она обычно сразу переодевалась в халат и домашние туфли, а волосы
связывала узлом. Сейчас же она была в защитной одежде, вооруженная, а ее
кожаные перчатки и украшенная перьями каска лежали на полу.
Она с гордостью посмотрела на него.
- Как ты вырос! Стал с меня ростом!
- Я выше!
- Не пытайся вырваться. Я сверну тебе руку. Снимай ботинки и стань
спиной ко мне.
- Сядьте, дети, - мягко сказал отец. - Почему ты так поздно, Род?
- А... - он хотел выкрутиться, рассказав о завтрашнем экзамене, но
вмешалась сестра.
- Не приставай к нему, папа! Требуй, чтобы он извинился, и кончим на
этом. Я научилась этому, когда была суб-лейтенантом.
- Тише, дочь! Я его без твоей помощи разберусь с ним.
Род был удивлен раздраженным тоном отца и еще более удивился ответу
Элен:
- Да неужели? - и тон ее был странным.
Род видел, как мать подняла руку, как бы собираясь что-то сказать, но
закрыла рот. Она выглядела расстроенной. Его сестра и отец глядели друг на
друга; все молчали. Род перевел взгляд с одного на другому и спросил:
- Что случилось?
Отец улыбнулся ему:
- Ничего. Не будем больше об этом. Обед ждет. Пойдем, дорогая! - он
повернулся к жене и помог ей подняться с кресла.
- Минутку, - сказал Род настойчиво. - Я опоздал, так как задержался у
ВЫХОДОВ.
- Хорошо. Тебе лучше знать, но больше об этом говорить не будем. -
Отец повернулся к лифту.
- Но мне нужно еще кое-что рассказать. Меня не будет дома всю
следующую неделю.
- Хорошо... что? Что ты сказал?
- Меня не будет дома некоторое время. Может, десять дней, а может, и
дольше.
Отец казался обескураженным, он покачал головой:
- Каковы бы ни были твои планы, тебе придется их изменить. Я не могу
разрешить тебе отсутствовать столько времени.
- Но, папа...
- Мне очень жаль, но дело решено.
- Но, папа, я должен!
- Нет.
Род был огорчен. Неожиданно его сестра сказала:
- Папа, а не лучше ли спросить, почему он должен отсутствовать?
- Нет, дочь...
- Папа, я сдаю экзамен на одиночное выживание, начало завтра утром!
Миссис Уокер вздохнула и начала плакать. Ее муж сказал:
- Ну, ну, дорогая! - затем повернулся к сыну и жестко проговорил: -
Ты огорчил свою мать.
- Но, папа, я... - Род замолчал, с горечью подумав, что вряд ли
кто-нибудь из них представляет, что это для него значит.
- Видишь, отец, - заметила сестра. - Он должен уехать. У него нет
выбора, потому что...
- Ничего подобного! Род, я хотел поговорить с тобой об этом позже, я
не думал, что экзамен будет так рано. Должен признаться, что когда я давал
тебе разрешение на этот курс, я кое о чем умолчал. Я думал, что жизненный
опыт придет к тебе позже... когда ты будешь заканчивать курс в колледже. Я
никогда не думал разрешать тебе сдавать этот экзамен. Ты еще слишком
молод.
Род ошеломленно молчал. Но его сестра заговорила снова:
- Вздор!
- А? Дочь, прошу запомнить, что...
- Опять вздор! Любая знакомая мне девушка в его возрасте знает и
знала больше тяжести в жизни, чем Бадди. Что ты собираешься делать, отец?
Пожалей его нервы.
- Ты неправа... Я думаю, что лучше обсудить это позже.
- Согласна.
Капитан Уокер взяла брата под руку, и они вдвоем пошли за родителями
вниз, в столовую. Обед был на столе, все еще теплый в закрытых термосах.
Они заняли места у стола, встали, и мистер Уокер торжественно зажег Лампу
Мира. Семья принадлежала к евангелическим монистам по наследству: оба деда
Рода участвовали во второй мировой войне и приняли эту религию в Персии в
последнее десятилетие прошлого века, и отец Рода серьезно исполнял свои
свои обязанности домашнего священника.
Автоматически выполняя свои обязанности в этом ритуале, Род
напряженно думал о возникшей проблеме. Голос сестры звучал громко, но
слова матери были едва слышны.
