личные впечатления от столкновения с
тельцианами, так сказать, лицом к лицу. Жуткие существа они, не правда ли?
Я: - В общем-то, да. Наверное, вы видели снимки. Единственное, что на
них плохо видно - это фактура покровной ткани. Кожа у них морщинистая, как
у ящериц, и бледно-оранжевого цвета.
Комментатор: - А как они... пахнут?
Я: - Понятия не имею. В боекостюме можно чувствовать только
собственный запах.
Комментатор: - Ха-ха, понимаю. Но мне хотелось бы узнать вот что, что
вы чувствовали, вы лично, когда первый раз увидели противника... Испуг,
отвращение, ненависть - что именно?
- Ну, сначала я был испуган, и отвращение тоже чувствовал. Это еще до
боя, когда над нами пролетел одиночный тельцианин. Во время же боя мы
находились под воздействием постгипнотического внушения - его нам сделали
на Земле, и ключевая фраза приводила внушение в действие - и я испытывал
только искусственную ненависть.
- Вы их презирали - и сражались немилосердно.
- Правильно. Мы истребили всех до одного. Хотя они и не пытались
сопротивляться. Но когда нас освободили от воздействия внушения... мы сами
не могли поверить, что это сделали мы. Четырнадцать человек сошли с ума,
все остальные еще неделю сидели на транквилизаторах.
- Понимаю, - рассеянно сказал комментатор и бросил взгляд куда-то в
сторону. - Сколько убили вы лично?
- Пятнадцать, двадцать - не знаю, ведь я уже говорил, что мы сами
себя не помнили. Это было истребление.
В течение всего интервью комментатор как-то странно повторял сам себя
и держался несколько скованно. Вечером, уже дома, я понял, в чем было
дело.
Мэригей и я сидели перед стереокубом вместе с Майкам. Ма отправилась
к дантисту по поводу нескольких вставных зубов (считалось, что дантисты в
Женеве лучше, чем американские). Мое интервью показывали по программе
"Калейдоскоп", втиснув его между документальным фильмом о лунных
гидропонных оранжереях и концертом какого-то человека, утверждавшего, что
он может сыграть "Двойную фантазию ля-мажор" Телеманна на губной гармошке.
Мне было интересно узнать, смотрит ее еще кто-нибудь на целой Земле.
Что ж, интересно было посмотреть на гидропонные оранжереи, и парень
играл на гармошке виртуозно, но между ними встряло интервью, и это была
сплошная липа.
Комментатор: - А как они пахнут?
Я (за камерой) - Ужасная вонь, смесь гниющих овощей и жженой серы.
Запах проникал в боекостюм сквозь отводной фильтр.
Все стало ясно - он заставлял меня говорить и говорить, чтобы набрать
побольше материала, на основе которого они потом синтезировали мой голос.
- Черт побери, кто им позволил такое делать? - спросил я Майка, когда
спектакль закончился.
- Не обижайся на этого парня, - сказал Майк, следивший за
учетверившимся образом музыканта, дувшего в четыре гармошки. - Все
средства информации подлежат цензуре ИСООН. Уже десять или двенадцать лет,
как Земля не получает объективных репортажей о войне. Хорошо, что они не
подставили актера вместо тебя.
- А на Луне как, лучше?
- Официальная информация ничем не отличается от земной. Но так как
все связаны с работой в ИСООН, легко определить, где прямая подделка
