политехнической школой, и на математику, точные науки и практические
занятия у нас отведено гораздо больше времени, чем в большинстве других
школ. Но главное - то, что в мастерской можно поработать для себя. Там мы
смастерили свой телескоп.
- Так вы еще и астрономы?
- Ну... астроном у нас Морри.
- Правда? - спросил Каргрейвз, повернувшись к Морису. Тот пожал плечами.
- Не совсем так. У каждого из нас есть свой конек. Росс увлекается химией и
готовит горючее. Арт - дока по части фотографии и радиотехники. На мою долю
досталась наименее суетливая наука, астрономия.
- Понятно, - серьезно ответил доктор. - Я уже знаю, чем увлечен Арт.
Кстати, Арт, я хочу извиниться: вчера я не утерпел и сунулся в твою
лабораторию. Но не пугайся, я там ничего не трогал.
- Ради Бога, дядя, я ничуть не беспокоюсь, - Арт залился краской. - Но у
меня там жуткий кавардак.
- У тебя нормальная рабочая лаборатория, а не будуар кокотки. Я видел у
тебя лабораторные журналы... нет-нет, я к ним даже не притрагивался.
- Мы все ведем записи, - сообщил Морри. - Это влияние Дженкинса-старшего.
- Вот как?
- Папа разрешил мне мастерить все что угодно, лишь бы в этом был смысл, -
объяснил Росс. - Он научил меня вести записи и просматривал их, требуя
полноты и ясности. Со временем я уразумел, что это весьма полезно, и отец
перестал меня проверять.
- А он вам помогал?
- Нет. Он говорил, что наши конструкции - это как бы наши дети, и мы должны
вырастить их самостоятельно.
Когда ошметки "Звездного Штурма" были собраны, Росс осмотрел детали.
- Похоже, мы ничего не упустили.
Они собрались было устроить заседание клуба в сарае, оставшемся на площадке
с тех пор, когда здесь стояла ферма, но тут Морри предложил:
- Погодите-ка. Может, стоит поискать осколок, оглушивший доктора?
- Было бы неплохо, - согласился тот, - взглянуть на осколок, шрапнель,
кистень - или что там свалилось мне на голову. Хотелось бы узнать,
насколько я был близок к гибели.
На лице Росса появилось озадаченное выражение.
- Арт, поди сюда, - произнес он, понизив голос.
- Я здесь. Что случилось?
- Никак не пойму, какой детали недостает.
- Какая разница? - ответил Арт, но тем не менее склонился над ящиком, в
который были уложены обломки, и внимательно изучил его содержимое. Подняв
голову, он удивленно сказал:
- Росс...
- Ммм?
- По-моему, здесь все.
- Мне тоже так кажется. И все-таки чего-то должно не хватать.
- А не лучше ли поискать на месте, где меня шарахнуло? - спросил Каргрейвз.
- Точно!
Они вместе облазили все вокруг, но ничего не нашли. Тогда было решено
начать тщательный систематический поиск - такой, чтобы наверняка обнаружить
даже муравья. Они нашли центовую монетку и наконечник индейской стрелы, но
ничего похожего на обломок взорвавшейся ракеты тут не было.
- Так мы зайдем в тупик, - заявил доктор. - Скажите лучше, где я лежал,
когда вы нашли меня.
- Вы лежали в воротах, - ответил Морри. - Лицом вниз.
- Погоди-ка. Лицом вниз, говоришь?
- Да. Вы...
- Но каким образом это могло получиться? Когда рвануло, я стоял лицом к
стенду. Я точно это помню. И должен был упасть навзничь.
- Э-э... но я уверен, что вы лежали не на спине. Вы же сами говорили, что
могло отлететь рикошетом.
- Хмм... возможно, - доктор огляделся по сторонам. Вблизи ворот не было ни
одного предмета, от которого мог бы отскочить осколок. Устремив взгляд на
место, где он лежал, доктор пробормотал, как бы обращаясь к самому себе:
- Ну, что скажешь, док?
- Что вы говорите?
- А? Ничего, пустяки. Довольно об этом. Мне пришла в голову одна бредовая
мысль... Но этого быть не могло! - Он тряхнул головой, как бы отгоняя
наваждение.
