часа до возвращения Мак-Кея.
Он не знал, сколько прошло времени, когда за гигантским "половником"
калебана распахнулась туманная труба прыжковой двери. В отверстии
появилась голова и голые плечи Млисс Эбнис.
Фурунео оттолкнулся от стены и помотал головой, чтобы прийти в себя.
Дьявольская жара!
- Вы Алихино Фурунео, - сказала Эбнис. - Вы меня знаете?
- Знаю, - Фурунео недоверчиво уставился на нее. - Вы здесь для того,
чтобы бичевать этого несчастного калебана? - Он нащупал в своем кармане
голографическую камеру и уже хотел приблизиться к прыжковой двери, как
поручил ему сделать Мак-Кей.
- Не вынуждайте меня закрывать эту дверь, - сказала она. - Я хочу
немного поговорить с вами.
Фурунео помедлил, потом спросил:
- О чем вы хотите со мной поговорить?
- О вашем будущем, - сказала Эбнис.
Фурунео посмотрел ей в глаза. Пустота, царящая в них, оттолкнула его.
Эта женщина была одержимой.
- О моем будущем? - переспросил он.
- Будет ли у вас вообще будущее или нет.
- Ваши угрозы не могут на меня повлиять, - сказал Фурунео.
- Чео сказал мне, - продолжала она, - что вы будете полезны для
нашего проекта.
Не в силах обосновать свое убеждение, Фурунео понял, что это была
ложь. Смешно, как она сама себя выдала. Ее губы дрожали, когда она
произносила это имя - Чео.
- Кто такой Чео? - спросил он.
- В настоящий момент это неважно.
- Что это за проект?
- Выживание.
- Великолепно, - сказал он. - Что еще новенького? - Он спросил себя,
что она будет делать, когда он достанет камеру и начнет съемку.
- Мак-Кея ко мне послала Фанни Мей? - спросила она. Фурунео видел,
что ответ на этот вопрос был для нее очень важен. Мак-Кей, похоже, уже
начал действовать.
- Вы видели Мак-Кея? - спросил он.
- Я отказываюсь отвечать на вопросы о Мак-Кее, - ответила она.
"Абсурдный ответ", - подумал Фурунео.
Эбнис смотрела на него, поджав губы.
- Вы женаты, Алихино Фурунео? - спросила она.
Он наморщил лоб. Вероятно, у нее есть свои соображения. Какова ее
цель?
- Моя жена мертва, - сказал он.
- Как печально, - пробормотала она.
- Думаю, я прав, - сердито сказал он. - Нельзя жить только прошлым.
- О, тут вы можете ошибаться, - сказала она.
- На что вы рассчитываете, Эбнис?
- Вам уже шестьдесят семь лет, не так ли?
- Зачем спрашиваете, если знаете?
- Вы еще не стары, - сказала она. - Вы выглядите намного моложе. Я
могу поспорить, что вы настоящий мужчина, не чурающийся всех радостей
жизни.
Она хочет подкупить его? И что же она может предложить ему? Саму
себя? Она была чрезвычайно привлекательной женщиной, однако он находил
затруднительным признать это. Ситуация не совпадала с ее поведением.
- Скажите, наконец, чего вы хотите? - грубо спросил Фурунео. Он
удивился, что, несмотря на жару, его знобит.
- Фанни Мей, покажи ему, - сказала Эбнис.
Туманная труба прыжковой двери замерцала, закрылась и открылась
снова, но Эбнис в ней больше не было. Фурунео с высоты птичьего полета
глядел вниз на залитый солнцем тропиков берег моря. В двадцати метрах от
песчаной полосы берега на набегающих волнах океана покачивалась моторная
яхта. На ахтердеке, лежа на надувном матрасе, грелась на солнце молодая
девушка.
Фурунео замер, не в силах шевельнуться. Девушка подняла голову,
посмотрела вниз, на поверхность моря, потом снова опустилась на матрас.
Голос Эбнис донесся сверху, очевидно, из другой прыжковой двери прямо
над ним, но он не мог отвести взгляда от сцены, которая так сильно
врезалась в его память.
- Она вам знакома? - спросила Эбнис.
- Это Мада, - прошептал он.
- Точно.
- О, Бог мой! - снова прошептал он. - Когда вы это засняли? Это...
