хорошенько окрепнете.
- Что? Джейк, не будьте ребенком! Вы же меня знаете. Пусть я урод... да
будь я хоть в розовую полосочку, я готов принять это. - Иоганн усмехнулся. -
До операции я был страшен как черт, хуже просто быть не может. Но я не шучу,
старина; если они и впредь будут обращаться со мной как с придурковатым
ребенком, они сведут меня с ума.
Саломон вздохнул.
- Мне неприятно говорить это, Иоганн, но я и раньше знал, что вам не
дают смотреться в зеркало...
- Что?!
- Успокойтесь. Я обсуждал этот вопрос с доктором Хедриком и психологом.
Они считают, что вам грозит сильный эмоциональный шок, который замедлит
выздоровление или сведет вас с ума, если вы увидите себя до того, как
окрепнете и будете здоровы.
Иоганн Смит долго молчал. Затем произнес тихим голосом:
- Вот тебе раз! Я знаю, что физически я стал другим. Что за беда, если
я увижу себя?
- Психолог сказал, что возможно раздвоение личности.
- Посмотрите мне в глаза, Джейк Саломон. Вы сами-то в это верите?
- Мое мнение здесь не играет роли. Я некомпетентен в медицинских
вопросах и не собираюсь идти против ваших врачей. И не стану помогать вам,
если вы попытаетесь перехитрить их.
- Ну что ж, мне все понятно, Джейк... Мне очень неприятно, но я
вынужден сказать, что вы не единственный юрист в этом городе.
- Знаю. Мне жаль, правда жаль, Иоганн, что приходится так поступать, но
я единственный юрист, к которому вы можете обратиться за помощью.
- Что вы имеете в виду?
- Иоганн, суд отдал вас под опеку. И я - ваш опекун.
Иоганн Смит ответил не сразу.
- Заговор. От вас, Джейк, я не ожидал такого.
- Иоганн!
- Вы намереваетесь все время держать меня взаперти? Если нет, то
сколько я должен вам заплатить, чтобы меня выпустили? Судья тоже в заговоре?
И Хедрик?
Саломон сдержался.
- Пожалуйста, Иоганн, дайте мне сказать. Я сделаю вид, что не слышал
того, что вы сейчас наговорили... У меня есть постановление суда и протокол
заседаний, вы можете с ними ознакомиться. Я сделал так, что судья сам дал их
мне. А теперь послушайте...
- Я слушаю. Как я могу не слушать? Я же пленник.
- Иоганн, постановление об опеке отменят, как только вы сможете сами,
лично, появиться в суде и убедить судью Мак-Кемпбелла, - а он честный
человек, вы знаете, - что вы в здравом уме. Мне пришлось побороться за то,
чтобы стать вашим опекуном, поскольку не я был истцом.
- А кто же начал дело?
- Иоганна Дарлингтон Севард и другие ваши внучки.
- Понятно, - медленно проговорил Иоганн. - Джейк, я должен перед вами
извиниться.
- За что? Как вы можете оскорбить кого-то словом или действием, когда
юридически вы non compos mentis [Не в здравом рассудке (лат.)]?
- Фу ты! Ни за понюшку табаку. Да, нож в самое сердце. Дорогая, милая
Иоганна, тебя бы следовало утопить при рождении. Ее мать, моя дочь Эвелин,
то и дело усаживала ее мне на колени и напоминала, что мы тезки. Это отродье
нарочно писала мне на брюки, только так и выражалась ее привязанность.
Значит Джун, Мария и Элинор стакнулись с Иоганной. Неудивительно...
- Иоганн, им почти удалось добиться своего. Мне пришлось крутиться,
словно черту перед крестным знамением, чтобы ваше дело было передано судье
Мак-Кемпбеллу. И даже когда это удалось, суд чуть было не передал опекунство
миссис Севард. Только то, что я был вашим поверенным пятнадцать лет кряду,
заставило их решить дело в мою пользу. Это и еще одно...
- Что?
- Их глупость. Если бы они сразу стали добиваться опекунства, они могли
бы преуспеть. Но вместо этого они сперва попытались объявить вас юридически
мертвым.
- Отлично! Джейк, как вы думаете... позже... смогу я вычеркнуть их
имена из моего завещания?
- Вы можете сделать даже больше. Вы сможете пережить их.