- Ладно, не будем терять время на поиски того булыжника. Мне просто было
любопытно. Пошли обратно.
Клуб помещался в одноэтажном строении площадью в двадцать квадратных футов.
Вдоль одной стены было расставлено оборудование Росса: лабораторный стол,
заваленный ретортами, колбами, бунзеновскими горелками, штативами для
пробирок. Рядом была установлена сдвоенная раковина, такая древняя и
грязная, будто ее купили у старьевщика. У соседней стены на отдельном
бетонном основании покоились старые, но очень хорошие прецизионные весы под
колпаком.
- Здесь - вполне можно работать, - сказал Росс доктору. - Надо только
провести вентиляцию.
- Неплохо вы тут устроились, - заметил Каргрейвз.
Стены сарая, сколоченные из грубых досок, были оклеены листами картона и
покрыты водостойкой эмалью, а щели тщательно зашпаклеваны. Линолеум на полу
не уступал в древности раковине, но тем не менее вполне отвечал своему
назначению, двери и окна были старательно пригнаны и плотно закрывались.
Повсюду царили порядок и чистота.
- На результатах ваших опытов могут заметно отразиться колебания влажности
воздуха. Вы не думали о том, чтобы поставить кондиционер?
- Теперь уже все равно. Похоже, клуб "Галилей" сворачивает свою
деятельность.
- Очень жаль. Почему?
- Да так. Осенью мы разъедемся по колледжам.
- Понятно. А как же остальные члены клуба?
- Все уехали: одни - учиться, другие отправились служить в армию. Наверное,
можно было найти еще ребят, но мы даже не пытались. Нам... очень хорошо
работать втроем, и мы... ну, вы знаете, как это бывает.
Каргрейвз кивнул. Он понимал, "как это бывает", пожалуй, даже лучше самих
мальчиков. Они втроем занимались серьезной работой. Большинство их
сверстников удовольствовалось бы восстановлением какого-нибудь старого
автомобиля, чтобы потом гонять на нем со скоростью сто миль в час.
Заниматься научными исследованиями и вести записи им было бы скучно.
- Да, вы отлично оснастили свой полигон. Жаль, его с собой не заберешь.
Напротив стола вдоль стены стоял длинный низкий и широкий мягкий диван. Арт
и Морри прислушивались к разговору, уютно устроившись на подушках. К стене
над их головами были привинчены книжные полки, где с Жюлем Верном
соседствовало справочное издание для инженеров-механиков. Каргрейвз
обнаружил тут еще несколько своих друзей: "Семь знаменитых рассказов"
Уэллса, "Справочник по физической химии", "Использование атомной энергии в
военных целях" Смита. Бок о бок с пухлыми томами "Ракет" Лея и "Природы
физического мира" Эддингтона пристроились дюжины дешевых книжиц с роботами
и звездолетами на обложках.
Вытащив зачитанный том "Когда земля дрожит" Хаггарда, долговязый доктор
втиснулся между мальчиками. Тут он чувствовал себя как дома. Глядя на
ребят, он все больше узнавал в них самого себя.
- Простите меня, - сказал Росс, - но мне нужно заскочить домой.
- Да-да, конечно, - пробормотал Каргрейвз, не отрываясь от книги. Росс
вернулся очень быстро.
- Мать настаивает, чтобы вы все пообедали с нами, - объявил он.
Морри улыбнулся. На лице Арта появилось страдальческое выражение.
- Моя мама считает, что я слишком часто завтракаю у вас, - робко возразил
он, глядя на дядю. Каргрейвз потянул его за руку.
- Беру ответственность на себя, - уверил он племянника и повернулся к
Россу. - Передай матери, что мы с благодарностью принимаем ее приглашение.
Во время обеда взрослые разговаривали, а мальчики прислушивались к беседе.
Ученый, чей марлевый тюрбан выглядел еще более нелепо, чем раньше, поладил
со старшими Дженкинсами на удивление быстро. Завоевать расположение миссис
Дженкинс было нетрудно: она выглядела бы весело и дружелюбно даже на пиру
каннибалов. Но мистер Дженкинс удивил мальчиков: до сих пор им не
доводилось видеть его таким словоохотливым.
