- Не поеду я под эти деревья, да и тот, кто выпустит в меня стрелу, пусть
лучше проверит, не появилось ли дырок в его собственной коже. Я хочу пить.
- Босс, - взмолился Руфо, - Она не будет ни есть, ни пить на земле
Доральца - даже если Ее будут упрашивать. И Она права. Вы не знаете
обычаев. Здесь принимают все, что дается добровольно... но даже ребенок
слишком горд, чтобы коснуться того, чего жалеют. Еще пять миль. Еще пять
миль. Разве не сможет Герой, убивший Игли до завтрака, продержаться еще
пять миль?
- Н-ну... хорошо! Но это какая-то чокнутая страна, согласись.
Совершенно безумная.
- Мммм... - ответил он. - Вам не случалось бывать в Вашингтоне, О.К.?
- Что ж... - я криво ухмыльнулся. - Туше! К тому же я забыл, что это
твоя родина. Я не хотел тебя обидеть.
- Э, да это вовсе не так. С чего вы так подумали?
- Ну как же, - я пытался вспомнить. Ни Руфо, ни Стар этого не
говорили, но: - Ты знаешь их обычаи, говоришь на их языке, как местный
житель.
- Милорд Оскар, я уже забыл, на скольких языках я разговариваю. Когда
я слышу один из них, я начинаю говорить на нем.
- Ну, уж ты точно не американец. И, я думаю, не француз. Он весело
осклабился.
- Я бы мог вам показать свидетельства о рождении из обеих стран -
точнее, мог бы, пока мы не потеряли свой багаж. Но нет, я родом не с
Земли.
- Так откуда же ты? Руфо заколебался.
- Лучше будет, если все факты вам сообщит Она.
- Вот ерунда! Стреножили мне ноги и на голову мешок надели. Это же
нелепо.
- Босс, - искренне сказал он, - Она ответит на любые ваши вопросы. Но
вы должны их задать.
- Уж, конечно, задам!
- Тогда давайте поговорим о другом. Вы упомянули Мальдуна Сильного...
- Это ТЫ заговорил о нем.
- Ну, может, и я. Сам я Мальдуна не встречал, хоть и бывал в той
части Ирландии. Хорошая страна и единственный по-настоящему логичный народ
на Земле. Факты не поколеблют их перед лицом высшей правды. Изумительный
народ. Я слыхал о Мальдуне от одного из своих дядьев, правдивого человека,
который многие годы писал для других политические речи. Но в то время
из-за неприятной случайности при составлении речей для кандидатов-
соперников он наслаждался отдыхом в качестве внештатного корреспондента
американского синдиката, специализировавшегося на воскресных жанровых
очерках. Он прослышал о Мальдуне Сильном и выследил его, отправившись из
Дублина на поезде, потом перейдя на автобус местного сообщения и под конец
на своих двоих. Он повстречался с человеком, вспахивавшим поле
однолошадным плугом... только этот человек толкал плуг перед собой без
помощи лошади, оставляя ровную борозду глубиной в 8 дюймов.
- Ага, - сказал мой дядюшка и окликнул его: - Мистер Мальдун!
Фермер остановился и отозвался:
- Благослови тебя Бог за эту ошибку, друг! - поднял плуг одной рукой
и, указав им, сказал: - Мальдуна ты найдешь в той стороне. Вот уж он-то
СИЛЕН.
Так что мой дядя поблагодарил его и пошел дальше, пока не нашел еще
одного человека, который ставил столбы для забора втыкая их в землю голыми
руками... причем в каменистую почву, честное слово. Поэтому мой дядя вновь
обратился к нему как к Мальдуну.
Человек этот так изумился, что выронил десяток либо дюжину
шестидюймовых стволов, которые запихнул под другую руку.
- Давай-ка проваливай со своей лестью! - откликнулся он. - Ты, должно
быть, знаешь, что Мальдун живет дальше вот по этой самой дороге. Он же
СИЛЕН.
- Следующий абориген, которого увидал дядя, складывал каменную
ограду. Кладка у него шла без раствора, насухую и очень чисто. Этот мужик
обтесывал камень без молотка или зубила, обкалывая их ребром ладони, а
мелкую обработку производил, отщипывая кисочки пальцами. Поэтому снова
дядюшка назвал его этим славным именем.
