- Дьюк, попробуй испанский!
- О'кей. Хабла устед эспаньол, сеньор? - никакого ответа.
Хью вздохнул.
- Кажется, мы исчерпали наш запас.
- Мсье, - вдруг произнес Джо, - эс се ву парле ля ланг франсе?
Человек обернулся.
- Тьен?
- Парле ву франсе, мсье?
- Ма ви! Ву эте франсе?
- Но, но! Же вуи америкен. Ну сомм ту америкен.
- Импоссибль!
- Се ра, мсье. Же ву ен ассюр. - И Джо указал на опустевший флагшток.
- Ле Этате-Юнис де ль Америк.
Далее за разговором следить стало трудно, так как обе стороны
углубились в дебри ломаного французского. Наконец, они остановились и Джо
сказал:
- Хью, он попросил меня... приказал мне... пойти с ним в палатку и
говорить там. Я попросил его сначала освободить вас всех, но он ответил
"нет". Вернее, даже: "Нет, черт возьми".
- Тогда попроси его освободить женщин.
- Попробую, - Джо сказал человеку какую-то длинную фразу. - Он
говорит, что беременная женщина - Барбара - может сесть на землю. А
"жирная" - он имеет в виду Грэйс - должна пойти с нами.
Все трое отправились в павильон. Барбара обнаружила, что может сесть
и даже вытянуть ноги. Но Хью невидимые путы держали по-прежнему надежно.
- Отец, - с тревогой в голосе сказал Дьюк, - это наш шанс, пока рядом
нет никого, кто понимал бы по-английски.
- Дьюк, - устало ответил Хью, - ты разве не понимаешь, что все козыри
у них на руках? Я думаю, что мы останемся в живых до тех пор, пока не
надоедим ему - и ни минутой дольше.
- Так ты, значит, даже не хочешь попытаться оказать сопротивление? А
как же тогда насчет той чепухи, которую ты так любил нести - о том, что ты
свободный человек и всегда собираешься оставаться им?
- Значит, это на самом деле была чепуха, - презрительно сказал Дьюк.
- Ну, что ж. Я, со своей стороны, ничего не обещаю. Только скажи мне,
отец, каково это - испытать чью-то власть над собой, а не пользоваться
властью над другими?
- Мне это не нравится.
- Мне тоже это не нравилось. И я никогда не забуду этого. Надеюсь,
что ты доволен.
- Дьюк, ради бога, перестань пороть всякую чушь, - сказала Барбара.
Дьюк взглянул на нее.
- Хорошо, я замолчу. Ответь мне только на один вопрос. От кого у тебя
этот ребенок?
Барбара не ответила. Хью тихо сказал:
- Дьюк, если нам удастся выкрутиться, обещаю, что разделаю тебя под
орех.
- В любое время, старик.
Они замолчали. Барбара дотянулась до Хью и потрепала его по ноге.
Около кучи их пожитков собрались пятеро и внимательно разглядывали их. К
ним подошел шестой и отдал какой-то приказ. Они разошлись. Тогда он сам
осмотрел пожитки, затем заглянул в убежище и исчез внутри.
Хью услышал шум воды и увидел, как по руслу ручья пронеслась
коричневая волна. Барбара подняла голову.
- Что это?
- Нашей плотины больше нет. Но это не имеет значения.
Спустя довольно продолжительное время из павильона вышел Джо,
совершенно один. Он подошел к Хью и сказал:
- То, что я узнал - поразительно, по крайней мере то, что смог
понять. Я не все понял, так как он говорит на ломаном языке, и оба мы
владеем языком недостаточно хорошо. Но вот что я узнал: мы - бродяги, а
это частное владение. Он предполагает, что мы - беглые преступники. Он,
правда, употребил не такое слово, не французское, но смысл именно такой. Я
попытался убедить его - и, надеюсь, успешно - что мы ни в чем не виноваты
и попали сюда не по своей воле.
