финансовую поддержку. Но когда доходит до вопроса, как вам и мне, нашим
детям и внукам стать более восприимчивыми, научиться более интенсивно
осознавать внутреннюю и внешнюю реальности, быть более открытыми навстречу
духу, менее подверженными физическим болезням вследствие психологических
злоупотреблений, более способными контролирорать собственную автономную
нервную систему, - когда доходит до любой формы не-вербального
образования, более глубокой, чем шведская гимнастика (и более способной
принести практическую пользу), ни одна действительно уважаемая личность ни
одного действительно уважаемого университета или церкви не станет ничего
по этому поводу делать. Вербалисты с подозрением относятся к
не-вербалистам; рационалисты страшатся данного, не-рационального факта;
интеллектуалы чувствуют, что "то, что мы воспринимаем глазом (или любым
другим способом), чуждо нам как таковое и не должно впечатлять нас
глубоко". Помимо этого, вопрос об образовании в области не-вербальных
гуманитарных наук не входит ни в одну из установленных ячеек. Это ни
религия, ни неврология, ни гимнастика, ни этика или основы
гражданственности, ни даже экспериментальная психология.
Поскольку это так, то, с точки зрения академической и богословской,
этого вопроса не существует, и он может быть безопасным образом
проигнорирован совсем или с покровительственной улыбкой оставлен тем, кого
фарисеи вербальной ортодоксии называют чудиками, знахарями, шарлатанами
или неквалифицированными дилетантами.
"Я всегда обнаруживал, - с горечью писал Блейк, - что Ангелы имели
тщеславие говорить о себе как о единственно мудрых. Это они делали с
уверенной надменностью, проистекающей из систематического рассуждения."
Систематическое рассуждение - вот то, без чего мы никак не можем
обойтись как биологический вид или как личности. Но мы, если хотим
остаться в здравом уме, не сможем обойтись и без непосредственного
восприятия, чем более несистематического, тем лучше, - восприятия и
внутреннего, и внешнего миров, в которых мы были рождены. Эта данная
реальность - бесконечность, превосходящая всякое понимание, и все же
допускающая какое-то непосредственное и, в каком-то смысле, тотальное
постижение себя. Это трансценденция, принадлежащая к иному,
не-человеческому порядку; и все-таки она может представляться нам как
чувствуемая имманентность, как испытываемое участие. Быть просветленным -
значит, всегда осознавать тотальную реальность в ее внутренне присущей
инаковости - осознавать ее и все же оставаться в состоянии выживать как
животное, думать и чувствовать как человек, при необходимости прибегать к
систематическому рассуждению. Наша цель - обнаружить, что мы всегда
находились там, где нам следовало находиться. К несчастью, мы чрезвычайно
осложняем себе эту задачу. Тем временем, однако, существуют безвозмездные
милости в виде частичных и быстротечных осознаний. При более
реалистической, менее исключительно вербальной системе образования, чем
наша, каждому Ангелу (в блейковском смысле этого слова) будет позволено в
качестве праздничного удовольствия, посоветовано и даже, если необходимо,
приказано совершать отдельные путешествия сквозь какую-нибудь химическую
Дверь В Стене в мир трансцендентного опыта. Если это ужаснет его, то опыт
окажется несчастливым, но, возможно, целительным. Если это принесет ему
краткое, но безвременное просветление, то тем лучше. В любом случае, Ангел
может утратить какую-то часть своей уверенной надменности, проистекающей
из систематического рассуждения и сознания того, что все книги уже
прочитаны.
