всплыло незваное воспоминание о голове, из пробитого черепа которой
хлестала кровь. Стальной мрамор тлейлакских глаз прогнал это воспоминание.
Ничто ей больше не мерещилось. Ока стала застегивать ремень безопасности.
- Много времени прошло с тех пор, как ты возил меня по воздуху,
Данкан, - сказала она.
- Давнее и далекое время, - ответил Данкан. Он уже проверял
контрольные показания приборов.
Ал-Фали и двое юношей Свободных вдали у системы управления поддельной
скалы, готовые открыть ее.
- Ты думаешь, я лелею подозрения против тебя? - тихо спросила
Джессика у Айдахо.
Айдахо, весь внимание к управлению летательным аппаратом, включил
импеллеры и понаблюдал за движением иглы. Улыбка скользнула по его губам,
быстрое и жесткое движение на рельефном лице - и пропала так же быстро,
как появилась.
- Я до сих пор Атридес, - сказала Джессика. - А Алия нет.
- Не бойся ничего, - скрипуче ответил он. - Я и так служу Атридесам.
- Алия не Атридес, - повторила Джессика.
- Нечего мне напоминать! - огрызнулся он. - А теперь помолчи и дай
мне поднять в воздух эту штуковину.
Отчаяние в его голосе было совершенно неожиданным, никак не
соответствующим тому Айдахо, которого он знала. Вновь охваченная страхом,
Джессика спросила:
- Что мы делаем, Данкан? Теперь-то ты можешь мне сказать.
Но он кивнул ал-Фали, и лже-скала отворилась в яркий и серебряный
солнечный свет. Орнитоптер прыгнул вперед и вверх, его крылья
завибрировали от усилия, взревели реактивные двигатели, и они взвились в
пустое небо. Айдахо взял юго-западный курс на хребет Саная, темной линией
видневшийся над песком.
Вскоре он сказал:
- Не питай обо мне неприятных мыслей, миледи.
- У меня ни разу не было о тебе неприятных мыслей с той ночи, как ты
ввалился в большую залу Арракина, шумный и буйный после пива из спайса, -
сказала она. Не его слова оживили ее сомнения, и она расслабилась,
полностью готовая к защите прана и бинду.
- Я хорошо помню ту ночь, - сказал он. - Я был очень молод...
неопытен.
- Но лучший фехтовальщик в свите моего Герцога.
- Не совсем, миледи. В шести состязаниях из десяти Гурни брал верх
надо мной, - он взглянул на нее. - Где Гурни?
- Выполняет мою просьбу.
Данкан покачал головой.
- Ты знаешь, куда мы направляемся? - спросила она.
- Да, миледи.
- Тогда скажи мне.
- Очень хорошо. Я обещал, что организую правдоподобную видимость
заговора против Дома Атридесов. И есть только один способ достичь этого, -
он нажал кнопку на руле, и со свистом выскочивший из сиденья Джессики
сковывающий кокон обволок ее с неразрываемой мягкостью, только голову
оставили свободной. - Я везу тебя на Салузу Вторую, - сообщил Данкан. - К
Фарадину.
В редком для нее неподконтрольном порыве, Джессика рванулась из пут,
по путы еще больше ее сдавили, посвободней стало только тогда, когда она
расслабилась, и это стало ощутимо после того, как ужасный шигавир опять
спрятался в пазы.
- Выброс шигавира отключен, - не глядя на нее, скандал Данкан. - Ах,
да, и не пробуй на мне Голос. Я проделал долгий путь с тех пор, как ты
могла им на меня влиять, - он поглядел на нее. - Тлейлакс вооружил меня
против подобных уловок.
- Ты повинуешься Алии, - сказала Джессика, - а она...
- Не Алии, - возразил он. - Мы выполняем наказ Проповедника. Он
хочет, чтобы ты обучила Фарадина так, как некогда обучала... Пола.
Джессика оцепенело молчала, припоминая слова Лито, что она получит
интересного ученика. Вскоре она спросила:
- Этот Проповедник... он мой сын?
Голос Айдахо прозвучал как будто с огромного расстояния:
- Хотелось бы мне знать.