Ребят поразили его обширные познания в области атомной физики. Юноши были
заражены обычным скепсисом в отношении умственных способностей взрослых.
Разумеется, они уважали мистера Дженкинса, но все же подсознательно
воспринимали его как некий пережиток прошлого: ведь слишком многие из его
ровесников так и не сумели понять, что после Аламогордо (штат Нью-Мексико,
16 июля 1945 года) [ Время и место взрыва первой атомной бомбы. (Примеч.
ред.)] мир полностью и необратимо преобразился.
Оказалось, что мистер Дженкинс знает, кем был доктор Каргрейвз, знает, что
тот вплоть до самого последнего времени работал в Североамериканской
Ассоциации по использованию ядерной энергии. Юноши внимательно слушали,
стараясь разузнать о дальнейших планах доктора, но мистер Дженкинс не
расспрашивал, а Каргрейвз предпочел не распространяться на эту тему.
После обеда трое мальчиков и их гость вернулись в клуб. Растянувшись на
диване, Каргрейвз рассказывал о своей жизни и работе в Окридже, где
чавкающая липучая грязь на улицах города казалась ему куда более мерзкой,
чем возникшая позже опасность радиоактивного заражения. Рассказывал он и
старую, но по-прежнему волнующую историю о том, как хмурым дождливым утром
в пустыне Нью-Мексико взметнулся фиолетово-золотистый гриб, возвещая о том,
что человечество овладело энергией звезд.
Потом доктор заявил, что хочет дочитать найденную им книгу Хаггарда. Росс и
Морри занялись делами, а Арт взялся за журнал. Он то и дело поглядывал на
своего обожаемого дядю и заметил, что доктор Каргрейвз очень редко
переворачивает страницы. Наконец доктор отложил книгу.
- Вы, ребята, разбираетесь в ядерной физике?
- Не ахти, - ответил Морри, переглянувшись с товарищами. - Учитель физики
кое-что нам рассказывал, но в домашней лаборатории этим не займешься.
- Верно. Но она вас интересует?
- Еще бы, конечно! Мы прочли все, что смогли достать, - и Полларда, и
Дэвидсона, и новую книгу Гамова. Но мы еще недостаточно подкованы в
математике.
- До каких разделов математики вы уже дошли?
- Мы умеем решать дифференциальные уравнения.
- Неужели? - удивленно спросил Каргрейвз. - Погодите-ка, ребята, но ведь вы
же еще школьники.
- Закончили школу в этом году.
- Так в программу средней школы входят дифференциальные уравнения? Черт,
похоже, я безнадежно отстал от жизни.
- Это эксперимент, - объяснял Морри, как бы оправдываясь. - Если вы сдадите
экзамен, вам читают смешанный курс: планиметрия и стереометрия, сферическая
тригонометрия, аналитическая геометрия на плоскости и в пространстве - все
скопом. Закончив этот цикл, а его можно усваивать быстро или медленно,
смотря по способностям, ты приступаешь к...
- Пока я возился с нейтронами, мир не стоял на месте, - произнес доктор,
качая головой. - Ну что ж, юные дарования, такими темпами вы уже очень
скоро приступите к квантовой теории и волновой механике. И как это
преподаватели решились так вас загружать? А вы уже усвоили основные
постулаты математики?
- В общем-то, да.
- Ну-ка?
Морри набрал полную грудь воздуха.
- Ни один из разделов математики, даже арифметика, не описывает
существующую реальность. Вся математика умозрительна и не связана напрямую
с окружающим миром, за исключением тех случаев, когда оказывается удобно
выражать явления природы через понятия математики.
- Хорошо. Дальше.
- Но даже и в этом случае результаты математики не бывают реальными, хотя
они "верны" в том смысле, как их понимали древние. Каждая математическая
система основана на произвольных допущениях, называемых постулатами. В
древности их именовали аксиомами.
- Прекрасно, парень! Ну, а теперь я хотел бы услышать о методике научного
познания. Нет, пусть Арт расскажет.
Арт смутился. Морри, явно довольный собой, с облегчением передал слово ему.
- Так... научное познание - это процесс построения теории на основе
экспериментальных фактов: измерений, отсчетов и тому подобное... Это способ
извлечения из эксперимента сведений, которые прежде не были известны.
