Закон и Управление. Руководство Космического Союза.
"Почему Алия хочет, чтобы я провела вместе с ней утреннюю аудиенцию?
- гадала Джессика. - Они не проголосовали за мое возвращение в Совет".
Джессика стояла в приемной перед Большой Башенной Залой. Где-нибудь
не на Арракисе сама огромная приемная уже считалась бы быть достойной. Под
руководством Атридесов, здания Арракина стали еще даже более гигантскими
после концентрации богатства и власти, и это помещение казалось сгущенным
воплощением дурных предчувствий Джессики. Не любила она эту комнату, с ее
изразцовым полом, изображавшим победу ее сына над Шаддамом IV.
Она поймала отражение своего лица в отполированной пластальной двери,
ведшей в Большую Залу. Возвращение на Дюну заставило ее проводить
сравнения - и в своем лице Джессика видела лишь признаки старения:
появились крохотные морщинки на овальном лице, взор густо-голубых глаз
сделался слабее. Она еще помнила, как у ее синих глаз были белки. Только
благодаря осторожным манипуляциям специалистов ее волосы продолжали
оставаться блестяще бронзовыми. Нос ее оставался маленьким, губы
цветущими, а тело стройным, но даже тренированные Бене Джессерит мускулы
не могли не уступать потихоньку течению времени. Кто-то мог не заметить
этого и сказать: "Ты нисколько не изменилась!" Но закалка Вене Джессерит
была обоюдоострым мечом - маленькие изменения редко ускользали от тех, кто
ее прошел.
И отсутствие маленьких изменений в Алии не осталось незамеченным
Джессикой.
Джавид, распорядитель Алии, стоял в огромной двери, выглядя нынче
утром очень официально. Джинн в широких одеждах, циничная улыбка на
круглом лице. Джавид был для Джессики парадоксом: хорошо откормленный
Свободный. Заметив, что ее внимание обращено на него, Джавид понимающе
улыбнулся и пожал плечами. Не сказать, что с подобающим почтением к
Джессике - и намеренно непочтительно. Он ненавидел Атридесов, но, если
верить слухам, Алии он служил не одним единственным образом.
"Вот поколение пожимающих плечами", - подумала Джессика, увидев его
жест. - "Он знает, что я слышала рассказы о нем, и показывает, что ему на
это наплевать. Наша цивилизация вполне может умереть от безразличия,
прежде чем падет жертвой внешнего нападения".
Стражам, которых Гурни приставил к ней перед отправкой к
контрабандистам в пустыню, не по душе было, что она отправляется сюда без
их сопровождения. Но, как ни странно, Джессика чувствовала себя в
безопасности. Пусть кто-нибудь превратит ее здесь в мученицу - Алии после
этого тоже не выжить. И Алия не может не понимать этого.
Когда Джессика не откликнулась на его ухмылку и пожатие плеч, Джавид
кашлянул - только практикой достигаемая гортанная отрыжка. Это прозвучало
как тайный язык. Он говорил: "Мы-то понимаем чушь всей этой помпы, миледи.
Разве не удивительно, во что можно заставить верить людей?"
"Удивительно!" - согласилась Джессика, но на лице ее никак не
отразилась эта мысль.
Приемная была уже полным полна, люди Джавида впустили всех, кому
дозволено было обратиться со своим ходатайством на аудиенции сегодняшнего
утра. Внешние двери уже закрылись. Просители и служители держались на
вежливом расстоянии от Джессики, но отметили, что она в простой черной абе
Преподобной Матери Свободных. Много это возбудит вопросов. Ни одного знака
отличия жречества Муад Диба на ней нет. Слышались приглушенные разговоры.
Народ делил свое внимание между Джессикой и небольшой боковой дверцей, из
которой должна появиться Алия, чтобы провести всех в Большую Залу.
Джессике было очевидно, что старые предписания, точно определявшие этикет
Регентства, заколебались.
"Мое прибытие сюда само по себе способствовало этому", - подумала
Джессика. - "Но я прибыла, потому что Алия меня пригласила".