Во всяком случае, он ничуть не сердится, даже несмотря на то, что
формально мы - преступники - бродяжничество, разведение растений там, где
сельское хозяйство запрещено, постройка плотины и дома на чужой земле и
все такое. Думаю, что для нас все кончится хорошо - если мы будем делать
то, что нам велят. Он находит нас любопытными - и нас, и то, как мы попали
сюда и все остальное.
Джо взглянул на Барбару.
- Ты помнишь свою теорию насчет параллельных вселенных?
- Наверное, я была права. Да?
- Нет. Хотя все это понять было наиболее трудно, но одно можно
сказать с уверенностью. Хью, Дьюк! - слушайте! Это наш мир, наш
собственный мир.
- Джо, это просто нелепо, - сказал Дьюк.
- Сам спорь с ним. Но он знает, что я подразумеваю под Соединенными
Штатами, где находится Франция. И так далее. Это не вызывает никакого
сомнения.
- Ну... - Дьюк запнулся. - Все, конечно, может быть. Ну и что с того?
А ГДЕ МОЯ МАТЬ? Как ты мог оставить ее наедине с этим дикарем?
- С ней все в порядке, она обедает с ним. И, кажется, очень довольна
этим. Не беспокойся, Дьюк, все будет в порядке, как мне кажется. Как
только они поедят, мы отправляемся.
Некоторое время спустя, Хью помог Барбаре усесться в одну из странных
летающих машин, затем и сам уселся по другую сторону позади пилота. Он
обнаружил, что сиденье весьма удобно, а вместо предохранительного ремня
здесь имелось все то же поле, которое опять подобно зыбучему песку
обхватило нижнюю часть тела, едва он уселся. Его пилот - молодой негр,
который был удивительно похож на Джо, оглянулся, затем бесшумно поднял
машину в воздух и присоединился к формирующемуся в воздухе большому
прямоугольнику. Хью заметил, что почти в половине машин были пассажиры -
белые, в то время как пилоты были всех расцветок - начиная со
светло-коричневого цвета яванцев, и кончая иссиня-черной кожей уроженцев
острова Фиджи.
Машина, в которой находился Хью, летела в заднем ряду. Он огляделся,
ища взглядом остальных и только слегка удивился, заметив, что Грэйс летит
в машине босса, занимавшей почетное, видимо, положение в середине первого
ряда. Джо так же сидел позади них.
Справа от них две машины не присоединились к остальным. Одна из них
повисла над кучей добра, сложенного возле убежища, собрала все вещи в
невидимую сеть и улетела. Вторая машина нависла над убежищем.
Массивная постройка поднялась вверх исключительно легко так, что даже
навес на крыше не пострадал. Небольшая машина и ее гигантская ноша заняли
место футах в пятидесяти от остального формирования. Огромный
прямоугольник двинулся вперед, набирая скорость, но Хью не смог ощутить
ветер, обычно дующий в лицо при полете. Машина, несущая под собой их
убежище, казалось без труда летит с той же скоростью, что и все остальные.
Машины с их пожитками Хью не видел, но предполагал, что она летит
где-нибудь сзади.
Последнее, что он увидел на месте их жилища - это гигантский шрам на
том месте, где были посадки Барбары и длинную черту вместо оросительной
канавы.
Он потер болевшую руку, подумав про себя, что все случившееся с ними
было просто цепью удивительных совпадений. Это даже немного оскорбило его,
как оскорбила бы нечестность со стороны заведомо честного человека. Он
вспомнил замечание Джо перед посадкой в машины: "Нам невероятно повезло,
что мы встретили ученого. Французский язык - здесь язык мертвый".
"Несуществующий язык", как он выразился.
Хью повернул голову и встретился взглядом с Барбарой. Она улыбалась.
11
Мемток, главный управляющий дворца Лорда-Протектора Полученного
Района, был озабочен и счастлив. Счастлив, потому, что озабочен, хотя он и
сам не сознавал того, что счастлив, и часто жаловался на то, как трудно
ему исполнять свои обязанности, потому, что по его словам, хотя под его
началом и состояло почти восемнадцать сотен слуг, среди них не было и
трех, которым он мог бы доверить вылить сосуд с помоями, не наблюдая за
ними.
