Он узнал в ней Почтенную Мать, которой она собирается стать.
Гони прочь эти мысли!
Мысли о странностях его воспоминаний иногда отвлекали ее. Она думала,
что его предыдущие инкарнации делали его в чем-то похожим на Почтенных
Матерей.
- Я умирал столько раз...
- Ты это помнишь?
Каждый раз один и тот же вопрос.
Он покачал головой, не решившись сказать ничего, что могли бы по-сво-
ему интерпретировать сторожевые псы.
Только не смерти и возрождения.
Повторения смягчили яркость. Временами он даже не давал себе труда
занести эти воспоминания в свой тайный банк данных. Нет... там содержа-
лись неповторимые встречи с людьми, долгий перечень узнаваний.
Шиана говорила, что это ей и нужно от него. "Подробности жизни, мел-
кие детали. Это то, что нужно всякому артисту".
Шиана сама не знала, чего просила. Все эти когда-то жившие и встре-
тившиеся ему на пути люди создавали новые значения. Построения внутри
построений. Крохотные детали приобретали огромную значимость, одна мысль
о том, чтобы поделиться ими с кем-либо, вызывала отчаянье... даже если
это была Мурбелла.
Прикосновение руки к моей руке. Смеющееся личико ребенка. Блеск в
глазах нападающего.
Бесчисленное количество мелочей. Знакомый голос, говорящий: "Мне
просто хочется задрать лапки кверху и расслабиться. Не заставляй меня
двигаться."
Все это стало частью его самого. Все они вросли в его память, в его
характер. Он никому не сумел бы объясните, чем стали для него эти мело-
чи.
Не глядя на него, Мурбелла сказала:
- В твоих жизнях было много женщин.
- Никогда не считал.
- Ты любил их?
- Они умерли, Мурбелла. Все, что я могу тебе сказать - то, что в моем
прошлом не было ревнивых призраков.
Мурбелла погасила светильники. Он закрыл глаза, ощущая подкрадывавшу-
юся к ним тьму; Мурбелла скользнула в его объятия. Он крепко прижимал ее
к себе, зная, что это нужно ей, но мысли его текли своим чередом.
Старое воспоминание - учитель-ментат: "Все наиболее важное может
стать неважным за мгновение, разделяющее два удара сердца. Ментатов
должны радовать такие мгновения"
Он не ощущал радости.
Все эти прожитые жизни вступали в нем в конфликт с системой ценностей
Ментата. Ментат вступал во Вселенную в невинности неведения. Ничего ста-
рого, ничего нового, ничего фиксированного - ничего, что было бы
действительно известно. Ты был сетью и существовал только для того, что-
бы оценить улов.
Что же не проходило? Какую мелкую сеть я использовал для этого?
Таков был взгляд Ментата. Но не было способа, с помощью которого
Тлейлаксу могли бы вложить в гхолуАйдахо все клетки прежних инкарнаций.
В их коллекции его клеток должно было чего-то не хватать.
Но в моей памяти нет провалов. Я помню их все.
Он был вневременной сетью. Вот так я и вижу этих людей... сквозь
сеть. Это было единственным объяснением, которое могло предложить созна-
ние Ментата, и если бы Сестры узнали об этом, они пришли бы в ужас. Не
имеет значения, как горячо он будет отрицать это; они скажут: "Новый
Квизац Хадерах! Убейте его!"
Так поработай на себя, Ментат!
Он знал, что собрал большую часть кусочков мозаики, но они все еще не
складывались в столь ценимую Ментатом совокупность вопросов - Ах-ха!
Игра, в которой один из элементов головоломки нельзя двигать.
Оправдания необычному поведению.
"Они хотят, чтобы мы добровольно участвовали в их снах!"
Искать пределы!
Люди могут удерживать равновесие на довольно странной почве.
Попасть в тон. Не думай. Делай это.
Лучшее искусство должно имитировать жизнь. Если оно имитирует сон, то
это должен быть сон о жизни. В противном случае не возникает точек пере-
сечения. Мы не подходим друг к другу.
- Дарва Одрейд.
Они продолжили путешествие на юг к пустыне. Наступил ранний вечер.
Одрейд заметила, что ландшафт вокруг города тревожаще изменился по срав-
нению с тем, что она видела три месяца назад во время предыдущей инспек-
ции. Она невольно пожалела о том, что предпочла путешествие по земле. На
этом уровне пейзаж, видимый сквозь защищавший их от пыли пластекс,
представал в ином свете; она могла рассмотреть множество новых подроб-
ностей.
Здесь стало гораздо суше.
Они ехали в сравнительно легкой машине, рассчитанной только на пят-
надцать пассажиров, включая шофера. Воздушная подушка, совмещенная со
сложным двигателем, позволяла двигаться над землей. Скорость - три сотни
в час, ход плавный. Эскорт Одрейд (слишком большой, все из-за излишне
рьяной Тамалан) следовал за ней на автобусе, в котором также помешалась
смена одежды, еда и вода на случай остановок в дороге.
Стрегти, сидевшая рядом с Одрейд позади водителя, сказала:
- Неужели мы не могли бы устроить здесь хотя бы небольшой дождь?
Одрейд поджала губы. Лучшим ответом в этом случае было молчание.
Они отправились в дорогу поздно. Все они собрались в транспортных до-
ках и уже собирались ехать, но туг прибыло сообщение от Беллонды. Новая
весть о несчастье, требовавшая личного внимания Преподобной Матери - и
это в последний момент!
Это была одна из тех минут, когда Одрейд чувствовала, что ее
единственная роль была ролью официального переводчика. Подойти к краю
сцены и разъяснить всем, что это значит: "Сегодня, Сестры, мы узнали,
что Чтимые Матре уничтожили еще четыре наших планеты. Нас стало еще
меньше"
Только двенадцать планет (включая Баззел) - и безликий охотник с то-
пором приблизился еще на четыре шага.
Одрейд почувствовала, что под ее ногами разверзлась пропасть.
Беллонде следовало бы придержать эти последние скверные новости до
более подходящего момента.
Одрейд выглянула в окно. Разве для таких вестей есть более подходящий
момент...
Они продвигались на юг в течение чуть более трех часов, дорога змеи-
лась перед ними лаково блестящей зеленой лентой. Дорога вела их меж хол-
мов, поросших пробковым дубом, тянущихся до горизонта, скрытого горными
хребтами. Здесь, на плантациях с менее строгими регламентациями, чем са-
ды, дубам было позволено вырастать низкими и приземистыми. Изначально
плантация была заложена на естественных уступах террас, ныне заросших
высокой и жесткой бурой травой.
- Здесь мы выращиваем трюфели, - сказала Одрейд.
У Стрегги оказалась в запасе еще одна скверная новость:
- Мне говорили, что с трюфелями приключилась беда, Преподобная Мать.
Недостаточно дождей.
Больше не будет трюфелей? Одрейд заколебалась; ей очень хотелось по-
дозвать сидящую позади послушницу из Отдела Связи и запросить Контроль
Погоды о том, можно ли смягчить засуху.
Она оглянулась на своих адъютантов. Три ряда, по четыре человека в
каждом, специалисты, способные расширить ее возможности наблюдателя и
исполнить любое приказание. Только посмотрите на едущий следом автобуса.
Одно из самых больших и вместительных транспортных средств Дома Собра-
ний. Тридцать метров в длину, по меньшей мере! Битком набит людьми! Вок-
руг него клубами вздымалась пыль.
Тамалан по приказанию Одрейд ехала позади. Услышав о таком распоряже-
нии, все подумали, что Преподобная мать может быть достаточно едкой, ес-
ли ее разозлить. Там взяла в поездку слишком много людей, а Одрейд обна-
ружила это слишком поздно; чтобы что-либо изменить.
- Это не инспекция! Это вторжение какое-то, будь оно неладно!
Исполняй мои указания. Там. Маленькая политическая драма. Это сделает
переход легче.
Она снова перенесла внимание на шофера, единственного мужчину в этом
автомобиле. Клэрби, вечно кислый и неприветливый эксперт по транспорту.
Морщинистое личико, кожа цвета свежевскопанной влажной земли. Любимый
шофер Одрейд. Водящий машину быстро и безопасно, изучивший до мелочей
возможности своей машины.
Они перевалили через гребень холма; здесь дубняк редел, уступая место
фруктовым садам, окружающим Обитель.
