Гамильтон слушал - с ощущением неловкости, то и дело порываясь остановить
друга. Никогда еще он не видел, чтобы человек так выворачивал душу. Это
казалось непристойным.
Но Клиффорд все продолжал и продолжал, пока жалкая и расплывчатая картина
не обрела беспощадной четкости.
- И вот я вернулся сюда. - Он смолк, так и не подняв глаз.
- И это все? - спросил пораженный Гамильтон.
- Да.
- Вы уверены, что ничего не опустили?
- Нет, конечно, нет.
- Тогда что же, во имя Бога, вы здесь делаете?
- Ничего. Мне просто некуда больше идти.
- Нет, Клифф, все-таки вы доведете меня до смерти! Действуйте! Начинайте!
Поднимайте свою жирную задницу - и двигайте.
- Что? Куда?
- За ней, безмозглый идиот! Идите - и найдите ее.
Монро-Альфа устало покачал головой.
- Видимо, вы не слушали. Говорю вам: я пытался ее сжечь.
Гамильтон глубоко вздохнул, задержал дыхание, выдохнул и только после этого
заговорил:
- Послушайте меня. Кое-что о женщинах я знаю, хотя порой мне и кажется,
будто на самом деле не понимаю в них ничего. Но вот в чем я совершенно
уверен: женщина никогда не позволит такой мелочи, как попытка разок
выстрелить в нее, стать между вами - если, конечно, вы вообще имели у нее
хоть какой-то шанс. Она вас простит.
- Вы ведь не всерьез так считаете? - лицо Монро-Альфы все еще хранило
трагическое выражение, но он уже уцепился за надежду.
- Разумеется, всерьез. Женщина простит все, что угодно, - и в проблеске
внезапного озарения Гамильтон добавил: - В противном случае человечество
давно бы уже вымерло.
Глава 11
"...тогда человек нечто большее, чем его гены!"
- Не могу сказать, - заметил достопочтенный член Совета от района Великих
Озер, - чтобы меня убедила аргументация брата Мордана в пользу проекта,
предложенного ради того, чтобы обеспечить согласие молодого Гамильтона на
передачу по наследству его врожденных качеств. Правда, я не очень хорошо
знаком с деталями вовлеченной генетической линии...
- А должны бы, - довольно едким тоном перебил Мордан. - Я представил полную
расшифровку два дня назад.
- Прошу прощения, брат. Последние сорок восемь часов мне почти непрерывно
пришлось вести слушания. Вы же знаете, история с Миссисипской долиной -
довольно срочное дело...
- Виноват, - в свою очередь склонил голову Мордан. - Непосвященному
простительно забыть о занятости Планировщика.
- Пустяки. Не будем впадать в излишнюю вежливость. Я просмотрел резюме и
первые шестьдесят страниц. Вкупе с моими общими знаниями это позволило
составить приблизительное представление о сути проблемы. Но скажите, прав
ли я, полагая, будто в карте Гамильтона нет ничего такого, чего нет в
других? Можете вы предложить иные варианты?
- Да.
- Вы рассчитывали завершить программу на его потомках. В случае
использования других источников - сколько понадобится дополнительных
поколений?
- Три.
- Так я и думал - и в этом причина моего несогласия с вашими аргументами.
Генетическая цель последовательности, разумеется, представляет для расы
величайшую важность, но отсрочка на каких-то сто лет вряд ли настолько
существенна, чтобы ради этого предпринять развернутое исследование вопроса
о жизни после смерти.
- Правильно ли я понимаю, - вмешался спикер дня, - что вы официально
подаете голос против предложения брата Мордана?
- Нет, Хьюбврт, нет. Вы поспешили - и ошиблись. Я поддерживаю его
предложение, невзирая на тот факт, что считаю ко аргументацию хотя и
справедливой, но недостаточно обоснованной. Я расцениваю эту идею как
достойную - вне зависимости от причин, на основании которых она выдвинута.
Я считаю, что мы должны безоговорочно поддержать брата Мордана.