Тем не менее теплота привычного ритуала брала свое: Род почувствовал
успокоение. Тем временем отец заканчивал: "...одна вера, одна семья, одна
плоть!". Он сел на свое место и снял крышку с тарелки. Котлета из дрожжей
выглядела как настоящая отбивная, но в ней не было и грамма подлинного
мяса; печеный картофель и жареное лобио, похожее на маленькие грибы... Род
сглотнул слюну, вдохнув запах кетчупа.
Он заметил, что мать почти ничего не ест, и это удивило его. Отец не
ел много, он только отщипывал маленькие кусочки... С неожиданной теплотой
Род вдруг заметил, что отец стал совсем седым и морщинистым. Сколько ему
лет?
Его внимание привлек рассказ сестры:
- ...и тогда комендант сказала, чтобы я все это сделала. Я ей
отвечаю: "Мадам, девушки остаются девушками. Если я каждый раз за такие
проступки буду разжаловать своих офицеров, у меня скоро все будут
рядовыми. А сержант Дворжак наш лучший пулеметчик...
- Подожди, - прервал ее отец. - Я думал, что ты скажешь "Келли", а не
"Дворжак".
- Она тоже так думала. Она плохо знает моих сержантов, а я не
выдвигала Дворжак на повышение, ссылаясь на ее проступки. Между тем Тайпи
Дворжак (а она старше меня) - наша главная надежда на ежегодных
состязаниях кавалеристов. Конечно, если бы Дворжак лишили всех наград, ей
бы не пришлось участвовать в этих соревнованиях, а, следовательно, и
никому из нас.
Так что я исправила свою "ошибку", заставив старую деву чуть ли не
грызть свои ногти с досады, а затем сказала, что я держу обеих: и Келли, и
Дворжак, - на казарменном положении, пока не разбежится эта банда в
колледже, и пела ей только о том, что милосердие и пощада не имеют границ,
они проливаются подобно теплому дождю с неба, и имела удовольствие
слышать, как она сказала, что ее не смущают скандальные - это ее слова, а
не мои, - скандальные инциденты... особенно когда ее окружают офицеры.
В конце концов она нехотя разрешила участвовать обеим, я отдала честь
и исчезла как могла быстро.
- Я удивлен, - рассудительно заметил мистер Уокер, - что ты таким
образом возражала своему командиру. В конце концов она старше тебя, и ей,
вероятно, виднее.
Элен взяла немного грибов с тарелки и проглотила их:
- Чепуха в квадрате и в кубе! Прости меня, отец, но если бы тебе
пришлось когда-нибудь нести военную службу, ты бы понял меня лучше. Я
должна быть строга с моими девушками... Но я же за них готова идти в
огонь, и это делает их лучшим отрядом на двадцати планетах. Все будет
хорошо, пока у меня на правом фланге Келли, а на левом - Дворжак, и каждая
из них заботится обо мне, как я о них. Я знаю, что делаю. "Волчата Уокер"
- так называют наш отряд.
Миссис Уокер поежилась.
- Все это хорошо, дорогая, но я надеюсь, что ты не подвергаешь себя
опасностям.
Элен пожала плечами:
- Смертность у нас такая же, как и везде... Все умрут, рано или
поздно. Чего же ты хотела, мама? На нашем континенте женщин на восемьдесят
миллионов больше, чем мужчин, и ты хотела бы, чтобы я сидела дома и
вязала, пока не придет мой рыцарь? Там, где я работаю, мужчин больше, чем
женщин. Одного из них, такого же старого и безобразного, как я, я
подстрелила.
Род с любопытством спросил:
- Сестра, ты дала согласие на брак?
- Ну да! Я даже не считала его рук и ног. Если он все еще сохраняет
страстность и способен кивнуть головой, он сделает то, что мне нужно. Моя
цель - шестеро детей и ферма.
Род оглядел ее:
- Думаю, ты добьешься своего. Ты очень хорошенькая, несмотря на тощие
лодыжки.
- Спасибо, братец. Большое спасибо. А что на сладкое, мама?
- Я не смотрела. Не посмотришь ли ты, дорогая? На десерт было
подмороженное манго, которое любил Род. Его сестра продолжала говорить:
- Моя служба - неплохая встряска. Моя обязанность - носить эту форму.
