Давайте тогда споем о Рейли. Вы начинаете, я подхватываю.
- Ну - не слишком громко, мы разбудим Руфо.
- Только не его, он забальзамирован.
- Значит, ты разбудишь меня, что еще хуже. Стар, дорогая, когда и где
был Руфо гробовщиком? И как он перебрался из того в это дело? Его с
позором выкинули из города? Она была озадачена.
- Гробовщиком? Руфо? Только не Руфо.
- Он очень подробно рассказывал.
- Вот как? Милорд, у Руфо много недостатков. Но говорить правду не
входит в их число. Более того, у нашего народа нет гробовщиков.
- Нет? Так что же вы делаете с остающимися трупами? Нельзя же
оставлять их загромождать гостиную. Неаккуратно.
- Я тоже так считаю. Но наш народ именно так и поступает: хранит их в
гостиных. Во всяком случае, несколько лет. Сверхсентиментальная традиция,
но мы - сентиментальный народ. Мы иногда переходим через край. Одна из
моих двоюродных бабушек держала в своей спальне всех своих бывших мужей -
теснотища ужасная, и к тому же скука, потому что она все время говорила о
них, повторяясь и преувеличивая. Я перестала ходить к ней.
- Ну и ну. Она вытирала с них пыль?
- О, да. Она была усердной домохозяйкой.
- Э-э... сколько их там было?
- Семь или восемь, я их не считала.
- Понятно. Стар, в вашей семье есть кровь черных вдов?
- Что? О! Но, дорогой, кровь черных вдов есть в каждой женщине. - Она
показала ямочки и потрепала меня по колену. - Однако бабушка их не
убивала. Поверьте мне. Герой мой, женщины в моей семье слишком любят своих
мужчин, чтобы попусту их тратить. Нет, ей просто нипочем не хотелось
расставаться с ними. Я считаю это ребячеством. Надо смотреть вперед, а не
назад.
- "И пусть мертвое прошлое само хоронит своих мертвецов". Слушай,
если у твоего народа принято держать мертвецов дома, у вас должны быть
гробовщики. Или хотя бы бальзамировщики. Иначе разве воздух не портится?
- Бальзамировать? О, нет! Можно просто поместить их в стазис, как
только удостоверишься, что смерть пришла. Или приходит. Это может делать
любой школьник. - Она добавила: - Наверное, я возвела напраслину на Руфо.
Он провел много времени на вашей Земле - он любит это место, оно его
зачаровывает, и может, он пробовал заниматься похоронными делами. Но мне
кажется, что это слишком прямое и честное занятие, чтобы привлечь его.
- Ты мне так и не сказала, как же все-таки ваш народ в конце концов
поступает с трупом.
- Во всяком случае, не хоронят. Это бы шокировало их до безумия. -
Стар поежилась. - Даже меня, а уж я-то попутешествовала по Вселенным и
научилась спокойно относиться почти к любому обычаю.
- Так что же?
- Примерно, как вы сделали с Игли. Применяют геометрическую
вероятность и сплавляют его.
- А... Стар, куда делся Игли?
- Мне не догадаться, милорд. У меня не было возможности это
высчитать. Может быть, те, кто делал его, и знают. Но я думаю, что они
были еще больше застигнуты врасплох, чем я.
- Наверное, я туп. Стар Ты толкуешь о геометрии; Джоко назвал меня
"математиком". Но я делал то, что было навязано мне обстоятельствами; я
этого не понимал.
- Навязано Игли, вам следовало бы сказать, милорд Герой. Что
получается, если подвергнуть какую-нибудь массу невыносимому давление,
такому, что она не может оставаться там, где находится? Причем, не оставив
ей ни одного пути отхода? Это задача для школьников по метафизической
геометрии и древнейший прото-парадокс, касающийся непреодолимой силы и
несдвигаемого тела. Масса эта охлопывается. Она выдавливается из своего
мира в какой-то другой. Это часто именно тот способ, которым люди
какой-либо Вселенной открывают Вселенные - но чаще всего таким ж.