Он только что имел приятную беседу с шеф-поваром, доставившую ему
много радости. Он утверждал, что даже из самого шефа, несмотря на то, что
он стар и жилист, получилось бы гораздо лучшее жаркое, чем то, которое он
подал к столу Их Милости накануне вечером. Одной из своих обязанностей,
которую Мемток добровольно возложил на себя, было лично пробовать все, что
предстояло отведать его повелителю, несмотря на риск оказаться отравленным
и невзирая на то, что гастрономические вкусы Их Милости разительно
отличались от его собственных. Это было одним из тех бесчисленных
способов, с помощью которых Мемток входил лично во все детали, тщание,
которое в его еще сравнительно небольшом возрасте, возвысило его до
нынешнего значительного поста.
Шеф-повар проворчал еще что-то и Мемток отослал его его, отпустив
недвусмысленный намек о том, что поваров в наши дни найти не так уж
трудно. Затем с удовольствием вернулся к прерванным бумажным делам.
Перед ним лежали груды бумаг, так как он только что закончил переезд
из Дворца в Летний Дворец - тридцать восемь Избранных и всего лишь
четыреста шестьдесят три слуги; летняя резиденция обслуживалась только
костяком персонала. Эти переезды, случающиеся дважды в год, требовали
массы бумаг - заказы, наряды, описи, платежные документы, грузовые
накладные, перечни обязанностей, депеши - и он все больше склонялся к
мысли попросить патрона найти какого-нибудь юнца посимпатичнее, вырезать
ему язык и обучить обязанностям письмоводителя. Но затем он отбросил эту
идею: Мемток не доверял слугам, которые умели читать, писать и производить
арифметические действия, это всегда вело к тому, что ими овладевали всякие
идеи, даже если они не могли говорить.
А правда заключалась в том, что Мемтоку нравилась эта возня с
бумагами и он не хотел делить ее с кем-либо. Его руки так и летали над
ворохом бумаг, проверяя цифры, ставя подписи, резолюциями одобряя платежи.
Перо он держал довольно странно - между первыми тремя пальцами правой руки
- больших пальцев на руках у него не было.
Он прекрасно обходился и без них, и теперь уже с большим трудом мог
бы вспомнить, что это значит - иметь их. Да он в них и не нуждался. Он
вполне мог держать ложку, перо и хлыст и без их помощи, а больше ему
ничего держать в руках и не нужно было.
Более того, ему не только не недоставало их, но он даже гордился их
отсутствием: оно доказывало, что он служил своему повелителю в двух
основных ипостасях - на конюшне, когда он был помоложе, а затем, вот уже
на протяжении многих лет в качестве вышколенного слуги. Любой из слуг в
возрасте старше четырнадцати лет (за небольшим исключением), был способен
либо на то, либо на другое. И очень немногие способны были пройти путь,
подобный пройденному Мемтоком - от конюха до управляющего - может быть
только несколько сотен человек на всей Земле. Эти немногие говорили друг с
другом, как равные. Они считали себя элитой.
Кто-то поскребся в дверь.
- Войдите! - крикнул он, а увидев вошедшего, прорычал. - Чего нужно?
Рык был совершенно автоматическим, но ему действительно был очень не
по душе этот слуга и по очень серьезной причине: он не обязан был
подчиняться Мемтоку. Он был представителем другой касты - касты охотников,
стражников, хранителей и загонщиков, и подчинялся Мажордому-хранителю.
Мажордом считал себя равным главному управляющему по рангу, и формально
так оно и было. Однако, большие пальцы на руках у него были.
Одной из основных причин, по которым Летний Дворец был не по душе
Мемтоку, являлось то, что здесь ему приходилось иметь дело с той
разновидностью слуг, которые имели непростительный недостаток - они не
находились у него в подчинении. В принципе, стоило ему только хотя бы
намекнуть Их Милости и любого из них постигла бы заслуженная кара, но
просить он не любил, с другой стороны, тронь он только кого-либо из них в
надежде остаться безнаказанным, мерзавец непременно пожаловался бы своему