Подмечая признаки беспокойства, она поняла, что Алия умышленно тянет
время, чтобы определилось направление всех неуловимых течений среди
собравшихся здесь. Алия, конечно, смотрит в потайной глазок. Немногие
тонкости поведения Алии ускользали от Джессики, и с каждой минутой она все
больше убеждалась, как же была права, приняв на себя миссию, которую
навязывал ей Бене Джессерит.
- Нельзя позволить, чтобы дела и дальше шли по такому пути, -
доказывала ей глава делегации Бене Джессерит. - Наверняка признаки порчи
от тебя не ускользнут - от тебя прежде всего! Мы знаем, почему ты нас
покинула, но знаем также твою выучку. Тебе ни в чем не отказывали, давая
тебе образование. Ты исповедуешь Паноплиа Профетикус, и ты обязана знать,
когда озлобленность могучей религии угрожает нам всем.
Джессика, смотревшая в окно замка Келадан на нежное начало весны,
задумчиво поджала губы. Ей не хотелось пускать свои мысли по подобному
логическому пути. Один из первых уроков Бене Джессерит - соблюдать
вопрошающее недоверие ко всему, что является под личиной логики. Но ведь и
члены делегации это знали.
Как же влажен был воздух тем утром, подумала Джессика, оглядывая
приемную Алии. Как свеж и влажен. А здесь влага в воздухе была потной,
пробуждающей в Джессике неуютное чувство, и она подумала: "Я вернулась на
пути Свободных". Воздух был слишком влажен в этом надземном съетче. Что
стряслось со Смотрителем Влаги? Пол никогда бы не допустил подобной
расхлябанности.
Она заметила, что Джавид, с его бодрым и спокойным лоснящимся лицом,
как будто и не замечает неполадки с влажностью в воздухе приемной. Плохая
выучка для рожденного на Арракисе.
Члены делегации Бене Джессерит пожелали знать, требует ли она
доказательств их обвинений. Она сердито процитировала им в ответ одно из
их собственных руководств: "Все доказательства неизбежно приводят к
теоремам, у которых нет доказательств. Все, что мы знаем, известно нам
потому, что мы хотим в это верить".
- Но мы препоручили эти вопросы ментатам, - возразила глава
делегации.
Джессика изумленно на нее уставилась.
- Просто восхитительно, как это вы достигли своего нынешнего
положения, так и не уяснив ограниченность ментатов, - вот что ответила
Джессика.
И тут делегация расслабилась. Все это явно было лишь проверкой, и
Джессика ее выдержала. Они боялись, конечно, что Джессика полностью
утратила контакт с теми сбалансированными способностями, которые
составляли суть выучки Бене Джессерит.
И тут Джессика слегка насторожилась, поскольку Джавид покинул свой
пост у двери и направился к ней.
Он поклонился:
- Миледи. Мне пришло в голову, что вы, может быть, не слышали о
последнем подвиге Проповедника.
- Я получаю ежедневные отчеты обо всем, что здесь происходит, -
ответила Джессика. "Вот тебе, передай это Алии!"
Джавид улыбнулся.
- Тогда вы знаете, что он поносит вашу семью. Не далее как вчера
вечером он проповедовал в южном пригороде, и никто не осмелился его
пальцем тронуть. Вы, конечно, знаете, почему.
- Потому что они считают, что это мой вернувшийся сын, - с оскоминой
в голосе ответила Джессика.
- Этот вопрос еще не ставился перед ментатом Айдахо, - сказал Джавид.
- Может быть, он сумеет с ним справиться и утрясти все сомнения.
Вот еще один, воистину не знающий ограниченности ментатов, подумала
Джессика, хотя и отваживается наставлять рога одному из них - в мечтах,
если не наяву.
- Ментаты разделяют приверженность своих использователей к ошибкам, -
сказала она. - Человеческий мозг, как и мозг любого животного, это
резонатор. Он резонирует на окружающую среду. Ментат выучен распространять
свое сознание сразу на многие петляющие параллели казуальности и проходить
по этим петлям, выявляя длинные цепочки последствий. "Пусть попробует это
переварить!"