Человек начал было говорить, но горло его пересохло от тучи каменной
пыли; голос изменил ему. Тут он схватил большой камень, сдавил его, как вы
сдавливали Игли, выжал из него воду, как если бы это был бурдюк, напился.
Затем он сказал:
- Это не я, друг мой. Он же СИЛЕН, это знает каждый. Да что говорить,
не раз видывал я, как он вставлял свой мизинец...
Внимание мое было отвлечено от этой вереницы выдумок смазливой
девчонкой, стоговавшей сено рядом с придорожной канавой. У нее были сильно
развитые грудные железы и лава-лава была ей в самую пору. Она увидала, что
я ее разглядываю, и немедленно в свою очередь оглядела меня, присовокупив
к взгляду неплохую позу.
- Значит, ты говорил?.. - спросил я.
- А? Только на один первый сустав... и держался на вытянутой руке
ЧАСАМИ!
- Руфо, - сказал я, - мне что-то не верится, что он мог это делать
дольше нескольких минут. Нагрузка на мышцы и тому подобное.
- Босс, - ответил он обиженно, - я мог бы показать вам то самое
место, где Дуган Могучий часто показывал этот номер.
- Ты говорил, что его звали Мальдун.
- Он был Дуган по материнской линии, очень он гордился своей матерью.
Вам будет приятно узнать, милорд, что уже видна граница земель Доральца.
Завтрак через считанные минуты.
- Он придется весьма кстати. Плюс галлон чего угодно, хоть воды.
- Принято единогласно. Воистину, милорд, я сегодня не в лучшей форме.
До начала борьбы мне необходимы еда и питье и долгая сиеста, иначе я
зевну, когда нужно будет парировать. Слишком Длинный вечер.
- Я что-то не видел тебя на банкете.
- Я был там душой. На кухне и пища погорячее, и выбор побогаче, да и
компания не так официальна. Но я вовсе не собирался устраивать пир. Рано
ложиться - мой девиз. Умеренность во всем. Эпиктет. Но вот кондитерша...
Кстати, она напоминает мне одну девицу, которую я знавал однажды, мою
партнершу в узаконенном бизнесе, контрабанде. Так вот, ее девизом было,
что все, что вообще стоит делать, стоит делать с избытком - так она и
поступала. Она устроила контрабанду на контрабанде, собственную побочную
линию, не упоминала мне о ней и не вводила ее в отчеты - ибо я все
полностью регистрировал у служащих таможни, представляя им копию вместе со
взяткой, чтобы они знали, что веду дела честно.
Но ведь не может же девушка пройти через барьер толстой, как
фаршированный гусь, и вернуться сквозь него двадцать минут спустя худой,
как единица, - не то чтобы она была худая, это просто оборот речи - не
вызвав задумчивых взглядов. Если бы не странная штука, которую собака
сделала ночью, нас застукали бы.
- Что за странная штука, которую собака сделала ночью?
- Как раз то, чем занимался прошлой ночью я. Нас разбудил шум, мы
выскочили через крышу и смылись, но от шести месяцев тяжелой работы не
осталось ничего, кроме ободранных коленок. Но та кондитерша - вы видели
ее, милорд. Каштановые волосы, голубые глаза, прическа на особый лад.
- Что-то мне смутно припоминается кто-то похожий.
- Значит, вы ее не видели, в Налии нет ничего смутного. Как бы то ни
было, я намеревался вчера вечером вести невинный образ жизни, зная, что
сегодня предстоит пролиться крови. Вы же знаете:
Ложась в кровать, старайтесь спать;
Встав поутру, несите новый день.
- Как советовал Мудрец. Но я не принял в расчет Налию. Вот так я
здесь и оказался, не выспавшись, не позавтракав, и если я окажусь мертвым
до прихода ночи в луже собственной крови, это будет частично и виной
Налии.
- Я побрею твой труп, Руфо, обещаю тебе. Мы проехали мимо столба,
отмечающего границу чужих владений, но Стар не замедлила темпа.
- Между прочим, где ты научился ремеслу гробовщика?
- Чему? О! Вот это было действительно далеко. Наверху этого подъема,
вон за теми деревьями, стоит дом; вот там-то мы и позавтракаем. Люди
хорошие.
- Здорово.
Мысль о завтраке, была светлым пятном, потому что мне снова стало
досадно, что я так по-бойскаутски вел себя прошлой ночью.