Член от Антильских островов оторвал глаза от книги, которую читал (все
присутствующие знали, что это не свидетельство неуважения к коллегам - у
него были параллельные мыслительные процессы, и никому даже в голову не
приходило, что из вежливости он станет терять половину времени).
- Полагаю, - сказал он, - Джордж должен обосновать свою позицию более
подробно.
- С удовольствием. Мы, политики, подобны лоцману, который пытается
осторожно вести корабль, представления не имея о пункте назначения.
Гамильтон нащупал самое слабое место в нашей культуре - ему самому
следовало бы быть Планировщиком. Хотя в основе каждого принимаемого нами
решения и лежит объективная информация, все же оно сформировано прежде
всего нашими личными воззрениями. Именно в их свете мы рассматриваем любые
факты. У кого из вас есть собственное мнение о жизни после смерти? Прошу
поднять руки. Ну же - будьте честными перед собой.
Нерешительно поднялось несколько рук.
- А теперь, - продолжал член Совета от Великих Озер, - я прошу поднять руки
тех, кто убежден в правильности собственного мнения.
Поднятой осталась лишь рука члена Совета от Патагонии.
- Браво! - воскликнул Ремберт от Озер. - Я должен был догадаться, что вы
уверены.
Вынув изо рта сигару, представитель от Патагонии рявкнула:
- Каждый дурак это знает! - и вернулась к своему вышиванию.
Ей уже перевалило за сто, и она была единственной дикорожденной во всем
Совете. И вот уже более полувека избиратели неукоснительно подтверждали ее
полномочия. Хотя зрение у нее мало-помалу слабело, однако зубы по-прежнему
оставались своими, только с каждым годом все больше желтели. Морщинистое
лицо цвета красного дерева свидетельствовало больше об индейской, чем о
кавказской крови. Многие из членов Совета потихоньку признавались, что
побаиваются ее.
- Карвала, - обратился к ней Ремберт, - может быть, вы сэкономите наши
усилия, предложив готовый ответ?
- Ответа я вам предложить не могу - да если бы и предложила, вы бы мне не
поверили. - Секунду помолчав, она добавила: - Пусть мальчик поступает как
ему нравится. Он все равно так и сделает.
- Вы поддерживаете предложение брата Мордана или возражаете против него?
- Поддерживаю. Хотя не думаю, что вы сумеете подступиться к делу с
правильной стороны.
Наступила короткая пауза. Каждый из присутствующих торопливо пытался
припомнить, когда - если такое вообще хоть раз было - Карвала оказывалась в
конечном счете не права.
- Мне совершенно очевидно, - заговорил Ремберт, - что единственно разумная
личная философия, основанная на представлении о нашей полной и
окончательной смертности - это философия гедонизма. Гедонист может получать
от жизни наслаждения самыми тонкими, непрямыми, сублимационными методами -
однако наслаждение должно быть его единственной разумной целью, сколь
возвышенным ни казалось бы его поведение. С другой стороны, если жизнь
представляет собой нечто большее, нежели видимый нам короткий промежуток -
это открывает безграничные возможности для развития негедонистических
воззрений. Объект исследования, таким образом, представляется мне
заслуживающим внимания.
- Даже если ваша точка зрения справедлива, - заметила женщина,
представлявшая Северо-Западный Союз, - в нашей ли компетенции заниматься
этим? Наши функции и полномочия ограничены, Конституция запрещает нам
вмешиваться в сферу духовной жизни. Что вы думаете по этому поводу, Иоганн?
Член Совета, к которому она обратилась с этим вопросом, был среди них
единственным религиозным деятелем, Преподобнейшим Посредником для
нескольких миллионов своих единоверцев к югу от Рио-Гранде. Его
политическая карьера была тем более удивительной, что большинство его
избирателей не принадлежало к этой конфессии.
- На мой взгляд, конституционные ограничения в данном случае неприменимы,
Джеральдина, - отозвался он. - То, что предлагает брат Мордан, является
чисто научным исследованием. Результаты его могут приобрести значение для
духовной жизни в случае, если работа приведет к положительным результатам.