Ближе к концу своей жизни Аквинский испытал Внушенное Созерцание. После
этого он отказался возвращаться к работе над неоконченной книгой. По
сравнению с этим все, что он читал, о чем спорил и что писал - Аристотель
и Сентенции, Вопросы, Предложения, величественные Суммы - все было не
лучше мякины или соломы. Для большинства интеллектуалов такая сидячая
забастовка была бы нежелательна и даже морально неверна. Но Ангельский
Доктор проделал больше систематических рассуждений, чем двенадцать
обыкновенных Ангелов, и уже созрел для смерти. Он заслужил в те последние
месяцы своей бренной жизни право отвернуться от просто символической
соломы и мякины к хлебу действительного и сущностного факта. Для Ангелов
более низкого порядка с лучшими перспективами на долгожительство должно
состояться возвращение к соломе. Но человек, который возвращается сквозь
Дверь В Стене, никогда не будет точно таким же, как человек, который в нее
выходил. Он будет более мудрым и менее самоуверенным, более счастливым, но
менее самоудовлетворенным, он будет скромнее в признании своего
невежества, но будет и лучше вооружен для понимания отношений слов к
вещам, систематического рассуждения к непредставимой Тайне, которую он
пытается - всегда тщетно - постичь.
РАЙ И АД
ПРЕДИСЛОВИЕ
Эта небольшая книга - продолжение "Дверей Восприятия". Для человека, в
котором "свеча мудрости" никогда не возгорается спонтанно, мескалиновый
опыт вдвойне просветляющ. Такой человек бросает свет на доселе неизвестные
области своего разума; и, в то же самое время, непрямо проливает свет и на
другие умы, богаче одаренные в отношении видения, чем его собственный.
Размышляя о своем опыте, он приходит к новому и лучшему пониманию того,
как воспринимают, чувствуют и думают другие умы, к пониманию
космологических представлений, которые им кажутся самоочевидными, и
произведений искусства, посредством которых они вынуждены выражать себя. В
том, что следует ниже, я пытался зафиксировать, более или менее
систематически, результаты этого нового понимания.
О.Х.
В истории науки собиратель образцов предшествовал зоологу и следовал за
толкователями натуральной теологии и магии. Он перестал изучать животных в
духе авторов Бестиариев, для которых муравей был воплощенным прилежанием,
пантера - эмблемой, что достаточно удивительно, Христа, хорек -
шокирующим примером безудержного сладострастия. Но этот собиратель, если
не считать каких-то зачатков, еще не был физиологом, экологом или
исследователем поведения животных.
Его первоочередной заботой было составить перепись, поймать, убить,
набить чучела и описать столько зверей, на сколько у него хватит рук.
Подобно земле столетие назад, в нашем уме до сих пор есть свои темные
Африки, не нанесенные на карту Борнео и бассейны Амазонок. Что касается
фауны этих регионов, то мы пока не зоологи, мы - простые натуралисты и
собиратели образцов. Этот факт прискорбен; но нам приходится принять его и
воспользоваться им наилучшим образом. Какой бы черной работа собирателя ни
была, она должна быть выполнена прежде, чем мы приступим к более
возвышенным научным задачам классификации, анализа, эксперимента и
разработки теории.
Подобно жирафу и утконосу, существа, населяющие эти отдаленные районы
ума, в высшей степени невероятны. Тем не менее, они существуют, являются
фактами наблюдений; и как таковых их нельзя игнорировать никому, кто
честно пытается понять мир, в котором живет.
Трудно, почти совершенно невозможно говорить о ментальных событиях
кроме как с помощью сравнений с более знакомой вселенной материальных
вещей. Если я начал пользоваться географическими и зоологическими
метафорами, то это - неспроста, не из обычного пристрастия к
выразительному языку. Это - потому, что такие метафоры очень хорошо
выражают сущностную инаковость дальних континентов ума, полную автономию и
самодостаточность их обитателей. Человек состоит из того, что я могу
назвать Старым Миром личного сознания и находящейся за разделяющим морем
цепи Новых Миров - не слишком отдаленные Виргинии и Каролины личного
подсознательного и вегетативной души; Дальний Запад коллективного
бессознательного с его флорой символов, с его племенами
архетипов-аборигенов; и еще за одним, более обширным океаном - антиподы
повседневного сознания, мир Духовидческого Опыта.
