больше не буду вам докучать и смиренно приму вашу любовь в любой форме.
Джейк, вы вывезете меня в город на знакомство с местными кавалерами? Вы
сможете подобрать мне какого-нибудь охотника за богатыми невестами?.. Я
думаю, что Юнис была очень наивной и всегда видела в людях только хорошее.
(- Босс, что за чушь вы несете! Я намеренно купила себе альфонса... и
поскольку я не обманывалась на этот счет, то выбрала товар высшего качества.
- Я знаю, дорогая. Но таких, как Джо Бранка, в этом мире так же мало,
как и Джейков Соломонов.)
- Джоанна Юнис, если вы хотите, чтобы я стал вашим чичисбеем, то сочту
за честь... и постараюсь не подпускать к вам охотников за кошельками.
- Я буду держать вас рядом хотя бы ради этого, мой еще не очень старый
Саломон. Джейк, помните, я спрашивала вас, верите ли вы в духов? Вы
исповедуете какую-нибудь религию?
- Нет. Мои родители были ортодоксальными иудаистами, я думаю, вы об
этом знаете. Моя выпускная речь в школе так всем понравилась, что меня чуть
не сделали раввином против моей воли. Но я настоял на своем и стал юристом.
К тому времени, как я поступил в колледж, я уже не был религиозен.
- У меня тоже было что-то в этом роде. Мои дед и бабушка родом из Южной
Германии. Они были католиками. И первыми на меня глаз положили священники.
Затем мы переехали в среднезападную часть страны. Там я и начал ходить в
школу, и мой отец, который не был фанатиком, решил, вероятно из деловых
соображений, что будет лучше, если я стану баптистом. Меня очистили от
грехов, запугали адским огнем и проклятием Божьим. Именно баптистская
индокринация и оказала особенное влияние на мое подсознание, которое в
значительной мере определило мои взгляды на жизнь. Но сознательно, с помощью
разума, я отбросил все эти догмы, когда мне было четырнадцать... Вероятно,
это было единственным моим интеллектуальным достижением за всю жизнь. Я
превратился в воинствующего атеиста, хотя дома это и не показывал, и не
хотел верить ничему, что нельзя попробовать на зуб. Но затем я отошел и от
этого. Атеизм - такой же фанатизм, как и любая религия, а я далеко не
фанатик. Я расслабился и стал агностиком, не знающим истин, но более
терпимым. И оставался таковым три четверти века. Я просто предоставлял
религию шаманам и игнорировал ее.
- У меня примерно такое же отношение к религии, как и у вас.
- Да, но позвольте рассказать вам о том, что случилось, когда я был
мертв.
- Что? Вы не были мертвы, Джоанна... то есть Иоганн, вы были без
сознания.
- Не был? Без тела и с мозгом, отрезанным от мира и не осознающим себя?
Если это и не смерть, Джейк, то очень на нее похоже. Я говорил вам, что дух
Юнис часто мне помогает?
- Да, говорили, но я не придал этому значения.
- Вы упрямый старый мошенник. Я вовсе не грешу спиритизмом или
чем-нибудь в этом роде. Но вот что происходит. Когда у меня возникают
затруднения... а в эти дни они случаются довольно часто, я спрашиваю себя:
"Что бы сделала Юнис?" И все, Джейк: я сразу же знаю ответ. Никакой
эктоплазмы и столоверчения... мгновенное знание, не основанное на моем
собственном опыте. Как, например, сегодня днем, когда за долю секунды я
решила поцеловать Алека и Мака. Без колебания. Вы же сами видели! Старик
Иоганн не стал бы так себя вести... вы и сами говорите, что я ни разу не
поступила так, как не стала бы поступать Юнис. Поэтому и создается
впечатление, что ее милый дух помогает мне. Что вы на это скажете?
- М-м... Ничего. Вы действительно ведете себя как она... за исключением
тех моментов, когда вы напрямую заявляете, что говорите от имени Иоганна. Но
я не верю в духов. Иоганн, если бы я знал, что мне всю вечность предстоит
оставаться Джейком Саломоном, я бы... я бы подал жалобу в Божий суд.
- А теперь позвольте мне сказать, что случилось, когда я был на этом
суде.