катастрофическим образом, какой вы навязали Игли; могут понадобиться
тысячелетия, прежде чем они могут взять его под контроль. Долгое время это
явление может кружить на периферии в качестве "магии", иногда срабатывая,
иногда нет, иногда отражаясь на самом маге.
- И вы это называете математикой?
- А как же еще?
- Я бы назвал это колдовством.
- Да, безусловно. Как я сказала Джоко, у вас природный гений. Вы
могли бы стать великим чародеем. Я с неловкостью пожал плечами.
- Я не верю в волшебство.
- Я тоже, - ответила она, - в вашем смысле. Я верю в то, что есть.
- Вот это я и хотел сказать. Стар. Не верю я во всякие фокусы-покусы.
То, что случилось с Игли, - я имею в виду, "что, по-видимому, случилось с
Игли" - не могло случиться, потому что это явилось бы нарушением закона
сохранения массы-энергии. Должно быть какое-то другое объяснение.
Она вежливо промолчала.
Поэтому я выдвинул на прямую наводку надежный здравый смысл
невежества и предрассудков.
- Знаешь, Стар, я не собираюсь верить в невозможное только потому,
что я при этом присутствовал. Закон природы - это закон природы. Ты должна
это признать.
Мы порядочно проехали, прежде чем она ответила:
- Если угодно милорду Герою, мир не таков, каким мы бы хотели его
видеть. Нет, я заявила слишком категорически. Вероятно, он действительно
таков, каким мы хотим его видеть. В любом случае, он таков, каков он ЕСТЬ.
Le voila! [Вот так-то (фр.)] Внимайте ему, представляющему себя. Das Ding
an sich [Вещь в себе (нем.)]. Попробуйте его на зуб. Он ЕСТЬ. Ai-je raison
[Правильно?]. Верно я говорю?
- Так я то же самое говорю! Вселенная есть как есть, и не может быть
изменена всяким мухлеванием. Она действует по точным правилам, как машина.
Я заколебался, вспомнив наш старый автомобиль, который был
ипохондриком. Он постоянно "заболевал", потом "выздоравливал", как только
механик пытался его коснуться.
Я твердо продолжил:
- Законы природы не берут отгулов. Негуманность законов природы - это
краеугольный камень науки.
- Это так.
- Ну так? - наседал я.
- Тем хуже для науки.
- Да... - Я заткнулся и поехал дальше молча, надувшись. Через
некоторое время нежная ладонь опустилась на мое предплечье и погладила
его.
- Какая сильная десница, - мягко сказала она. - Милорд Герой, можно я
объясню?
- Давай, говори, - сказал я. - Если ты сможешь меня убедить, значит,
ты можешь обратить папу римского в мормоны. Я упрям.
- Разве бы я выбрала вас в качестве своего рыцаря из сотен
миллиардов, если бы вы не были упрямы?
- "Из сотен миллиардов?" Ты хочешь сказать миллионов, не так ли?
- Выслушайте меня, милорд. Потерпите. Давайте поступим, как Сократ. Я
сформулирую вопросы на засыпку, а вы давайте на них простые ответы - и мы
поймем, что к чему. Потом наступит ваш черед, а я буду глупой гусыней.
Ладно?
- Пойдет, жми на кнопку.
- Очень хорошо. Итак, похожи ли обычаи в Доральском доме на обычаи
вашей страны?
- Что? Ты же знаешь, что нет. Я еще не бывал ни разу так ошарашен с
тех самых пор, как дочка проповедника провела меня на колокольню, чтобы
показать мне Святого Духа. - Я смущенно хихикнул. - Я бы до сих пор
краснел, но у меня зажигание перегорело.
- И все же главная разница между невианскими обычаями и вашими
кроется всего лишь в одном постулате. Милорд, а ведь есть такие миры, в
которых самцы убивают самок, как только та отложит яйца, - и другие, в
которых самки съедают самцов, когда еще идет оплодотворение, - подобно той
черной вдове, которую вы записали мне в сестры.
- Я не это имел в виду. Стар.
- Меня это не оскорбило, любовь моя. Оскорбление похоже на спиртной
напиток: оно влияет на человека, только если применяется. А гордость
слишком тяжелый багаж для моего путешествия; у меня ее нет. Оскар,
показались ли бы вам такие миры более странными, чем этот?