- Значит, этот Проповедник не вызывает ваших опасений? - голос
Джавида внезапно стал казенным и напыщенным.
- Я считаю его здоровым симптомом, - ответила Джессика, - и не хочу,
чтоб ему докучали.
Давид явно не ожидал столь резкого ответа. Он попробовал улыбнуться -
не получилось. Затем:
- Правящий Церковный Совет, боготворящий волю вашего сына,
преклонится, конечно, перед вашими желаниями, если вы будете настаивать.
Но, разумеется, какое-то объяснение...
- Может, это вам лучше объяснить, как Я вписываюсь в ваши планы, -
сказала Джессика.
Джавид с прищуром на нее поглядел.
- Мадам, я не вижу логических причин вашему отказу осудить этого
Проповедника. Он не может быть вашим сыном. Я обращаюсь к вам с разумной
просьбой: осудите его.
"Все это подстроено, - подумала Джессика. - Он действует по поручению
Алии".
- Нет, - ответила она.
- Но он оскверняет имя вашего сына! Он проповедует отвратительные
вещи, во весь голос выступает против вашей божественной дочери. Он
подстрекает против нас население. Когда его спросили, он ответил, что даже
вы по природе порочны, и вот почему...
- Хватит этой чепухи! - сказала Джессика. - Сообщи Алии, что я
отказываюсь. Со времени прибытия я не слышу ничего, кроме разговоров о
Проповеднике. Мне это наскучило.
- Скучно ли вам будет узнать, мадам, что в своем последнем злословии
он заявил, что вы не выступите против него? И вот теперь вы здесь, ясно...
- Как я ни порочна, а все равно его не осужу, - прервала она.
- Это непрочное дело, мадам!
Джессика сердито и отстраняюще взмахнула рукой.
- Убирайся! - это было сказано с такой повелительной властностью, что
услышали остальные, и он вынужден был подчиниться.
Глаза его полыхнули яростью, но он заставил себя сухо поклониться - и
вернулся к своему посту у двери.
Этот спор аккуратненько лег на уже сделанные Джессикой наблюдения. В
голосе Джавида, когда он говорил об Алии, звучали сиплые интонации
любовника - не ошибешься. Слухи, несомненно, были правдивы. Алия позволила
своей жизни покатиться по унизительной и жуткой дорожке. Наблюдая это,
Джессика начала питать подозрения, что Алия по собственной охоте впала в
Богомерзость. Не было ли это извращенной волей к самоуничтожению? Потому
что деятельность Алии была безусловно направлена на то, чтобы уничтожить и
ее, и основу власти, питавшейся от учения ее брата.
Слабая беспокойная суета в приемной усилилась, сделавшись вполне
явной. Афисионадос этого места не могли не видеть, что Алия чересчур
задерживается, и все они уже слышали, как Джессика властно отогнала
фаворита Алии.
Джессика вздохнула. У нее было ощущение, что душа ее вся сжалась и
отстала от тела, когда она вступала в это место. Передвижения среди челяди
и челобитчиков были так прозрачны! Заискивание перед важными персонами -
как танец ветра по полю зерновых всходов. Искушенные обитатели замка
хмурили лбы, и с каждым из своих сослуживцев вели себя соответственно их
шкале оценок придворного веса. Джавиду явно повредила полученная от нее
выволочка - немногие с ним теперь заговаривали. Но другие! Ее наметанный
глаз живо определял, какую оценку значимости имеет каждый из сателлитов
власти.
"Они не обращаются ко мне, потому что я опасна, - подумала Джессика.
- Они чуют, что я вызываю страх Алии".
Джессика оглядела помещение - и увидела, как отведены от нее взгляды.
До чего же всерьез принимают они собственную суету! Ее вдруг охватило
желание во всеуслышание провозгласить, до чего беспочвенны все избитые
оправдания бесцельности их жизней.
Слух ее привлек отрывок ведущегося рядом разговора. Высокий и
стройный жрец обращался к своей котерии, явно к покровительствуемым им
просителям:
