Джеймс ХОГАН
СИБИРСКИЙ ЭНДШПИЛЬ
Эдварду Джозефу, моему третьему сыну подряд, который
после трех дочерей подряд восстановил мою веру в
математику, доказав, что закон больших чисел все-таки
действует... если достаточно долго стараться.
Я хотел бы выразить свою благодарность за помощь и
советы в создании этой книги следующим людям:
Бренту Уорнеру из НАСА, из Космического Центра
Годдард, Мэриленд, который провел многие часы, раздумывая о
маятниках, гироскопах, векторах и геометрии вращающихся
тел, любезно согласившись рискнуть своим здоровьем и
здравым смыслом, посетив причудливый мир авторов НФ.
Джиму Валигора из НАСА, из Космического Центра
Джонсон, Хьюстон - за информацию о физиологии низких
давлений и конструкциях космических скафандров.
Стиву Фэйрчайлду из Моанинг Кэверн, Мерфиз, Калифорния
- за советы обо всем и бесценную склонность тыкать в твои
ошибки.
Линкс Кроуи из Беркли, Калифорния - за советы о
методах безопасности.
Дэвиду Роббу из Эпплайд Персепшнс Текнолоджиз,
Миннеаполис - за огромное количество данных о космических
колониях.
Черил Робинсон - за то, что помогла собрать вместе Лью
и его товарищей из кучи разрозненных листков.
Оуэна Лока из Бэллентайн Букс - за то, что поделился
своими бесценными знаниями о мире военной разведки.
Кэти Собански - за помощь в переводе русских имен.
Такуми Сибано - за помощь в постижении загадочной
восточной души. И наконец - Джекки, которая выступала и в
роли электрика, и трубопроводчика, механика и слесаря,
садовника, шофера и плотника, а главное - в роли мамы трех
маленьких головорезов - и ни разу не пожаловалась на те
часы, которые я просиживал за столом. Она сделала эту книгу
возможной, а они сделали ее необходимой.
ПРОЛОГ
Истребитель-бомбардировщик МиГ-55Е, окрещенный на западном военном
жаргоне, как "Куропатка", был прочным и простым в обслуживании самолетом,
предназначенным для атаки по наземным целям - что и сделало его очень
привлекательным средством борьбы с партизанами среди заправил
разваливающихся марксистских режимов Третьего мира. Западная военная
разведка была также заинтересована в нем, поскольку на этой машине был
установлен первый промышленный вариант советского компьютера обнаружения и
слежения ОС-27/К; эксперты по радиоэлектронному противодействию очень
хотели бы познакомиться с ним поближе.
Как и на большинстве советских самолетов, кораблей и наземной
техники, на МиГе был установлен черный ящик, с помощью которого можно было
вычислить свои координаты с точностью до нескольких метров, пользуясь
сигналами навигационной системы на советских спутниках. Пилот Абел
Мунгабо, взлетая с аэродрома в Зиганде, одного из двух государств
Мадагаскара, на которые распалась Малагасийская республика, на
тренировочный полет, знал это. Пилот не знал только, что на борту
австралийского крейсера в пятидесяти милях от берега находилась группа
профессионалов по постановке помех вместе с засекреченным оборудованием.
Эта аппаратура вместе с передатчиком высотного бомбардировщика ВВС США,
случайно пролетавшего мимо, сбили с толку черный ящик на самолете Мунгабо.
Безнадежно заблудившись над океаном, он повернул назад, но ухитрился
промахнуться мимо берегов Мадагаскара и долетел до самого побережья Южной
Африки. Там у него кончилось горючее и он катапультировался.
Что случилось потом - официально не известно никому. Мунгабо клялся,
что самолет упал в море и он видел это своими глазами. Южноафриканцы
утверждали, что пилот ошибся: самолет рухнул на берег и разбился. В
подтверждение были даже представлены изуродованные обломки. Но советские
инженеры, прибывшие в Зиганду для осмотра обломков, не избавились от
подозрений. Обломки носили следы взрыва, а не удара, и казалось странным,
что среди них не осталось ничего от чувствительной бортовой
радиоэлектронной аппаратуры. Южноафриканцы пожали плечами, дескать, так
получилось, а взаимные дипломатические обвинения и опровержения
продолжались еще долго.
Специалисты нескольких западных военных лабораторий, возможно, и не
догадывались об этой перепалке - они были слишком заняты своими новыми
игрушками. А компьютер обнаружения и слежения ОС-27/К попал прямиком в
Кембриджскую научно-исследовательскую лабораторию главнокомандования ВВС
США в Хэнском-Филд, что под Бедфордом, штат Массачусетс.
1
Доктор Пола Брайс смахнула со лба прядь светлых волос и склонилась
над одним из окружавших ее стол дисплеев с диаграммами сигналов. Она
набрала на клавиатуре код, отметила изменение в форме сигнала и попросила
изменить схему на другом дисплее.
- Вот так-то лучше. Д-3 должен быть синхронизацией, а Е-6 соединен
через емкость с управлением вторым модулем.
На столе, в нескольких футах, разобранный на блоки и модули,
разложенный среди путаницы проводов, кабелей и щупов, лежал русский
компьютер. Эд Саттон, еще один специалист по системам связи из ВВС США,
вглядевшись через окуляр микроскопа на деталь одной из плат, переместил
миниатюрный щуп.
- То же самое, с вводов на обе. Ну, как?
Пола опять посмотрела на диаграмму.
- Ага!
- Попал?
- Переключается... порог около двух десятых вольта.
- Все-таки дифференциальное?
- Взгляни сам.
- Но не из-за шумоподавления?
- У-гу. Это не сработало бы.
Саттон поднялся от микроскопа, сел на крутящийся стул и развернулся к
Поле.
- Похоже, ты угадала правильно. Инициализация ракеты с инерциальным
наведением от навигационной системы самолета.
Пола кивнула.
- Воздух-земля, выстрелил-и-забыл.
- Нюх у тебя, однако...
- Да нет. Это модификация какой-то старой системы. Такой вариант
допускает резкий противозенитный маневр во время атаки.
Пола перевела взгляд на экран с текстом, и принялась дополнять свои
заметки. Стуча по клавишам и глядя то на текст, то на дисплей с
диаграммами и данными, она чувствовала, что Саттон пялится на нее через
перегородку. Поле было... скажем, тридцать, она была стройна - почти худа,
а ее яркие волнистые волосы, хотя и подстриженные до самых плеч и стянутые
заколкой, не упускали возможности разлететься непокорными прядями. Черты
лица были правильны, но чуть резковаты, нос самую малость великоват, а
подбородок выступал чуть более, чем следовало бы красавице. Тем не менее
мужчины находили ее открытые, светло-серые глаза и дерзкие губы
привлекательными, и, может быть, скорее из-за уравновешенности и
уверенности в себе, которая исходила от Полы, а не от того, как она
смотрелась. "Вызывающая", вот как о ней говорили. Она не считала это
особенным комплиментом. Если в виду имелось - великолепный объект для
завоевания, то это особо не волновало ее, по крайней мере до тех пор, пока
касалось их внутренних проблем, потенциальным инструментом для решения
которых она могла бы послужить; она не считала это целью своей жизни.
Настоящим вызовом было скорее осознание того, что она избегала таких
категорий. Это было слишком тонким, чтоб сказать это вслух, ибо самой
целью игры было угадать ее правила, и те немногие, которые прошли этот
барьер - они были действительно очень интересны.
- Наверно, это надо отметить, - наконец решился Саттон.
- Ты считаешь? - Пола не отрывалась от дисплея. Как обычно, он ждал,
что инициативу возьмет на себя Пола. Почему бы ему хотя бы раз не сказать
ей откровенно, чего он хочет?
Эд не решался двигаться дальше.
- Шер уехала на неделю в Кэтскилл. У наших родственников там
загородный дом, зимой это отличное место, чтоб покататься на лыжах. Ты
когда-нибудь была там?.
- Нет, ни разу. - в глубине души Пола раздраженно вздохнула. Самым
глупым было то, что Саттон вовсе не так уж и плох. Ее нежелание сделать
шаг ему навстречу не имело ничего общего ни с тем, какой он мужчина, ни с
вечным вопросом - кому должна принадлежать инициатива. Просто для него это
казалось серьезным, а для нее - нет. По правилам игры первый шаг,
следовательно, был за ним. Вот в этом был вызов.
- А на лыжах кататься не пробовала? - продолжал Эд. Пола не успела
ответить, плоский терминал-коммуникатор на столе перед ней запищал, и она
нажала клавишу, придвинув его поближе. На экране возникло изображение
розовощекого мужчины с тяжелой челюстью и волнистыми, зачесанными назад
соломенными волосами. Это был полковник Рэймонд, глава отдела. За его
плечами виднелся уголок картины, висевшей в конференц-зале двумя этажами
выше.
- Пола, я с гостями в восемнадцатой комнате. У нас здесь, ммм, я
хотел бы, чтобы ты подошла. Ты можешь подняться сейчас?
- Да, конечно... Кстати, вам принести свежие данные о "Костыле"? -
"Костыль" было кодовое название компьютера ОС-27/К.
- Нет, он тут ни при чем. А что новенького?
- Мы продвинулись.
- Отлично. - Экран погас.
Пола закрыла лабораторный журнал на соседнем дисплее, встала и
собрала бумаги на столе.
- Я оставила новые данные для Чарли и Боба, когда они вернутся с
обеда, - обернулась она у порога. - И кстати, я люблю кататься на лыжах.
Саттон покачал головой и перевел взгляд на выпотрошенный советский
компьютер. Он не совсем понимал, зачем ему так упорно хотелось время от
времени делать из себя дурака так, как только что. В таких случаях Эд
чувствовал себя не очень уютно, и в глубине души бывал рад, когда Пола
отказывала ему или разговор уходил в сторону. Но почему-то он чувствовал
странное удовольствие, снова и снова возвращаясь к этому. Один Бог знает,
что он будет делать, если вдруг она поймает его за язык.
На экране конференц-зала светилось изображение первого образца
обитаемой станции, полигона для идей и технологий жизни в космическом
пространстве. В огромном торе больше мили в диаметре размещалось около
двенадцати тысяч человек. Шесть "спиц"-переходов соединяли тор с
центральной частью станции. Некоторые части станции были показаны в
разрезе и открывали миниатюрные города и жилые районы, сменяемые
многоуровневыми сельскохозяйственными секторами и парками. На внешнем
корпусе станции через равные промежутки была изображена Красная Звезда -
эмблема Советского Союза. Советы назвали ее "Валентина Терешкова" - по
имени первой женщины, полетевшей в космос, больше пятидесяти лет назад.
Утверждалось, что станция символизирует мирные цели советской космической
программы и покажет всему миру, чего может достичь марксистская
экономическая система. Завершение постройки "Русалки", как называла ее
западная разведка, планировалось на следующий год, к столетней годовщине
Октябрьской Революции.
Джеральд Керн, представляющий отдел помощника секретаря защиты
международной безопасности, был, однако, более обеспокоен возможным
скрытым назначением станции. Этот напряженный и беспокойный человек,