- Ты толкуешь о пауках или о чем-то вроде. Не о людях.
- Я говорю о людях, каждые - доминирующая раса в своем мире. Высоко
цивилизованных...
- Тьфу!
- Вы не станете говорить "тьфу", когда их увидите. Они так от нас
отличаются, что их личная жизнь не может иметь для нас никакого значения.
И наоборот, эта планета очень похожа на вашу Землю - однако ваши обычаи
отбили бы у Джоко даже способность петь. Милый, в вашем мире есть обычай,
уникальный для всех Вселенных. То есть для двадцати известных мне
Вселенных, из тысяч или миллионов или тьмы невообразимых Вселенных. В
известных двадцати Вселенных только на Земле существует этот изумительный
обычай.
- Ты имеешь в виду войну?
- О, нет! В большинстве миров происходит война. Эта планета, на
которой находится Невия, одна из многих, где убивают по-одиночке чаще, чем
оптом. Здесь существуют Герои, и убивают тут от избытка страстей. Это мир
любви и убийств, и как та, так и другие совершаются с веселым
самозабвением. Нет, я имею в виду нечто гораздо более шокирующее. Не могли
бы вы догадаться?
- Мм... коммерческое телевидение?
- Близко по духу, но далеко от цели. У вас выражение "древнейшая
профессия". Здесь и во всех известных нам мирах она даже не самая молодая.
Никто о ней и не слышал, и не поверил бы, если бы и услышал. Те немногие
из нас, кто посещают Землю, не распространяются об этом. Да это ничего не
значило бы; большинство не верят в сказки путешественников.
- Стар, ты что, хочешь сказать мне, что нигде больше во Вселенной
проституции НЕТ?
- Во Вселенных, мой милый. Абсолютно.
- Знаешь, - задумчиво сказал я, - это, наверное, будет шоком для
моего старшего сержанта. Совсем нет?
- Я хочу сказать, - прямо ответила она, - что, судя по всему,
проституция была изобретена народами Земли и больше никем - и сама мысль
об этом довела бы старого Джоко до импотенции. Он закоренелый моралист.
- Черт меня побери! Должно быть, мы все просто гады.
- Я не хотела оскорблять вас, Оскар; я назвала только факты. Но эта
странность Земли не такая уж странная в ее собственном контексте. Любой
товар предназначен для манипуляций: купли, продажи, найма, аренды, уценки,
искусственного поддержания или повышения цен, провоза контрабандой и
узаконенения, - и женский товар, как его называли на Земле в более
откровенные времена, не исключение. Единственное, чему стоит удивляться, -
это дикая идея думать об этом как о товаре. Да что там, меня это так
поразило, что однажды я даже... Неважно. Товаром может стать что угодно.
Когда-нибудь я покажу вам цивилизации, живущие в открытом космосе, а не на
планетах, даже без какой-либо тверди: не во всех Вселенных есть
планеты-цивилизации, где само дыхание жизни продается, как кило масла в
Провансе. В других местах такая теснота, что привилегия остаться в живых
облагается налогом - и задолжники тут же умерщвляются Министерством Сборов
на Вечность, а соседи не только не вмешиваются, а довольны.
- Господи боже! Почему?
- Они разрешили загадку смерти, милорд, и большинство из них не
желает эмигрировать, несмотря на бесчисленное множество планет
попросторнее. Но мы говорили о Земле. Дело не только в том, что нигде
больше не известна проституция, но не известны и ее вариации - приданое,
выкуп за невесту, алименты, раздельное воспитание, все эти производные,
которые окрашивают все земные установления, - любой обычай, хотя бы
отдаленно относящийся к невероятному представлению о том, что то,
неисчерпаемый запас чего есть у всех женщин, является предметом торговли,
подвергаемым оценке.
Арс Лонга фыркнула с отвращением. Нет, не думаю, чтобы она поняла.
Она понимает немного по-невиански, но Стар говорила на английском; в
невианском не хватило бы нужных слов.
- Даже вторичные ваши обычаи, - продолжала она, - сформированы под