- Руфо, ты все перепутал насчет странной штуки, которую собака
сделала ночью.
- Милорд?
- Собака ничего не делала ночью, вот в чем странная штука.
- Во всяком случае, на СЛУХ так не казалось, - с сомнением сказал
Руфо.
- Другая собака и совершенно в другом месте. Прости. Начал я говорить
вот о чем: со мной прошлой ночью по пути в постель приключилась интересная
история. Вот я и повел невинный образ жизни.
- На самом деле, милорд?
- На деле, хоть и не в мыслях.
Мне нужно было поделиться с кем-то, а Руфо был тем типом негодяя,
которому я мог довериться. Я рассказал ему Сказку о Трех Обнаженных.
- Надо было мне рискнуть с этим, - закончил я. - И чтоб меня
расплющило, я так бы и сделал, если бы ту девчонку уложили в постель одну
в положенное ей время: Сдается мне, я так бы и сделал, невзирая на Белый
Дробовик или необходимость прыгать из окна. Руфо, почему это у самых
красивых девушек всегда есть отцы или мужья? Но я тебе всю правду говорю,
вот так они стояли, как Три Медведя: Большая Обнаженная, Средняя Нагая и
Маленькая Голышка, так близко, что их можно было коснуться, и все с
радостью согласные согреть мою постель - а я ни черта ни сделал! Валяй,
смейся. Я это заслужил.
Он не засмеялся. Я повернулся посмотреть на него; лицо его выражало
жалость.
- Милорд Оскар, товарищ мой! СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ЭТО НЕПРАВДА!
- Это правда, - надувшись, сказал я. - И я сразу же пожалел об этом.
Слишком поздно. А ТЫ еще жаловался на СВОЮ ночь!
- О ГОСПОДИ! - Он перевел свое животное на скорость выше и рванул
вперед.
Арс Лонга вопросительно оглянулась через плечо и пошла все тем же
аллюром.
Руфо поравнялся со Стар; они остановились недалеко от дома, где, как
я ожидал, мы позавтракаем. Они подождали, пока я не присоединюсь к ним.
Лицо Стар не выражало ничего; Руфо выглядел невыносимо озабоченным.
Стар сказала:
- Руфо, сходи попроси дать нам позавтракать. Принеси завтрак сюда. Я
желала бы поговорить с милордом наедине.
- Да, миледи!
Ускакал он быстро.
Стар сказала мне, по-прежнему без выражения:
- Милорд Герой, верно ли это? То, что ваш слуга сообщил мне.
- Я не знаю, что он вам сообщил.
- Сообщение касалось вашего провала - предполагаемого вашего провала
- прошлой ночью.
- Не понимаю, что вы подразумеваете под словом "провал". Если вам
угодно знать, что я делал после банкета... Я спал один. Точка.
Она вздохнула, но выражение ее лица не изменилось.
- Я хотела это услышать из ваших уст. Чтобы быть справедливой.
Вот тут выражение ее лица изменилось, и такого гнева я никогда не
видывал. Тихим, почти невыразительным голосом она начала прорабатывать
меня.
- Ты, Герой. Чурбан, чучело безмозглое. Неуклюжий, неучтивый,
ленивый, прыщавый, недоделанный, перегруженный мускулами, полный
идиотизма...
- КОНЧАЙ!
- Тихо, я еще тебя не отделала. Оскорбить трех невинных женщин,
обидеть достойного...
- МОЛЧАТЬ!!!
Воздушной волной ей отбросило волосы назад. Я перехватил инициативу
прежде, чем она сумела снова завестись.
- Больше ни разу не смей заговаривать со мной в таком тоне, Стар.
Никогда.
- Но...
- Придержи язык, скверная девчонка! Ты еще не заслужила права так
разговаривать со мной. И ни одна девушка в жизни его не заслужит. Отныне
ты будешь всегда - ВСЕГДА! - обращаться ко мне вежливо и с уважением. Еще
одно словечко твоей мерзкой грубости, и я отхлещу тебя так, что слезы у
тебя ручьем покатятся.
- Ты не ПОСМЕЕШЬ!
- Убери руку со своей шпаги, иначе я отниму ее у тебя, спущу с тебя
трико здесь, на дороге, и выпорю тебя ею. Пока у тебя задница не