Если вы поедете в Новый Южный Уэльс, то увидите прыгающих по
окрестностям сумчатых. А если отправитесь к антиподам осознающего себя
разума, то встретите всяких существ, по меньшей мере, столь же странных,
что и кенгуру. Сами вы их не изобретаете - так же, как сами не
придумываете сумчатых. Они живут своей собственной жизнью в полнейшей
независимости от вас. Человек не может их контролировать. Все, что он
может, - это приехать в ментальный эквивалент Австралии и поискать их.
Некоторые люди никогда сознательно не находят своих антиподов. Другие
высаживаются на берег случайно. А еще одни (но их немного) приходят и
уходят по своему желанию очень легко. Для натуралиста ума, собирателя
психологических образцов первоочередная нужда - это некий безопасный,
легкий и надежный способ транспортировки себя и других из Старого Мира в
Новый, от континента хорошо знакомых коров и лошадей к континенту кенгуру
и утконосов.
Существует два таких способа. Ни один из них не совершенен; но оба
достаточно надежны, достаточно легки и достаточно безопасны, чтобы
оправдать их применение теми, кто знает, что делает. В первом случае душа
переносится к своему отдаленному месту назначения с помощью химического
вещества - либо мескалина, либо лизергиновой кислоты. Во втором случае
транспортное средство по природе своей - психологическое, а переход к
антиподам ума осуществляется гипнозом. Два аппарата транспортируют
сознание в один и тот же район; но у наркотика больше радиус действия, и
он доставляет пассажиров глубже в terra incognita(11).
Как и почему гипноз производит свое наблюдаемое действие? Этого мы не
знаем. Для настоящих целей, тем не менее, нам этого и не надо знать. Все,
что необходимо в данном контексте, - это зарегистрировать факт, что
некоторые субъекты гипноза переносятся в состоянии транса в регион
антиподов ума, где обнаруживают эквивалент сумчатых - странных
психологических созданий, ведущих автономное существование согласно
законов их собственного бытия.
О физиологическом воздействии мескалина мы немного знаем. Вероятно (ибо
мы пока в этом не уверены), он вмешивается в энзимную систему, которая
регулирует церебральные функции. Делая это, он снижает эффективность мозга
как инструмента для фокусирования ума на проблемах жизни на поверхности
нашей планеты. Это снижение того, что может быть названо биологической
эффективностью мозга, кажется, позволяет ввести в сознание определенные
классы ментальных событий, которые обычно исключаются, поскольку не
обладают ценностью для выживания.
Сходные вторжения биологически бесполезного, но ценного эстетически и
иногда духовно материала могут случаться в результате болезни или
усталости; или же они могут быть вызваны постом или периодом уединения в
темном месте и в полной тишине.(12)
Человек, находящийся под воздействием мескалина или лизергиновой
кислоты, перестает видеть видения, когда ему дают большую дозу никотиновой
кислоты. Это помогает объяснить эффективность поста как средства
приобретения духовидческого опыта. Снижением количества имеющегося в
наличии сахара пост снижает биологическую эффективность мозга и, таким
образом, делает возможным введение в сознание материала, не обладающего
ценностью для выживания. Более того, вызывая недостаток витаминов, он
удаляет из крови этот известный ингибитор видений - никотиновую кислоту.
Другой ингибитор духовидческого опыта - обычный, повседневный опыт
восприятия. Экспериментальные психологи обнаружили, что если заключить
человека в "ограниченную среду", где нет света, нет звука, ничем не
пахнет, и если опустить его в теплую ванну с лишь одной, почти неощутимой
вещью, до которой можно дотронуться, жертва очень скоро начнет "видеть",
"слышать" и иметь странные телесные ощущения.
Миларепа в своей гималайской пещере и фивейские анахореты следовали, в