Как она прекрасна в лучах заката, подумала Одрейд. Невысокие здания -
белые стены, оранжевые черепичные крыши. За аркой начиналась первая ули-
ца - ее можно было разглядеть издалека, а дальше была видна высокая
центральная структура, в которой размещались региональные службы наблю-
дения.
Это зрелище вселило в Одрейд уверенность. Обитель общины сверкала и
сияла, сияние смягчалось расстоянием и туманной дымкой, поднимавшейся
над садами. Деревья стояли безлистными - здесь проходил зимний климати-
ческий пояс, - но было очевидно, что они способны дать еще один урожай.
Сестрам требовалось, чтобы все, что окружает их, было красиво, напом-
нила себе Одрейд. Окружение, услаждающее чувства, но при этом удовлетво-
ряющее потребности желудка. Удобства были вполне возможной вещью... если
только их было не слишком много!
Кто-то позади Одрейд сказал:
- Мне кажется, на некоторых из этих деревьев набухают почки.
Одрейд присмотрелась внимательнее. Да! На темных ветвях виднелись
крохотные зеленые бугорки. Здесь зима допустила ошибку. Контроль Погоды,
пытающийся установить смену времен года, не мог предотвратить некоторых
случайных просчетов. Наступающая пустыня слишком быстро поднимала темпе-
ратуру воздуха; растения начинали цвести и оживать как раз в то время,
когда должны были стоять жестокие морозы. Вымирание плантаций станови-
лось вполне обыкновенным явлением.
Советник-Наблюдатель извлек откуда-то давно забытый термин "Бабье Ле-
то" для рапорта, иллюстрированного трехмерной фотографией сада в цвету,
занесенного снегом. Одрейд почувствовала, как при этих словах что-то ше-
вельнулось в ее памяти.
Бабье Лето. Как это верно!
Ее советники, разделявшие ее мнение о работах на планете, приняли эту
метафору жестокого морозазавоевателя, следующего по пятам за не вовремя
наступившей оттепелью, самое время для таких визитов - нашествий на со-
седей.
Снова вспомнив все, Одрейд словно почувствовала холодок топора на
своей шее. Как скоро? Она не смела искать ответа на этот вопрос. Я не
Квизац Хадерах!
Не оборачиваясь, Одрейд заговорила со Стрегги:
- Это место, Пондрилл - ты когда-нибудь была там?
- Мой центр предварительной подготовки находился не там. Преподобная
Мать, но я полагаю, что все они одинаковы.
Да, эти общины все походили одна на другую: невысокие здания, окру-
женные садами, составляющие центры специальной подготовки. Это было
что-то вроде системы сит - чем ближе к Центральной, тем мельче ячеи.
Некоторые сообщества, такие, как Пондрилл, были сосредоточены на уве-
личении нагрузок и ужесточении условий. Они каждый день посылали женщин
на длительные физические работы. Руки, возившиеся в земле и в грязи, ру-
ки, залитые фруктовым соком редко пренебрегали и более грязной работой,
которая представлялась им в дальнейшей жизни.
Наконец они выехали из пылевого облака, и Клэрби открыл окно. Волна
жаркого воздуха буквально захлестнула их! Чем там занимается Служба По-
годы?
Два здания на окраине Пондрилла соединялись галереей, нависающей над
улицей, образуя длинный туннель. Все, что понадобилось бы здесь, чтобы
воссоздать обстановку докосмической эры - опускная решетка. Рыцари, за-
кованные в броню, нашли бы привычным сумрачную духоту этой арки, сдела-
ной из пласт-камня, почти неотличимого от настоящего. Камеры наблюдения
прекрасно заменяли стражей ворот и дозорных.
Длинный сумрачный коридор, ведущий в обитель, был, как заметила Од-
рейд, чист. Вообще, в обителях Бене Джессерит обоняние редко оскорбляли
запахи, подобные запаху разложения или гниения. Никаких трущоб. Очень
мало калек, хромающих по чистым улицам. Очень много здоровой плоти. Хо-
рошо отлаженная система управления делала все, чтобы осчастливить здоро-
вое население.
И все-таки у нас есть калеки. И не все - калеки в физическом смысле
этого слова.
Клэрби припарковал машину у выхода из затененной улицы; они вышли.