Это наше свадебное путешествие. И я помню еще один день. Два моих друга и
я уплыли от яхты, а она не умела хорошо плавать и осталась на борту.
- Итак, вы не сомневаетесь в подлинности этой сцены?
- Нет, - пробормотал он. - Почему вы уже тогда засылали к нам своих
шпионов?
- Не было никаких шпионов. Если хотите - эти шпионы мы сами: вы и я.
Это происходит сейчас.
- Невозможно! Это происходило почти сорок лет назад!
- Не кричите так, или она вас услышит!
- Но как она может меня услышать! Она мертва...
- Это происходит сейчас, говорю вам! Фанни Мей?
- В личности Фурунео содержится концепция, что "теперь" -
относительное понятие, - сказал калебан. - Предметы на сцене истинны.
Фурунео покачал головой.
- Мы можем забрать ее с яхты и перенести вас обоих в такое место, где
Бюро никогда в жизни не найдет вас, - произнесла Эбнис. - Что вы на это
ответите, Фурунео?
Фурунео вытер слезы со щек. Он чувствовал запах тропических цветов,
который смешивался с соленым запахом океана. Но это должна быть
демонстрация старой записи.
- Если это происходит сейчас, то почему же она нас до сих пор не
увидела? - спросил он.
- По моему приказу Фанни Мей скрыла нас от ее глаз. Но звуки не
замаскируешь. Говорите тише.
- Вы лжете! - прошипел он.
Словно в ответ на это, молодая девушка поднялась, подошла к лееру и
стала любоваться цветущими фламбоковыми деревьями. Она напевала песенку,
хорошо знакомую Фурунео, но теперь уже позабытую им.
- Я думаю, вы наконец поняли, что я не лгу, - сказала Эбнис. - Это
наша тайна, Фурунео. Это наше открытие, сделанное с помощью калебана.
- Но... как можно?..
- Если есть подходящие связи, возможно все, даже открыть прошлое. Из
всех калебанов осталась только одна Фанни Мей, чтобы связать нас с
прошлым. Ни тапризиот, ни Бюро, никто не сможет настигнуть нас там. Мы
можем отправиться туда и освободиться от всего.
- Ловкий трюк, - сказал он.
- Вы же сами видите, что это не так. Вы чувствуете запах цветов и
моря?
- Но зачем... Чем вы хотите?
- Вашей поддержки в небольшом дельце, Фурунео.
- Каком?
- Мы опасаемся, что кто-то наткнется на нашу тайну, прежде чем мы
будем готовы. Но если здесь будет кто-то, пользующийся доверием Бюро, и
передаст им фальшивую информацию...
- Что за фальшивая информация?
- Что тут больше не происходит никаких бичеваний, что Фанни Мей
счастлива, что...
- Почему это должен буду сделать именно я?
- Когда Фанни Мей достигнет своего... окончательного исчезновения, мы
будем далеко и в безопасном месте. Я, вы и ваша любимая женщина. Это так,
Фанни Мей?
- Констатация верна, - ответил калебан.
Фурунео уставился на прыжковую дверь. Мада! Она была там, перед его
глазами. Она больше не напевала, а втирала в тело крем против загара.
Что-то до боли стеснило грудь Фурунео. Если калебан еще немного приблизит
свою прыжковую дверь, он сможет протянутой рукой коснуться Мады. Прошлого!
- Я... где-то там, внизу? - спросил он.
- Да, - ответила Эбнис.
- И я вернусь обратно на яхту?
- Вы сделаете то же, что и раньше.
- И что я там найду?
- Что вашей невесты там нет. Она исчезла.
- Но...
- Вы подумаете, что она утонула или убита в джунглях дикими зверями.
Может быть, она пошла поплавать и...
- Она проживет после этого еще тридцать один год, - прошептал
Фурунео.
- И у вас будет еще тридцать один год, - сказала Эбнис.
- Я... я буду уже не тот. Она станет...
- Ваша невеста узнает вас.
"В самом деле? - подумал он. - Может быть, да. Да, она его узнает.
Может быть, она даже поймет необходимость такого решения". Но он все яснее
видел, что она ему не простит этого. Никогда. Ведь это же Мада.
- Благодаря вмешательству наших лучших врачей она не умрет еще
тридцать один год, - сказала Эбнис.