26
Мироздание просто ЕСТЬ; это единственный способ для
федайкина - обозревать его, оставаясь в то же время
властелином своих чувств. Мироздание ни угрожает, ни
обещает. Оно содержит вещи вне нашей власти: падающий
метеор, выбросы спайса, старение и умирание. В этом
мироздании есть реальности и их надо принимать вне
зависимости от того, что ты к ним ИСПЫТЫВАЕШЬ. Эти
реальности не отгонишь словами. Они придут к тебе своим
собственным бессловесным путем, и тогда - тогда ты
поймешь, что подразумевается под "жизнью и смертью". И с
пониманием этого ты преисполнишься радости.
Муад Диб - своим федайкинам.
- Вот чему мы дали ход, - сказала Вэнсика. - Вот что было сделано для
ТЕБЯ.
Фарадин, сидевший напротив матери в ее утренней комнате, остался
недвижим. Из-за его спины падал золотой солнечный свет, отбрасывая его
тень на застланный белыми коврами пол. Отражаясь от стены позади его
матери, свет наподобие нимба вспыхивал в ее волосах. На ней, как обычно,
было белое одеяние, отделанное золотом - напоминание о царственных днях.
Ее лицо в форме сердечка казалось спокойным, но Фарадин знал, что она
следит за каждым его движением. У него появилось ощущение пустоты в
животе, хотя он только что позавтракал.
- Ты не одобряешь? - спросила Вэнсика.
- А что мне здесь не одобрять? - вопросом ответил он.
- Ну... что мы до сих пор это от тебя скрывали?
- А, это, - он вглядывался в мать, пытаясь полностью уяснить себе ее
роль в этом деле. На ум шло лишь замеченное недавно - что Тайканик больше
не зовет ее "Моя Принцесса". Как же он ее называет? Королева-Мать?
"Почему у меня чувство потери? - недоумевал он. - Что я теряю?" Ответ
был очевиден: он теряет свои беззаботные дни, теряет время для столь
привлекавших его игр и исканий ума. Если заговор, затеянный его матерью,
удастся, такое будет утрачено навсегда. Его внимания потребуют новые
обязанности. Он воспринимал это как глубокое оскорбление. Как они смеют
так бесцеремонно поступать с его временем? И даже его не спросясь?
- Оставим это, - сказала его мать. - Что-то не так?
- А если этот план провалится? - спросил он - произнес первое, что
пришло на ум.
- Как он может провалиться?
- Не знаю... Всякий план может провалиться. Как у тебя все все это
вписывается Айдахо?
- Айдахо? С чего этот интерес к... Ах, да - тот тип, мистик, которого
Тайк привел сюда, не посоветовавшись со мной. Неправильно он поступил.
Мистик говорил об Айдахо, верно?
Неуклюже она врала, и Фарадин обнаружил, что смотрит на свою мать с
удивлением. Она с самого начала знала о Проповеднике!
- Просто я никогда не видел гхолу, - сказал он.
Она приняла это объяснение. И сказала:
- Мы приберегаем Айдахо для кой-чего важного.
Фарадин стал молча жевать верхнюю губу, напомнив Вэнсике своего
умершего отца. Временами Далак бывал как раз таким, крепким орешком,
замкнутым на себя и углубившимся в себя, пойди его раскуси. Далак,
напоминала она себе, доводился родней Графу Казимиру Фенрингу и в обоих
было одновременно что-то и от щеголя, и от фанатика. Пойдет ли Фарадин по
этому пути? Она начала сожалеть, что Тайк познакомил сына с религией
Арракиса. Кто знает, куда это может его завести?
- Как тебя теперь называет Тайк? - спросил Фарадин.
- То есть? - ее поразило столь резкое изменение темы.
- Я заметил, что он больше не называет тебя "Моя Принцесса".
"Как же он наблюдателен", - подумала она, недоумевая, почему это
наполняет ее беспокойством. - "Не думает ли он, что я взяла Тайка в
любовники? Чепуха, это, как ни крути, не играло бы никакой роли. Тогда к
чему этот вопрос?"
- Он называет меня "Миледи", - ответила она.