- Да?
- Да. Когда я был мертв, Джейк, я был там. Там сидел очень старый
человек с длинной белой бородой. У него была большая книга. Он посмотрел на
меня, затем в книгу, затем снова на меня и сказал: "Сын мой, ты был
непослушным мальчиком, но не очень непослушным. Поэтому я даю тебе еще один
шанс. Иди и не волнуйся, тебе помогут". Что вы думаете об этом, Джейк?
(- Что такое, босс? С вами это тоже случилось?
- Юнис, если это случилось с вами, значит, я могу сказать, что это
случилось со мной; это то же самое. И вы мне вправду помогаете, дорогая. Вы
мой ангел-хранитель.
- Не богохульствуйте! Я не ангел, я - это я.
- Очень земной ангел, дорогая... как раз такой, какой мне нужен.
- О как я люблю вас, хотя вы и пошлый старикан!)
Саломон ответил не сразу.
- Антропоморфизм. Образ из вашей баптистской воскресной школы.
- Да, конечно. Это должно было представиться в символах, которые я мог
понять. Если бы я был существом с Проксимы Центавра, то вместо старика с
бородой передо мной могло бы оказаться чудище с восемью щупальцами и
гранеными глазами. Стандартные символы ничего не опровергают. Не думаю, что
это было физическим ощущением. Люди живут с помощью символов, Джейк. И то
символическое ощущение было для меня таким же реальным, как любое
физическое. И позвольте заметить, что у меня действительно появился второй
шанс и мне действительно помогли... вы, Мак и Алек, врачи и медсестры... и
кто-то внутри меня, кто постоянно говорит мне... в любой трудной ситуации...
как бы повела себя Юнис. Я не говорю, что это делает Юнис, но это наверняка
не Иоганн. Он бы не смог этого сделать. Ну, что скажете?
Саломон вздохнул.
- Нет конца премудростям Божьим. И почти все они антропоморфичны.
Джоанна, если вы идете на этот самообман, то почему бы вам не пойти до конца
и не вступить в монастырь?
- Потому что Юнис не сделала бы этого. Хотя ее и могла бы привлечь
мысль о том, чтобы совершить там сексуальную революцию.
- Да, она бы могла!
- Может быть, мне следует это попробовать... поскольку вы так не хотите
сделать из меня честную женщину. Хотя более вероятно, что я снова изменю
свое имя, исчезну и объявлюсь в каком-нибудь бомбейском борделе. Вы придете
меня навестить, Джейк?
- Нет. Там слишком жарко.
- Неправда, врунишка Джейк. Вы бы не отказались навестить Юнис из-за
какой-то там жары.
- Юнис никогда бы не пошла в бордель.
- Да, не пошла бы. Поэтому мне придется оставаться совершенной леди,
хотя старику Иоганну это будет довольно-таки трудно.
- Бедняжка. У вас есть молодость, красота, даже деньги.
- И вы, Джейк. Я могла бы потерять все остальное, но, тем не менее,
остаться богатой.
(- Я уже боялась, что вы упустите этот момент в разговоре. Сестричка,
вы уже обходитесь без моих советов. Думаю, что мне можно уйти в отпуск.
- Вы обещали остаться!
- Да, босс, дорогой. Я не могу уйти. Мы - сиамские близнецы. Но даже
если бы я могла уйти, я все равно бы осталась, потому что не хочу уходить.
- Юнис, дорогая, я никогда не был таким счастливым за всю свою жизнь.)
Джоанна Юнис придвинулась к Джейку.
- Джейк, дорогой, я за всю жизнь никогда не была так счастлива!
Сверху прозвучал металлический голос: "Идем на посадку. Пристегните
ремни".
- Ремни пристегнуты. К посадке готовы, - ответил Саломон и затем,
повернувшись к Джоанне, сказал:
- Юнис, сядьте прямо и застегните магнитную застежку.
Джоанна Юнис обиженно надула губы, но послушалась.
Глава 15
Проверка документов не заняла много времени: охранники знали Саломона,
и их предупредили о вертолете. От посадочной площадки до дома Саломона идти
было недалеко. Как и во всех частных владениях, жители, гуляющие по
территории, делали вид, что их не замечают. Дверь открылась на голос
Саломона, и они вошли.
