лать и свою семью. Но все пути блокированы агентами Его величества. Один
из них - Кайнз, может, помните его?
- Фейд его помнит, - вставил барон. - Продолжай!
- Не слишком-то вы любезны, барон.
- Здесь приказываю я! - прикрикнул барон.
Питер пожал плечами:
- Если дело пойдет так, как планируется, то дом Харконненов получит
поместья на Арраки и ставленник вашего дяди будет управлять ими от имени
барона Владимира Харконнена.
- Значит, у нас увеличатся доходы, - резюмировал Фейд.
- Конечно, - согласился барон.
- И Великие дома будут знать, что только барон смог уничтожить Атри-
десов, - добавил Питер.
- Да, они будут это знать, - выдохнул барон.
- Самое интересное, что все это знает и герцог, - сказал Питер. - Он
уже сейчас чувствует ловушку.
- Это правда, - в голосе барона неожиданно прозвучали нотки печали. -
Но он ничего не может поделать. Даже жалко его.
Барон отошел, наконец, от глобуса и, выйдя на середину комнаты, пока-
зался во всем своем великолепии - огромная, непомерно полная фигура на
странно тонких для такого тяжелого тела ногах.
- Однако я проголодался, - пробормотал он, сверля племянника ма-
ленькими глазками, под которыми отвисли большие мешки. - Пойдем переку-
сим на дорогу.
Это сказала Алия-Нож: "Преподобная мать должна сочетать соблазни-
тельные хитрости куртизанки с неприступностью и величием девственной бо-
гини, сохраняя эти качества столь долго, сколько позволяет ее юность. А
когда ее молодость и красота исчезнут, их место займут коварство и на-
ходчивость".
Принцесса Ирулэн.
Муаддиб: семейные комментарии.
- Ну, Джессика, что ты теперь скажешь? - спросила Преподобная мать.
Их разговор происходил в замке Каладан в день тяжелого испытания По-
ла. Обе женщины были в комнате Джессики одни, а Пол был в соседней.
Джессика стояла у окна, выходившего на юг, завороженная путаницей
красок заката над рекой. Она прекрасно расслышала вопрос, но все еще не
могла решить, как ей себя вести.
Она вспомнила про испытание, через которое прошел ее сын, и прошепта-
ла:
- Бедный Пол...
- Я задала тебе вопрос! - голос старухи звучал сердито и настойчиво.
- Что? А! - Джессика оторвалась от воспоминаний и повернулась к ста-
рухе, сидящей у стены между двумя окнами, выходящими на восток. - Что же
вы хотите, чтобы я сказала?
- Что я хочу? Я хочу, чтобы говорила ты, - в голосе старухи слышалась
издевка.
- Да, но у меня сын! - вспыхнула Джессика, хотя и понимала, что ее
намеренно вводят в состояние гнева.
- Тебе было ведено рожать для Атридесов только дочерей!
- Это так много для него значило! - взмолилась Джессика.
- И ты со своей гордыней произвела на свет Квизатца Хедераха!
Джессика подняла голову.
- Я знала, что это необходимо.
- Ты думала только о том, что твой герцог желает сына! - проворчала
старуха. - А интересы герцога в расчет не принимались. Твоя дочь могла
бы стать невестой наследника Харконненов. Ты безнадежно усложнила дело,
поставив под угрозу развитие всей генетической линии нашего рода.
- Но ведь и вы не безгрешны! - с вызовом бросила Джессика в лицо ста-
рухе, храбро выдержав ее взгляд. И та вдруг смущенно пробормотала в от-
вет:
- Что сделано, то сделано!
- Я поклялась никогда не менять свои решения, - подтвердила Джессика.
- Как это благородно! - рявкнула старуха. - Никаких сожалений. Пос-
мотрю, какую ты будешь предлагать цену за свою жизнь и жизнь своего сы-
на, когда каждый захочет убить вас... Как ты будешь молить о пощаде...
Джессика побледнела.
- Неужели нет выбора?
- Выбора? И это спрашивает ученица Бене Гессерит?
- Я спрашиваю лишь о том, что видите в будущем вы, с вашими большими
возможностями?..
- Я вижу в будущем то, что видела и раньше. Ты хорошо знаешь состоя-
ние наших дел. Стремление смешивать кровь безо всякого плана было
свойственно нам, Джессика. Империя, компания СНОАМ, Великие дома - это
всего лишь частицы, выброшенные на поверхность бешеного потока.