- Почему?
- Потому что так принято во всех Великих Домах.
"Включая Атридесов", - подумал он.
- Не так провоцирующе звучит, для ненужных ушей, - объяснила она. -
Посчитают, что мы отступились от наших законных притязаний.
- Найдутся такие дураки? - спросил он.
Она поджала губы, решив проигнорировать этот вопрос. Мелочь, но
великие кампании складываются из множества мелочей.
- Не стоило леди Джессике покидать Келадан, - сказал он.
Она резко мотнула головой. Что это? Его ум мечется как сумасшедший из
стороны в сторону!
- Что ты имеешь в виду? - спросила она.
- Ей не следовало возвращаться на Арракис, - ответил Фарадин. -
Плохая стратегия. Нельзя не удивляться. Не лучше ли было организовать
приезд ее внуков на Келадан?
"Он прав", - подумала Вэнсика, расстроясь, что ей это ни разу и в
голову не пришло. Тайк должен будет немедленно с этим разобраться. И опять
она покачала головой. "Нет!" О чем толкует Фарадин? Он должен знать, что
Квизарат никогда бы не допустил, чтобы оба близнеца вместе оказались в
космосе.
Она указала на это.
- Квизарат или Жречество Леди Алии? - спросил он, отметив, что мысли
ее пошли в желанном ему направлении. Его стала веселить его новая
значимость, с теми возможностями для игр ума, что предлагало политическое
интриганство. Много времени прошло с тех пор, как его занимали мысли
матери. Слишком легко ей было вертеть.
- По твоему, Алия хочет власти для самой себя? - спросила Вэнсика.
Он отвел взгляд от матери. Разумеется, Алия хочет власти для самой
себя! Все донесения с проклятой планеты на этом сходятся. Мысли Фарадина
избрали новое русло.
- Я читал об их Планетологе, - сказал он. - Где-то там и должен быть
ключ к песчаным червям и гаплоидам, если только...
- Оставь это другим! - она начала терять терпение. - Это все, что ты
способен сказать о сделанном нами для тебя?
- Не для меня это сделано.
- Что-о?
- Вы сделали это для Дома Коррино. - А ты - нынешний Дом Коррино. Я
еще не вступил во власть.
- У тебя есть ответственность! - заявила она. - Как насчет всех
зависящих от тебя людей?
Он ощутил груз всех тех надежд и чаяний, что питал Дом Коррино, и
ношу которых возложили на него эти слова.
- Да, - ответил он. - Насчет зависящих людей понимаю, но нахожу
кое-что, сделанное ВО ИМЯ меня, безобразным.
- Безо... Как ты можешь говорить такое? Мы делаем только то, что
делал бы любой Великий Дом, заботясь о собственном процветании!
- Неужели? По-моему, ты немножко преувеличиваешь. Нет! Не перебивай
меня. Если мне предстоит стать императором, то тебе лучше выучиться
слушать меня как следует. Ты думаешь, я не умею читать Мысли между строк?
Как были выдрессированы эти тигры?
Она лишилась языка, столкнувшись со столь резким проявлением его
смышлености.
- Понимаю, - сказал он. - Ладно, я не поступлюсь Тайком, потому что
знаю, что это ты втянула его в это дело. В большинстве обстоятельств он
хороший слуга, вот только принципы свои отстаивает лишь в благоприятной
обстановке.
- Его... ПРИНЦИПЫ?
- Разница между хорошим служакой и плохим - в силе характера и
твердости духа. Он должен держаться своих принципов, где бы им ни был
брошен вызов.
- Тигры были необходимы, - сказала она.
- Поверю в это, если они преуспеют. Но не примирюсь с тем, что
пришлось сделать при их дрессировке. Не протестуй. Это очевидно. Они были
НАТАСКАНЫ. Ты сама это сказала.
- Что ты собираешься делать?
- Ждать, а там увидим. Может, я стану императором.
Она вздохнула, поднеся руку к груди. На несколько мгновений он до
смерти ее напугал. Она уже почти поверила, что он ее осудит. Принципы! Но
теперь он принял все как есть - ей это было видно.