Джоанна Юнис сняла свою накидку, подала ее Саломону и спросила:
- Можно мне осмотреть дом, Джейк? Я здесь не была уже много лет; у вас
переставлена мебель.
- Я привез мои личные вещи в Гибралтарский клуб и в ваш дом, здесь
почти ничего не осталось, кроме мебели, которую я собираюсь продать вместе с
домом. Конечно, здесь остались туалетные принадлежности, кое-какая одежда, и
я могу найти что-нибудь выпить и пачку-другую печенья. Может быть, найду еще
копченых кальмаров и икру, но на это нам придется убить пару часов. Или,
если хотите, я закажу ужин.
- Дайте мне взглянуть, что у вас есть на кухне, я бы с удовольствием
сыграла роль хозяйки. И я очень хочу все осмотреть.
- Осматривайте все, что хотите, но сперва скажите мне, что вы будете
пить. Джоанна, вы вообще когда-нибудь были на кухнях?
- Но-но! Не дерзите, парень, я хорошая повариха. Мама научила меня
делать такой тонкий апфельштрудель, что через него можно читать газету и он
просто тает во рту. А это было, когда вас еще не было и в проекте. Я выпью
шерри или виски со льдом. Шнапс я пока не рискну.
- Готов поспорить, что моя кухня не уступит баварскому вареву. Немцы не
умеют готовить так, как избранная нация.
- Фу, тоже мне еврей! Вы никогда не пробовали мой ростбиф с лапшой. Я
рос среди жен-поварих... любовниц... и всегда готовил. Джейк, было бы
здорово готовить друг для друга, а затем обмениваться рецептами. Мы могли бы
этим здесь заняться. Я не посмею войти в свою собственную кухню: Делла
упадет в обморок.
- Может быть. Мы могли бы есть мою стряпню, когда ваши апфельштрудели
подгорят. Извините, я пойду взгляну, что у нас есть из спиртного.
Джоанна Юнис подошла прямо к постели.
(- Юнис, это одно из ваших любимых мест?
- Конечно. Видите эту вмятину? Босс, это единственное место, где нам
удавалось пробыть вместе всю ночь. Это было чудесно!
- Всю ночь? Значит, его автоохранники не только подозревают, а знают
наверняка.
- Может быть. Но какая разница? Чарли не интересуется женщинами, а
Рокфор на моей стороне, он одобряет все, что аморально, нелегально или
нечестно... а по его стандартам мое поведение объединяет в себе все три этих
пункта. Он - атавизм. Но вряд ли они знают про "всю ночь". Мы больше
прилагали усилий, чтобы скрыть это от них, чем от Джо. Говорили им, что вы
дали, мол, какое-нибудь срочное задание и тому подобное.
- А что вы говорили Джо?
- Ничего. Я придумывала какую-нибудь историю и говорила Джейку, что
расскажу ее мужу, а затем говорила Джо, что встретила человека и захотела
провести с ним ночь... от него не убывало из-за того, что с пятницы на
субботу я ночевала в другом месте.
- Все так просто?
- Да, босс. Мы оба были свободны, но старались не обижать друг друга.
Наш брачный контракт был второго сорта, поскольку у меня было разрешение
иметь детей, а у Джо не было. Любой из нас мог подать на развод, и вопрос
был бы решен в суде в течение трех дней.
- Но что говорил Джо?
- Кивал и продолжал рисовать. Целовал меня перед уходом и желал хорошо
провести время. Джо всегда был милым. Может быть, он и не скучал по мне. У
него тогда была новая модель. Он рисовал красивого мальчика "голубого" типа.
Вероятно, Джо имел кое-что с ним.
- И вы не возражали?
- Против красивого мальчика? Босс, вам пора наконец вступать в двадцать
первый век, особенно теперь, когда вы стали мною. Какой от этого вред? Я
говорила вам уже, что мы с Джо старались сделать друг друга счастливыми;
чего же еще можно желать? Кроме того, я не знаю, может, для Джо он был
просто моделью. Но если бы они пригласили меня присоединиться к ним, я бы не
возражала... на ночку или две. Мне всегда нравились мужчины постарше, но тот
