Посмотри наверх. Мурбелла захохотала. Она не контролировала смех.
Смотри наверх. Готова. Мертва. Жертва. Смех разбудил Дункана. Он сел,
включил нижний глоуглоб и уставился на нее. Каким он был взъерошенным
после их ночного сексуального столкновения.
Выражение его лица переходило от умиления к огорчению, пока он прихо-
дил в себя.
- Чего ты смеешься?
От смеха она стала задыхаться. Бока у нее болели. Она боялась, что
его понимающая улыбка вызовет новый спазм.
- Ой-ей-ей, Дункан! Сексуальное столкновение!
Он понимал, что это была их взаимная форма именования связывавшего их
наркотика. Почему это вызвало у нее такой хохот?
Его удивленное лицо поразило ее своей нелепостью. Между вздохами, она
сказала:
- Еще пара слов. - И она зажала рот, боясь нового всплеска.
- Чего?
Его голос была самой смешной вещью, которую она только слышала. Она
протянула к нему руку и покачала головой:
- О-о-о-ой...
- Мурбелла, что с тобой?
В ответ она смогла лишь вновь покачать головой. Он попытался понимаю-
ще улыбнуться. Это помогло ей, и она прильнула к нему.
- Нет! - Это поднялась его правая рука. - Я просто хочу побыть рядом.
- Посмотри, сколько времени, - он поднял подбородок к проекции на по-
толке, - Почти три.
- Было так смешно, Дункан.
- Так расскажи мне.
- Сейчас, отдышусь.
Он уложил ее на подушку:
- Мы чертовски похожи на давно женатую пару. Анекдоты в полночь.
- Нет, милый, мы не такие.
- Вопрос степени, не более.
- Качества, - поправила она.
- Что тебя так рассмешило?
Она рассказала о своих кошмарах и роли Беллонды в них.
- Зенсунни. Очень древняя техника. Сестры используют ее, чтобы изба-
вить от травматических связей. Слова, рождающие неосознанные реакции.
Страх вернулся.
- Мурбелла, почему ты дрожишь?
- Учительницы Чтимых Матре предупреждали нас, что случится нечто
страшное, если мы попадем в зенсунийские руки.
- Чушь! Я прошел через них, будучи ментатом.
Его слова напомнили об еще одном фрагменте сна. Зверь с двумя голова-
ми. Обе пасти открыты. Там слова: Слева: "Одно слово", справа: "ведет к
другому".
Радость подавила страх. Он утихал и без смеха.
- Дункан!
- Ммммммм, - в голосе отдаленность ментата.
- Белл сказала, что Бене Джессерит употребляют слова в качестве ору-
жия. Голос. "Средства управления" - так они их называют.
- Урок, который ты должна усвоить - почти на уровне инстинкта. Они не
доверят тебе более углубленных занятий, пока ты не усвоишь его.
И я не буду потом доверять тебе.
Она отвернулась от него и взглянула не комкамеры, мерцающие на потол-
ке вокруг хронопроекции.
Я по-прежнему под наблюдением.
Она понимала, что ее учителя тайно обсуждают ее. Разговоры обрывались
при ее приближении. Они смотрели на по-особому, как на занимательный
экспонат.
Голос Беллонды вертелся в голове. Усики кошмара. Потом не раннее, не
позднее утро и неприятный, щекочущий ноздри запах пота после занятий.
Экзаменаторша в почтительных трех шагах от Преподобной Матери Голос
Белл: "Никогда не становись знатоком. Это связывает".
И все из-за того, что я спросила, есть ли слова, направляющие Бене
Джессерит.
- Дункан, зачем они смешивают развитие тела и ума?
- Разум и плоть усиливают друг друга. - Сонно. Будь он проклят. Он
сейчас уснет.
Она потрясла Дункана за плечо.
- Если слова настолько дьявольски пусты, почему нам столь часто напо-
минают о дисциплине?
- Шаблоны, - пробормотал он. - Грязные словечки.
- Что? - она резче затрясла его.
Он повернулся на спину, шевельнул губами и сказал:
- Дисциплина равна шаблону, равна неверной дороге. Они знают, что все
мы по природе - творцы шаблонов... что для них, мне кажется, и означает
"порядок".
- Почему это так плохо?
- Дает возможность уничтожить или поймать нас... в ловушку, которую
мы не в силах перестроить.
- Ты неправ насчет разума и плоти.
- Хмммммпф?