Мои козлята толстеют, становятся неряшливыми и начинают ссориться друг с
другом от полнейшего безделья. По моему мнению, скука в казарме хуже
сражения. Надеюсь, что мой отряд примет участие в умиротворении планеты
Байер.
Мистер Уокер посмотрел на жену, затем на дочь.
- Ты опять огорчила маму, дорогая. Большая часть твоего рассказа мало
соответствует свету мира.
- Меня спросили, я ответила.
- Ну, хорошо...
Элен улыбнулась.
- Не пора ли вернуться к окну? Кажется, все кончили есть.
- Ну что ж, если хочешь. Хотя торопиться некуда.
Элен повернулась к Роду:
- Не ретироваться ли тебе, парень? Я хочу поговорить со стариками.
- Вот ничего себе, сестра: ты действуешь, а я...
- Пока, Бадди. Увидимся позднее.
Род ушел, чувствуя себя оскорбленным.
Он все еще составлял список оборудования, когда в его комнату вошла
сестра.
- Привет, козлик.
- А, привет, сестра.
- Что ты делаешь? Готовишься к экзамену?
- Что-то вроде этого.
- Не возражаешь, если я присяду? - Она расчистила себе место на
кровати и улеглась. - Ну, давай продолжим.
Род поглядел на нее:
- Значит ли это, что отец не возражает?
- Да. Я капала ему на мозги, пока он не увидел свет истины. Но, как я
сказала, давай продолжим. Я хочу кое-что сказать тебе, младшенький.
- О чем же?
- Во-первых, вот что. Наши родители совсем не так глупы, как ты,
возможно, думаешь. Напротив, они далеко не глупы.
- Я никогда не говорил, что они глупы.
Отвечая, Род огорченно подумал о некоторых своих мыслях.
- Нет. Но я слышала все за обедом и поняла. Отец слушал
невнимательно. Но, Бадди, возможно, тебе никогда не приходило в голову,
какая трудная должность - быть родителем, может быть, труднейшая из всех,
особенно, когда у тебя нет к этому таланта, как у нашего отца. Он сознавал
это и добровольно пытался исправить свои ошибки. В большинстве случаев это
ему удавалось. А теперь тебе следует знать вот что: отец близок к смерти.
- Что? - пораженно воскликнул Род. - Я не знал, что он болен.
- Ты и не должен был знать. Но тебе придется уступить отцу: все же у
тебя остается выход. Отец опасно болен и умрет через несколько недель,
если не будет найдено чудодейственное средство. Но вряд ли что-нибудь
найдется. Поэтому уступи.
Она прямо объяснила ситуацию: мистер Уокер страдал наследственной
болезнью, из-за которой медленно приближался к смерти, болезнь неизлечима
обычными медицинскими средствами, возможно, он протянет еще несколько
недель или месяцев, но обязательно вскоре умрет.
Род обхватил голову руками и сжал ее. Отец умрет... а он даже не
замечал. От него скрывали, как от ребенка, а он оказался слишком глупым,
чтобы заметить что-нибудь.
Сестра тронула его за плечо:
- Перестань. Нет ничего хуже, чем казнить себя, зная, что ничем не
можешь помочь. Все равно мы должны что-то сделать.
- Что? Ты ведь сказала, что ничего нельзя сделать.
- Старики готовятся совершить "прыжок Рамсботема" в масштабе пятьсот
к одному - двадцать лет за две недели. Они заключили контракт с "Энтропи
Инкорпорейтед".
Отец ушел из "Дженерал Синтетикс" и привел в порядок все свои дела:
они скажут миру "прощай" в следующую среду - вот почему отец был расстроен
твоим сообщением о том, что ты будешь отсутствовать в это время. Ты ему
дорог, как зеница ока, - бог знает почему...
Род постарался осмыслить услышанное: это была такая неожиданность!
Прыжок во времени... конечно! Это позволит отцу остаться живым через
двадцать лет. Но...
- Сестра, но это ему ничего не даст! Хотя... конечно, эти двадцать
лет для него займут всего две недели... и отец все так же будет болен. Я
знаю, о чем говорю: то же самое сделали для прадедушки Хэнка Робинса, и он