- СНОАМ, - прошептала Джессика. - Я думаю, что она уже решила, как
поделить захваченное у Атридесов.
- Что СНОАМ, когда даже погода в наше время изменчива, как флюгер, -
сказала старуха. - Император и его друзья требуют шестьдесят пять про-
центов от директорских прав компании. Они тоже почуяли запах добычи. И
чем она крупнее, тем больше вожделение. Это неизбежная страница истории,
девочка.
- Что мне сейчас позарез нужно, - сказала Джессика, - так это взгляд
в историю.
- Не надо шутить! Ты не хуже меня знаешь, какие силы нас окружают.
Джессика с горечью проговорила:
- А мы как щепки в потоке!
- Помолчать бы тебе, девочка! На эту дорогу ты вступила сама, и я
знаю, что тебя ожидает.
- "Я - Бене Гессерит. Я существую только для того, чтобы наблюдать",
- процитировала Джессика.
- Правильно! - сказала старуха. - И все, на что мы теперь можем наде-
яться, - это спасти главное: основу для продолжения рода.
Джессика закрыла глаза, чувствуя, как слезы жгут ей веки. Наконец она
произнесла:
- Я заплачу за свои ошибки.
- А твой сын тоже будет платить за твои ошибки?
- Я постараюсь его защитить!
- Защитить! - фыркнула старуха. - Ты же хорошо знаешь, в чем гнездит-
ся слабость! Защищая его, ты лишишь его силы, необходимой ему, чтобы вы-
полнить свое предназначение.
Джессика отвернулась и посмотрела в окно. Старуха поднялась, поправ-
ляя платье.
- Позови сына, мне пора уходить. - Голос старухи смягчился. - Джесси-
ка, девочка, я бы хотела остаться и помочь вам, но каждый должен идти
своим путем.
- Я знаю.
- Ты дорога мне, как любая из моих дочерей, но я не могу смешивать
материнские чувства с долгом.
- Я понимаю...
- То, что ты сделала и почему ты это сделала, - мы знаем обе. Хочу
сказать тебе в утешение, что твой сын может стать вершиной Бене Гессе-
рит. Однако не питай слишком больших надежд - у него один шанс из тыся-
чи.
Джессика сердитым жестом смахнула слезы со своего лица.
- Вы снова заставили меня почувствовать себя маленькой девочкой, от-
вечающей первый урок. Люди не должны уподобляться животным. А я была так
одинока...
- Это следовало бы сделать одним из испытаний, - сказала старуха. -
Люди почти всегда одиноки. А теперь зови Пола, у него было время поду-
мать. Я еще должна задать ему несколько вопросов.
Джессика кивнула и, подойдя к соседней двери, открыла ее:
- Пол, зайди к нам, пожалуйста.
Пол нехотя вошел к женщинам, в его походке сквозило упрямство. Он
взглянул на мать так, как будто она была ему чужой. При виде Преподобной
он насторожился и приветствовал ее как равный равную.
- Давай вернемся к вопросу о твоих снах, юноша, - сказала ему стару-
ха.
- Чего вы от меня хотите? Не все сны стоят того, чтобы о них помнить,
хотя я могу вспомнить любой.
- Как же ты определяешь разницу между ними?
- Просто... знаю.
Старуха посмотрела на Джессику, потом опять на Пола.
- Что тебе снилось прошлой ночью? Достоин ли тот сон воспоминания?
- О, да!
Пол закрыл глаза, припоминая:
- Мне снился пожар... вода... и девушка в ней... очень худенькая, с
огромными глазами ярко-синего цвета. Я разговаривал с ней и рассказал ей
о вас.
Пол открыл глаза.
- То, что ты рассказал той девушке, произошло сегодня?
Пол подумал, прежде чем дать ответ.
- Да. Я рассказал ей о том, что пришли вы и отметили меня клеймом
странности.
- Клеймом странности! - выдохнула старуха и посмотрела на Джессику,
чтобы привлечь ее внимание к Полу.
- Скажи мне правду, Пол, ты часто видишь во сне то, что потом проис-
ходит наяву?
- Да. Я часто видел во сне эту девушку.
- Ты ее знаешь?
- Нет. Но я ее встречу.
- Расскажи мне о ней.
Пол снова закрыл глаза:
- Мы - на маленьком пятачке среди скал, где можно укрыться. Несмотря
на ночное время, очень жарко, и сквозь промежутки между скалами видны
пески. Мы... чего-то ждем... я должен встретиться с какими-то людьми.
Она боится, но пытается скрыть это от меня, а я... совсем не волнуюсь.
Она говорит "Расскажи мне о воде твоего родного мира... Узул..."
Пол открыл глаза.
- Ну, не странно ли? Мой родной мир Каладан. Я никогда не слышал о
такой планете - Узул.
- Было ли в этом сне еще что-нибудь? - вмешалась Джессика.
- Впрочем, может, это меня она назвала таким именем, - подумал вслух
Пол. - Мне это только сейчас пришло в голову. - Он снова закрыл глаза. -
Она попросила рассказать ей о воде. Я взял ее за руку и сказал, что
прочту ей стихи. И вот я читаю ей стихи, но многие слова ей непонятны,
приходится объяснять...
Старуха посмотрела на Пола:
- Молодой человек, как Проктор школы Бене Гессерит я утверждаю, что
вижу перед собой Квизатца Хедераха, который станет одним из нас. Твоя
мать тоже видела такую возможность, но она смотрела глазами матери.
Старуха замолчала, а Пол, понимая, что она ждет его ответа, хранил
молчание. Наконец она сказала:
- Кем ты станешь, покажет будущее. Но в тебе что-то есть, это несом-
ненно...
- Мне можно уйти?
- Разве тебе не хочется узнать, кто такой Квизатц Хедерах? - спросила
Джессика.
- Мне ведь сказали, что те, кто пытались это узнать, умирали.
- Я могу тебе намекнуть, почему их попытки не удались, - сказала Пре-
подобная мать.
"Она говорит о намеках, значит, сама ничего толком не знает", - поду-
мал Пол.
- Раз можете, так скажите!
- Он что, командует мною? - старуха улыбнулась, и лицо ее стало еще
более морщинистым. - Ну что ж, это хорошо.
Пол почувствовал удивление - старуха говорит элементарные вещи. Неу-
жели она думает, что мать его ничему не учила?
- Это и есть ваш намек?
- Мы здесь не для того, чтобы играть словами, - сказала старуха. -
Ива сгибается под ветром, пока не разрастется и не встанет стеной на его
пути. В этом ее предназначение.
Пол пристально поглядел на нее. Она сказала "предназначение", и он
почувствовал, как это слово будто ударило по нему. Он ощутил вдруг в се-
бе приступ злобы: глупая, пошлая старуха!
- Вы думаете, что я могу стать этим Квизатцем Хедерахом? - отчеканил
он. - Вы сказали об этом, но вы ни одним словом не обмолвились о том,
как я могу помочь своему отцу. Я слышал весь ваш разговор с моей ма-
терью. Вы говорили так, будто мой отец уже мертв...
- Если бы мы могли что-либо предпринять для спасения твоего отца, то
мы бы давно уже это сделали, - проворчала старуха. - Может, мы еще успе-
ем спасти тебя. Это сомнительно, но возможно. Но для твоего отца уже ни-
чего нельзя сделать. Когда ты поймешь мои слова и примешь их за непре-
ложную истину, ты усвоишь урок настоящего Бене Гессерит.
Пол видел, как потрясли эти слова его мать. Он во все глаза смотрел
на старуху. Как она могла сказать такое о его отце? Что заставляет ее
так думать? В нем все кипело от негодования.
Но Преподобная мать уже обратилась к Джессике:
- Ты обучила его согласно пути - я вижу все признаки этого. На твоем
месте я сделала бы то же самое - ну их к дьяволу, все правила!
Джессика кивнула.
- Теперь я предупреждаю тебя, - сказала старуха, - продолжай обуче-
ние, как начала. Внутренний голос подскажет ему свой путь безопасности.
Положено хорошее начало, но мы не знаем, сколько всего ему еще понадо-
бится... и что приведет в отчаяние.
Старуха подошла вплотную к Полу и посмотрела на него сверху вниз:
- Прощай, юноша! Надеюсь, тебе повезет. А если нет - что ж, мы еще и
сами кое-что можем.
Она снова посмотрена на Джессику. Между ними мелькнула искра понима-
ния. Потом она, не оглядываясь, вышла из комнаты, шелестя юбкой. И ком-
ната, и все, кто в ней находилась, уже перестали быть предметом се вни-
мания. Но Джессика успела заметить слезы на ее морщинистых щеках. Эти