- Да, похоже, что смогу. Я так и сделаю! Это доставит мне преогромное
удовольствие.
- Попытка объявить вас мертвым не представляла серьезной опасности, она
была просто глупой. Им попался глупый юрист. Суду потребовалось всего четыре
минуты, чтобы разобраться в этом и привести дело в соответствие с
прецедентом "Владение Парсонса против Род-Айленда". Я надеялся, что больше
их не увижу; их стряпчий с липовым дипломом юриста был поставлен на свое
место. Затем в дело вмешался Паркинсон... а его юрист далеко не глуп.
- Паркинсон? Наш малыш Парки, наш сумасшедший экс-директор?
- Да, он.
- Гм-м. Фон Ритер был прав: не стоит никого унижать без особенной
нужды. Но он-то с какого конца причастен к этому делу?
- Ни с какого. Просто Паркинсон и юрист его тещи торчали на каждом
заседании и вносили свою посильную лепту. Иоганн, я не стал просить суд
пересмотреть ваше дело после выздоровления: наши свидетели не могли
поручиться, что вы когда-либо поправитесь и сможете вести свои дела. Поэтому
мы согласились на то, чтобы признать вас временно недееспособным, и застали
их врасплох. Я уговорил нашего прокурора, и он внес предложение назначить
меня вашим опекуном. Сошло, слава Богу. Но, Иоганн, как только я стал
опекуном, я начал тасовать акции. Несколько недель большая часть ваших акций
была у Тила. С ним все в порядке, вы сделали хороший выбор. Тил купил все
ваши акции - они теперь у меня - на деньги, которые я же ему и одолжил. Это
была честная сделка, комар носа не подточит. Словом, ваши акции, которые я
продал ему за свои же деньги, плюс акции самого Тила, плюс мои акции
составили контрольный пакет... потому что я знал: если проиграю, то на
следующий же день явится Паркинсон с доверенностью на ваши акции,
подписанной вашими внучками, потребует созвать собрание акционеров и
выпихнет меня из председательского кресла, а Тила - из директорского. Но я
не стал сам покупать ваши акции - иначе в суде я предстал бы
заинтересованным лицом, и наши оппоненты могли об этом пронюхать. В какой-то
момент все висело на волоске, Иоганн.
- Ну что ж. Я рад, что мы выбрались из этого болота.
- Нет еще. Они не успокоятся. Впрочем, вам нечего об этом волноваться.
- Джейк, я и не собираюсь волноваться. Я намерен мечтать о птицах и
пчелах, о кудрявых облачках и наслаждаться замечательным вкусом пшеничного
крема. И чернослива. Я просто очень рад, что мой стариннейший друг не
воткнул в меня нож, пока я был без сознания, и мне очень жаль, что я на
секунду мог предположить, что вы способны на такое. Но я попрежнему считаю
вас робким, трусливым, вонючим негодяем, потому что вы не хотите сделать для
меня сущий пустяк - принести зеркальце. Ладно, поговорим об этом как-нибудь
в другой раз. Если так надо, то я могу и подождать. Я понимаю, почему вы не
хотите перечить психологу: когда я поправлюсь, мне придется идти в суд и
убеждать судью Мак-Кемпбелла, что я пока что не спятил.
- Я рад это слышать. И я рад видеть, что вы поправляетесь, Иоганн. Вы
снова стали самим собой, таким же неразумным старым негодяем с
отвратительным характером, каким были всегда.
- Спасибо, Джейк, - усмехнулся Иоганн. - Я тоже рад видеть вас в добром
здравии. Пусть никогда не наступит такой день, когда мы будем вежливы друг с
другом. Что еще нового? Ах, да! Где, черт возьми, моя секретарша? Я имею в
виду Юнис. Среди этой банды киднеперов нет никого, кто бы ее знал... и никто
не хочет помочь мне найти ее. Гарсиа знает ее в лицо, но он утверждает, что
не знает, где она, и что он слишком занят, чтобы быть у меня на посылках. Он
посоветовал мне спросить вас.
Саломон, казалось, растерялся.
- Вы знаете ее адрес?
- Где-то на севере города, Я думаю, он есть у моего бухгалтера.
Минутку! Вы же однажды отвозили ее домой, я точно это помню.