Фурунео кивнул, но этот жест предназначался только ему самому.
Она не простила бы ему так же, как не смог бы простить ей молодой
человек, вернувшись к пустой яхте. И этот юноша не умер.
"Я сам не смог бы простить, - думал он. - Юноша, которым был я,
никогда не смог бы простить все эти потерянные прекрасные годы".
- Если вы опасаетесь, - сказала Эбнис, - что ваше вмешательство в
прошлое изменит Вселенную или ход истории, можете не беспокоиться. Этого
не произойдет. Вы измените только одну изолированную ситуацию, не более.
Новая ситуация займет место старой, а все остальное останется таким, каким
было.
- Понимаю.
- Вы согласны на мое предложение? - спросила Эбнис.
- Что?
- Сказать Фанни Мей, чтобы она доставила вашу невесту к вам?
- К чему хлопоты? - сказал он. - Я не могу на это согласиться.
- Вы шутите?
Он обернулся и взглянул на нее. Она говорила из маленькой прыжковой
двери у него над головой. В отверстии было видно только ее лицо.
- Я не шучу. Вы мне ничего не предлагали.
- Но это же на самом деле! Все, что я вам сказала - правда!
- Вы наивны, - сказал Фурунео, - если не смогли увидеть разницы между
тем, что предлагаете, и там, что уже было у нас с Мадой. Я сожалею...
Что-то яростно схватило его за горло, и начав душить, оборвало его
слова. Он почувствовал, как голова преодолевает сопротивление прыжковой
двери. Когда шея оказалась на створе двери, та закрылась. Его тело упало
назад, в шар калебана.
- Ты идиотка, Млисс! - с яростью воскликнул Чео. - Ты слабоумная
дура! Если бы я своевременно не вернулся!..
- Ты его убил! - задыхаясь, проговорила она, отступая от
окровавленной головы, лежащей на полу се жилой комнаты. - Ты его убил! И
именно тогда, когда я уже почти достигла...
- Когда ты уже почти все уничтожила! - буркнул Чео. Он придвинул свое
лицо шрамом к ее лицу. - Что теперь его люди будут делать с этим
безголовым телом, а?
- Но он уже...
- Он уже был готов вызвать помощников и рассказать им все, что ты
успела выболтать!
- Я не потерплю, чтобы ты так со мной говорил!
- Когда моя голова ложится на плаху, я говорю с тобой так, как считаю
необходимым!
- Ты заставил его страдать! - жалобно сказала она.
- Он вообще ничего не почувствовал. Не жалей таких как он!
- Как ты можешь так говорить? - она отпрянула от пан спехи.
- Ты все время ревешь. Ты не можешь без сожаления смотреть на других,
- прогромыхал он. - Но на самом деле ты поступаешь с ними еще более
безжалостно. Ты знаешь, что Фурунео не принял твоего наивного предложения,
но оно сильно мучило его. Ты продемонстрировала ему то, что он
безвозвратно потерян. Это ты не называешь страданием?
- Послушай, Чео, если ты...
- Он страдал до того мгновения, когда я положил его страданиям конец,
- сказал пан спехи. - Ты знаешь это!
- Перестань! - прокричала она. - Я не делала этого! Он не страдал!
- Он страдал, и ты знаешь это! Ты знала это все время.
Она бросилась на Чео, молотя его кулаками по груди.
- Ты лжешь! Ты лжешь!
Он схватил ее за запястья и заставил опуститься на колени. Она
склонила голову. Слезы бежали по ее щекам.
- Лжешь, лжешь, лжешь! - рыдала она.
Он сказал ей нежным и успокаивающим тоном:
- Послушай меня, Млисс. Мы не знаем, как долго еще выдержит калебан.
Это было разумно. Время у нас ограничено, есть определенный период, в
течение которого мы можем использовать прыжковую дверь, и мы должны ее
использовать как можно лучше. Ты бессмысленно расточаешь один из этих
периодов. Мы не можем допускать таких ошибок, Млисс.
Она опустила глаза.
- Ты знаешь, мне совсем не хочется быть с тобой строгим, Млисс, -
продолжал он. - Но мои методы лучше, как ты сама часто мне говорила. Мы
должны сохранить нашу безопасность.