Однако беспристрастное изучение проблемы в любом случае не является
нарушением свободы вероисповедания.
- Иоганн прав, - заметил Ремберт. - Объектов, неуместных для научного
исследования, не бывает. Мы слишком долго считали обращение к этой области
монопольным правом вам подобных, Иоганн. Самый серьезный в мире вопрос был
оставлен на усмотрение догадок или веры. Пришло время ученым либо заняться
им - либо признать, что наука не больше чем пересчитывание камешков.
- Действуйте, - поощрил его Иоганн. - Мне интересно, чего вы добьетесь - в
лабораториях.
Хоскинс Джеральдина посмотрела на него.
- Интересно, Иоганн, в каком положении вы окажетесь, если исследования
выявят факты, противоречащие положениям вашей веры?
- Это вопрос, - невозмутимо отозвался тот, - который я должен буду
разрешить наедине с собой. Данного Совета он не касается.
- Полагаю, - заметил спикер, - можно перейти к предварительному
голосованию. Мы знаем, что некоторые поддерживают предложение брата
Мордана. Высказывается ли кто-нибудь против?
Ни одна рука не поднялась.
- Воздерживается ли кто-нибудь от выражения мнения?
И снова не поднялась ни одна рука - лишь один из членов Совета нерешительно
шевельнулся.
- Вы хотели что-то сказать, Ричард?
- Пока - нет. Я поддерживаю предложение, но хотел бы позже о нем
поговорить.
- Очень хорошо... Решение принято единогласно. Кандидатуру организатора
проекта я представлю собранию позже. Теперь вы готовы, Ричард?
Чрезвычайный член Совета, представитель странствующих и путешествующих,
полномочия которого не ограничивались каким-либо избирательным округом,
кивнул.
- Намеченные исследования слишком локальны.
- Да?
- В качестве средства убедить Гамильтона Феликса сотрудничать с
государственными генетиками они вполне достаточны. Но ведь теперь мы
принимаем программу ради нее самой. Это так?
Спикер обвел взглядом зал - кивнули все, кроме престарелой Карвалы,
казалось, совершенно не заинтересованной ходом обсуждения.
- Да, это так.
- Тогда мы должны исследовать не эту единственную философскую проблему, но
весь комплекс. И по тем же причинам.
- Однако же мы совсем не обязаны быть последовательными и всеобъемлющими.
- Да, знаю. Но я исхожу не из формальной логики - перспектива
представляется мне увлекательной. И потому я предлагаю расширить сферу
исследований.
- Прекрасно. Я тоже заинтересован. И полагаю, что мы вполне можем посвятить
обсуждению этого вопроса несколько ближайших заседаний. Выдвижение
кандидатуры организатора проекта я задержу до тех пор, пока мы не решим,
как далеко собираемся в этих исследованиях зайти.
Поскольку миссия его была практически завершена, Мордан уже некоторое время
порывался испросить разрешения удалиться, однако при том повороте, который
приняла дискуссия, почувствовал, что его не заставили бы покинуть зал ни
пожар, ни землетрясение - его не выманил бы отсюда даже целый сонм
очаровательных девиц. К тому же как всякий полноправный гражданин, он имел
право присутствовать на любом заседании Совета, а поскольку являлся еще и
заслуженным синтетистом, вряд ли кому-либо пришло бы в голову протестовать
против его участия в обсуждении.
Член Совета от странствующих и путешествующих продолжал:
- Нам следует перечислить и исследовать все философские проблемы - особенно
вопросы метафизики и гносеологии.
- Я полагал, - мягко вмешался спикер дня, - что гносеология достаточно
разработана.
- Конечно, конечно - в ограниченных пределах, как соглашение о
семантической природе символического общения. Для того чтобы общение было
возможным. Речь и все другие символы общения неизбежно соотносятся с
согласованными, четко определенными, физическими фактами, как бы ни был