- Они сливаются воедино.
- А я что сказал? Хей! Мы будем болтать или спать или что?
- Никаких "или что". Не сегодня.
Тяжелый вздох.
- Они не стремятся укрепить мое здоровье.
- Никто об этом и не говорил.
- Это придет позже, после Агонии. - Она знала, что он ненавидит вспо-
минать об этом смертоносном испытании, но избежать этого было нельзя.
Перспектива захватила ее.
- Хорошо! - он сел, взбил подушку и подложил ее под спину, изучая
Мурбеллу. - Чего еще?
- Они так грамотно используют свои слова-оружие! Она привела тебе Те-
га и сказала, что ты один в ответе за него.
- Ты в это не веришь?
- Он думает, что ты - его отец.
- Не совсем.
- Да, но... Ты не думаешь того же о Башаре?
- Когда он восстановил мою память?
Да.
- Вы - пара интеллектуальных сирот, ищущих родителей, которых нет. У
тебя нет ни малейшего представления о том, что ты ему причинишь.
- Это, видимо, разделит нашу семью.
- Значит, ты ненавидишь Башара в нем и рад, что приносишь ему боль.
- Не говори так.
- Почему он так важен?
- Башар? Военный гений. Всегда действующий непредсказуемо. Поражающий
врагов своим появлением оттуда, откуда его никто не ждет.
- И на это никто не способен?
- Так как он - нет. Он выдумывал тактику и стратегию. Причем вот так
вот! - Он щелкнул пальцами.
- Опять жестокость. Как у Чтимых Матр.
- Не всегда. Башар имеет репутацию побеждающего без боя.
- Я видела эти истории.
- Не доверяй им.
- Истории фокусируются на противоборстве. Есть в этом доля истины, но
она скрывает более стойкие вещи, проявляющиеся несмотря на искажения.
- Стойкие вещи?
- Какая история упоминает о женщине в рисовом поле, ведущего по воде
буйвола, тащащего плуг, в то время как ее муж отсутствует, скорее всего
призван с оружием в руках...
- Причем же здесь стойкость и чем это так важно?
- Дети дома хотят есть. Мужчина вечно в этом безумии? Кто-то должен
пахать. Она - истинный образ людской стойкости.
- Звучит так горько... Я нахожу это странным.
- Задумываясь о моей военной истории?
- Да, это подчеркивают Бене Джессерит... их башары, и элитные войска,
и...
- Ты думаешь, они просто большие эгоистки и хотят возродить свою эго-
истичную жестокость? Проехаться прямо по женщине с плугом?
- Почему нет?
- Потому что очень малая часть забудет о ней. Жестокие проедутся мимо
пашущей женщины и вряд ли увидят, что затронули основы реальности. Бене
Джессерит никогда не упустят ничего такого из вида.
- И, опять-таки, почему нет?
- Эгоизм ограничивает обзор, потому что несет смертельную реальность.
Женщина и плуг - жизненная реальность. Без жизненной реальности нет че-
ловечества. Мой Тиран знал это. Сестры благословляли его за это, даже
проклиная.
- И поэтому ты - добровольный участник их надежд.
- Думаю, да.
- И абсолютно честен с Тегом.
- Он спрашивает, я чистосердечно отвечаю. Я не верю, что любопытство
может явиться жестокостью.
- И ты полностью отвечаешь за него?
- Она не совсем так сказала.
- Ах, любовь моя. Не совсем так сказала. Ты называешь Белл лицемеркой
и не задумываешься об Одрейд. Дункан, если бы ты только знал...
- Пока мы не замечаем комкамер, выплюнь!
- Ложь, обмен, пороки...
- Эй, Бене Джессерит?
- Они пользуются старым добрым оправданием: Сестра А делает так, зна-
чит, если я делаю то же, это не так плохо. Два преступления отменяют
друг друга.
- Какие преступления?
Она заколебалась. Рассказать ему? Нет. Но он ждет ответа.
- Белл восхищена, что вы с Тегом обменялись ролями! Она предвкушает
его боль.
- Может, нам придется разочаровать ее. - Он понимал, что это - ошиб-
ка, высказывать только что пришедшее на ум. Слишком быстро.
- Поэтическая справедливость! - восхитилась Мурбелла.
Отвлечь их!
- Они не заинтересованы в суде. В честности - да. У них есть поуче-
ние: "Те, над кем чинится суд, должны принимать его честность.
- И они поставили перед тобой условие принять их суд.
- В любой системе есть лазейка.
- Ты знаешь, дорогой, помощницы обучаются.
- На то они и помощницы.
- Я имею в виду наши разговоры.
- Наши? Ты - помощница? Ты - новообращенная!
- Кем бы я ни была, я слышу рассказы. Твой Тег может оказаться не
тем, кем видится.
- Ученическая сплетня.
- Существуют рассказы о Гамму, Дункан.
Он взглянул на нее. Гамму. Трудно было воспринимать эту планету под
неродным именем. Ведь, на самом деле, это - Гиди Первый, чертова дыра
Харконненов.
- Может, он сам все эти рассказы и придумал.
- Некоторые Сестры принимают их в расчет. Они ждут и следят. Они -
осторожны.
- И ты что-нибудь узнала о Теге из своих драгоценных историй? Он ско-
рее всего распустит эти слухи. Заставит других напрячься.
- Не забывай, я была тогда на Гамму. Чтимые Матре были расстроены.
Разъярены. Что произошло.
- Конечно. Тег сделал неожиданное. Удивил их. Украл у них один из
не-кораблей, - Он пошлепал по стене за спиной. - Этот.
- У Сестринства есть запретная область, Дункан. Они всегда говорили,
что надо дождаться Агонии. Все станет ясным! Будь они прокляты!
- Звучит так, словно они готовят тебя к преподаванию в Миссионарии.
Проектированию религий специального назначения и избранных слоев.
- Ты не видишь в этом ничего такого?
- Мораль. Я не спорю об этом с Чтимыми Матре.
- Почему нет?
- Религия основывается на этой тверди. БГ - нет.
Дункан, если бы ты только знал их мораль.
- Им досаждает, что ты о них столько всего знаешь.
- Только из-за этого Белл хочет убить меня.
- Ты считаешь, Одрейд лучше?
- Что за вопрос! - Одрейд? Ужасная женщина, если позволить себе за-
держаться на ее возможностях. И все - атридесовское. Она - первая из Бе-
не Джессерит. А идеал Атридесов - Тег.
- Одрейд рассказала, что она доверяет твоей верности Атридесам.
- Я верен атридесовской чести, Мурбелла. И я выношу моральные решения
сам - по поводу Сестринства, этого ребенка, которого они отдали под мою
опеку, Шианы и... и по поводу моей возлюбленной.
Мурбелла прижалась к нему, прикасаясь грудью к руке и пошептала ему
на ухо:
- Были эпизоды, когда я могла перебить всех находящихся рядом со
мной!
Она что, думает, они ее не слышат? Он сел прямо, не отпуская ее.
- И что же тебе помешало?
- Она хочет, чтобы я поработала над Скитейлом.
Поработать. Эвфемизм Чтимых Матре: Ну а почему нет? Она "работала
над" множеством мужчин, прежде чем натолкнулась на меня. Но он реагиро-
вал на это, как древние мужи. И не только поэтому... Скитейл? Проклятый
Тлейлаксу?
- Великая Мать? - Он хотел увериться.
- Она и только она, - душа ее почти парила, лишенная груза.
- Какова твоя реакция?
- Она сказала, что это - твоя идея.
- Моя... Да никогда! Я предлагал вытащить из него нужные сведения,
но...
- Она сказала, что это - обыденная вещь для Бене Джессерит, как и для
Чтимых Матре. Забеременей от этого. Соблазни того. Весь день в заботах.
- Я спросил о твоей реакции.
- Возмущение.
- Почему? - Я знаю подтекст.
- Я же тебя люблю, Дункан... и мое тело, оно... оно приносит удо-
вольствие тебе... как и твое...
- Мы - старая женатая пара, а ведьмы хотят разлучить нас.
Его слова родили в нем ясное видение леди Джессики, любовницы давно
умершего графа и матери Муаддиба. Я любил ее. Она меня не любила, но...
Взгляд Мурбеллы напоминал ему взгляд, которым Джессика глядела на графа:
слепая, самозабвенная любовь. Бене Джессерит не доверяли этому чувству.
Джессика была мягче Мурбеллы. Но тверже внутренне. А Одрейд... она была
тверда и внешне. Сплошная пласталь.
А как же те времена, когда он искал в ней человеческие чувства? Как
она говорила о Башаре, когда они узнали, что старик погиб на Дюне.
"Он был моим отцом, ты знаешь".