- Да, отвозил. Это действительно где-то на северной окраине. Но эти
коробки все одинаковые. Может, мои охранники знают. Постойте... ваши
охранники сопровождали ее несколько месяцев, пока вас не забрали на
операцию. Вы их не спрашивали?
- Черт возьми, Джейк, ко мне почти никого не пускают. Я не знаю даже,
работают ли они еще на меня.
- Когда я уезжал в Европу, они еще работали. Но, Иоганн, вряд ли они
нам помогут, даже если мы их спросим.
- Почему?
- Потому что я видел Юнис как раз перед операцией. Она так жалела вас,
Иоганн, гораздо больше, чем вы заслуживаете.
- Ну-ну. Что именно вы знаете?
- Ну, она не рассказывала мне о своих планах, но, похоже, она не
собирается больше работать секретарем. Я бы и сам ее охотно взял к себе на
работу - она хороший секретарь. Но...
- Конечно бы взяли, старый-то вы козел. Но вы, надеюсь, сказали ей, что
она может числиться у меня в штате, сколько захочет? Ну, по крайней мере, до
тех пор, пока я не умру.
- Она знала об этом. Но она гордая девушка, Иоганн, не паразит. Я
попытаюсь ее найти. Если я не найду Юнис, то и без нее есть много хороших
секретарей. Я подыщу вам кого-нибудь.
- Послушайте, мне не нужна другая секретарша, мне нужна Юнис Бранка.
- Я имел в виду...
- Я знаю, что вы имели в виду. Вы бы нашли мне какую-нибудь старую
ведьму, которая исправно делала бы свою работу, а меня тошнило бы от одного
взгляда на нее... а Юнис тем временем будет работать потихоньку в вашей
конторе.
- Иоганн, - медленно проговорил Саломон, - я клянусь всеми святыми, что
ее нет ни в моей конторе, ни поблизости.
- Значит, она вас отвергла. Джейк, я обязан вам жизнью и всем своим
земным благополучием. Но я не могу полностью поручиться за вас или за любого
другого мужчину в том, что он не украдет такую секретаршу, если подвернется
случай.
- Я и в самом деле предлагал ей работу. Но она отказалась.
- Мы найдем ее. Вы найдете ее.
Саломон вздохнул.
- За что мне зацепиться? Может быть, за ее мужа? По-моему, он художник.
- Да, думаю, его можно так назвать. Послушайте, Джейк, не примите это
за камешек в ее огород... но я бы назвал его альфонсом. У меня старомодные
взгляды. Я получил информацию о нем, когда она выходила за него. С ним все
было в порядке. Не было причин терять такого хорошего секретаря из-за того,
что она решила выйти замуж. Да, он художник, но его картины не очень-то
покупают. Он жил за ее счет. Впрочем, это ее дело. В конце концов, он не
употреблял наркотиков и даже не пил. Но он был ей не пара. Неграмотный.
Конечно, я знаю, что сейчас это в порядке вещей, и у меня нет предрассудков
на этот счет. Я даже держу неграмотных в этом доме... и только Господу Богу
да бухгалтерии известно, сколько неграмотных работают на "Смит
энтерпрайзис". Вероятно, Бранка даже не умел читать. Вы можете вот за что
ухватиться: если Юнис больше не работает секретарем, а это легко проверить
через Социальную помощь, и если они сейчас не живут на пособие - она-то,
ясно, не живет на пособие, а он может - проверьте агентства по моделям, по
видео, артистов, фотографов и тому подобное. Ищите и ее, и его. Он не менее
красив, чем Юнис, я видел его фото в досье.
- Хорошо, Иоганн, я свяжусь с детективным агентством.
- Черт, задействуйте хоть целый полк детективов!
- Но что если они пропали? Такое бывает.
- Он мог пропасть, но я готов голову прозакладывать, что она не
пропадет. Я хочу, чтобы детективы прочесали все Покинутые зоны в городе,
если это будет необходимо.
- Это дорого обойдется.
- Не вы ли мне говорили, что у меня больше денег, чем я могу потратить?
- Да, верно. Но мы усложняем дело. Может быть, ее адрес есть в
бухгалтерии, тогда у нас не возникнет никаких проблем. Или дадим взятку в
Соцпомощи и узнаем номер.
Саломон собрался уходить.
